— Эх, столько баек про это место было… — мечтательно протянул Макс, опираясь на лопату. — У меня тут в доме по соседству бабушка жила, я здесь все выходные и каникулы проводил.
— Давай, трави уже, что замолчал! — сказал Федя, один из тех ребят, которых привел с собой Шутихин-младший.
Судя по всему, это овощехранилище не использовалось уже несколько лет, так что всякие овощные останки успели уже давно перегнить, оставив после себя запахи затхлые, конечно, но не такие тошнотворные, как могли бы. Так что сейчас это был просторный подвал безо всякого дома над ним. Скучные бетонные стены, часть помещения поделена на отсеки решетками, деревянные полки превратились в трухлявый мусор. У дальней стены — гора старых поддонов и ящиков. При этом электрическое освещение вполне функционирует. И даже вода подведена, хотя из крана нам удалось извлечь только пару ржавых плевков и шипение.
— Тут раньше был большой пустырь, — Макс пододвинул к себе ящик и присел на него. — Заросший такой, мы сюда с пацанами бегали костры жечь. Классно было. А потом пригнали экскаватор, и он выкопал тут котлован. В общем, довольно долго была такая глубокая яма, а рядом — здоровенная куча. И как-то тут так получилось, что у кучи с одной стороны был как будто обрыв. Мы по нему лазали, типа в скалолазании тренировались.
— А страшная история-то когда начнется? — снова настырно спросил Федя.
— Так я же к ней и веду! — хохтнул Макс. — В общем, с этим обрывом она и связана. Короче, там если с одной стороны по нему лазать, то нормально все, падаешь в кучу мягкой рассыпчатой земли. А если с другой — то на твердую площадку, почти как на асфальт. А высота… Хрен знает, мне в детстве казалось, что гора прямо до небес. И полезла по ней как-то девчонка мелкая. Вредина жуткая, все время за нами увязывалась. В общем, мы полезли на обрыв, и она полезла тоже. А среди нас был один пацан, который эту девчонку больше всего ненавидел. И когда она забралась наверх, он ее толкнул. И она упала на ту самую твердую часть.
— Разбилась? — ахнул Бельфегор.
— Ах, если бы! — заржал Макс. — Мы испугались, помчались вниз, проверять, как там она. А эта мелкая крыса встала, отряхнулась и прошипела что-то типа: «Я хотела с вами дружить, а вы вот какие! Проклинаю вас, понятно?»
— Прямо так и сказала? — иронично хмыкнул Федя.
Мы забросили временно все свои дела и столпились вокруг Макса. Выгребать мусор надоело, так что воспользовались поводом для перерыва.
— Ага, — кивнул Макс. — Наверное, в сказке какой-то подсмотрела. А через несколько дней тот пацан, который ее столкнул, потерялся.
— В каком смысле потерялся? — спросил Бельфегор, подавшись вперед. — Заблудился?
— Да не, — помотал головой Макс. — В смысле пропал. Исчез. Не вернулся домой, и его так и не нашли. И как раз в это время приехал экскаватор и кучу эту нашу с обрывом разровнял. Достроили это хранилище. Снаружи остался только вот этот самый бункерный вход, через который мы сюда заходили.И уже зимой мы на нем горку устроили. И вот тогда-то все и началось.
Макс сделал «страшные глаза». Народ скучковался поближе.
— В общем, он стал там появляться! — зловещим шепотом проговорил Макс.
— Кто он? — спросил Бегемот. — Тот пацан?
— Ну да, — кивнул Макс. — Скатываешься с горки на санках, и он тут же. Встает, весь в снегу, как будто с тобой на одних санках ехал. И кричит, что, давай, мол, снова скатимся! Здорово же! Бежишь скатываться, и потом обязательно ломаешь себе что-нибудь. Я так руку сломал, честное слово…
— Да ну, ерунда какая-то… — набычился Федя.
