В коридор выпорхнула молодая дама в элегантном платье и удивилась, увидев Саню.
— Привет, Катюх, — сказал он буднично.
— Что ж ты не предупредил? Мы бы подготовились!
— А я так, Катюх! Этим самым!.. Эскортом, правильно я сказал?
— Экспромтом, — поправила Кристина, не моргнув глазом. — За какой столик можно?
— Таким гостям — за любой, — пригласила Катюха. — Водочки, Саня?
— Не, не, не, — перепугался он. — Я её за последние дни столько выпил, что самому страшно. И за рулём я. За рулём из принципа не пью!..
— Сейчас принесут меню, а вы располагайтесь!..
Они уселись за самый красивый стол — круглый, у окна, скатерть с подбором, вокруг стулья с бархатными спинками.
Меркурьев мечтал тяпнуть водки и тёр о джинсы замёрзшие руки — грел, Мура оглядывалась по сторонам, Кристина радовалась, что они «попали», их «приняли» и будут кормить, а Саня удручённо смотрел в скатерть.
Стены были украшены фотографиями балерин и композиторов в резных антикварных рамках, торшеры горели не ярко, но и не слишком интимно, посуда за дверцами буфета переливалась и сверкала.
— Никогда здесь не был, — признался Василий Васильевич и перестал тереть руки.
— А зря, — откликнулся Саня. — Хорошее место. К нам когда с Москвы большие люди едут, мы их всегда тут селим. Культурно, глазу приятно. Самый центр опять же!
Он явно маялся и страдал, как раненый бегемот Ганс, и невозможно было понять, в чём дело. Кристина посматривала на него с сочувствием.
За ними внимательно и ненавязчиво ухаживали — то ли Сане положены были такие ухаживания, то ли здесь так ухаживали за всеми гостями.
Когда они заказали еду и Меркурьеву принесли водки в запотевшем графинчике, а девицам вишнёвой наливки, и все выпили, Кристина сказала, что пора.
— Чё пора-то? — вдруг окрысился Саня. — Вот чё пора?! Чё ты понимаешь-то в моей жизни? А туда же, указания даёт!
— Не хочешь, не говори ничего, — обиделась Кристина. — Поужинаем, да и разойдёмся. Больно мне надо тебя уговаривать! Полдня уговариваю!
Саня перепугался.
— Крыска, ты чё? Не, ты не думай, это я не на тебя попёр, тошно мне, вот и всё.
— Вы что-то узнали о покойном друге? — вдруг спросила Мура. — Неприятное и неожиданное?
Саня, который не отрывал глаз от Кристины, моргнул и вперил взгляд в Муру.
— Эка, — сказал он в замешательстве. — Это как понимать? Крыска, ты уже насвистела, что ли?
Кристина и Мура возмутились одновременно:
— Ничего я не свистела!
— Я просто предположила!
Василий Васильевич следил за представлением с интересом.
— Короче, дело вот в чём, — начал Саня. — Приехал я, значит, в офис наш. Ванюшкиным последним делом заниматься, на тот свет его снаряжать. Крыска со мной приехала. Она по телефону названивала во всякие похоронные конторы, а я у него в кабинете засел. Надо было мне бумажонки посмотреть. Ещё секретарша его там крутилась, то мне кофе предлагала, то чаю, то виски с колой! Насилу выгнал её.
— Саня, говори, в чём дело, — велел Василий Васильевич. — Что за скандинавские саги!..
— Саго с детства терпеть ненавижу, — уныло поддержал Саня. — Самая отвратная каша!..
Невозможно было передать всем этим посторонним людям то, что он узнал о лучшем друге Ванюшке — рисковом и безбашенном пацане, первом кореше и надёжном плече. Невозможно и неприятно!.. Как будто он, Саня Морозов, предавал мёртвого друга, хотя всё оказалось наоборот — получилось вроде, что друг его предал, когда был жив и здоров.
— Короче, — рассердившись на себя, выпалил Саня, — все бумаги на покупку дома он собирался подписывать единолично. Договор составлен на него, а мной там и не пахнет! Даже через нашу общую фирму ничего не проходит.
Василий Васильевич очень удивился. Он всё ждал мистики, чудес, превращений — например, полез Саня в ящик стола покойного Ванюшки, а оттуда на него выскочил единорог или варан! Такой прозы жизни — переделанного договора, — Меркурьев не ожидал.
— Вы приехали в нашу гостиницу подписывать договор с Виктором Захаровичем?
— Так точно.
— Договор был у вас с собой?
— Ясный-красный.
— На кого он был оформлен? На вас обоих?
— Да на фирму нашу, говорю же!.. Нормальный договор на покупку недвижимости, стандартный.
Меркурьев подумал немного. Мура отпила ещё наливки. Занятно было наблюдать, как она пьёт спиртное из крохотной хрустальной стопки — маленькими чопорными глоточками вместо того, чтоб опрокинуть одним махом.
— А в столе ты нашёл совершенно другой договор на покупку этой же недвижимости?
— Я те о том и толкую, дядя.
— Покупателем выступал твой друг Ванюшка — сам по себе? А кто продавец? Виктор Захарович?
Тут Саня улыбнулся. Лицо у него разгладилось, на щеках заиграли ямочки.
— Вот ты прям в корень смотришь, дядь!.. То-то и оно-то, что ни фига не Захарыч.
— А кто? — спросила Мура.
— А хрен знает! Никто. Договор переделанный на Ванюшку. А продавец вообще не указан, нет его. Словно он сам не знал, кто продаёт, но покупать один собрался, без меня.
Василий Васильевич ещё немного подумал.
— И чем это можно объяснить?