Федерик застывает, снова нахмурившись. В лунном свете его черты кажутся резче чем обычно. И я чувствую, что о покойной жене ему говорить совершенно не хочется.
– Прости, если зацепила за больное, – иду на попятную. – Если не хочешь, можешь не отвечать. Я пойму.
На меня устремляется пронзительный взгляд серебристых сейчас глаз, нереальных, завораживающих.
– Я расскажу, раз ты спросила. Но взамен хочу услышать о твоём первом браке, – заявляет спокойным тоном, вышибая меня из колеи. И прежде чем я успеваю что-либо ответить, продолжает: – Наша с Ноэми помолвка была заключена, когда мне исполнилось пятнадцать, а ей одиннадцать. Династический союз между наследным принцем Арганды и княжной Манара, это небольшое, но весьма богатое княжество на западе от нас. Её с рождения готовили к подобному браку, поэтому мой титул моя невеста воспринимала, как должное. Но тебя ведь не только это интересует, верно?
Отрицать не вижу смысла. Всё равно ведь по эмоциям поймёт. Поэтому просто молча киваю, предоставляя ему самому решать, что говорить.
– Мы поженились, когда ей исполнилось двадцать, – продолжает свой рассказ Федерик. – Так настояли её родители, а я не возражал. И только перед свадьбой выяснилось, что она сильно переболела в свои семнадцать. Перенесла белую лихорадку, тяжёлую болезнь, которая наносит непоправимый вред не только организму, но и магическому резерву. Когда мой отец узнал об этом, то тут же потребовал, чтобы я расторг помолвку и взял другую жену. Я отказался. Ноэми была очень светлым и добрым созданием, мне она искренне нравилась, и ломать её жизнь своим отказом жениться мне не хотелось. Тем более, что болезнь она победила, лекари в один голос твердили, что её жизни и здоровью больше ничего не угрожает, если следовать некоторым незначительным предписаниям, а подождать пару лет с наследниками в двадцать четыре мне не казалось сложным.
– Лекари ошиблись? – тихо спрашиваю я.
– На тот момент нет. Ноэми действительно поправилась. И первые годы всё было замечательно. Мы хорошо подошли друг другу, и между нами зародились взаимные нежные чувства. Но спустя три года мы решили, что пора уже подумать о детях. Я, конечно же, вызвал лучших лекарей, чтобы удостовериться, что это не повредит моей супруге. Те заявили, что она здорова и может выносить мне наследника. Вот только с этим возникли проблемы. Забеременеть она не смогла. Лишь спустя ещё три года в её чреве зародилась жизнь, наши девочки. И за это время Ноэми в полной мере ощутила, каково это быть неугодной невесткой короля Арганды.
Голос Федерика рокочет неприкрытой злостью. И даже если бы я ещё могла сомневаться до этого в муже, то сейчас у меня даже сомнений не возникает, на чью сторону он стал тогда.
Каково это хотеть ребёнка, но быть неспособной его выносить, знаю слишком хорошо. А если девушку ещё и с детства готовили к тому, что она обязана родить мужу наследника и учили, что в этом её первоочередная ценность... Тут Ноэми можно только посочувствовать. Представляю, в какой ад может король превратить жизнь своей невестки, если пожелает того. Особенно такой, каким мне рисуется отец моего мужа.
Но она была не одна. Её поддержал тот, кто мог первый ткнуть пальцем и сказать, что она сама во всём виновата.
– Ты из-за этого переехал с ней из королевского дворца в свой личный особняк? – мой голос звучит так сипло, что я сама его не узнаю.
– Да, – задумчиво кивает Федерик. – Сначала я увёз Ноэми сюда, в Анжерон. Но мои обязанности требовали моего частого присутствия в столице. Тогда я приказал построить тут внутренний портал. Но постоянно мотаться сюда означало риск раскрыть его координаты. Поэтому я купил знакомый тебе особняк и превратил его в самое защищённое место в столице, с возможностью убраться сюда в любой момент. И когда Ноэми всё-таки забеременела, возвращаться с ней в королевский дворец наотрез отказался. Покуда жив мой отец, там не место моей семье.
Жёстко.
И сейчас меня до мурашек пугает мысль, что она умерла из-за беременности и родов. Не потому, что такая смерть ужасает сама по себе. А потому, что такая смерть оставляет живых с чувством вины. Мужа, которому так нужен был наследник. Детей, которые стали причиной… Хочется по-детски спрятать голову в песок и попросить не говорить мне этого.
Но с этим мужем мне жить, и этим детям я хочу стать мамой. Поэтому знать обязана.
– Почему она умерла? – задаю я тот самый вопрос.
– Лихорадка вернулась, когда девочкам было три года, – слышу ответ. – Она сгорела за пару недель, никто не смог помочь.
Федерик наблюдает за мной. И точно ощущает моё облегчение.
– Значит, у девочек нет причин считать себя виноватыми, – пытаюсь я объяснить свои чувства. – Думаю, ей бы этого не хотелось.
– Да. Они не виноваты в этом никоим образом. Это случилось не из-за беременности. А что насчёт тебя, Лана?
Моё настоящее имя он произносит с нажимом, будто подчёркивая.
– Меня? – вскидываю на него удивлённый взгляд.
– Да, тебя. Я рассказал о своём первом браке, теперь твоя очередь.
И вот зачем ему это? Ну ладно у меня шкурный интерес и нужно понимать, чьё место я заняла, понимать, как к девочкам подступиться. А мой брак тут причём? Но договор есть договор, даже если он слегка навязан.
– Моя история довольно обычная, – пожимаю плечами. – Мы с Артёмом познакомились, когда я проходила интернатуру. Это такой этап обучения моей профессии, когда полученное образование закрепляется на практике под контролем… наставника. Столкнулись с ним в коридоре клиники, в которой он проведывал свою больную маму, а я собственно и проходила эту самую практику. Разговорились, он пригласил на свидание. Потом начали встречаться. И через полтора года поженились.
– Ты любила его? – оглушает меня Федерик неожиданным вопросом.
– Любила, – киваю отстранённо. – Мне так думалось. Без всех этих спецэффектов, бури-страсти-безумия, но я доверяла ему, верила, что и он любит.
Так сложно подобрать слова, чтобы не скатиться в бабское нытьё с пересказом своих женских обид. Не хочу этого. Тряхнув головой, продолжаю сухо:
– Я закончила, интернатуру, ординатуру, получила хорошее место, стала детским хирургом. И мы с мужем тоже решили, что пора становиться родителями. Мне очень хотелось стать мамой. Ещё с тех пор, как умерли мои родители, оставив одну, я мечтала, что когда-нибудь у меня будет большая семья и несколько детишек. Но оказалась бесплодна. Множество попыток, несколько выкидышей… Последний, два года назад, чуть не разрушил меня, и разрушил мой, как оказалось, совершенно не крепкий брак. Пока я собирала себя по кусочкам, Артём свалил в закат, заявив, что не может так больше жить и устал от моих истерик и депрессий. Вывалив попутно ещё кучу обвинений, из которых следовало, что я повёрнутая на работе и детях ледышка, а ещё стерва редкостная. Сейчас у него другая семья и другая женщина, молодая и беспроблемная. А я вот умерла там. И попала сюда. И теперь тебе придётся терпеть такую неудобную жену, которая задаёт неудобные вопросы и не привыкла подчиняться мужу.
Закончив свой краткий рассказ, я застываю опустошённая. Отвернувшись, снова смотрю на море. Несколькими предложениями не передать ту боль и разочарование, которые я испытала. Да и незачем это. Было и прошло. У меня новая жизнь. С другим мужчиной. С девочками, которым так нужна мать. И я постараюсь прожить эту жизнь лучше, чем прежнюю.
– Посмотри на меня, – взяв меня за подбородок, Федерик вынуждает повернуть к нему голову. Смотрит строго в глаза. – Твой бывший муж болван и трус. Не позволяй его словам и поступкам влиять на твою уверенность в себе. Он был недостоин такой сильной и прекрасной душой женщины.
– Только душой? – чувствуя неловкость, нервно хмыкаю я.
– Я же не видел тебя прежнюю. Вдруг, ты страшная была, – поддразнивает муж.
– Нормальная я была. Конечно, Анна эффектней и красивей, но и на прежнюю свою внешность я не жаловалась, – фыркаю возмущённо.
– Не сомневаюсь в этом. Такая страстная и горячая женщина не может быть некрасивой, – как-то очень бархатно и ласково уверяет меня Федерик, склоняясь к моему лицу и вызывая во мне такой уже привычный в его присутствии внутренний трепет. – Я рад, что ты здесь со мной, Лана. Жаль, что это стало возможным лишь при таких обстоятельствах, но дар Богини я в полной мере оценил. И благодарен ей за то, что она мне тебя вручила. Такую, как ты есть.
– Какую? – сознательно поддаюсь я на эту уловку, чувствуя, как замирает и щемит сердце в груди, а губы горят в предвкушении поцелуя.
– Сладкую, дерзкую и пылкую ведьмочку. Идеально мою, – шепчет он мне в уста за миг до того, как смять их жаркой лаской.