А вот Сергей Глазьев в списках «команды» никогда не значился, поэтому нет его и сегодня среди «яйцеголовых». Ему-то уж там самое место. Для чистоты эксперимента, чтобы здравомыслящие люди не обвинили снова доверенных лиц правительства в чужебесии. Но премьер не счёл нужным привлечь к совместной работе нового академика РАН России, вероятно, за отсутствием у него «правильных» мыслей. И поделом, каждый еретик должен знать своё место.
Будем откровенны, читатель, вам интересно знать, чем закончится работа экспертов, о которой взахлёб сообщили все средства массовой информации? Мне, честно признаюсь, нет! Ничего нового, увы, не услышим. Да и цель создания группы состоит не в разработке очередной концепции развития или корректировке ныне существующей «Стратегии-2020», а в подготовке для правительства предложений по узловым проблемам экономики. Они хотят обсудить, по признанию её руководителя Владимира Мау — «развилки экономической политики».
Во всех смыслах любопытное интервью дал Владимир Мау газете «Коммерсантъ». Всё-таки искренность — большая редкость в наше время. Оказывается, сподвижники Егора Тимуровича крайне встревожены высоким качеством государственного реагирования на кризис 2008 года, который не смог разрастись, как положено, и потому не сыграл исторической роли «санитара леса». В итоге не успевшая, к сожалению, окончательно развалиться экономика России оказалась в ловушке, выход из которой возможен, но только за отдельную плату. К тому же, отечественные олигархи, ну не пройды ли, быстро смекнули, что совсем не обязательно вести бизнес эффективно. Важно быть большими и единственными, а главное, близкими к правительству, и тогда будет представлена возможность безнаказанно шантажировать государство, а если называть вещи своими именами, выставлять его регулярно на «бабки». Что они и сделали, не без удовольствия для себя и для руководства государства. Они-то, бедные, голову сломали от дум, не зная, как страну раскулачить и с какого бока подступиться к заначке, помещённой на хранение в банки США по просьбе их Минфина. Такие высокие отношения между заклятыми друзьями были явлены миру в трудные для Америки времена, просто диву даёшься. А почему бы и нет, у нас с экономикой почти всё в порядке, да и украсть могут. Народишко-то пошёл подлый и вороватый! А то, что друг Барак поспешил заверить мир о своей солидарности с Японией в их притязаниях на Курильские острова, так это отголоски холодной войны, и не более того. В общем, краткосрочные итоги кризиса — плохи и опасны. Прописанные правительством «антибиотики» симптомы болезни приглушили, но она никуда не ушла. Нужно что-то делать, и политическая элита должна принять ответственное решение.
А чем, «застучали мне мысли по темечку», не довольно «правящее» экспертное сообщество? Нынешняя экономика России — прямой результат их, без преувеличения, титанических интеллектуальных и организационных усилий. Здесь не нужна генетическая экспертиза — этот уродец с огромным ртом на водянистой голове и маленькими рахитичными ножками и есть ваш вожделенный капитализм в его олигархической форме, со всеми генетическими отклонениями от нормы. Что, не нравится? Взгляните внимательно ещё раз, если до сих пор не сделали, на адресатов получения финансовой помощи государства и на состав основных акционеров корпораций. Изучение родословной оффшорной российской «аристократии», смею заверить вас — вещь занимательная, будит мысль, особенно если наложить список бенефициаров на состав членов правительства. Уточняю, должна будить мысль у спецслужб, отвечающих за безопасность государства. Но, подозреваю, ничто не способно нарушить их покой, пока руководители государства, не желая будить лихо, на всё закрывают глаза. Это же такая мелочь, когда до 70 % крупных производственных активов, находящихся в собственности олигархов и составляющих основу российской экономики, принадлежат компаниям, зарегистрированным в оффшорах, и де-юре управляются из-за рубежа. Поэтому все процедуры продажи, слияния и раздела промышленности России происходят вне её юрисдикции.
Дорогой мой читатель, тебе всё понятно? Ты по своей неосторожности живёшь в стране, не имеющей собственной экономики. Где зарегистрированы предприятия, формально принадлежащие государству, тема отдельного исследования. Меня давно мучает вопрос, кто же мужественно оплатит такой заказ? Ведь это театр абсурда, когда Президент страны мечет молнии после теракта, грозно намечает очередных стрелочников для расправы и вдруг в недоумении разводит руками. Оказывается, никто не ведает, кому же принадлежит самый крупный в стране аэропорт Домодедово. Мне очень понравилось в этот момент выражение лиц руководителей правоохранительных органов, они были совершенно искренни в своём недоумении. И правда, кто же он, счастливчик? Что, святая простота? Сомневаюсь. Классический случай, когда незнание лучше знания. Безопаснее. Поэтому последнее их сообщение, что основных акционеров установить не удалось, лично у меня не вызвало удивления. Сложно с закрытыми глазами распутывать оффшорные шарады. Мы так стремимся, «задрав штаны», попасть в клуб стран «золотого миллиарда», но поверьте, страждущие, там и близко нет такой дикости. С нашим-то сегодняшним свиным рылом да в калашный ряд! Охолонитесь, господа!