— Можешь не верить, — хитро прищурился Макс. — Но у нас во дворе говорили, что этот пацан сам навернулся с этой горы. Его рабочие нашли, и им начальник приказал ничего не говорить. Потому что начнется расследование, и они не успеют стройку закончить. И тогда они труп пацана просто закопали. Как раз землю разравнивали. Взрослые тоже говорили, что видели тут его потом. И каждый раз, когда его видели, случалось что-то плохое.
— То есть, сейчас где-то над нами есть скелет пацана? — спросил Бельфегор, округлив глаза. — Круууто…
— А что с девчонкой той случилось? — спросил я.
— С какой девчонкой? — нахмурился Макс.
— Ну, с которой все началось, — усмехнулся я. — Которая проклятиями расшвыривалась.
— А… — просиял Макс. — Не знаю даже. Мы переехали, когда мне десять лет было. Наверное, как со всеми. Пошла в школу, здесь рядом восемьдесят третья, я в ней в началке учился.
— Вот не умеешь ты страшные истории рассказывать, — хохотнул я, присев рядом с Максом на ящик. — Мы сидим в затхлом подвале, у нас мигает свет, крысы шныряют периодически. А от твоей истории никто из нас даже не поежился.
— Так я как было рассказываю! — всплеснул руками Макс. — Так запомнил, это же со мной было.
— Да ладно, мог бы и приукрасить для драматичности момента, — заржал я.
— Ну вот ты сам и рассказывай, — насупился Макс.
— Давай я тогда про девочку, а то про пацана ты уже всю интригу раскрыл, — я подмигнул и оглядел нашу «рабочую бригаду». — В общем, когда пацана искали, у нее тоже спросили, куда он делся. А она и говорит…
— А вы чего сидите и ничего не делаете? — раздался от входа вздорный голос нашего колобка-работодателя. — Я тут метался, понимаете, чтобы поляну чин-чином накрыть, а они лясы точат!
— Да ладно тебе, Колямба, передохнуть сели просто, — примирительно заявил Макс. Но встал.
— Потом передохнете! — Весельчак У всплеснул короткими руками. — Даже на полчаса вас оставить нельзя…
Мы снова напялили на руки верхонки и принялись за выгребание из всех углов мусора, крысиных гнезд, прогнивших ящиков, банок из-под краски и прочего хлама.
— Блин, а идея для песни-то какая! — мечтательно протянул Кирилл, когда мы волокли к выходу нагруженные мусором носилки.
— Это ты о чем? — встрепенулся я.
— Ну, про эту злую девочку, — пояснил Кирилл. — Знаешь, как в тех детских стишках? Девочка Маша купаться пошла, в среду нырнула — в субботу всплыла… Только тут про мальчика, которого закопали должно быть…
— Хм, новая песня — это хорошо, — подмигнул я. — Напишешь?
— У меня с собой есть блокнот и ручка… — сказал Кирилл. — Только…
— Запиши по-быстрому, пока наш колобок не видит, — усмехнулся я. — Чтобы идею не потерять.
Заокнчили мы в ударном темпе, не сказать, чтобы долго провозились. Часам к шести овощехранилище было чисто, как лунная поверхность, а более или менее целые поддоны и ящики сложены аккуратной стопочкой в углу. И на них разложен наш «гонорар» — нарезанные крупными кусками колбаса и сыр из кооперативного магазина, белый батон, соленые огурцы. Ну и бутылки, куда же без них?
— Николай, а что в этом помещении планируешь делать? — спросил я, сделав вид, что отхлебнул портвейна. — Восстанавливать справедливость и заполнять продуктами.
— Не-не-не, у меня другой план, — запротестовал Весельчак У. Даже голос похож на мультяшный. Такой же высокий и истеричный. Даже когда он не скандалит. — Я в прошлом месяц в Москву ездил, и там меня друзья привели на дискотеку. Тоже в подвале, народу тьма, музыка грохочет. Мигает все. И я подумал: «А чего это помещение-то пропадает?»
— Оно твое что ли? — удивленно спросил Бельфегор.
