– Я так испугалась за тебя, – шепчу, перебирая пальцами волоски на его груди. – Когда почувствовала, что с тобой происходит. И потом, когда ты не отвечал… я с ума сходила.
Большое тело мужа подо мной напрягается. И руки сжимаются вокруг крепче.
Не знаю, сколько мы уже лежим вот так, не в силах оторваться друг от друга. В нашей спальне в столичном особняке. В той самой кровати, где проснулись вместе, когда я только попала в этот мир.
Как только Нэлли ушла, я заставила Федерика снять рубашку, лечь рядом и просто взобралась сверху, распластавшись на нём, всей кожей впитывая такое нужное мне живое тепло и нежную, осторожную ласку его рук. И пришло время признаний. Не хочу больше держать в себе свои чувства. Пусть знает, как много значит для меня.
– Он не позволил мне читать твои послания, – хмуро произносит супруг. – Наверное, опасался, что это пошатнёт его власть над моей волей. В принципе, он был недалёк от истины. Ты вытащила меня из этого состояния. Вырвала с мясом, уничтожив его заклинание. А я тебя подвёл.
– Нет. Ты пришёл вовремя, – возражаю упрямо.
– Вовремя было на целую кошмарную вечность раньше. До того, как тебя увезли прямо из-под моего носа, – тоже упирается Федерик. Чувствую, что в этом вопросе мы к согласию не придём. Но не могу я видеть, как он себя мучает.
– Тогда вы бы не уничтожили почти весь орден одним махом, – нахожу новый аргумент.
– Уничтожили бы позже. Без их попытки принести тебя в жертву, – снова закипает муж. – Лана, не спорь. Этого не должно было с тобой случиться. И больше никогда не случится. Ни с тобой, ни с нашими детьми.
Вот же… упрямый. А к этому ещё и параноик… запрёт же всех и запечатает, чтобы даже пылинки из внешнего мира не попадали. В чём-то я его, конечно, понимаю. Но перегиба весьма обосновано опасаюсь.
– Не могу я не спорить. Не хочу, чтобы ты грыз себя за то, что от тебя не зависело. Ты не мог предугадать, что тёмным настолько нужна я, что они даже пожертвуют сытной кормушкой в виде твоего отца. Не знал, что существуют такие заклинания, что способны подчинить тебя чужой воле. Или знал?
– Нет, конечно. Хотя должен был бы догадаться, – ворчит Федерик, вздыхая.
– Невозможно знать всё. Думаю, даже боги всего не знают, – надеюсь одна конкретная Богиня на меня за эти слова не обидится.
Руки Федерика поднимаются по моей спине, обхватывают голову, заставляя посмотреть ему в лицо.
– Малыш, я понимаю, что в твоих глазах, возможно, слишком много на себя беру, но это никоим образом не отменяет тот факт, что меня обвел вокруг пальца тёмный, что я собственноручно отдал им в лапы любимую женщину, и она чуть не погибла из-за моего промаха. Ты была вынуждена сражаться за свою жизнь, тогда когда я обещал тебе защиту и безопасность. Я не могу выразить словами, как благодарен тебе за то, что ты простила и даже пытаешься найти мне оправдания. Но сам простить себе это я не могу. И вряд ли смогу когда-нибудь. Поэтому давай, прекратим бессмысленный спор, – и муж запечатлевает на моих губах короткий нежный поцелуй.
– Ты бука, знаешь это? – вздыхаю.
– Но ты ведь меня таким любишь, – хмыкает он.
– Люблю, – соглашаюсь.
– Для меня это самое важное, – шепчет он мне в губы. – Я не смогу без тебя, ведьмочка. Люблю больше жизни.
Наш поцелуй ещё никогда не был таким сладким. Таким исцеляющим для нас обоих, стирающим привкус страха и боли с губ, с души, с сердца. Мы вместе, мы справились, а всё остальное уже не важно. Как любила говорить одна моя знакомая ещё на Земле: «Победители боли не помнят».
Но нашу победу, к сожалению, пока нельзя считать полной.
– Ты же знаешь, что мессир сбежал? – нахожу я в себе силы вернуться памятью к событиям в пещере.
Федерик к этому времени, неохотно и ворча, уже покинул кровать, чтобы одеться. Он теперь король в стране, где у власти рядом с покойным монархом долгое время тайно стоял орден тёмных магов. Страшно представить сколько всего навалилось на моего любимого. О том, что я теперь вроде как королева, вообще пока что предпочитаю не думать.
– Да. Мы взяли нескольких языков, – кивает муж, сосредоточенно застёгивая камзол. – И среди верхушки ордена в ритуальном зале. И более мелкую сошку из тех, что пытались сбежать оттуда ещё раньше. Допросы уже ведутся.
– Уже известно, кто он?
– Нет. Эта тварь скрывала свою личность даже от собственных последователей, – морщится Федерик. Уставший, бледный, синяки под глазами.
Как я уже знаю, после событий в пещере прошли почти сутки. Я всё это время была в беспамятстве, бредила, не могла прийти в себя. Пока за моё лечение не взялась прибывшая в Арганду, вслед за сыном и невесткой, королева Сэйнара. А Федерику спать было некогда. Хорошо если пару часов себе позволил.
– Ты сегодня вернёшься домой? – бормочу сонно. Истощённый организм недвусмысленно намекает, что ему бы ещё не помешало поспать в целебных целях.
– Постараюсь, маленькая, – подходит Федерик ко мне, чтобы поцеловать на прощание. – Надо завтра утром забрать девочек из замка. Они очень переживали за тебя. Но я пока не хочу, чтобы мать возвращалась в столицу. Во дворце ещё не убрали все следы проведённого ритуала.
