– Ты так думаешь? – насмешливо щурится мессир. – Мне будет жаль, но чего не сделаешь ради великой цели? Я слишком долго ждал тебя, огненная ведьма рода Мораду. Слишком многое потерял… всех моих чад, моих верных последователей. Так что… юные принцессы вполне могут послужить моим целям. Магия крови открывает потрясающие возможности. А родственная кровь образует связь даже между теми, кого не связывают родственные чувства. Взрослого мужчину и его тирана отца. Маленьких принцесс и их покойного нелюбимого дедушку. Его жертва была ненапрасной, поверь. Вся королевская семья теперь у меня в ладони, – Селестино показывает мне свою руку. Между пальцами уже клубится свитая из кровавых нитей багровая тьма. – Что скажешь? Потянуть за жизненные нити твоих падчериц, или может, твоего мужа. Или всё-таки пойдёшь со мной сама?
– Пойду, – шепчу обречённо. По щекам текут слёзы, а сердце болит так, что дышать больно.
Да, он безошибочно нашёл моё самое слабое место. Ради любимых я на что угодно пойду.
– Умничка. Тогда я сейчас тебя освобожу, и ты оденешься в дорожное платье. Кольцо на пальце можешь не крутить, я заглушил сигнал. И никто не знает, что я здесь. Защита дома меня пропустила, как своего.
– Это тоже благодаря жертве короля? – смотрю на коварного старика с ненавистью, когда он приближается, чтобы снять с меня обездвиживающее заклинание. И едва не скриплю зубами, когда предварительно обыскивает мои карманы и находит почтовый футляр.
– Частично. Но ещё я оставил для себя небольшие лазейки-якоря, когда приходил сюда в прошлые два раза. Успех любого важного дела зависит от точного расчёта и предусмотрительности, – с довольством сообщает мне мессир, изъяв мою последнюю надежду. – Иди одевайся, я подожду. Освежишься позже.
И я иду. Потому что другого выхода пока не вижу. Даже если сейчас найду в себе силы атаковать его огнём, это может только навредить. То, что мне не пробить его щиты, я поняла ещё там, в пещере.
Может, элементарно ударить чем-то по голове? Ну не железная же она у него. Но скосив взгляд на опустившегося в кресло старика, я понимаю, что скорее всего он прикрыт достаточно сильными щитами. Если его мой огонь не взял, что является вполне физическим воздействием, то с чего я взяла, что от удара он не защищён?
Нет, когда на кону стоят жизни Эми и Кати, рисковать нельзя.
Разумней сделать вид, что смирилась, выждать и найти безопасный для моих близких способ поквитаться с этим подонком. В конце концов, у мене есть неизвестный ему козырь – Рамина. Что-нибудь придумаю.
– Я одного не пойму, мессир, – произношу, снимая с себя пеньюар в гардеробной. – Ели я вам так была нужна, зачем вы меня отдали мужу? Зачем разыграли весь этот спектакль со спасением и прятками в вашей аптеке? Зачем убрали следы изнасилования? Зачем потом сами подсказали, что в моём ранении виноваты последователи культа, пугали меня королём?
У меня в принципе уже есть подозрения, с чем всё это связано, но пусть сам мне расскажет. А он расскажет, я почему-то уверена.
– Я же никуда не убегала после провалившегося ритуала инициации, не так ли? – надев панталоны и лёгкие чулки, я натягиваю на сорочку самое удобное дорожное платье, под которое не требуется корсет, и выхожу обратно в спальню, на ходу поправляя одежду и затягивая шнуровку спереди.
– Как это неудавшегося? – возмущённо вскидывается тёмный. – Ты ведьма. Значит, ритуал удался. Хотя поначалу даже я в этом засомневался. Когда Тимотео взял тебя на алтаре, и оказалось, что твоё тело не девственно, а потом тебе ещё и вырваться от этого болвана удалось. Тут даже самая сильная вера может пошатнуться. Поэтому, каюсь, я в порыве несвойственных мне эмоций приказал тебя убить.