— Ну как мое… — замялся колобок. — Бесхозное оно. Принадлежит тресту, который сейчас, считай что, не работает. Уже три года не используется. Никому до него дела нет. Я подсуетился немного с документами, одному человечку на лапу дал, вот и…
— Дискотека… — разочарованно протянул Бельфегор.
— А для других предложений ты открыт? — спросил я задумчиво. Вообще, помещение неплохое, конечно. Здоровенное, сюда тьма народу войдет. И антураж такой, очень рокерский… Хотя вряд ли можно успеть тут концерт «Папоротника» собрать…
— Так это смотря какие предложения, — заявил колобок. — Можно и обкашлять, если выгодно будет.
— А как скоро это… гм… заведение планирует открыться? — спросил я.
— Ну смотри… — круглый Колямба сложил руки на своем круглом животе. — Ремонт я тут делать не планирую… Но проводку надо проверить. И аппаратуру установить. До Нового года, авось, управимся.
— А может того… рок-концерт? — предложил я. — Собрать сцену из этих вот поддонов, билетов напечатать. Или ты не поклонник? Только туц-туц-туц и дрыгоножество?
— Так это же… — Колямба наморщил лоб и стал похож на задумчивого шарпея. — Там сложное что-то. Дискотека-то что? Музыку врубил, и нехай пляшут. А концерт… Музыкантов же приглашать надо…
«Что-то им платить…» — мысленно закончил я.
— Слушай, Николай, — я подался вперед. — А что если устроить твоему клубу тест-драйв?
— Это в каком еще смысле? — он почесал свой лысый череп. Золотые печатки сверкнули в свете тусклых лампочек.
— Да в самом прямом, — я пожал плечами. — Дискотека — это, конечно, хорошо. Но если ты устроишь здесь хорошую концертную площадку, то это даст тебе и разнообразие мероприятий, и… И вообще. И можно устроить первый запуск, скажем, на Новый год. Или сразу после Нового года, если накладки какие будут. И сделать концерт из местных групп, для ценителей. За символический какой-нибудь трешник.
— Это подумать надо… — проговорил Колямба. — Обмозговать… Так ты что ли сам позовешь своих музыкантов?
— Ну да, — кивнул я. — Макс, мы ведь сможем, если что, собрать тут с десяток групп, а?
— Да запросто, в общем, — неуверенно сказал Макс. — Только…
— Тогда чего ждать-то? — я отставил в сторону стакан с портвейном и встал. — Мы ведь в деле, Астарот?
— А деньги? — спросил колобок.
— Братан, это же тест-драйв, — я пожал плечами. — Лично я на гонорар в этом мероприятии не претендую, готов поработать за спасибо.
— А какой тогда твой интерес? — прищурился Колямба и упер кулак в колено.
— У меня есть красивый мотив и есть настоящий, — усмехнулся я. — Тебе который озвучить?
— Не понял… — на гладком лбу Колямбы снова как извилины зашевелились «морщины тугодума».
— Слушайте, а что если на входе скелет повесить? — вдруг вклинился Бельфегор. — В школьной форме?
— Что? — недоуменно захлопал глазами колобок.
— Ну, историю эту обыграть! — глаза Бельфегора радостно заблестели. — Про пацана, которого тут похоронили!
— А! — понял Колямба. — Макс, это про которого ты мне на той неделе что ли рассказывал?
— А его родители не возбухнут? — хмуро проговорил Федя.
— Так давно дело было, может они и не живут уже тут вовсе, — пожал плечами Бельфегор.
— Так, мы куда-то не туда отвлеклись, — Колямба хлопнул по своим коленям. — Что там было про твой интерес? Как там тебя? Вова?
— Да это же очень просто, Николай, — усмехнулся я. — Красивая причина в том, что мы рокеры и готовы работать за идею. Нести, так сказать, свое протестное искусство в массы при любой возможности, дай только повод.
— А настоящая? — требовательно уставился на меня колобок.
— А настоящая в том, что это опыт, — я подмигнул. — Давно хотел такое попробовать, наступить на несколько грабель и в дальнейшем их со своей дороги убрать. Заодно и помещение проверим. Насчет проводки, акустики и прочего.
