Заслуженный деятель науки и техники, доктор технических наук оказался на редкость деликатным, внимательным, интеллигентным человеком. Калашников был покорен его доброжелательностью и искренним соучастием. Анатолий Аркадьевич самолично, с нескрываемым интересом разобрал и собрал ППК. Очень удивился тому, что у конструктора нет специального образования. Затем стал составлять отзыв, поочередно поглядывая то на разобранный образец, то на молодого конструктора. Запомнился его совет: «Надо знать, что сделано в этой области до тебя, не зная старого — не сделаешь хорошего нового!» Запечатал письма в конверты и надписал адреса. Одно письмо было адресовано секретарю ЦК КП(б) Кайшигулову, другое — военному совету CABO и командующему округом. Посоветовал не обольщаться первыми успехами.
М. Т. Калашников очень гордится тем важным в его жизни документом, датированным 8 июля 1942 года. Уже обветшавшая бумага с подписью Благонравова хранится в Музее М. Т. Калашникова в Ижевске: «В Артиллерийскую академию старшим сержантом тов. Калашниковым был предъявлен на отзыв образец пистолета-пулемета, сконструированный и сделанный им во время отпуска, предоставленного после ранения.
Хотя сам образец по сложности и отступлениям от принятых тактико-технических требований не является таким, который можно было бы рекомендовать для принятия на вооружение, однако исключительная изобретательность, большая энергия и труд, вложенный в это дело, оригинальность решения ряда технических вопросов заставляют смотреть на тов. Калашникова, как на талантливого самоучку, которому желательно дать возможность технического образования.
Несомненно, из него может выработаться хороший конструктор, если его направить по надлежащей дороге. Считал бы возможным за разработку образца премировать Калашникова и направить его на техническую учебу». Письмо наряду с Благонравовым подписал и военком академии полковой комиссар Долинин.
А вот и другое письмо — Кайшигулову и копия — заместителю начальника артиллерии CABO интенданту 1-го ранга тов. Данкову с отзывом в качестве приложения на двух листах:
«При сем направляю отзыв по пистолету-пулемету конструкции старшего сержанта тов. Калашникова М. Т.
Несмотря на отрицательный вывод по образцу в целом, отмечаю большую и трудоемкую работу, проделанную тов. Калашниковым с большой любовью и упорством в чрезвычайно неблагоприятных условиях. В этой работе тов. Калашников проявил несомненную талантливость при разработке образца, тем более, если учесть его недостаточное техническое образование и полное отсутствие опыта работы по оружию. Считаю весьма целесообразным направление тов. Калашникова на техническую учебу, хотя бы на соответствующие его желанию краткосрочные курсы воентехников, как первый шаг, возможный для него в военное время.
Кроме того, считаю необходимым поощрить тов. Калашникова за проделанную работу».
Именно эти отзывы открыли Калашникову дорогу в сферу профессиональной конструкторской деятельности.
И опять дорога в Ташкент. На этот раз прием на самом высоком уровне, как когда-то в Киеве. Командующий войсками САВО — боевой генерал-лейтенант П. Курбаткин, ветеран Гражданской войны и борьбы с басмачеством в Средней Азии, участник боев в Испании, запомнился по пышным, знатным усам. Прочтя письмо от Благонравова, командующий отметил, что конструирование — дело нужное. По всему было видно, военачальнику по душе, что новый конструктор рождается из туркестанцев.
«А вот с учебой придется повременить, — жестко произнес Курбаткин. — Вначале надо доработать ваш пистолет-пулемет. Учиться будете в процессе практической работы». Сказал, как отрезал. И дал Горбатову указание включить старшего сержанта Калашникова в ближайший приказ на денежную премию и командировать в Москву, в Главное артиллерийское управление. Опять на руки выдано рекомендательное письмо, видимо, без этого в то тяжелое время было никак.
Несмотря на недостатки в конструкции пистолета-пулемета, 1942 год в жизни Калашникова стал судьбоносным. Еще и потому, что 16 июля у него родился сын, которого назвали Виктор. Он пошел по стопам отца и стал оружейным конструктором. Его мать — Екатерина Даниловна Астахова, была уроженкой Алтайского края, работала в железнодорожном депо станции Матай.
Сейчас в депо и школе станции Матай действуют музеи Калашникова, даже станок сохранился, на котором были сделаны детали первого пистолета-пулемета. В этом конструктор убедился, когда в мае 2003 года посетил то историческое место. И даже встретился с Владимиром Милашусом — одним из тех, кто помогал Калашникову изготавливать первый пистолет-пулемет.
Но вернемся в 1942 год. Калашников вместе с образцом пистолета-пулемета в сопровождении охранника направляется в Москву. В столице он встретился с начальником отдела изобретательства и рационализации Наркомата обороны полковником Владимиром Васильевичем Глуховым. Со своим крестным отцом, как иногда говорит М. Т. Калашников. В Главном артиллерийском управлении Калашникова также встретили доброжелательно. Специалисты — главные заказчики стрелкового оружия, обратили внимание на его творческие способности и сразу же направили в командировку с пистолетом-пулеметом № 2 на Центральный научно-исследовательский полигон стрелкового и минометного вооружения (ЦНИПСМВО). Шел август 1942 года. Располагался полигон в ста километрах от Москвы, недалеко от поселка Щурово Раменского района Московской области.