А пока поговорим о делах скучных, теоретических. Что делать, но без них никуда. Увы, не оригинален Мау, выделяя два варианта возможной социально-экономической политики, о которых до хрипоты спорят в научных кругах чуть ли не весь XX век. Я вынужден кратко остановиться на этой дихотомии, хорошо известной любознательным студентам по курсу истории экономических теорий, потому как выводы им делаются более чем странные. Первый вариант имеет прямое отношение к посткейнсианской теории, где государство является одним из важнейших игроков в экономике и под планированием понимается не что иное, как достижение рациональности в масштабе общества. Высшие органы представительной и исполнительной власти определяют приоритеты развития, концентрируют на них финансовый и политический ресурс, создают финансовую систему и контролируют её работу. И, что так раздражает оппонентов, участвуют в планировании работы важнейших производственных корпораций, имеющих стратегическое значение для страны и её обороноспособности. В основе всех организационных решений лежит государственная политика формирования спроса на внутреннем рынке. Второй вариант предусматривает всемерное усиление частных источников роста. Они должны постепенно вытеснить государство из бизнеса. Главная же задача органов государственного управления состоит в создании максимально благоприятных условий для ведения предпринимательской деятельности, мотивации развития, что называется в теории стимулированием предложений товаров и услуг на рынке. Сторонники первого варианта исходят из тезиса врождённой неустойчивости капитализма и необходимости государственного регулирования механизма экономического роста через политику цен, инвестиций и распределения доходов. Они отвергают спонтанную рыночную саморегуляцию, что логически предполагает необходимость планирования на различных уровнях ведения бизнеса. Сторонники второго варианта, к которым причисляют себя «гайдаровцы», свято верят во внутреннюю устойчивость капитализма, его постоянное стремление к балансу при помощи всемогущей невидимой руки рынка.
Бедный Адам Смит, думал ли он, что столько копий будет сломано об его теоретическое наследие. Тем не менее, все согласны, что расширенное воспроизводство возможно только при соблюдении строго определённых пропорций между различными отраслями общественного производства по стоимостному и натурально-вещественному составу. Потому что экономика — это единая система, отдельные элементы которой находятся во взаимозависимости. Различие между ними состоит в трактовке того, как достигается необходимое равновесие. В бескомпромиссной полемике прошёл целый век, но к единому пониманию учёные мужи и практики так и не пришли. Последователи неоклассицизма на поверку оказались ничуть не меньшими догматиками и ортодоксами, чем советские специалисты по теории марксизма-ленинизма. Ведь те в борьбе за выдуманную начётчиками чистоту идейного наследия фактически отказались от основных положений диалектики и много от чего другого — полезного для познания мира. До такой сектантской глупости порой договаривались, что современные приверженцы мусульманского фундаментализма просто отдыхают.
Узость мышления и полное игнорирование практики особенно проявились в попытках современного монетаризма дополнить количественную теорию денег. Прежние теоретики, такие как Д. Юм, Д. Рикардо, Дж. Миль, рассматривали деньги как некое чисто техническое средство обмена. Современный монетаризм объявил деньги самым главным фактором экономики. Соглашаясь со старой теорией в том, что именно количество денег определяет уровень цен, они объявили стабильность денежной массы главным условием макроэкономического равновесия. В их понимании основным противоядием инфляции является соблюдение «денежного правила Фридмана», когда рост денежной массы не обгоняет увеличение производимого национального продукта. По этому сценарию и действовали российские «либералы» во власти все прошедшие годы. И хотя жизнь доказала полную абсурдность такой политики, которая не только не обеспечила экономический рост, но и не помогла справиться с инфляцией, ничего в деятельности руководства Минфина России не изменилось. Лучший, по признанию западных экспертов, «счетовод всех времён и народов» до самой своей отставки оставался непреклонным в заблуждениях. Он продолжает истово исповедовать средневековую заповедь схоластов. «Верую, потому что абсурдно!»
Позволю себе последний теоретический вывод, основанный на российском опыте. Рыночные отношения имманентно содержат в себе причины, порождающие диспропорции в экономике, и в наших условиях затянувшегося переходного периода они объективно резко снижают возможности инновационного развития страны. Устойчивое «торможение» в головах российских реформаторов не позволяет нам запустить механизм модернизации промышленности.
Я был вынужден внести некоторую ясность в предмет научного спора, с неизбежностью ставшего в России идеологическим. Но мы же знаем, что все идеологии не только объясняют людям их место в окружающем их мире, но и понуждают их к действию. Поэтому правоверные последователи «пророка» российского фундаментализма Е.Гайдара намерены осенью 2011 года предложить правительству и какой-то мифической, вероятно, оффшорной политической элите сделать реальный выбор в пользу одного из предложенных ими вариантов экономической политики. У меня всего лишь один вопрос к Мау. Какое отношение имеет ныне действующая экономическая модель к этим двум вариантам, особенно к первому, который вы вознамерились изменить? Вероятно, вы немного перепутали Китай с Россией. Но это, как бесподобно шутили в Одессе, две большие разницы.
За время правления неолибералов вмешательство власти в экономику и общественную жизнь, против чего они беспощадно боролись, не стало меньше. Просто её усилия были сосредоточены на подавлении и демонтаже любых структур, оказавшихся в противоречии с их узколобыми понятиями о рыночных отношениях. Государство, как выяснилось, все прошедшие годы реформ работало с кпд первого парового двигателя. Поэтому у нас как не было, так и нет конкурентной среды, декларируемой социально ориентированной рыночной экономикой, и жизнь населения качественно не улучшилась. Наоборот, страна не только не вышла на заданную орбиту в новом веке, произошла вынужденная посадка в девятнадцатое столетие. Фантастика стала реальностью, благодаря либералам мы научились путешествовать во времени. Только есть одна тщательно скрываемая от публики опасность — они не знают способа, который позволил бы всем нам вернуться назад.
И ещё невольно напрашивается один вывод. «Саморегулирование» российской экономики вылилось в неэффективное управление производством, оно с неизбежностью породило опасные перекосы в структуре промышленности и безумное расточительство новыми собственниками ресурсов, в том числе и трудовых. Внедрение неоклассической концепции команды Е. Гайдара, а точнее их американских консультантов, в России закончилось крахом.
У меня нет сомнения, что отрицательные результаты российского проекта будут подвергнуты добросовестными учёными объективному анализу, но только не нашими воинствующими догматиками. Они никогда не признаются в своём дилетантизме, и даже пример Китая, Вьетнама и, отчасти, Беларуси, несмотря на её финансовые проблемы, не устыдит эту публику. Я не хочу больше утомлять читателя своей критикой в надежде на его здравый смысл. У нас ещё будет возможность поговорить об итогах работы этой, во всех отношениях замечательной, группы специалистов.
Народная мудрость не случайно гласит, что цыплят по осени считают. Осенняя непогода не за горами, подождём. В обоснование своих предварительных выводов назову только несколько красноречивых цифр. Расчёты сделаны по паритету покупательной способности в ценах 1995 года. КНР перешла по объёму ВВП с восьмого места в 1970 году на второе после США по итогам 2010 года. Россия опустилась со второго места в 1970 году на девятое уже в 2000 году, где и пребывает до сих пор. Республика Беларусь, единственная на территории бывшего СССР, перешагнула объём ВВП 1990 года ещё несколько лет тому назад и сегодня по темпам роста уверенно выходит на докризисные показатели. Комментарии излишни, господа «доценты с кандидатами». Лучше бы руководитель экспертной группы не печатал в «Коммерсанте» столь пространного интервью, в котором нечаянно поведал много чего, мягко говоря, спорного.
Спрашивается, зачем же в таком случае премьеру понадобилась встреча с воинствующими либеральными «фундаменталистами». Цель ясна, возразите, коль не так, но это очередной «шахматный этюд» В. Путина, дабы снять с себя, в преддверии своего возвращения в Кремль, совершенно необоснованные, более того, оскорбительные для него обвинения в измене святым принципам либерализма. Что могу сказать — рядовая, понятная всем операция пропагандистского прикрытия очередного политического хода. Поверьте, Владимир Владимирович, «заклятые друзья» из демократического лагеря не сомневаются в вашей преданности безумию девяностых годов. Вы лично всё сделали для того, чтобы узаконить его. Можно было даже не выступать на торжественном концерте по случаю юбилея Б. Ельцина. Ваш лик в политике России и без того навеки спаян с его именем и делами. Кто для матери истории более ценен?
Хотя сами Вы, Владимир Владимирович, полагаю, догадываетесь, что развить творчески модель реформы экономики страны, навязанной ей Е.Гайдаром, невозможно. Она бесплодна, как мул. И вообще, совершенно напрасно позволили втянуть себя в либеральные игры. Для этой, некогда великой, вдохновлявшей народы идеологии, ныне находящейся на излёте, нет у нас почвы, и никогда, позволю заметить, не было. Об этом, конечно, можно и нужно сожалеть, но и только. Если использовать специфическую терминологию чтимого вами Бориса Николаевича, такая вот историческая «загогулина», понимаешь, получилась.
Но это к слову. «Каждому — своё», — как говорят любимые вами немцы. Задумайтесь вместе с Дмитрием Анатольевичем, когда в Сочи так ловко спускаетесь на горных лыжах по лучшей в мире трассе, почему нам неведом в долгой истории России ни один созидательный государственный муж или мыслитель, имя которого с трепетом произносили бы либералы всего мира. За исключением, конечно, наших современников: М.Горбачёва, пришедшего, как недавно выяснилось, дать нам волю, большого любителя работать с документами Б.Ельцина, Е.Гайдара и, разумеется, Андрея Сахарова, превращённого стараниями предприимчивой жёнушки в культовую фигуру сопротивления советскому тоталитаризму. Отвлекаясь, должен заметить, весьма успешный был идеологический и коммерческий проект с участием КГБ.
На Западе же, начиная с эпохи Возрождения, на устах миллионов остаются имена десятков философов и выдающихся политиков, исповедовавших верховенство закона как основу общественного договора, провозгласивших естественные неотъемлемые права человека и гуманизм как нравственную основу бытия. Представьте себе, Монтень писал свои знаменитые «Опыты» ещё в эпоху правления Ивана Грозного. Неважно, что эти декларации, ставшие потом основой буржуазных конституций, постоянно нарушались и до сих пор несовершенны в повседневной жизни. Со всеми отклонениями от нормы, они в течение почти двух веков действовали как мощные тенденции, выражающие волю народов. Это самое главное. Назовите мне какой-либо период в истории России, когда торжествовал бы Его Величество закон, а не «революционная» целесообразность в её различных пролетарско-буржуазных вариантах. Надеюсь, вы с президентом здраво оцениваете весь ужас того бесправия, в котором оказался народ теперь уже в годы вашего с ним правления.
«Декларированная» монаршей волей диктатура закона в условиях криминального беспредела и нескрываемого сращивания правоохранительных органов с уголовным миром — это ничто иное, как самое настоящее издевательство над идеей правового государства и попрание нравственных основ жизни и без того больного общества. Поэтому не нужно пенять на советское прошлое и наследие сталинизма.