Колобок уставился на меня пристальным взглядом, и какое-то время мы играли в гляделки. В голове моей в это время щелкали пункты плана, которые нужно осуществить. Встретиться с Иваном и его протеже Жаном, они что-то говорили насчет музыкального издания, так что вполне можно «объединить бренды» и устроить их проекту презентацию. Заодно обсудить печать билетов. Они же в прессе работают, значит точно есть выходы на типографию. И афиши заодно… Так, что еще? Поговорить со Светой… Обкатать на сцене Люсю и Асю, им тоже надо бы устроить тест-драйв… Связаться с Конрадом, попробовать его зазвать. Хотя он деньгами избалованный… Но можно хоть совета спросить.
— Ладно, уболтал, черт красноречивый, — кивнул, наконец, Колямба. Полез в карман, извлек оттуда здоровенное портмоне, больше похожее на женское. — Вот тут на визитке адрес и телефон. Подскочи на неделе в обеденное время, обкашляем детали.
— А у меня, кстати, есть дома скелет! — радостно заявил Кирилл. — Из кабинета биологии выбрасывали, потому что сломался, а я забрал и починил. Он как раз мелкий, как будто школьник!
— Ну вот! — обрадовался Бельфегор. — Надо только историю… гм… видоизменить, чтобы она стала на самом деле страшной.
— Дался тебе этот скелет! — подал, наконец, голос Астарот. — По-дурацки же смотреться будет!
— Ничего не по-дурацки! — взвился Бельфегор.
— Ты бы еще предложил гирляндами его украсить, как елку, — заржал Бегемот.
— Астарот, мы же участвуем? — требовательно спросил я. С него станется сейчас снова взбрыкнуть, потому что его, любимого, в обсуждении забыли упомянуть.
— Ну… — Астарот предсказуемо сквасил значительное лицо. — Это же надо по датам смотреть, вдруг мы чем-то заняты.
— Концерт в военном училище у нас до Нового года, — напомнил я. — После Нового года мы пока что ничего не планировали.
— А кого еще будем приглашать? — Астарот задумчиво подергал себя за свисающие на плечи патлы.
— Да уж как-нибудь наберем желающих, — я хлопнул его по плечу. — Из тех, кого рок-клуб обычно задвигает. «Секс-агрессора» помнишь?
— Да ладно! — заржал Бегемот. — Ты же несерьезно⁈
— «Логарифмическая линейка» еще… — вспомнил я.
— Еще «Похмельный синдром» можно позвать, они прикольные ребята, — сказал Бельфегор. — И девчонок из «Крысополиса».
«Ангелы» и все остальные принялись азартно сыпать названиями групп и именами их солистов, которыми я даже пока голову себе забивать не хотел. Потом насяду на Бельфегора с блокнотом, он наверняка всех перечисленных знает. Соберу контакты и обзвоню всех скопом. А афишки надо будет повесить во всех вузах, в культпросветучилище… Туда, кстати, в любом случае идти, надо посмотреть, что там из нашего видеоматериала получилось. И на ночные съемки в театре еще договориться. Или, если не получится, в той же фотостудии, куда нас Косты привел. Там тоже черные стены, можно павильонную часть клипа там отснять. Эх, а круто было бы доделать клип до этого мероприятия и показать через проектор. Типа, премьера клипа, все дела…
— Велиал, ты что, заснул? — потормошил меня за рукав Макс. — Гитару сейчас поедете забирать, или потом, на неделе?
— А что откладывать-то? — я пожал плечами. — Давай сегодня и сгоняем. Чтобы репетиций на неделе не терять. Кир… Каббал, ты со мной?
— Да! — радостно вскочил Кирилл. — Ну, если можно…
— Что значит, можно? — усмехнулся я. — Нужно!
— Гитара у отца в студии лежит, — сказал Макс. — Только, когда выйдем, надо автомат найти, позвонить ему. Он вроде сегодня там собирался быть, но все равно предупредить надо…