Дорога на полигон со временем стала для Михаила заповедной — не счесть, сколько по ней было пешком выхожено. Именно на этом полигоне в течение пяти лет и произошло становление конструктора М. Т. Калашникова. А маршрут: станция Матай — Алма-Ата — Ташкент — Самарканд — Москва — Щурово — Москва стал просто родным, бессчетное количество раз пришлось по нему проехать. Это был поиск своего неповторимого, как считает сам конструктор, пути в проектировании и конструировании стрелкового автоматического оружия. Первый раз на полигон он ехал в электричке. Надо было сойти на станции Голутвин, затем пешком по мосту через Оку. Попутчиком был уже известный в то время конструктор — Сергей Гаврилович Симонов, уроженец деревни Федотово Владимирской области. По дороге он рассказал о себе. За его спиной уже были автоматическая винтовка АВС-36, противотанковое самозарядное ружье ПТСР — оружие, хорошо знакомое каждому военному человеку. Ни одно государство мира не имело аналога АВС-36. Уже после Симонова примерно такое оружие — американскую винтовку калибра 30-мм М1 — создал выдающийся канадский конструктор Джон Кантиус Гаранд (1888–1974).
По отзыву Калашникова, Симонов занял в его жизни особое место, с ним у него сложились очень хорошие отношения. Жил Симонов в Подольске. Простой и доступный в общении, он никогда не подчеркивал дистанции, разделявшей их и по возрасту, и по опыту. Хотя, заметим, это был будущий конкурент Калашникова. А еще во время той августовской второго года войны поездки Калашников не мог даже предположить, что после 1945 года его конструкторская судьба будет связана с уральским городом Ижевском, с «Ижмашем», где и Симонов, и Токарев работали в годы Великой Отечественной войны.
В своей книге «Калашников: траектория судьбы» Михаил Тимофеевич привел диалог, состоявшийся с Симоновым в вагоне по пути на полигон:
«— Рано пошли работать, Сергей Гаврилович?
— С шести лет — в поле… Любил мастерить всякую всячину, строгал, пилил. В десять лет, помню, маслобойку соорудил.
— А я в школе замахнулся было на вечный двигатель, да только не заработала моя конструкция тогда.
— Ты действительно слишком замахнулся — нам до революции приходилось более реально на вещи смотреть. Мастерили прежде всего то, что в хозяйстве ход имело, пользу приносило. Я и в кузнице, когда учеником был, все больше выполнял работу, которая крестьянину нужна: ковали подковы, наваривали сошники и лемеха к плугам, лудили посуду и исправляли замки. Там-то и приобрел вкус к металлу. Там-то и понял его великие возможности в умелых руках человека.
— У меня тоже с кузницей нашей деревенской связаны самые сильные впечатления. Первые соприкосновения с металлом, работа с ним всегда волновали.
— Хорошо, что ты испытал такое же чувство. Именно оно во многом двигало и моим стремлением стать мастером по металлу, привело меня на фабрику, а потом в Ковров, в литейный цех, позже — на оружейный завод. Вот скажи мне: ты любишь разбирать механизмы?
— Еще бы! — воскликнул я. — И собирать, и опять разбирать, докопавшись до каждого выступа, шлица, углубления, до каждого винтика, чтобы понять до тонкостей, что и как работает.
— Вот приедем на полигон, и займись поначалу именно этим: разобрать — собрать каждый образец. Почувствуй руками и глазами конструкции в металле — и ты многое поймешь еще лучше, и легче будет доводить свой образец.
— Обязательно, Сергей Гаврилович, сделаю это, — пообещал я Симонову».
Следующая встреча с Симоновым произошла уже в конце войны, когда они уже соперничали между собой. Самозарядные карабины под новый патрон образца 1943 года Симонова и Калашникова были представлены в одну и ту же комиссию. Победил тогда Симонов со своим 7,62-мм СКС-45. Много лет именно с этим карабином кремлевские часовые заступали на пост № 1 к Мавзолею Ленина.
Вот и полигон Щурово. Основан в 1906 году. Сюда с разбросанных по всей Российской империи оружейных заводов и опытных мастерских посылали для испытаний различные образцы стрелкового оружия. Испытания проводила опытная команда техников и офицеров, имевших боевой опыт. В 1960 году полигон был закрыт. Оружейная коллекция переместилась в Ленинград, в Музей артиллерии.
Городок был небольшой, но со всеми атрибутами отдельного воинского гарнизона. Даже собственным музеем — интереснейшим хранилищем разнообразного стрелкового оружия, который помог Михаилу органично вписаться в историю отечественной и мировой стрелковой мысли.