Эти дешёвые уловки, слава Богу, уже не работают. Посмотрите, как бледно выглядят ваши уполномоченные Сванидзе и Млечин, заполонившие собой телевизионный эфир. Уточняю, они работают, но только против вас. Особенно, когда вместо реального дела вы начинаете с энергией, достойной лучшего применения, воевать с прошлым, искажать историю советского периода, подгоняя её под свои политические интересы. Не нужно оскорблять память миллионов пока ещё живых бывших граждан СССР, знавших то время не понаслышке. Каждый раз мучаюсь одним и тем же вопросом: неужели руководителям страны больше заняться нечем?
Впрочем, мне понятна причина такого ожесточения — исторический период, связанный с вашей политической деятельностью, господа, лишь жалкая белёсая тень великой и трагической советской эпохи, и иногда, не без внутреннего сопротивления, вы это осознаёте. Что ты будешь делать, никак мне не удаётся уйти от морализаторства. И всё-таки закончу свою мысль. Я серьёзно подозреваю, что труды ваши не будут зачтены, и «благодарные» российские либералы не поставят вам памятник в славном городе Петербурге. Сталин, чуть не сняв скальп с народа, вытащил его из средневековья в XX век и грамотного отправил в космос. Вы негодуете: дескать, дорогой ценой дались нам победы. Согласен. Не дёшево. Жизнь человеческая бесценна. Кто же, не потеряв совести, способен оспорить эту правду, но по прошествии двадцати лет мы уже можем оценить, во что вылилось втаптывание под вашим руководством того же народа, но уже в болото XIX века. Жаль, чертовски жаль потерянного из-за вас страной времени.
Но вернёмся, в последний раз, к нашим учёным мужам, многие из которых продолжают упорно настаивать, что, мол, не понимали они тогда стратегии Запада, политики ТНК, их кровной заинтересованности в недопущении на мировой рынок новых конкурентов и подчинения менее развитых стран своим интересам. Согласитесь, какая-то странная форма недомыслия, по сути, они расписываются в собственной профессиональной несостоятельности. Но не тут-то было. Чтобы не поставить под сомнение свою образованность, дружно решили возложить вину на Мардохея Леви, более известного в мире, как Карл Маркс. Не глупый, явно, был потомок юриста, раввинов и фарисеев, если до сих пор некоторые умники пробуют прикрывать его именем своё невежество. Это он, сам того не ведая, внёс путаницу в незрелые умы советских политэкономов, написав «безответственно» в предисловии к первому тому «Капитала», что «страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину её собственного будущего» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 23, с. 9). И он был абсолютно прав, этот мавр, ибо писал, анализируя факты начала капиталистической эры полуторавековой давности. Бедный Маркс! Видит еврейский Бог, ему и в голову не могло прийти, что через полтора века в далёкой заснеженной стране явно переохладившиеся на морозе «толкователи» его пророчеств будут такими догматиками. Нет, что ни говорите, не зря они, вместе с Энгельсом, недолюбливали, мягко говоря, Россию и называли её Татарией. Это был абсолютно чуждый для них, рафинированных детей Европы, мир, заселённый, как им казалось, далёкими от цивилизации дикими племенами, унаследовавшими ужасную и гнусную школу монгольского рабства, от которого им никогда не избавиться. Не изменим принципу объективности — дикости в те времена и впрямь хватало на просторах империи, но не более, чем в самой Европе.
Тем не менее, русские «провинились» во многом из-за Михаила Бакунина, высокородного дворянина из Тверской губернии, известнейшего не только в России, но и во всей Европе борца с самодержавием, человека умного, не просто мужественного, а отчаянного до безрассудства, за которым многие годы гонялась вся царская охранка. Пройдя увлечение различными революционными теориями и последовательно оставаясь сторонником анархизма, он не верил в светлое коммунистическое будущее человечества по Марксу, правильно понимая, что до тех пор, пока существует государство, насилие неизбежно. Всегда будут управляющие и управляемые, как бы они ни назывались, и конфликта между ними не избежать. А в России же революция возможна, хотя это явно противоречило основным постулатам нарождавшегося в те годы ортодоксального «вечно живого учения», но только в союзе рабочего класса, которому нужно было ещё появиться с развитием капиталистических отношений, с крестьянством, составлявшим основное население империи. Мне возразить нечего, прозорлив был Бакунин, а природа человека и на самом деле неизменна. Не будем же мы отрицать наше порочное стремление к власти и особенно к богатству, чему ярким примером стали дорогие соотечественники на излёте СССР и в прошедшие два десятилетия.
