– Я. И поверь мне, рука не дрогнет.
Урнинорол тихо проговорила, словно сама не веря себе:
– Я раньше с удовольствием была бы обеими руками за демонов, а теперь, тщательно обдумав ваши слова... Вы оба правы, и в обоих мнениях есть зерно истины. Я за то, чтоб оставить суккубов, воины должны получить хоть что-то, кроме слепого следования долгу на смерть.
Танисса посмотрела на меня и выразила иное мнение:
– Как профессиональная убийца, соглашусь с мнением о неожиданном ходе. Нам под силу держать суккубов под контролем без поводка на их шее. Если рядом ещё пустить цербера, это очень сильный ход. Неважно, что подумает Алимасия или Корт, то, что мы обезумели, спятили, решили стать демонопоклонниками или что-либо ещё. Любой этот вариант для нас лучше, чем если они будут готовить к маленькому, но очень зубастому отряду с силой воли в запасе.
Нард закрыл глаза и пробормотал проклятье в воздух, открыл и проговорил, словно не веря, что произносит это:
– Я отказываюсь верить. Ещё месяц назад я на смех поднял бы после того, как выбил бы ему все зубы, того, кто мне сказал бы: «Ты будешь с леди Урнинорол из Дома Ветров и Таниссой Джандарка обсуждать совместное путешествие с суккубами». Но вот я стою, у меня кончились аргументы, а у вас их больше.
Нард пошёл к выходу, перед тем как выйти остановился и проговорил, махнув рукой:
– А, пусть всё идёт прахом. Я согласен с вами полностью.
Так и попали в отряд три девушки с невероятно сложными именами Сайннишо, Менродили и Фамиронил, а ко мне в карман – три колбочки крови. Обсудив их ценность с Таниссой и Урнинорол, я с трудом принял факт, что одна такая колба крови и настоящее имя демона дороже практически всего нашего отряда вместе со всем, что у нас есть.
Явился свет и надежда.
Перед страхом и болью все равны
Мы покинули село и ночью подобрали место для лагеря с учётом необходимости обороны. Вообще-то можно было и в селе остаться, но решено было пройти, сколько сможем, чтоб в случае боя у крестьян хотя бы была возможность скрыться.
Дальше всё пошло, как по нотам. Разбить лагерь, где «новенькие» суккубы уже не стесняясь продемонстрировали свои знания и навыки, чем смогли удивить воинов. Я для себя отметил, что имя и вид демона никак не ограничивают демона, он может владеть, чем угодно. Так, к примеру, цербер успешно выгнал прямо на нас пятёрку оленей, двоих мы разделали для себя, а ещё трое с потрохами достались Трисобакену.
Разговор с самой общительной, Сайннишо, что на людях попросила звать её Саю, открыл ещё один неприятный факт для меня. Как оказалось, демоны по умолчанию видят силу воли человека, или, судя по объяснению, даже чувствуют, и благодаря подобному они сразу при первой встрече могут выбрать способ поведения, чтоб скорее заполучить душу. Цель получения зависит от демона, и вариантов тьма. Главным для меня было, во-первых, то, что Алимасия хоть сейчас и могла зваться высшим демоном, но подобной способностью не обладала. А во-вторых, у меня отсутствовали воля, душа, сознание и так далее. То есть всё то, что могло бы быть интересно демонам, было скрыто во тьме. Как сказала Саю, я буквально стал невероятно сладкой добычей. На мой вопрос, что ждать от суккубов, мне сказали, что ничего. Они и так попали с этим призывом, и лезть ещё глубже во тьму для них было слишком рискованно.
Я же для себя отметил другой важный факт. В некотором роде у меня была отличная способность, благодаря которой можно было попробовать поиграть с Алимасией на более близкой дистанции, тут главное не заиграться.
Ночью с некоторой очередностью из лагеря пропали группы парней и суккубы. Вернулись они весьма довольные и чуть более мотивированные. Нард тяжко смотрел, как рушиться созданное им. Урнинорол находилась среди людей и реально переживала за них, да и за других тоже, девушка с трудом привыкала к новым эмоциям и старалась себе доказать, что это влияние метки друида. Гномы фактически сцепились с эльфами, трое воинов нагнали нас пути, и сейчас две группы выясняли, кто больше сделал для победы. Самое забавное было в том, что братья, занятые боем с церберами, так и не заметили второй побег эльфов, и весь спор был просто до абсурда клишированный. Дроу наблюдала за всем со стороны.
Ближе к утру, когда большая часть лагеря спала, за исключением дежурных и излишне осторожных, произошло кое-что интересное.
