Примерно через час Быков сообщил:
- Все экипажи доложили, что материальная часть работает хорошо:
- А как же иначе! - заметил Смирнов. - Наши техники и механики не зря трудились. Ситяков потом рассказывал:
- Никогда не забуду первый перелет. Со спокойной душой вслушиваешься в бодрящий гул моторов, издающих знакомую мелодию. Под тобой, насколько хватает глаз, тайга, скованная суровыми сибирскими морозами. До чего вокруг великолепно! Белое чередуется с зеленым. Всего два цвета, но как красиво они сочетаются. И чем дольше любуешься картиной под самолетом, тем больше она чарует тебя. Где еще в мире найдется такое чудо природы?
Первый перегон прошел благополучно. Их потом Ситяков провел не один и все на отлично. И вот он снова в нашем полку, но уже его командиром.
Впервые с Федором Андреевичем Ситяковым мы встретились на Тихоокеанском флоте. Там я близко узнал его как летчика и хорошего человека. После училища он прибыл к нам в эскадрилью, где я был заместителем командира. Тогда мне приходилось вводить в строй молодых летчиков. Среди них был и лейтенант Ситяков. Теперь вот снова встреча, но уже в боевых условиях. Майор - командир полка, я его заместитель. Оба рады. Сразу поняли друг Друга и в дальнейшем нас связала крепкая фронтовая дружба. Работать с ним было легко.
* * *
Период формирования - это и дни учебы, и дни отдыха. Отдыха от того напряжения, которым была насыщена наша жизнь в последние полтора-два месяца. Мы учились, а выпадала свободная минута - купались, бродили по лесу. По вечерам смотрели кинофильмы. Бывали на концертах художественной самодеятельности в запасном полку. Прослушали несколько лекций по боевой и политической подготовке.
Майор Г. В. Добрицкий - заместитель командира полка по политической части - организовал поездку в Ленинград. Посетили места, где доблестные защитники города-героя в 1941 году остановили врага и 900 дней держали оборону. Довелось послушать немало рассказов о муках и страданиях, пережитых ленинградцами в годы блокады.
Гитлеровцев изгнали с ленинградской земли, но они еще бесчинствовали в Прибалтике. Горько было думать, что под их игом находились сотни наших городов, тысячи сел. Росла ненависть к врагу, укреплялось стремление мстить ему за неисчислимые бедствия, причиненные нашей стране, советским людям.
Полк получил пополнение. Прибыли люди уже повоевавшие, и те, кто еще не нюхал пороху. Такие составляли абсолютное большинство. По существу основой основ нового формирования стала молодежь. Радовало то, что все быстро сжились в единую боевую семью, стремились стать настоящими воинами, умело действовать в предстоявших схватках с врагом.
Наиболее подготовленной оказалась 3-я эскадрилья - в ее состав входили шесть экипажей, участвовавших в перегоне самолетов. Возглавлял эскадрилью капитан Константин Александрович Мещерин, участник войны с белофиннами, награжденный орденом Красного Знамени.
В экипажи перегонщиков входили молодые младшие лейтенанты, им приходилось много летать - иногда по 10 и более часов в день и в различных условиях. Летчики хорошо владели техникой пилотирования, а штурманы самолетовождением. И еще одна очень важная черта - они не просто осваивали самолет, но и готовили себя к бою, выжимая из техники все, на что она способна.
Все не раз подавали рапорты с просьбой отправить на фронт, но им отказывали. Как обрадовались, когда, наконец, это случилось.
Предстоял очередной перегон. Экипажи осмотрели самолеты и спокойно ушли на ночевку. Утром всех разбудил дежурный и сказал, что вызывают в штаб.
В штабе помимо перегонщиков собрался весь летный состав базы. Это уже было необычным. Работники штаба то и дело заходили в комнаты командира полка и начальника штаба...
Наконец всех пригласили в "зал заседаний" - большую пустую комнату. Пришел командир полка. Он объявил:
- Группа наших товарищей отправляется в Ленинград. Вылет завтра утром. Нужно всем тщательно подготовиться. После перегона все вместе с самолетами останетесь на фронте.
- Ура! - вырвалось у летчиков.
- Возможно кто-то хочет остаться перегонщиком? - спросил командир. Пожалуйста, оставайтесь.
- Нет, нет! - одновременно крикнули все. Желающих остаться не оказалось. Все хотели бить фашистов.
* * *
Летный состав полка ускоренным темпом отрабатывал боевое применение самолетов: топмачтовое бомбометание, низкое торпедометание, минные постановки. Занятия проводились на Ладожском озере.
Перегонщики оказались в лучшем положении. Если другие экипажи овладевали одновременно и самолетом и его боевым применением, то перегонщики уже владели машиной отлично. Требовалось лишь отработать боевое использование.
Мы знали, что в предстоящих операциях задачу будут выполнять не одиночные самолеты, а группы, наносящие удары в открытом море по конвоям вражеских судов. Следовательно, одной из главных задач в подготовке летного состава являлась отработка схемы взаимодействия группы, состоявшей из четырех самолетов (двух торпедоносцев и двух топмачтовиков) и пары (торпедоносец и топмачтовик). Такая схема родилась в полку несколько раньше, весной 1944 года. Ее инициаторами были Заварин и Пономаренко, но она еще не прошла проверку в боевых условиях. Сейчас она составляла основу действий тактических групп самолетов и сыграла положительную роль.
При подготовке к боевым действиям командование обращало внимание экипажей на такой важный элемент атаки, как обстрел цели. Опыт показывал, что иногда, особенно в первых полетах, некоторые экипажи допускали серьезные ошибки. Сказывалось отсутствие тренировки в определении расстояния до цели над водной поверхностью. В результате происходило преждевременное развертывание групп, и топмачтовики открывали огонь на большом удалении от намеченного объекта. Молодому летчику и в голову не приходило, что своими неверными действиями он наносит вред прежде всего себе. Во-первых, стрельба с дистанции 10 - 15 километров никому никакого вреда причинить не могла. Во-вторых, этим он выдавал свою неопытность, необстрелянность, что прибавляло уверенности противнику.
Только несколько позже, в неоднократных боях, молодые экипажи приобрели необходимые навыки.
Уже в пору нашей боевой зрелости все мы лишний раз убеждались в том, что для победы над сильным и коварным врагом, кроме отличного владения техникой, необходимы крепкие нервы, быстрота реакции, верный глазомер, непреклонная воля, вера в победу.
12 сентября 1944 года полк успешно закончил переформирование, и на следующий день вновь начал свою боевую деятельность.
Мы - "Таллинские"
...Наш 51-й минно-торпедный полк опять на своем старом аэродроме. К этому времени наступило затишье на Карельском фронте. Сравнительно спокойнее стало и на Ленинградском фронте. В те дни по радио можно было слышать сводку Совинформбюро, в которой сообщалось: "За истекшие сутки на Ленинградском фронте ничего существенного не произошло. Активно действовали разведчики. Отдельные бои носили местный характер". Но это было затишье перед бурей. Готовилось большое наступление войск Ленинградского фронта по освобождению Советской Эстонии. По ночам перемещались дивизии и полки, уточнялись планы наступления, на передовую прибывала новая техника.
Наш полк начал боевую работу уже на следующий день после переформирования. Поднимались в крейсерские полеты парами и одиночно. Перед решающими боями нужно было изучить обстановку в районе действий полка в западной части Финского залива и на коммуникациях, ведущих к Таллину.
С этой целью 13 сентября первым на боевое задание вылетел командир полка майор Ф. А. Ситяков. В экипаж входили штурман полка майор Г. А. Заварин и начальник связи старший лейтенант М. П. Черкашин. 14 сентября вылетел и я. Со мной поднялись в воздух штурман капитан А. И. Рензаев и стрелок-радист старшина Ю. А. Волков.
Как говорилось выше, готовясь к боям всем составом полка, мы выработали новый тактический прием действий торпедоносцев, взяв за основу группу из четырех самолетов (двух торпедоносцев и двух топмачтовиков).
Для проверки схемы 14 сентября в район Таллина вылетела первая пара самолетов группы: торпедоносец заместителя командира эскадрильи В. М. Соколова и топмачтовик командира звена М. В. Николаева. Пару постигла неудача. Хотя она и потопила крупный вражеский транспорт, но в районе цели погиб экипаж Соколова - самолет взорвался в воздухе от прямого попадания фашистского снаряда. В экипаже Николаева были ранены штурман Н. И. Конько и стрелок-радист И. Ф. Иванов.
На следующий день на такое же задание вылетела другая пара: торпедоносец командира звена А. А. Богачева и топмачтовик командира звена Д. Башаева. Обнаружив в западной части Финского залива фашистский транспорт в охранении боевых кораблей, наши летчики смело пошли в атаку. Гитлеровцы открыли бешеный заградительный огонь. У самолета Богачева (штурман Г. П. Штефан, стрелок-радист В. И. Ванчугов) снарядом перебило систему электросбрасывателя и торпеду сбросить на первом заходе не удалось. Летчик, преодолев мощный огонь, при втором заходе прицельно сбросил торпеду при помощи механического сбрасывателя. Но врагу удалось повредить один мотор. Однако Богачев, потопив в паре с Башаевым фашистский транспорт в 7000 тонн, полтора часа на одном моторе вел самолет и дотянул до своего аэродрома. Топмачтовик Башаева тоже получил значительные повреждения. Пришлось вести его до своего аэродрома на малой высоте. Приземление прошло благополучно.
Затем вылетела еще одна пара самолетов - командир звена, он же заместитель командира эскадрильи лейтенант В. М. Борисов, и его ведомый лейтенант С, П. Пудов. В районе острова Гогланд они обнаружили и атаковали фашистский тральщик. Отмечено попадание бомб в корабль.
Тяжелыми были для нас первые боевые полеты. При сильном противодействии врага малейшая неточность или оплошность экипажа приводила к печальным последствиям, но это была и хорошая школа.
Вскоре войска Ленинградского, 1-го Прибалтийского фронтов и моряки КБФ перешли в решительное наступление в общем направлении на Таллин. На аэродроме круглые сутки не утихал гул моторов. Летчики и техники работали с полной отдачей сил. Каждый торопился сделать больше, чтобы внести свой вклад в победу. Ночи проводили без сна, но никто на это не сетовал. Пример во всем показывали коммунисты и комсомольцы.
Это была проверка боеспособности нашего вновь сформированного полка. Надо сказать, что личный состав выдержал испытание с честью.
* * *
Наступил вечер 21 сентября. Командир полка пригласил в свою комнату начальника штаба, заместителей, флагштурмана, начальника связи, командиров эскадрилий. Подводили итоги боевой работы торпедоносцев и топмачтовиков за прошедший день. Неожиданно зазвонил телефон.
- Майор Ситяков слушает...
Наступила недолгая пауза. Мы внимательно следили за лицом командира хотелось знать, с кем и о чем он разговаривает.
- Звонил генерал Шугинин, - сказал Ситяков. - Он сообщил, что завтра сухопутные войска развернут наступление на Таллин. Нам приказано с рассветом 22 сентября иметь в тридцатиминутной готовности к вылету восемь торпедоносцев и топмачтовиков для нанесения удара по фашистским транспортам, которые вывозят из Таллина войска, боевую технику и награбленное добро.
Командир полка тут же поставил боевую задачу:
- Командирам эскадрилий выделить по два экипажа из числа наиболее подготовленных летчиков, штурманов и стрелков-радистов. Два самолета выделит управление. Одну группу поведу я сам, а другую - мой заместитель майор Орленко. Всем экипажам прибыть на аэродром к 5 часам утра. Инженеру полка обеспечить готовность машин к выполнению боевого задания... А теперь - отдыхать!
Отдыхать? Накануне такого дня? Нет, нам долго не спалось. Тем более, когда прослушали по радио очередную сводку Совинформбюро. В ней говорилось, что в течение 21 сентября на Таллинском направлении войска Ленинградского фронта, развивая наступление, овладели городом и узловой железнодорожной станцией Раквере, а также с боями заняли более трехсот других населенных пунктов.
Наши войска достигли успеха и на других участках. Например, наступавшие части к западу от Нарвы полностью очистили от противника перешеек между Чудским озером и Финским заливом и соединились с частями, наступавшими вдоль западного побережья Чудского озера.