Возле решетки появляется тарелка с едой. Александр сразу же улавливает чудесный запах мяса. Он подходит, наклоняется за тарелкой и в этот момент к его плечу прикасается электродубинка, появившаяся откуда-то из темноты. Следует голубоватая вспышка, Александр на полу корчится от боли, ногти вонзаются в ладони.
Человек в капюшоне достает шприц и что-то впрыскивает ему в плечо.
— В тридцатых годах психически больным, которые отказывались принимать пищу, вводили инсулин. После этого укола ты будешь еще больше хотеть есть. Голод не убьет тебя, он будет подтачивать тебя изнутри, превратит в дикого зверя, а потом — в кусок дерьма. Голод будет твоим главным врагом. Прояви ответственность, подпиши письмо. Хоть раз в жизни признай весь ужас того, что ты совершил. И все кончится.
Боль постепенно отпускает Александра, поверхностные мышцы расслабляются, он снова может дышать.
— Пошел ты к ччч…
Человек подносит к его глазам фотографии. Александр моет машину. Александр в саду. Александр пляшет вместе с домашними в гостиной, скорее всего на Рождество. Фотографии сделаны откуда-то с улицы. Может быть, со стороны кукурузного поля.
— А теперь посмотри вот на это.
Другие снимки. Мужчина и женщина, в самых разных местах. В магазине, на улице, на кладбище. Александр сразу узнает лица. Тени из его прошлого.
— Они, ты… Ты, они… Заметил разницу? Ты всюду улыбаешься. Ты веселишься. Твоя улыбка мне омерзительна, не буду говорить насколько. А они… Они, погруженные в самый страшный мрак. Разбитые, уничтоженные. Лекарства, больницы, попытки самоубийства… Посмотри на них! Посмотри на них как следует! Ты убил всего одного человека! Ты разрушил куда больше!
— Я… Я заплатил…
— Ты заплатил? Ты заплатил? Язык бы тебе вырвать! Теперь ты поймешь, каково это — оказаться в их положении. И поверь мне, ты уже никогда не будешь улыбаться.
Мужчина выпрямляется, сжимает кулаки. Звук его дыхания… Тишина… Он забирает полную тарелку, накрывает ее и подходит к соседней камере.
Звук приборов, брошенных на землю.
— Приятного аппетита, Е. Твой сосед не голоден. Так что можешь получить удовольствие от своей последней трапезы.
Совершенно измученный Александр слышит, как пластиковая вилка царапает по тарелке. Он сплевывает, чувствуя, как подводит желудок.
— А теперь, Е., пора в путь.
Е. повинуется, как автомат. Она смирилась.
Жюстина Дюмец вышла из борьбы.
Через несколько минут соседняя дверь захлопывается. Александр снова вздрагивает, теперь он вздрагивает от малейшего шума. Он прижимается лицом к решетке, пытается что-нибудь рассмотреть сквозь слепящий свет. Е., сгорбленная, изможденная, похожа на восьмидесятилетнюю старушку.
Очень скоро он теряет ее из виду.
Александр забивается подальше в камеру и бросает о стенку маленький красный шарик, окрашенный его кровью. Шарик сделан из страницы его свадебного альбома и скреплен скотчем.
Он знает, что больше никогда не увидит Е.
У Жюстины Дюмец была жизнь, были родители, детство, были моменты радости и горя. Судя по всему, многие будут тосковать без нее.
Но если она такая же, как он, значит, Дюмец не безвинна. Она тоже что-то разрушила.
И за это ее ведут на бойню.