Карла Маркса русский бунтовщик увидел впервые в 1844 году в Париже и, как многие, сразу попал под магнетическое влияние этого незаурядного человека. Иначе и быть не могло — эрудит, логик, отчаянный спорщик, прекрасный знаток экономических учений, в которых, признавался позднее Бакунин, он мало тогда разбирался. Просто фанатичная убеждённость его, тогда ещё двадцатишестилетнего молодого человека, в правоте своих идей не могла не вызывать уважения. Но со временем, приглядевшись к Марксу, он пришёл к выводу, что Господь, так щедро дав ему многие таланты, явно сэкономил на душевных качествах. Будущий вождь мирового пролетариата, где бы ни появлялся, тотчас начинал интриговать, был склочен и болезненно самолюбив. И, неспешно разобравшись в его теоретических изысканиях, найдя изъяны, Бакунин стал публично подвергать их сомнению, отстаивая собственные взгляды на перспективы революционного развития в России. На мятежном дворянине матушка природа тоже не отдохнула — хорошо образованный теоретик анархизма, знавший основные европейские языки, он всю жизнь оставался классическим русским националистом. Маркс, рано почувствовавший себя классиком, и не без основания, болезненно переживал критику красноречивого и яростного борца с самодержавием. Однажды, в пылу полемики, за кружкой хорошего немецкого пива, он имел неосторожность весьма оскорбительно отозваться о русских, за что и пострадал. Бакунин незамедлительно устроил ему основательную трёпку и вышвырнул из облюбованного для дискуссий трактира. Любезного друга Ф. Энгельса, который постоянно выручал того из различных передряг, на сей раз, рядом не оказалось. И хорошо, иначе бы досталось обоим. Неистовый дворянин, по свидетельству современников, обладал недюжинной физической мощью, и порой этот фактор, под воздействием горячительных напитков, был решающим. Как показала жизнь, часто в принципиальных спорах будущие классики и не ставшие таковыми были вынуждены считаться не столь с силой аргумента, сколь с аргументом силы.
Не простив обиды, Маркс и неразлучный с ним Энгельс стали распространять повсюду слухи о связях Бакунина с царской охранкой, желая его дискредитировать и сделать изгоем в среде русских революционеров. В эту чушь никто, разумеется, не поверил, и возмущение поведением знаменитого «тандема» было всеобщим. Негодованию же Бакунина, человека чести и долга, не было предела. С той поры основоположники марксизма избегали посещать общественные места, если их противник находился где-то рядом, и вся их нешуточная полемика по вопросам теории и практики революционного движения переместилась на страницы газет и журналов. Это было настоящее пиршество интеллекта, злой иронии, замешенной на оскорблённом самолюбии и достоинстве. В выражениях властители дум не стеснялись. Полагаю, что хорошо известная по остроте «полемичность» В. И. Ленина порождена не только бескомпромиссной политической борьбой и прямо-таки южным темпераментом лидера большевиков. Он в оригинале штудировал опубликованные труды и публицистическое наследие классиков, и ему нравился их литературный стиль. Жаль, что не всё тогда было доступно, иначе, прочитав ранние философские работы Маркса, обратил бы внимание на его предупреждение об опасных последствиях преждевременного обобществления капиталистической собственности. Прошу читателя извинить меня за вольное отступление от темы. Увлёкся. Нельзя же к волнующим нас проблемам относиться слишком серьёзно и писать о них флегматично и суконным языком. С ума от безысходности можно сойти. Все великие теории создавались людьми дерзновенными, страстными, ошибающимися. Помните, у того же К. Маркса: «ничто человеческое мне не чуждо». Поразительно, он не лукавил. Поэтому его идеи, наполненные энергией жизни, увлекали массы. Они и до сих пор вызывают у нас, не потерявших способности думать, желание понять и поспорить.
Возвращаясь снова к «Капиталу» и не прощая порой нескрываемого русофобства автору, вынужден защитить его от навета. Он был великим учёным и не мог себе позволить писать о том, чего не знал или не мог знать. Капитализм неожиданно проявил удивительную жизнестойкость и в XX веке начал эволюционировать, тем самым на неопределённое время продлил свой исторический срок. В том есть и «вина» СССР с его социалистическим способом производства и новым общественным укладом. Конфликт с советской цивилизацией заставил правящий класс западных стран изменить социальную политику. Иначе заручиться поддержкой «низов» в защите ценностей общества потребления в эпоху «мирного» соревнования двух систем было бы невозможно. Реальная угроза народного бунта оказывает порой просветляющее воздействие на умы политиков, понуждая их искать социальный компромисс: увы, но только не российских.
Наша академическая наука почему-то не заметила, что захват развитыми странами в прошлом веке рынков и источников природных ресурсов создал новую социально-экономическую и политическую модель межгосударственных отношений. Богатые государства резко ушли вперёд от так называемого третьего мира. Им доставалось всё больше и больше дешёвого сырья. Научно-техническая революция мощно работала только на них. Привычная однородность капиталистического мира ушла в прошлое, настало время его многообразия. Тенденция, еле заметная в конце девятнадцатого века, стала правилом, а затем непременным условием выживания в усложняющемся мире.
Всё произошедшее — логично. Сохранение темпов экономического развития и неизмеримо возросшего уровня жизни населения невозможно без гарантированной обеспеченности ресурсами. Доступ к ним сохраняется лишь путём искусственного торможения развития других стран, которым остаётся 20 %, а оставшиеся 80 % потребляют «избранные». В этой политике, как никогда, проявилась природа капитализма, где удовлетворение своих потребностей и интересов человеком ли, корпорацией или страной — норма поведения. Способ выживания один — за счёт других. Суть звериная, но капитализм не для «нервных» — это удел сильных и жестоких. Наряду с насильственным и несправедливым распределением ресурсов, асимметрично, по Дж. Стиглицу, используется важнейший информационный ресурс. Поэтому для развивающихся стран был написан и настоятельно рекомендован тот зачитанный до дыр российскими приготовишками злополучный «экономикс», который лауреат Нобелевской премии, «наш» В.Леонтьев язвительно назвал примитивной шпаргалкой. В ней при всех случаях экономического недомогания предписывается один и тот же «спасительный» набор лекарств: денационализация, децентрализация, дерегулирование, демонетизация, деиндустриализация и дезинтеграция. Как просто всё, оказывается! Только за смерть больного консультанты не отвечают.