На полигоне были баллистическая лаборатория и конструкторское бюро, в которых работали лучшие оружейники Советского Союза и куда определили Калашникова. Каждый, кто что-то представлял собой в советской оружейной индустрии, независимо от того, где он работал — в Туле или в Коврове, в НИИ или в КБ, был ли конструктором или баллистиком, — приезжал в Щурово, где происходил обмен идеями и концепциями. Этот полигон обеспечивал конкуренцию в военной промышленности, которая в целом находилась под жестким централизованным управлением. В Щурове были также подразделения, которые занимались разработкой подсумков для патронов, амуниции, армейских рюкзаков, принадлежностей.
Вот на этом подмосковном полигоне в течение года и проводились испытания пистолета-пулемета Калашникова. Именно там состоялось знакомство будущего конструктора с целым созвездием отечественных и зарубежных образцов: автоматом Федорова, созданным в 1916 году под японский патрон 6,5-мм и снятым с вооружения в конце 1920-х годов. С опытными образцами пулеметов системы Федорова — Дегтярева, Федорова — Шпагина, с автоматическими винтовками систем Федорова, Дегтярева, Токарева… Разбирая образцы, Калашников то и дело задавал себе один и тот же вопрос: почему он не прошел испытания, в чем причина? Именно в музейных фондах и состоялось основное образование конструктора. То была его фундаментальная начальная школа.
Здесь Калашников продолжил работу над совершенствованием своего пистолета-пулемета, затем сконструировал еще ручной пулемет и самозарядный карабин. Все образцы предъявлялись на конкурсные испытания. И хотя на вооружение они приняты не были, все же послужили хорошей конструктивной базой для последующей работы над созданием в недалеком будущем автомата АК-47.
Калашников участвовал и в других работах. Так, он разработал прибор для холостой стрельбы к пулемету Горюнова С Г-43 и трудился над усовершенствованием спускового механизма. За эти работы Михаил Калашников получил свои первые авторские свидетельства — советский аналог патента. Например, 20 января им была подана заявка на изобретение, которая была удовлетворена и хранится ныне в Музее М. Т. Калашникова под № 4810 от 27 ноября 1944 года.
Испытывали пистолет-пулемет Калашникова в январе — феврале 1943 года. Все было в диковинку для молодого конструктора. Даже то, как испытывали оружие в километровых просеках, на так называемых направлениях, которые были удалены друг от друга метров на пятьсот. В начале каждой просеки стоял домик, где размещались оборудование и необходимые приборы.
Тем не менее шансы у Калашникова в конкурсе на пистолет-пулемет были не велики. Ведь только что в спешном порядке испытали пистолет-пулемет Судаева. На вооружение он был принят в мае 1943 года и признан лучшим пистолетом-пулеметом Второй мировой войны.
Инженер-испытатель не обнаружил у пистолета-пулемета Калашникова особых преимуществ перед судаевским образцом. Но при этом то и дело подбадривал автора ППК: «Не падайте духом, товарищ конструктор!»
О том, что собой представлял опытный образец 7,62-мм пистолета-пулемета 1942 года, с которого началась карьера великого оружейника, рассказал автор «Независимого военного обозрения» Виктор Мясников:
«Патрон 7,62x25 (ТТ обр. 1930 г.).
Длина ствола — 250 мм.
Общая длина — 535/750 мм.
Емкость магазина — 20/32 патрона.
Прицельная дальность — 500 м.
Масса без патронов — 2900 г.
Глаз невольно ищет сходство со знаменитым АКМ. И находит: деревянная рукоятка пистолетного типа, слегка изогнутый магазин, примкнутый сразу перед спусковой скобой. Да еще складывающийся металлический приклад, точь-в-точь как у будущего десантного АК (АКС), принятого на вооружение в 1949 году. Больше ничего похожего.
Рукоятка взведения затвора расположена с левой стороны. Ствол внутри цилиндрического кожуха с прорезями, передний срез кожуха и три фигурных отверстия в нем выполняют роль дульного тормоза-компенсатора и делают его очень похожим на ствол ППШ. Под стволом имеется деревянная ручка, чтобы удерживать оружие левой рукой.
Автоматика работает за счет отдачи полусвободного затвора. Конструкция затвора уникальна. При откате после выстрела в крайнее заднее положение цилиндрическая муфта внутри затвора вращается, наворачиваясь на винтовой хвостовик. И одновременно она выворачивается из затвора. Это замедляет скорость отката затвора, увеличивается время его полного открывания. В результате снижается темп автоматической стрельбы, расход патронов становится более экономным, соответственно, должна улучшиться кучность стрельбы.
Магазин, примкнутый к пистолету-пулемету, рассчитан на 20 пистолетных патронов ТТ. Но флажок-переводчик огня имеет две градации — “1” и “32”. То есть одиночный и автоматический огонь. Из этого цифрового обозначения следует, что предусматривался магазин на 32 патрона.
Механизм пистолета-пулемета Калашникова не похож ни на какую-либо другую конструкцию. Это наглядное свидетельство его инженерного таланта, интуиции и творческой смелости. Не имея специального образования и даже необходимой литературы (долгие годы ее просто не было в свободном обращении), он сумел привнести и даже воплотить в металле новую техническую идею».
А вот как описывает характеристики исторического образца ППК в своей книге «Отечественные автоматы» испытатель-оружейник А. А. Малимон: