— Зачем ты его вообще носила, если оно такое драгоценное? — спросил Василий Васильевич с раздражением. — Если это настоящий изумруд…
— Настоящий, — вставила Антипия.
— …значит, он стоит бешеных денег, — продолжал Меркурьев. — Разве можно его просто так на пальце таскать?!
— С ним нельзя по-другому, — непонятно объяснила Кристина. — Такой уговор. Оно обязательно должно быть у той, которой принадлежит. Не в сумке и не в кармане, а на руке.
Василий Васильевич пожал плечами.
Начались какие-то загадки, вроде вызова духа Канта и королевы Брунгильды, а он в таких вещах ничего не понимал и не желал разбираться.
В дверь постучали. Антипия открыла, на пороге возникли Виктор Захарович и Нинель Фёдоровна, очень встревоженные.
— Ну что?…
Антипия горестно покачала головой.
— В полицию звонить? Так оставлять это нельзя!.. Если перстень пропал и найти его мы не можем…
— Не нужно никуда звонить, — крикнула Кристина. — Я не разрешаю!.. Это никого не касается, тем более полиции!
— Ну, это какие-то высокие материи, — пробормотал Меркурьев, — нормальным людям неведомые. По мне — вызывайте.
— Тебя никто не спрашивает.
Василий Васильевич развёл руками.
— Вот, — сказал он хозяину и домоправительнице. — Тем более меня никто не спрашивает!
Потоптавшись на пороге и посокрушавшись немного, они ушли, Антипия закрыла за ними дверь.
— Я, пожалуй, тоже пойду, — объявил Меркурьев. — У меня в комнате гости глодают кости, а я оставил их без присмотра. Может, уже всё сглодали!..
— Что мне теперь делать? — прошептала Кристина и обратилась к вещунье. — Вы… не можете ни у кого спросить? Вдруг кто-то из них… из тех… знает?
— Я спрошу, — пообещала Антипия с сочувствием. — Но только не сейчас. Сейчас никак нельзя.
— Пойду я, — повторил Василий Васильевич. — Если никто ничего не собирается мне объяснять.
Девицы — студентка и вещунья — переглянулись. Переглядывались так многозначительно, что Меркурьев моментально разозлился.
— Не хотите, как хотите, — заключил он. — Крис, если найдёшь кольцо, позвони мне. Или зайди.
Он спустился по чугунной лестнице — она встревоженно гудела у него под ногами, — очутился в вестибюле со стрельчатыми окнами и покосился на круглый столик.
Прошлой ночью он уронил книгу на пол и не стал поднимать. Сейчас она лежала на столе раскрытая, страницами вверх.
Ни за что не стану подходить, решил Меркурьев, и подошёл.
Страница пятьдесят семь.
«Итак, философ не испытал в жизни ни сильных радостей, ни сильных страданий, которые приносят с собой страсти».
— И что? — спросил Меркурьев громко на весь вестибюль. — Дальше пятьдесят седьмой страницы дело не продвигается?
— Вы со мной изволите разговаривать?
Василий Васильевич обернулся.
Со стороны коридора мелкими шажками подходил маленький человечек по имени Емельян Иванович.
К нему дурацкая книга уж точно не могла иметь никакого отношения!.. Она принялась дразнить Меркурьева ещё до того, как явился крохотных гость, но тем не менее Василий Васильевич спросил:
— Это не вы читаете «Философию Канта» всё время на одной и той же странице?
Человечек подошёл и заглянул Меркурьеву под руку.
— Нет, — наконец сказал он. — Не я. Фрейлейн нашла свой перстень?
— Фрейлейн чудит, — сообщил Меркурьев.
— Чудит? — переспросил Емельян Иванович, на старомодный манер откидывая полы пиджака и усаживаясь в кресло. — Что это означает?
— Я сам не понимаю, — признался Меркурьев. — Полицию вызывать не хочет, страшно убивается и, кажется, собирается обратиться за помощью к духам.
Емельян Иванович огляделся по сторонам без всякой тревоги и, кажется, с удовольствием, задержал взгляд на астрах, а потом перевёл его на Меркурьева.
— Какие прекрасные цветы, не правда ли? «Что здесь встречает нас как красота земная, то встретит некогда как истина сама».
Меркурьев молчал.
— Шиллер, — пояснил Емельян Иванович как ни в чём не бывало. — К каким же духам собирается воззвать фрейлейн?
Василий Васильевич подошёл и с размаху опустился в кресло по другую сторону столика.
— Емельян Иванович, — начал он проникновенно, — вы же взрослый человек! И всё понимаете. Вы кто по профессии?
Человечек задумался на секунду, словно не мог вспомнить.
— Учёный, — сказал он наконец.
— Прекрасно! — одобрил Меркурьев. — Естественник или гуманитарий?
— И то, и другое в равной степени.
— Так не бывает, но ладно. Вот скажите мне, если у человека пропадает драгоценность, да ещё, как он утверждает, фамильная, что нужно делать? Взывать к духам или обращаться в полицию?