Карл и Далли находились в повозке. Два человека мирно спали, когда к мужчине приблизились две девушки с очень откровенными намерениями. Менродили и Фамиронил, которые в миру отзывались на Мили и Фаю, хоть и успели за ночь повеселиться, отказать от десерта в виде молодого барда не смогли. Карл проснулся и сначала было подумал на Далли, но, когда осознал некоторую смелость движений, резко отпрянул и откатился в сторону. Он рассмотрел двух суккубов и замер на месте, не двигаясь. Девушки решили подразнить парня очень откровенными ласками друг друга. Карл сел ровно, положил на колени цитру и стал играть очень тихую мелодию для успокоения. Мили и Фая приблизились к нему и зашептали:
– Брось... Может, мы и не можем использовать магию, но видим тебя... То, что ты делал... То, сколько девушек совратил...
Карл закрыл глаза на пару секунд и, открыв, заиграл новую мелодию, его губы едва слышно произносили стихи на давно забытом всеми языке. Вокруг него начала появляться странное искажение, не воздуха, не какой-либо материи, а словно сама реальность подрагивала, как водная гладь. Суккубы пришли в восторг от такой силы и хотели уже заключить его в объятья, но стоило им коснуться искажения, как их одолели столь сильные покой и умиротворение, что Фаю и Мили прошиб страх и ужас. Они отскочили на другой край повозки. Их аккуратно, чтоб не напугать, коснулась Урнинорол.
– Правда, прекрасно? – вкрадчиво произнесла она. – Такой дар – и у простого человека.
– Что это? – испуганно спросила Фая. – Я впервые с таким столкнулась.
Урнинорол указала на цитру и сказала:
– Смотрите, каким светом сияют узоры, и всё поймёте.
Суккуб взглянули и не поняли.
– Что?! Они не светятся!
Урнинорол кивнула.
– Верно. Ведь он обратился к чистой силе, у которой нет стихии. Магам, подобным ему, под силу изменить реальность. Если не желаете стать навеки людьми, держитесь от него подальше. Сомневаюсь, что он превосходно управляет даром.
Суккубы поспешили убраться подальше от незнакомой им угрозы. Урнинорол посмотрела с минуту на умиротворенно играющего Карла и тихо проговорила:
– Воистину гордость ослепляет рассудок. Я столько времени не видела в упор, кто мне одну и ту же балладу сотни раз исполнял.
В другой части лагеря я с почтенного расстояния смотрел на происходящее с Карлом.
– Так я не понял, чем именно вызвано восхищение Урнинорол, ужас Фаю и Мили, твоё уважение? – не выдержав, спросил я Таниссу.
Танисса, как и прежде, терпеливо, объяснила:
– Какой бы дар магии у тебя ни был, ты опираешься на стихию и можешь его использовать. Всё равно, что огонь, который не может гореть сам в воздухе. Дерево, ткань, плоть или даже чёрный камень гномов – огню нужна опора. Так и с магией. Разуму легче повелевать силой, используя образы из стихии, а если ты ответственный или одаренный, то и... Да та же стихия огня ответит и поможет тем опытом, что в неё вкладывали с начала времен. А вот маги силы отличаются. Они не просто используют силы, они фактически обращаются к самой реальности и могут её изменять в обход чего угодно.
Я некоторое время переваривал информацию и потом очень тихо спросил:
– То есть, чисто в теории, Карл может изменить абсолютно всё, что угодно в этом мире, и всем, ВСЕМ, придётся просто согласиться?
Дроу кивнула и проговорила с уважением:
– Именно. Совершенно всем. Вот только сейчас он ещё слишком слаб, и ему под силу лишь небольшие искажения.
Карл перестал играть и уснул, где сидел. Урнинорол одним крайне выразительным взглядом отдала приказ эльфу, что сейчас не спал. Он подошёл, уложил барда на бок и укрыл походным плащом.
Я решил ещё немного попытать дроу и задал следующий вопрос:
– А что ты знаешь об этих магах чистой силы?
Танисса меня не сильно обрадовала ответом.
– Их способности находятся среди легенд, и вживую я не встречала таких, не слышала, чтоб кто-то мне знакомый их встречал. Такой барьер не каждый сможет создать.– Только, пожалуйста, не надо говорить, что там должен быть дедок в предсмертном возрасте и всё, что он делал всю жизнь, это тренировал один фокус.
Танисса зло улыбнулась.
– Не буду.
Я сел на землю и спросил обречённо:
– Что будет, если кто- то громко ляпнет про Карла в большом городе?
То, что ответила Танисса, прозвучало, как приговор: