Безмолвная и мягкая, как одеяло, тьма, немного пахнущая гарью, словно ласковая колыбель, манит моё сознание остаться в этом коконе тишины и покоя. Тут нет бредовых и жутких видений, нет чокнутых фанатиков и замученных ими жертв, нет криков погибших на алтарях ведьм и сожженных мною тёмных. Тут безопасно.
Но так пусто.
Моя душа, словно птаха в клетке, просится на волю. Обратно в мир, ставший мне домом. Пусть там страшно и больно… но там есть те, к кому я хочу вернуться. Даже если ради этого придётся снова сражаться.
И тьма отступает на мягких лапах, ласково боднув на прощанье лобастой головой. Как кошка. Мол, я хотела, как лучше.
Первое, что я осознаю, это боль. Тело ломит так, будто меня каток переехал. Мышцы выкручивает адской крепатурой. И голова просто раскалывается. Воспалённые веки попросту не хотят разлепляться. Я пытаюсь пошевелиться, мотаю головой, тяжело дыша, продираясь сквозь багряную пелену этой боли, и внезапно улавливаю рядом какое-то движение. Прикосновение к рукам. В памяти тут же вспыхивают осколки воспоминаний… тёмные… я голая на алтаре… видения в которых они насиловали и резали заживо других… и меня так хотели…
Из груди вырывается испуганный вскрик, руки сами собой взметаются в защитном жесте, вырываясь из чужой хватки, а тело шарахается назад.
– Нет! Нет! Прочь о меня! Не смейте! – бормочу, полностью дезориентированная своей слепотой. Что со мной? Меня ослепили? Где я?
Кто-то шумно выдыхает, и будто отступает, а меня внезапно за плечи перехватывают чьи-то нежные руки. Со спины.
– Тише. Всё хорошо, Лана. Ты в безопасности, – уверяет меня знакомый женский голос. Ласковый и такой приятный.
Однако далеко не сразу я вспоминаю, кому он может принадлежать.
– Всё закончилось, милая. Успокойся, – нежно гладя меня по голове, продолжает увещевать… сестра Федерика. Точнее, не совсем сестра.
– Ваше величество, – выдыхаю, переводя дыхание. – Это… вы?
– Просто Нэлли. И на «ты». Мы же… родственницы в каком-то роде. И даже землячки, – с улыбкой в голосе, отвечает королева Сэйнара. – Давай, помогу тебе лечь обратно. Я не закончила с твоим лечением.
– Лечением? – настораживаюсь. – Насколько всё плохо? Почему… я не могу открыть глаза?
– Всё не так ужасно. У тебя жуткое истощение и полный упадок сил. Но исходя из опыта лечения моей невестки, могу уверить, что силы через дня три-четыре восстановятся, и физические и ведьмовские. Ожогов нет. Но кожу тебе однозначно придётся подпитать и увлажнить, она местами пересушена до воспаления. Может быть болезненно-чувствительна. Глаза воспалены, но повреждений я не чувствую и как раз ими занималась, когда ты пришла в себя. Твой организм перенёс колоссальную нагрузку, поэтому ты испытываешь такую боль в мышцах и во всём теле. Я это постараюсь убрать. С глазами сейчас тоже помогу. Ну и буду рекомендовать Федерику делать тебе ежедневный массаж, чтобы мышцы быстрее восстановились.
Говоря всё это, она ненавязчиво увлекает меня обратно, помогая улечься. И теперь я уже понимаю, что лежу на кровати. И на мне даже что-то лёгкое надето. Может, ночная сорочка.
На глаза опускается что-то влажное. Судя по всему, какие-то компрессы, а потом я ощущаю, как меня окатывает теплом целительной магии.
– А Федерик? Где он? Что с ним? – спрашиваю, требовательно поворачивая голову к моей собеседнице. Изо всех сил стараясь не накручивать себя и не давать волю глупой женской обиде на то, что мужа рядом нет.
– С ним физически уже всё в порядке. Он… в соседней комнате, – осторожно подбирая слова, сообщает Нэлли.
– Почему в соседней? – хмурюсь, чувствуя, как подкатывает к горлу непрошенный комок горечи.
Всё-таки нехило мне нервы расшатало случившимся. Может, если бы мне сказали, что Федерик где-то занимается важными и срочным государственными делами, я бы нашла в себе моральные силы понять его отсутствие.
Но он в соседней комнате.
Совсем близко.
И не рядом.
