мог сложиться этот светлый образ? Чтобы ответить себе на этот вопрос, он
проследил бы жизнь Катерины с самого детства, тем более что Островский дает
на это некоторые материалы; он увидел бы, что воспитание и жизнь не могли
дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума; тогда он еще раз
взглянул бы на те факты, в которых ему бросилась в глаза одна
привлекательная сторона, и тут вся личность Катерины представилась бы ему в
совершенно другом свете. Грустно расставаться с светлою иллюзиею, а делать
нечего; пришлось бы и на этот раз удовлетвориться темною действительностью.
III
Во всех поступках и ощущениях Катерины заметна прежде всего резкая
несоразмерность между причинами и следствиями. Каждое внешнее впечатление
потрясает весь ее организм; самое ничтожное событие, самый пустой разговор
производят в ее мыслях, чувствах и поступках целые перевороты. Кабаниха
ворчит, Катерина от этого изнывает; Борис Григорьевич бросает нежные
взгляды, Катерина влюбляется; Варвара говорит мимоходом несколько слов о
Борисе, Катерина заранее считает себя погибшею женщиною, хотя она до тех пор
даже не разговаривала с своим будущим любовником; Тихон отлучается из дома
на несколько дней, Катерина падает перед ним на колени и хочет, чтобы он
взял с нее страшную клятву в супружеской верности. Варвара дает Катерине
ключ от калитки, Катерина, подержавшись за этот ключ в продолжение пяти
минут, решает, что она непременно увидит Бориса, и кончает свой монолог
словами: "Ах, кабы ночь поскорее!" {4} А между тем даже и ключ-то был дан ей
преимущественно для любовных интересов самой Варвары, и в начале своего
монолога Катерина находила даже, что ключ жжет ей руки и что его непременно
следует бросить. При свидании с Борисом, конечно, повторяется та же история; сначала "поди прочь, окаянный человек!" {5}, а вслед за тем на шею кидается.
Пока продолжаются свидания, Катерина думает только о том, что "погуляем"; как только приезжает Тихон и вследствие этого ночные прогулки прекращаются, Катерина начинает терзаться угрызениями совести и доходит в этом направлении
до полусумасшествия; а между тем Борис живет в том же городе, все идет
по-старому, и, прибегая к маленьким хитростям и предосторожностям, можно
было бы кое-когда видеться и наслаждаться жизнью. Но Катерина ходит как
потерянная, и Варвара очень основательно боится, что она бухнется мужу в
ноги, да и расскажет ему все по порядку. Так оно и выходит, и катастрофу эту
производит стечение самых пустых обстоятельств. Грянул гром - Катерина
потеряла последний остаток своего ума, а тут еще прошла по сцене полоумная
барыня с двумя лакеями и произнесла всенародную проповедь о вечных мучениях; а тут еще на стене, в крытой галерее, нарисовано адское пламя; и все это
одно к одному - ну, посудите сами, как же в самом деле Катерине не
рассказать мужу тут же, при Кабанихе и при всей городской публике, как она
провела во время отсутствия Тихона все десять ночей? Окончательная
катастрофа, самоубийство, точно так же происходит экспромтом. Катерина
убегает из дому с неопределенною надеждою увидать своего Бориса; она еще не
думает о самоубийстве; она жалеет о том, что прежде убивали, а теперь не
убивают; она спрашивает: "Долго ли еще мне мучиться?" Она находит неудобным, что смерть не является; "ты, говорит, ее кличешь, а она не приходит" {6}.
Ясно, стало быть, что решения на самоубийство еще нет, потому что в
противном случае не о чем было бы и толковать. Но вот, пока Катерина
рассуждает таким образом, является Борис; происходит нежное свидание. Борис
говорит: "Еду". Катерина спрашивает: "Куда едешь?" - Ей отвечают: "Далеко, Катя, в Сибирь". - "Возьми меня с собой отсюда!" - "Нельзя мне, Катя" {7}.
После этого разговор становится уже менее интересным и переходит в обмен
взаимных нежностей. Потом, когда Катерина остается одна, она спрашивает
себя: "Куда теперь? домой идти?" и отвечает: "Нет, мне что домой, что в
могилу - все равно". Потом слово "могила" наводит ее на новый ряд мыслей, и