Он так запросто говорит об этом, будто погоду со мной обсуждает. И эмоции у него… какие-то неправильные. Нет ни ярости, ни злобы, ничего такого, что ожидаешь от больного на всю голову фанатика, способного хладнокровно резать людей, как свиней, ради своих эфемерных великих целей. Он не фонтанирует ненавистью, не похож на воплощённое зло... Возможно, именно поэтому даже Федерик его не раскусил. Эмоции ведь не мысли.
– В тот момент мне казалось, что ты стала моим самым большим разочарованием, – продолжает вещать мессир. – Каково же было моё удивление, когда я ощутил, что твоё остановившееся сердце снова бьётся, а душа… о-о-о, этот особый свет и ауру, которую излучает душа ведьмы, невозможно спутать ни с чем. Ты не просто выжила, ты инициировалась.
На этой фразе он радостно и восторженно улыбается. Точно так, как я помню. Боже, он реально полный психопат, или совершенно двинутый. Я в психиатрии не сильна, диагноз поставить не смогу.
– Но чтобы ты смогла стать той, кто откроет мне путь к бессмертию и безграничной силе, требовалось дать тебе возможность самой войти в силу. К тому же, тебя наверняка искал бы супруг. И Гельмут задавал бы всякие глупые вопросы. Вот я и решил, что будет даже интересно, если позволить тебе вернуться к мужу, и подтолкнуть к изучению своего наследия и своих возможностей. От ведовства я защищён, так что ничем не рисковал, – подмигивает мне. – Что может мотивировать лучше, чем смертельная опасность? Разве что поддержка такого достойного и видного мужчины, как его высочество. Он начал казаться мне не помехой, а нужным для твоего развития фактором. Гораздо более действенным, чем Иезенния. Вы так рьяно и сообща взялись за дело, что мне оставалось только дождаться, когда ты сама созреешь для ритуала. Всё равно при желании я мог до тебя добраться в любой момент.
Это всё просто в голове не укладывается. Всё, что случилось, получается, было ловко им подстроено. Мы искали, расследовали, разбирались, я училась управлять своей силой, а он просто сидел и ждал, когда её будет достаточно, чтобы принести меня в жертву. Дал видимость свободы, чтобы подтолкнуть меня в нужном направлении. Я бы признала это гениальным, если бы всё это не было таким чудовищным.
– Я удовлетворил твоё любопытство, Анна? – хитро улыбается мессир. – Если ты надеешься таким способом потянуть время, то не стоит. Кортеж короля из Анжерона ещё даже не выехал, так что мы вполне успеваем спокойно покинуть этот дом, не привлекая ничьё внимание. Я вижу, ты уже одета. Тогда не стоит терять время. Пойдём.
И он поднимается с кресла.
А дальше всё происходит так быстро, что я не успеваю даже осознать толком, как действовать.
В гостиной хлопает дверь, слышатся быстрые шаги. И звонкие голоса.
– Анна, Анна, мы вернулись!
А в следующий миг в спальню забегают обе близняшки. И не обращая внимания на удивлённо застывшего лекаря, бросаются меня обнимать.
Я замираю, забыв как дышать, дрожащими руками обнимая их в ответ. Смотрю на Селестино, умоляюще качая головой. Только бы не причинил им вреда. Только бы не выполнил свою угрозу.
– Пожалуйста, не надо, – шепчу одними губами. – Я всё сделаю.
– Мы так волновались о тебе. И так рады, что папа тебя спас, – бормочет Каталина, уткнувшись лицом мне куда-то в район солнечного сплетения.
А Эмелин просто молча обнимает и замирает так, прижавшись ко мне всем телом, будто затаившийся настороженный зверёк. И я внезапно замечаю её внимательный взгляд исподлобья. Прислушивающийся. Она… почувствовала мои эмоции? Не защищена ведь. Вряд ли поняла… хотя, Эмелин невероятно умный ребёнок.
– Эми, Кати, как же я соскучилась по вас, – выдыхаю, очень стараясь не выдать себя голосом. – Вы же с даном Рэймандо прибыли?
Ну же, Эми, маленькая, поддержи меня. Если этот псих заподозрит, что вы приехали с отцом… то может случиться беда.
– Да, с ним, – медленно кивает Эмелин, смотря на меня ещё более внимательно. – Папа повёз бабушку во дворец. Как и собирался.
