Волны размеренно накатываются на берег. Уже вечер, и Клод Дехане везет по молу свою жену Бландину в инвалидном кресле. Он укутал ее в толстую белую кофту и синий мохеровый шарф — под цвет ее глаз, скрытых за темными очками. На коленях у нее лежит купленный по дороге букет красных тюльпанов.
Клод беседует с физиотерапевтом Франсисом Бапомом, крупным добродушным человеком. После долгих лет знакомства отношения между двумя мужчинами не ограничиваются общением в медицинском курортном центре, где Бландина теперь проводит большую часть времени.
— …Мне надо будет обсудить это с профессором Гуссеном, — заключает Бапом. — Но должен сразу сказать, что, по-моему, лучше вам приехать за ней утром в пятницу. Бландина, несмотря на свое увечье, полноценная женщина, и оттого, что она проведет с вами больше времени, ей будет только лучше.
Клод объезжает кучку стеклянных осколков и гладит жену по волосам. На пляже много людей — кто-то бегает, кто-то гуляет с собаками. Клод в который раз проверяет, на месте ли темные очки Бландины. Солнце еще очень яркое, хотя с востока наплывают облака.
— Я замечаю это каждый раз, когда она со мной на ферме. У нее лицо светится, словно от какой-то внутренней энергии. С годами я научился распознавать это, вы понимаете? Я никогда не верил в духовное общение, во все эти глупости, но я верю в силу любви. И сегодня — еще больше, чем раньше.
Франсис Бапом с улыбкой кивает, потом останавливается и опирается ладонями на бетонный забор, отделяющий территорию центра от пляжа. Бесконечный чистый диск моря простирается до горизонта.
— И вы правы, что верите. Потому что я уверен — сегодня в это верит и Бландина. И если у нее не получается общаться с вами посредством век, она делает это сердцем. Она живее, чем любой из нас.
Бапом разворачивает Бландину лицом в сторону моря.
— Я врач, Клод, и лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что тело — это всего лишь конструкция, состоящая из органической материи, внутренностей, костей. Человек умирает оттого, что его мозг прекращает работать. Это биологический, химический процесс, душа тут совершенно ни при чем.
Клод дружески улыбается — врач хорошо знает его улыбку.
— Будьте осторожны, вы говорите с католиком.
— А вы — с врачом. И я знаю, что, пока мы живы, наш мозг обладает феноменальной способностью адаптироваться и компенсировать увечье за счет механизмов, объяснить которые наука сегодня просто не в состоянии. Изображения, полученные с помощью ядерного магнитного резонанса, показывают, что у некоторых больных с синдромом «запертого внутри» имеются области мозговой активности, не характерные для любых других людей, и значение этих областей пока неизвестно. Телепатия? Усиление сенсорных способностей? Бессознательные проявления? Кто знает, какие сокровища скрыты в этих «мертвых областях»! Бландина — совершенно особое существо, она продолжает развиваться, потому что мы живем рядом с ней и проявляем к ней внимание. Вот что самое важное.
— Каждый раз, когда я смотрю на это спокойное море, я думаю о Бландине, о спокойствии ее духа, — вздыхает Клод. — Мы-то — все в бурях… — Потом он смотрит на часы: — Думаю, надо идти. Пора в машину — и домой.
— Вы все правильно делаете, Клод. Это так хорошо после всех этих лет…
— Она — моя жена. Без нее я ничто.
Он наклоняется к Бландине, снимает с нее очки и уголком носового платка вытирает соленую капельку, жемчужиной катящуюся по ее щеке.
— Грустно говорить, но ее несчастье еще больше сблизило нас.
Они поворачиваются и идут к центру. Дойдя до парковки, Клод складывает вещи Бландины в багажник и удобно устраивает жену на пассажирском сиденье. На колени ей он кладет тюльпаны.
Тронувшись с места, он высовывает руку в окно, долго машет Франсису Бапому, а после первого поворота смотрит на жену.
— Я только что из больницы. Наша славная Доротея два раза ткнула меня ножом в грудь. И все из-за проклятого психиатра.
На протяжении всего пути он не произносит больше ни единого слова.
Его лицо становится еще более напряженным, когда он замечает грузовичок перед фермой. Остановившись у коровника, он решительно выходит из машины. Алиса бросается к нему, а Фред стоит сзади, облокотившись о капот. Клод кивает в его сторону:
— Не успела уехать отсюда и уже связалась черт знает с кем?
Алиса видит в машине мать. Однако глаза отца, холодные как камень, притягивают ее взгляд.
— Ты можешь мне объяснить вот это?
Она показывает пальцем на кучу земли в глубине сада. Клод Дехане сжимает кулаки. Он отворачивается и занимается женой. Осторожно берет Бландину на руки и идет к ферме.
— Уходи, Алиса.
Молодая женщина на мгновение растерянно замирает, потом бежит за ним, но дверь захлопывается у нее перед носом. Замок защелкивается. Алиса колотит в дверь:
— Ты должен объяснить мне, что произошло! Почему ты лгал мне больше десяти лет? Почему ты делал все, чтобы я не выздоровела? Зачем тебе все это понадобилось?
Фред подходит к ней и тоже стучит:
— Месье? Мне кажется, что…
Дверь резко распахивается. В лоб Фреду упирается ствол ружья.
— Знаешь, что это такое, а? Это «экспресс беттинзоли», мой отец ходил с ним на кабанов. Один выстрел — и голова вдребезги. Хочешь, чтобы я попробовал на тебе? Убирайтесь отсюда оба!
Фред сжимает руку Алисы, и они, пятясь, уходят.
Грузовичок резко трогается с места. Фред побелел как полотно.
— Ноги моей здесь больше не будет, Алиса. Никогда, поняла?
Алиса чуть не плачет. Она держит в руках фотографию сестры.
— Поедем к нашему семейному врачу. К этому мерзавцу, который подписал свидетельство о ее смерти.
Она смотрит на далекий холм.
— Или сначала к Мирабель… Может быть, она сможет дать мне ответ. Остановись.
Фред жмет на тормоз. Алиса открывает дверцу, колеблется. Мирабель живет довольно далеко, надо идти через поле.
— Тут идти километра два или три. Подождешь меня здесь, ладно?
— Как я могу тебя ждать после того, что случилось?
Он закрывает машину и догоняет ее. Алиса бежит к холму, указывая пальцем куда-то вперед. Дом Мирабель выглядит крохотной точкой на горизонте.
— Отец говорил, что Мирабель живет там.
— Ты там никогда не была?
— Никогда. А зачем мне было туда ходить? Сегодня у меня есть хороший повод. Может быть, Мирабель знает правду о моей сестре.
Молодая женщина взбегает на пригорок, слева обходит кладбище и идет по грязи в сторону леса. Фред, задыхаясь, следует за ней. Идти тяжело, на обувь налипла глина. Примерно через полчаса они подходят к дому. Ставни разбиты, краска облупилась. По осыпающемуся фасаду вьется плющ.
Алиса поднимает глаза и в ужасе отступает.
Окна заложены кирпичом.
Она понимает, что стучать в дверь бесполезно.
Потому что здесь никто не живет. И уже очень давно.