Что-то знакомое я уже ощущала. И это больно… снова остаться одной, когда до безумия хочется поддержки. Когда хочется… ласковых рук и надёжных объятий.
– Потому что из этой ты его прогнала, – оглушает меня неожиданным ответом Нэлли.
– Что?! – вскидываюсь, потрясённо. – Когда?
И тут до меня доходит. Это он был возле меня, когда я очнулась. Это от его прикосновений я шарахнулась.
От осознания, как мой муж мог воспринять мою реакцию после всего случившегося, сердце болезненно сжимается.
– О боже… я же не поняла… я же не вижу ничего, а мне такие ужасы вспоминаются, – хриплю потерянно. – Пожалуйста, позови его. Мне очень нужно… хотя бы почувствовать его присутсвие.
– Я здесь, Лана, – слышу тихий голос, заставляющий встрепенуться мою душу. А затем тихие приближающиеся шаги.
– Федерик, – со всхлипом тяну к нему руку. И с облегчением выдыхаю, когда она оказывается в мужской ладони.
– Тш-ш-ш, малыш, всё позади, – рядом прогибается кровать и меня обнимают такие любимые руки. К волосам прижимаются его губы. – Прости меня.
– Ты не виноват, я всё видела, – трясу головой, отчего компрессы слетают.
Ну вот так и знала, что он примет всю вину на себя.
– Мне неловко портить вам такой момент, но я должна закончить с лечением глаз Ланы, – напоминает о себе Нэлли. – Если её глаза вам, конечно, нужны в здоровом состоянии.
– Нужны, естественно, – хмыкаю сквозь слёзы. – Я мужа хочу хорошенько рассмотреть. Вдруг, у него теперь чего-то не хватает. От этих тёмных чего угодно можно ожидать.
Федерик резко выдыхает, и я с облегчением слышу возмущение в этом звуке.
– На первый взгляд всё на месте, но тебе лучше знать, – со смешком уверяет королева Сэйнара, обратно водружая мне компрессы на глаза. – Ляг ровно, пожалуйста. Я сейчас быстренько закончу и оставлю вас в покое.
Приходится послушаться, хоть мне и не хочется выбираться из объятий мужа. Вытянувшись на кровати, я цепляюсь за его руку, чтобы не вздумал куда-нибудь опять уйти. Он в ответ тянет мои пальцы к своим губам.
Дальше процедура лечения проходит молча. Нэлли сосредоточенно водит надо мной руками – я буквально кожей и всем телом чувствую исходящую от них силу. То и дело она возвращается к глазам и ощущение жжения и отёка постепенно проходит. Как и невыносимая тянущая ломота в мышцах и головная боль. Даже слабость немного отступает.
– Кем ты была в своей прошлой жизни? Не медиком случайно? – спрашиваю у королевы-целительницы.
– Логопедом, – хмыкает Нэлли. – Занятно, что мне достался дар целительства. А тебе, доктору по профессии, огненный и ведьмовской.
– Тебе подходит твой дар. Твоя душа светлая и чистая. Исцеляющая, – улыбаюсь, прислушиваясь к своим ощущениям. – Ты любишь людей и всех бы согрела своей душой.
– Ну нет. На всех меня не хватит, – смущённо смеётся королева Сэйнара. – Думаю, и твой тебе подходит. Не представляю, какой сильной нужно быть, чтобы полностью слиться со стихией огня. То, что мне рассказывали… это поражает. Но об этом потом. Как ты себя чувствуешь?
– Уже гораздо лучше, – признаюсь, тщательно оценив своё общее состояние.
– Замечательно. Я компрессы сейчас сниму. Думаю, вам пообщаться хочется. Но перед сном сделаешь снова. Я оставлю зелье вот здесь, на прикроватном столике. И твоей камеристке объясню, что к чему.
– Спасибо, – улыбаюсь, чувствуя, как исчезают с глаз мокрые тряпочки. Промокнув лишнюю влагу какой-то салфеткой, Нэлли наконец-то даёт мне возможность разлепить ещё немного припухшие веки.
– Я потом ещё зайду, если ты не возражаешь. С Раминой. Она очень хотела убедиться, что с тобой всё в порядке перед тем, как мы вернёмся домой, – с улыбкой сообщает королева Сэйнара, поднимаясь с кресла, подвинутого к кровати. – Отдыхай и набирайся сил.
И оставляет нас с мужем наедине.
Осторожно повернув голову, я смотрю в его полные раскаяния голубые глаза.
– Я люблю тебя, – шепчу хрипло.
– Я люблю тебя, – одновременно со мной произносит он.