Вдумаемся, однако, что в этой связи говорил ещё одно мировой корифей — И. Валлерстайн. Ему принадлежат признанные научным сообществом новые понятия: научно-технологически развитые страны — «центр или ядро» мирового капитализма, а отсталые страны — его периферия. Он утверждает, что отсталость нельзя понимать, как «неразвитость», это следствие мирового процесса, ведущего к сознательному установлению взаимозависимости между ядром и периферией. Дальнейшее разделение труда в планетарном масштабе приведёт не к росту национальных экономик, как утверждали сторонники теории развития, а к устойчивой деградации и консервации бедных стран. Что в этом предельно ясно сформулированном выводе, в основу которого положен анализ мировой экономики и политики прошлого века, вызывает сомнение? Не вписывается в святцы неолиберализма?
Да, свободный рынок с формальным равенством сторон существует, но это фантом, видимость. На самом деле выигрывают только высокоразвитые страны. Почему? Всё просто — в их руках все рычаги управления, а гарантом является НАТО. Никакого провидения! Предельно обыденно, до обидного. Нельзя понять и простить другое. Когда эти знания стали достоянием многих в России, патентованные Кремлём специалисты сделали вид, что они всё равно ничего не знают и знать не хотят. И даже если написанное «еретиком» и иже с ним, правда, то для России ничего не меняется.
А теперь сделаем некоторые выводы, имеющие прямое отношение к советскому прошлому и современности, почему реформы проводились так, а не иначе. Развитость, как мы выяснили, не является функцией той или иной системы, капиталистической или социалистической. Это состояние в значительной степени определяется положением страны в мировом разделении труда. Многие страны, допустим, в Латинской Америке, за исключением Кубы, всегда были капиталистическими, и никакая коммунистическая система власти не мешала их развитию, но они прозябали. Современный Китай, Вьетнам, находясь под «пятой» коммунистов, на глазах изумлённого мира преображают экономику и жизнь людей. Кто сегодня рискнёт назвать Китай периферией?
СССР, являясь почти полвека второй сверхдержавой в военном отношении, тоже не был в классическом понимании периферией, в том числе и в экономике, но ему все успехи давались значительно сложнее. В противостоянии Западу, поддерживая государства Восточной Европы и борясь за влияние в странах третьего мира, наше правительство подрывало непосильными тратами свои возможности для внутренних инвестиций в народное хозяйство и социальную сферу.
Рыночная экономика с догматически понимаемой теорией «невидимой руки», как выяснилось, не спасательный круг в руках не умеющего плавать, она не содержит в себе гарантированного Божественным Проведением потенциала развития. Современная Россия — тому убедительный пример. До тех пор, пока мы будем заложниками чужих интересов, корыстной безответственности национальной элиты и собственного равнодушия к своей судьбе, наш удел сырьевой периферии не изменится никогда. Потому что Рубикон в разрушении наукоёмкого производства пройден. ВПК, где было сосредоточено наше технологическое будущее, пущен под нож, а это, на всякий случай, 74 % всех промышленных предприятий страны, объединённых ранее многолетними кооперационными связями. Уместно напомнить для любознательных, что экспорт высокотехнологичной готовой продукции в ценах 1989 года составлял до 20 миллиардов долларов.
При нынешнем режиме даже частично уже не восстановить былой мощи оборонного комплекса, а значит, не видать нам ни современной Армии, ни Флота. Правительство под благовидным предлогом интереса к техническим новинкам начинает закупать в странах НАТО некоторые устаревшие виды вооружения. Более того, электронная начинка сложных боевых систем давно уже не производится в России. Головотяпство, скажете? Ничуть. Безысходность, если за ней не стоит нечто большее — умысел. Но правящая элита менять что-либо в политике не собирается. Вероятно, «верховные жрецы» не позволяют. Нельзя же высокопарные заявления главы государства, являющиеся не чем иным, как операцией идеологического прикрытия полной управленческой беспомощности, принимать всерьёз. Тем более, за прошедшие годы власть умудрилась, между делом, ликвидировать все стимулы для производительного труда.
Кстати, многие из бывших советских граждан, как ни странно, до сих пор не могут понять истинных причин «обнуления» промышленности. Ведь уничтожение высокотехнологичного производства проходило не только по заказу Запада. Здесь всё ясно — конкуренты! Главная причина другая — нужно было как можно быстрее разрушить трудовые коллективы — основные ячейки советского общества. Разобщить людей, не дать им объединиться в противостоянии новой власти, подавить бедностью их волю к сопротивлению и оставить наедине с наспех сформированным враждебным социумом. Под предлогом явно надуманной опасности возврата коммунистов к власти «реформаторы» при проведении приватизации пошли на прямой сговор с криминалом и сознательно обрушили экономику страны.