Каталина удивлённо смотрит на сестру, но та сжимает ей руку.
– Вы подождёте меня здесь? Мне очень нужно сказать дану Рэймандо кое-что срочное и важное. А потом я буду вся ваша, – улыбаюсь обеим близняшкам.
Только бы не спорили. Только бы послушались…
– Хорошо, Анна, – кивает уже Каталина. Её взгляд тоже становится настороженным. Это просто счастье, что они стоят спиной к тёмному, и он не видит их лиц.
– Мэтр Селестино, проведёте меня? – с натянутой улыбкой смотрю на хмуро взирающего на меня мессира.
– Конечно, ваше величество, – кивает он с кривой усмешкой.
Внутренне умирая от страха, что не получится увести тёмного от детей, я целую русые макушки близняшек. И, сжав напоследок в своих объятиях, отстранюсь от них, заталкивая себе за спину.
Я люблю вас, маленькие. Так люблю.
Зажмурившись, чтобы сдержать слёзы, шагаю к мессиру. Он, как ни в чём не бывало, подставляет мне локоть. Его забота, словно насмешка.
Передёргиваясь внутри, я всё же её принимаю. И позволяю ему увлечь себя прочь из комнаты. Девочки, слава всем богам, остаются в спальне, как я и просила.
– Только без выходок, ваше величество. Иначе… – голос мессира звучит едва различимым шипением, наполненным неприкрытой угрозой.
Мы выходим в гостиную. Идём к выходу из покоев, я чувствую, как начинает клубиться вокруг колючая, давящая сила тёмного, уплотняясь до маскирующих щитов… и вдруг дверь открывается, и в проёме возникает… Федерик. А у него за спиной маячит Рэймандо.
На какой-то бесконечный миг, все замирают удивлённо смотря друг на друга. Каменеет рука тёмного под моими пальцами, новая доза адреналина выплёскивается в кровь, сужая моё восприятие до этого ощущения и опешившего взгляда любимых голубых глаз напротив. А в следующую секунду Федерик стремительно атакует, опередив действия Селестино лишь на доли мгновения.
Тёмного отбрасывает от меня сокрушительным ударом какого-то боевого заклинания. Я едва успеваю убрать руку с мужского локтя. Но старого подонка спасают его щиты. Врезавшись в стену, он падает на четвереньки и тут же швыряет сгусток какой-то дряни в моего мужа. Словно в замедленной сьёмке я наблюдаю, как летит в грудь любимого смертельное проклятие. И с диким криком вспыхиваю пламенем, бросая наперерез стену огня. Сжигая заклинание мессира, она обтекает моего мужа, становясь ему щитом. А я падаю на колени, все силы кинув на то, чтобы этот щит держать.
– Рэйм, Анна, – отрывисто приказывает Федерик, шагая навстречу врагу.
Я даже не замечаю, когда передо мной вырастает массивная фигура главного безопасника, почти перекрывая вид на завязавшийся магический бой.
Склонившись надо мной, Рэймандо пытается поднять меня на руки, явно намереваясь унести. Но я хватаюсь за его запястья, заглядывая в лицо.
– Там девочки, – шепчу сипло, показывая глазами на спальню. – Надо прикрыть. Помогите мне.
Понятливо кивнув, мужчина всё же поднимает меня с пола и, накрыв своими щитами, оттаскивает в сторону. В направлении спальни, а не выхода.
Федерик в это время крушит щиты мессира, нанося один за одним молниеносные удары магией и своим мечом. Растерявший всю свою благодушность Селестино яростно отбивается тёмными заклинаниями, но явно уступает в силе сейчас, когда не имеет преимущества из-за использования своей кровавой магии.
И как только они, попутно громя всё вокруг, оказываются достаточно далеко от спальни, Рэймандо в несколько шагов переносит меня к её двери.
– Спрячьтесь, – велит, пытаясь затолкнуть меня в убежище к девочкам.
– Нет. Я должна держать щит вокруг Федерика. Оттуда это будет намного сложнее, – упрямо мотаю головой. Хватаюсь за дверной косяк по обеим сторонам, всем своим видом показывая, что туда меня можно запихнуть только силой.
