— Он передаётся исключительно по женской линии, — продолжала Кристина.
— А если дочерей нет?
— На этот случай наверняка тоже существуют инструкции, — серьёзно сказала Кристина. — Но в нашем роду у всех всегда были дочери. Наверное, это тоже уговор. Каждая женщина в нашем роду получает изумруд от матери на восемнадцатилетие и носит его до восемнадцатилетия собственной дочери. Моя мама его носила, сколько я себя помню, каждый день. Когда мне стукнуло восемнадцать, она мне его отдала и рассказала, что я должна его хранить, беречь и, самое главное, носить! Его нельзя держать в коробке, в сейфе, в банке! Он должен каждый день чувствовать женское тепло, иначе он погибнет и вместе с ним погибнет весь женский род. Истребление начнётся снова.
— Да ладно, — сказал Саня не слишком уверенно. — Сейчас не Средние века.
— Да дело не в веках! — перебила Кристина. — Когда я стала учить историю и читать всякие такие книги, в том числе и те, что у нас дома хранятся, я решила написать диплом как раз о германском Средневековье. И получилось, что моя пра-пра-пра-и-так-далее бабка жила где-то в этих местах. Ну, которая отправила дочь в Княжество Московское и спасла и её, и камень.
— Они жила в нашем доме на взморье, — сказала Мура тихо.
— Кант нашептал? — спросил Меркурьев. — Или Бессель?
— Нет, но я знаю. Я видела и слышала.
— Изумруд нужно найти, — вмешалась Кристина. — Иначе дело плохо. Он не может оставаться в чужих руках, даже добрых и благородных. Он охранитель, а не украшение и не безделушка.
— Добрые и благородные руки не крадут чужих камней, — заметил Василий Васильевич.
— Как нам его найти? — спросила Кристина, словно и на этот счёт существовали «инструкции». — Что для этого нужно сделать?
— Перемотать время назад, — предложил Василий Васильевич, — поставить во все комнаты и коридоры видеокамеры, повесить на все двери амбарные замки, а тебе не зевать по сторонам и лучше его сторожить.
— А ещё что?…
Никто не знал.
В то, что на Земле вновь может грянуть инквизиция и вернётся Средневековье, Меркурьев не верил, но точно знал, что камень нужно найти. Пусть Кристина с Мурой убеждают друг друга в чём угодно, но кража есть кража!..
— Ты должна написать заявление о пропаже камня, — сказал он. — И ждать, когда его найдут профессионалы. После этого его нужно застраховать на бешеные деньги и молиться, чтобы с ним больше ничего не случилось.
— А мы сами? Не сможем его найти?
— Нет, — буркнул Василий Васильевич.
— Его не сможет найти никто, кроме меня, — сказала Кристина, — и моих друзей и помощников. Камень ни к кому не пойдёт в руки.
— Началось в колхозе утро, — пробормотал Василий Васильевич. — Алё! Он уже пошёл, Крис! В чьи-то руки! Не добрые и не благородные!..
— Нужно вызвать всех обитателей нашего дома на спиритический сеанс, — решила Мура. — Я попрошу духов нам помочь. Вряд ли они знают, кто его взял, но могут догадываться.
— Иммануил с Фридрихом сказали, что ничего не знают, — мстительно напомнил Василий Васильевич.
— Возможно, к тому времени они уже будут знать.
— Я отказываюсь, — объявил Меркурьев. — Я в таких делах не участвую.
— Вась, тебе жалко, что ли? — спросила Кристина. — Ну, не веришь и не верь, но ради нас ты должен!
— Не могу. Это мракобесие, а я мракобесие презираю, — стоял на своём Василий Васильевич.
— На здоровье, — сказала Мура, — ты можешь не участвовать. Если нам откроется, где камень, мы без тебя решим, что нам делать дальше.
— Вы решите! — воскликнул Василий Васильевич. — Это уж точно!..
Он выбрался из-за стола и стал раздражёнными шагами мерять «адвокатскую» гостиную — от высокого окна, за которым горели синие фонари, до двустворчатых дверей и обратно.
Он ходил, думал, но толком ничего не придумывалось.
В день пропажи камня по номерам кто только не ходил! Приходила Нинель Фёдоровна предупредить, что завтрак задерживается. Приходил Стас с новым паролем вай-фая. Саня шатался по комнатам, искал его, Меркурьева! А когда Кристина ушла на завтрак, в комнату мог зайти вообще любой из постояльцев, включая Канта с Бесселем!
— Кстати, а эти гаврики, которые из потустороннего мира, могут захватить с собой материальный предмет? — спросил Меркурьев в основном для того, чтобы позлить Муру. — Одеяло-то у меня пропало!
— Я не знаю, — сказала та сдержанно. — Я многого ещё не знаю. Но я могу у них спросить.
— Вы сейчас о чём, братва? — осведомился Саня. — О каком таком потустороннем мире? Или вам всё шутки шутить?
— Вон Мура лучше знает!..
Меркурьев дошёл до окна, машинально взглянул в него, двинул было обратно, но притормозил, подошёл и осторожно выглянул.
На противоположной стороне тихой улицы, чуть в отдалении под липой стоял белый «Кадиллак». Синий свет фонаря отражался от полированной крыши.
— Интересно, — пробормотал Меркурьев. — Очень интересно. Слушай, Сань, ты куришь?
— Балуюсь иногда. Особенно как поддам!..
— Пойдём покурим, — предложил Василий Васильевич. — Хоть ты и трезвый.
Саня заворочался, как бегемот, выбираясь из-за стола.
— Ну, пойдём, если тебе охота. Девчонки, мы щас!..
Мимо черного рояля с белой балериной на крышке они вышли на высокое узкое крылечко, под затейливый чугунный козырёк.
Вновь зарядил дождь, частые мелкие капли торопливо летели в свете фонаря, и брусчатка сверкала, как отполированная.
Саня вынул из внутреннего кармана «лётной» куртки мятую пачку и сунул Меркурьеву.
— Я не курю, Сань.
— Да ну? А чего тогда звал?
— Там «Кадиллак» стоит, во-он чуть подальше. Мне кажется, на нём Лючия ездит.
Саня смотрел на него, явно не понимая, о ком он говорит.