Что в итоге характеризует Россию сегодня? Научно-техническая деградация, катастрофическое старение всего производственного аппарата, потеря интереса к знаниям, снижение уровня жизни основной массы населения, недопустимый разрыв в доходах между богатыми и бедными, рост смертности и многое другое, о чём ещё пойдёт речь. Это не симптомы опасной болезни, которые можно перечислять до бесконечности, а диагноз, свидетельство страшной беды, пришедшей на землю России. Прямое следствие принятой модели развития. Как бы обидно ни звучало, но такова беспощадная реальность — страна перешла в разряд слаборазвитых экономик периферийного капитализма, тем самым лишив себя перспективы. Единственно, чем без устали, более того, с гордостью занимается руководство страны, так это строительством углеводородных «потоков»: Северный поток, Южный, Восточный и так без конца. Словно не знают, что короток век сырьевой экономики, а значит, не будет места в XXI веке народу, не способному прокормить себя за счёт интеллекта. Высокоразвитые страны, озабоченные выживанием, в течение последних тридцати лет внедрили новую стратегию развития. Суть её предельно проста: функции компаний, создающих прибавочную стоимость, разделяются на основные и производные. К первым относятся: разработка новых моделей товара, технологическое обновление, проектирование, программное обеспечение, маркетинг, реклама и послепродажное обслуживание реализованной продукции, то есть вычленяются операции с высокой долей интеллектуального труда. Они сосредотачиваются в головном предприятии — центре, расположенном в одной из стран «золотого миллиарда». Производственные, сбытовые и снабженческие операции осуществляются в государствах с дешёвой рабочей силой. О чём и свидетельствует появление в России большого количества предприятий с технологией «отвёрточного производства», а по сути, обычных сборочных цехов иностранных компаний. Ведь все комплектующие узлы и детали, за редким исключением, поставляются из-за рубежа. Руководители нашей страны любят посещать такие предприятия, и видно, как они по-детски радуются, открывая каждый раз что-то новое для себя. Интересно знать всё-таки, устраивает ли их место России в мировом разделении труда, где ей скоро будет отведена роль тупого исполнителя команд из какого-нибудь интеллектуального центра. Вопрос для раздумий, читатель.
А теперь самое время поговорить об историческом своеобразии явления, получившего в мире название Русского пути. И государства, которое уже с XVI века имело во многом автономную экономику, серьёзно влиявшую на формирование общественного уклада жизни людей, расселившихся на огромной территории. «Пространство» России — не только географическое и экономическое понятие, это некая загадочная, метафизическая, если хотите, субстанция, во многом определившая судьбу русского народа и многих других этносов. Оно формировало психическое состояние населения, называемое сегодня ментальностью, часто защищало страну от врагов, давало возможность государству разумно располагать промышленные комплексы, создавать эффективные зоны разделения труда, особенно в советскую эпоху. Интеграция с Западом, в той или иной степени, конечно, была, но вплоть до развала СССР мы во многом сохраняли экономическую самостоятельность. Даже во второй половине XX века, несмотря на создание СЭВ, где кооперация была обусловлена объективными потребностями развития внутреннего рынка социалистических стран — это всё-таки было содружество с сознательно ограниченными внешнеэкономическими связями.
Советский Союз, в условиях жёсткой конкуренции и военного противостояния двух общественно-политических систем, не считаясь с высокими производственными издержками, успешно развивал многие, в том числе и высокотехнологические отрасли современной экономики. Речь идёт, прежде всего, о космической, атомной промышленности, разработке месторождений углеводородов и, конечно, о предмете особой гордости великороссов — военно-промышленном комплексе. В отраслях, работавших на оборону, были сосредоточены огромные материальные и интеллектуальные ресурсы, которые могли стать мощным ресурсом, способным обеспечить научно-технический рывок в развитии страны. Но в 1990–2010 годы этот удивительный мир безвозвратно исчез. Россию, словно пристяжную лошадь, насильственно присоединили к глобальной экономике, с её неизбежными мировыми кризисами, подозрительно «забыв», что разумная автономность промышленной и финансовой структуры гарантирует, как минимум, безопасность страны. Ведь внешние и внутренние угрозы в XXI веке никуда не исчезли, они, наоборот, усилились в годы Смуты.
Самодостаточность — не изобретение российских Кулибиных. Поэтому даже в условиях глобализации, интернационализация национальных экономик развитых стран не превышает 10 % от объемов внутренних рынков (так называемое десятипроцентное допущение), и только в торговле она достигает 25 %. Перекосы в развитии возникают постоянно и притом значительные, ведь экономика — живой динамичный организм, пример тому США. Но ответственные правительства, располагая исчерпывающей информацией, бдительно стоят на страже экономической, а значит, и государственной безопасности.
У меня создалось устойчивое впечатление, что российская власть забыла о необходимости таких ограничений, а скорее, просто не догадывалась об их существовании. Так будет точнее. Скажите на милость, что мог знать самый пьющий в постсоветской России бывший уральский прораб и кружившие возле него в приватизационном хороводе «бнайбритовские» мальчики с хазарскими фамилиями о реальном состоянии дел в западных странах и законах рыночного хозяйства? На беду нашу, не дальше ушли от них и нынешние питерские любители информационных технологий.
Государство, если, конечно, оно умное, было и остаётся важнейшим фактором развития в XXI веке. Оно крупнейший собственник и полновластный регулятор правил ведения бизнеса. Почему умное, спросите. Отвечаю. Правила «игры», устанавливаемые в экономике, должны в полной мере соответствовать уровню её развития и сложностям задач, которые предстоит решать. Прошедшее столетие доказало — по-иному экономика не работает в интересах всей нации. Хозяйствующие субъекты просто пожирают друг друга в погоне за вечно ускользающей прибылью. К. Маркс был тысячу раз прав, утверждая еще полтора века назад, что за 300 % прибыли нет такого преступления, на которое не пошёл бы капиталист. Кстати, классик утверждал — мать родную капиталист готов продать и за меньший процент.