И Рэймандо сдаётся. Раздражённо зыркнув на меня, разворачивается ко мне спиной, занимая оборонительную позицию и закрывая собой.
И как раз в этот миг мессир вспоминает обо мне, видимо отчаявшись пробить защиту моего мужа. Нанеся серию ударов Федерику, он резко разворачивается и швыряет что-то в нашу сторону. Я успеваю лишь затянуть огненным щитом дверь спальни, чтобы не зацепило девочек. На то, чтобы прикрыть себя и Рэймандо, сил уже не хватает. И он принимает всю мощь тёмного заклинания на свои щиты.
Щиты не выдерживают, начиная рушиться на глазах, большое тело моего защитника бьёт крупной дрожью, когда он спешно наращивает новые. Селестино победно усмехнувшись, наносит новый удар… и с хрипом начинает оседать, когда Федерик пронзает его тело мечом.
И одновременно с этим с грохотом распахиваются входные двери, и в гостиную вваливается толпа боевиков.
Что происходит с противниками дальше я попросту не вижу, потому что пытаюсь удержать навалившегося на меня Рэймандо. Дверь позади не выдерживает двойного натиска, распахивается, и мы вдвоём падаем в спальню под испуганный визг близняшек. Больно приложившись спиной об пол, я чуть не теряю сознание от тяжести свалившегося сверху мужчины.
Пару минут беспомощно побарахтавшись под неподъёмным телом боевика, обречённо замираю, переводя дыхание. Воздуха катастрофически не хватает. Уже даже в глазах темнеет. И меня разбирает истерический смех, переходящий в неудержимые слёзы. Столько всего пережить и умереть, задохнувшись под телом своего защитника… это просто треш.
– Рэймандо, вы живы? Ответьте мне, пожалуйста, – зову хриплым севшим голосом.
Он молчит.
– Не вздумайте умирать. Вы мне извинения должны, – бью кулаком по мускулистому плечу.
Глаза сами собой закрываются.
И в следующий миг тяжесть куда-то исчезает, заставив распахнуть их обратно.
– Лана, как ты? – перекатив друга в сторону и проверив его пульс, Федерик обеспокоенно смотрит на меня.
– На спине, наверное, синяк. Чуть не задавили. А так нормально. Спасай его, – бормочу, наконец-то жадно хватая ртом воздух. – Скажи, что он жив.
– Жив, – уверяет меня муж.
– Это хорошо, – с облегчением улыбаюсь я. – А мессир?
– Мёртв.
– Это ещё лучше, – всё плывёт перед глазами, но я упорно стараюсь не поддаваться слабости. Надоело в беспамятстве валяться. – Девочки, вы где?
– Мы тут, Анна, – подбежавшие к нам Эми и Кати, опускаются на колени по обе стороны от меня. Хватают за руки, сжимая ладони и заглядывая в лицо большими перепуганными глазищами.
– Вы такие умнички у меня. Я так горжусь вами. И так люблю вас, что вы себе просто не представляете, – признаюсь обеим со слезами на глазах.
– А мы тебя, честно-честно. Даже Эми, – шмыгая носом, сообщает Каталина, бросаясь обниматься.
– Иди сюда, – тяну я вторую сестричку на себя, несмотря на её смущённый вид. Крепко обнимаю уже обеих и шепчу своей любимой колючке на ухо: – Спасибо, что правильно поняла меня. Если бы не ты, этот тёмный маг мог причинить вам вред, и ваш папа бы не успел его вовремя победить.
Так мы и лежим всё то время, что требуется Федерику на оказание первой помощи другу. А потом Рэймандо уносят чтобы продолжить лечение уже в госпитале. А нас с девочками муж сгребает в охапку, зацеловывая всех троих.
– Неужели всё наконец-то закончилось? – бормочу я, зарывшись лицом мужу в шею. – Никаких больше тёмных, похищений и всего этого ужаса?
– Да, ведьмочка. Больше никаких тёмных, – хмыкает Федерик. – Но ты немного неправа. Закончилось всё для наших врагов. А у нас… теперь всё только начинается.