– Поэтому ты держишь её в Анжероне под предлогом присмотра за внучками, – киваю понятливо, обнимая его за шею. – Хороший план. Хотя я тоже уже очень хочу их увидеть.
– Ну вот как раз отдохнёшь и наберёшься сил к их прибытию. Сэйнары, кстати, гостят у нас, в особняке, они в Арганде неофициально. Связались со мной и прибыли, как только Рамина услышала твой зов. Так что, когда будешь готова принять визитёров, просто скажи Бригитте.
– А Бригитта тоже здесь? – удивлённо вскидываю брови.
– Да, примчалась с людьми Рэймандо из Анжерона, как только узнала, что ты спасена и находишься в особняке. Мой безопасник, кстати, тоже горит желанием с тобой увидеться и извиниться. Но я пока оставил его в замке, чтобы охранял девочек.
Вспомнив тот взгляд, которым меня наградил безопасник Федерика, я невольно ёжусь.
– Я не виню его. Он предан тебе и выполнял приказ, – произношу хмуро.
– И всех-то ты понимаешь. Я говорил тебе, что ты невозможная? – хмыкает муж.
– Что-то такое припоминаю, – улыбаюсь лукаво.
– Мне пора, – с сожалением вздыхает, прижимаясь своим лбом к моему.
– Я буду ждать. Береги себя, – шепчу, целуя любимые губы. И отпуская.
Откладывать общение с Раминой и Нэлли я не вижу смысла. Ещё усну, а им, наверное, скоро домой возвращаться. Так что, как только Федерик уходит, звоню в колокольчик, вызывая Бригитту.
Та прибегает ещё раньше, чем стихает звонкая трель. Словно под дверью ждала.
– Ох, ваше высочество… то есть... ваше величество. Как же я волновалась о вас! Словами не передать. Какое счастье, что вы снова с нами, – растроганно шмыгает носом моя верная камеристка. Заламывает руки, смотря на меня, как на вновь обретённое чадо. – Вам из Анжерона все передавали пожелания скорейшего выздоровления. И я всё-всё высказала дану Рэймандо за то, что поверил в вашу виновность и отдал злодеям. Тоже мне судья нашёлся.
– Спасибо, – улыбаюсь смущённо. Не ожидала таких бурных эмоций. Хорошая она у меня и преданная. – Он приказ выполнял. Его можно понять.
– А верить, что вы убийца короля, ему тоже приказывали? У-у-у, зла на этих мужланов не хватает. – совсем уже закипает Бригитта.
Рэймандо даже жалко становится. Тоже ведь наверняка корит себя, что не разобрался и не защитил вверенную ему подопечную. И перед Федериком виноват. И передо мной, наверное, чувствует вину.
Уверив камеристку ещё раз в том, что не держу зла на проштрафившихся защитников, прошу её помочь мне одеться хотя бы в халат и пригласить наших гостий.
Королеву и принцессу Сэйнара я встречаю, сидя в кровати. Как не убеждала я свою верную служанку, что в будуаре мне тоже будет вполне комфортно, дорвавшаяся до больной подопечной Бригитта упёрлась рогом и не пустила. И кто тут королева, спрашивается?
Рамина, как только переступает порог, сразу же устремляется ко мне и просто обнимает. Нэлли с умилённой улыбкой подходит к нам.
– Небо, как же я рада видеть тебя, Анна, – выдыхает моя родственная душа. – Чуть с ума не сошла, когда почувствовала твой зов и поняла, что с тобой происходит. А ещё с твоим Федериком не сразу удалось связаться. А когда удалось, и он нам всё рассказал… В общем заставила ты нас всех переволноваться.
– Я не нарочно, – улыбаюсь, обнимая её в ответ. – Спасибо, что услышала и привела помощь. Если бы не ты… Не знаю даже как передать всю степень своей благодарности.
Никогда бы не поверила, что можно так сродниться с человеком, которого всего пару дней знаешь. Этот мир во многом поменял мои представления и о дружбе и о любви.
– Всё. Не надо говорить о том, что могло бы случиться, – отстраняясь, заглядывает Рами мне в глаза. – Мы повернули судьбу в нужное и правильное русло. Другие варианты не случились. И всё. Их нет.
– Да. Ты права, – киваю, наблюдая, как Нэлли садится в то самое кресло у кровати, в котором занималась моим лечением. – Жаль только, что главаря этой своры психов не удалось поймать. Я не могу его увидеть. Никак. Только через других. Он словно закрыт от меня. Силён, гад.
– Силён, говоришь? – сужает карие глаза Рами. – Я тоже попробую посмотреть. Через тебя. Вы же контактировали.
– Да, немного. Буду очень благодарна тебе. Я не смогу быть спокойна, пока он на свободе.
– Не только ты. Я немного видела об ордене, о том, что они творили… Это ужасно.
– Ведьмы в Совванире перестали рождаться из-за них, – вздыхаю с горечью. – Тёмные нарушили равновесие, и мир закрыл доступ к истокам стихий, насколько я поняла.
Обе женщины удивлённо смотрят на меня. И я принимаюсь рассказывать то, что видела в своих видениях. Стараясь опускать самые жуткие подробности.
– Если это так, то теперь, получается, истоки снова доступны для ведьм. Для нас и наших потомков, – задумчиво тянет Рамина. – Но ведь, как не крути, мы не можем только вдвоём нарожать ведьм столько, столько нужно этому миру.
– Вы тоже сейчас думаете о том, что переместив ваши души в Совванир, Богиня позаботилась о том, что теперь тут смогут рождаться и другие ведьмы? – хмыкает Нэлли. – И не обязательно у вас двоих.