Ненасытность, алчность, эти родовые проклятия человека — вот что так невыгодно отличает нас от животного мира, где торжествует закон сохранения вида. Многие «библейские» истины, вероятно, неведомы руководителям России. Подозреваю всё-таки, неправильные книги они читали в детстве. Ничего, видимо, не изменилось и в зрелые годы, явно не то им подсовывают услужливые и своекорыстные «библиотекари». Иначе речь В. Путина в Давосе в разгар финансового кризиса не была бы пронизана таким демонстративным либеральным пафосом, когда он с неожиданной для него страстностью стал пылко порицать «слепую веру во всемогущее государство». Определённо высказался и против «чрезмерного» вмешательства в экономику. Более того, жёстко выговаривал мировой элите за слабость характера и отступничество: «Нельзя позволить себе скатиться к изоляционизму и безудержному эгоизму».
Конечно, если бы советники вовремя положили на рабочие столы президента и премьера работы одного из самых признанных современных исследователей природы капитала Пьера Розанваллона, то они смогли бы прочесть: «Либеральная утопия рыночного общества совершенно чужда капитализму».
Ведь в его основание положен классовый прагматизм буржуазии. И она, руководствуясь исключительно выгодой, может придерживаться сегодня идеологии свободной торговли, а завтра не чуждых ей принципов протекционизма, а послезавтра — этатизма. «Совершенно бессмысленно критиковать капитализм за то, что он не следует в точности принципам либерализма». Или ещё одно «богохульство»: «Либерализм есть нечто призрачное вдвойне».
Я просто зримо представляю, какой неподдельный ужас вызвали бы эти слова у российской элиты. Да за такое кощунство отечественные сторонники монетаризма, не задумываясь, потащили бы еретика на костёр, но вот беда — средние века канули в Лету. Хотя о чём это я — в России исключать ничего нельзя. «Святая инквизиция», стоящая на страже чистоты навязанной нам теории реформ, всегда готова к действию. И всё бы мы пережили, будь у нас в запасе ещё лет двадцать. Увы, отпущенное нам историческое время стремительно истекает. Поэтому возвращение государства в состояние нормы, обеспечивающей разумную технологическую, финансово-экономическую независимость и, следовательно, национальную безопасность — не прихоть тех или иных политиков, а насущная необходимость. В ином случае страна не сможет развиваться, осознавая свои стратегические и тактические цели.
Что же мешает нам это сделать? К сожалению, уже ставшая очевидной зависимость России от финансовой системы Запада. Впервые я сказал об этом ещё в 2004-м году на II съезде народов России, Украины и Белоруссии, прошедшем в Москве. Не может быть страна суверенной, если её элита держит свои капиталы, изъятые из экономики страны, в западных банках. В силу этого она постоянно находится в зоне их интересов, под тотальным контролем спецслужб и полностью зависит от политической воли правительств США и Евросоюза. Лояльность покупается исключительно «правильным» поведением российского истеблишмента, а в нём представлен не только крупный бизнес, но и политическое руководство страны.
В условиях, когда интересы стран «золотого миллиарда» должны быть обеспечены в любом случае, «оффшорные» россияне не способны на внесистемное поведение. Этого не скрывает даже Бжезинский, который ещё несколько лет тому назад с откровенной издёвкой сказал, что нужно ещё хорошо подумать, чья это элита, хранящая 500 млрд долларов (по последним данным, более одного триллиона) в западных банках. Руководство страны, как всегда, сделало вид, что оно выше этих оскорбительных заявлений. Что ещё остаётся делать на их месте? Деньги олигархов и высшей бюрократии, выведенные из России, а также финансы государства продолжают умело «стерилизоваться» в банках стран «золотого миллиарда» и казначейских обязательствах Минфина США. Согласитесь, разве это не эффективный метод управления «суверенной» Россией, сдерживания её спорадически пробуждающихся государственных амбиций. По сути, Россия платит ясак не только Северному Кавказу, но и Западу, и не только геополитическими интересами страны.
Уместно в этой связи ещё раз вернуться к Русскому миру и его своеобразию. В чём же особенность нашей экономики и традиционной политики государства? Мы снова обращаемся к важному для нас тезису — Россия никогда не имела своих колоний, за счёт которых развивался бы её этнический центр — в отличие от Англии, Франции и других европейских стран. Сибирь и Прибалтика таковыми не были, но по разным причинам. При освоении Средней Азии тоже не было черт классического колониализма. Но! Была внутренняя периферия в этнокультурном ядре — Центральная Россия, Черноземье и Нечерноземье. Это настоящая трагедия нашего государства и русской цивилизации. Именно отсюда выкачивались все ресурсы, в том числе и людские. Здесь исконно русское население подвергалось жестокой эксплуатации в пользу окраин, заселённых «инородцами». Центральная часть России никогда не была метрополией, и в силу этого потоки ресурсов были в большей степени центробежными. «Русский крест» берёт начало в этой безумной политике властителей Российской империи, получившей своё дальнейшее развитие после Октябрьской революции.
Выводы напрашиваются насколько любопытные, настолько и грустные. У нас, как выяснилось по прошествии сотен лет, генетически очень слабые колониальные инстинкты. Не можем мы, хоть тресни, «по-человечески» эксплуатировать зависимые народы, как уже более 600 лет умело и с большой фантазией делают ведущие западные страны.