Сыщик моей мечты - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2

День обещал быть таким же тоскливым, как предыдущие. Я сидела за столом в нашем офисе и, за неимением других занятий, пялилась на стену напротив. С момента нашего последнего расследования минуло две недели, клиентов не было, и по этой причине мой босс не считал нужным появляться в конторе. Вероятность того, что клиент придет с улицы, ничтожно мала, услуги Марича стоили дорого, оттого по пустякам его вряд ли побеспокоят. Обращались к нему в основном по рекомендации, причем чаще всего, когда считали дело безнадежным или рассчитывали на конфиденциальность.

Как на грех, в последний раз денег мы получили чертову прорву – верный признак, что вернуться к работе Владан не поторопится. Хоть он и любил повторять: «Я работаю только за деньги», на самом деле вряд ли ценил их по-настоящему, хотя бы потому, что тратить деньги не умел. К одежде, еде и развлечениям он был равнодушен, к тому же бросил пить, сократив статьи расхода до минимума. Правда, под окном офиса стоял «Мазератти», а во дворе навороченный байк – любимые мужские игрушки. Подозреваю, это были единственные всплески расточительности, ни на что другое у Марича просто фантазии не хватает. На счастье, ее с лихвой хватало Маринке, подруге Владана. Вот уж кто у нас транжира! И слава богу, не то работать ему не было бы никакой необходимости чаще, чем пару раз в год. И что тогда делать мне?

Я по уши влюблена в своего шефа, о чем знает вся округа, включая его и Маринку. У нас такой райончик, что все на виду…

Тут я невольно хмыкнула – район, прозванный Ямой, являлся малой родиной Владана. Он здесь вырос. И не пожелал его покидать, хотя все нормальные люди давно это сделали. Удивительно, как быстро я умудрилась здесь прижиться, притом что здешняя среда обитания для меня уж точно экзотика. У меня богатый папа, и выросла я в доме возле реки, в самом центре нашего славного города, где стоимость квадратного метра способна вызвать нервный тик.

Маринка над этим обстоятельством любит потешаться, впрочем, для веселья и так поводов хватает. Например, наша дружба. Совершенно ненормальная, с моей точки зрения. Она живет с Маричем, а я мечтаю занять ее место, о чем Маринке хорошо известно. И вместо того чтобы тягать друг друга за волосы, мы непонятно как стали подругами. И теперь я даже мысленно утопить ее не могу без того, чтобы совесть не мучила. По мне, так Владан отлично устроился: делает вид, что именно так все и должно быть, а ко мне относится, точно к дитю малому. Иногда это обидно, но чаще бесит. Однако, учитывая, что на работу к нему я сама напросилась и никто меня тут особо не держит, приходится терпеть.

Тут я тяжело вздохнула от великой жалости к себе, а дверь вдруг распахнулась и вошел Марич. На моей физиономии мгновенно появилась улыбка, и сердце затрепетало от радости.

– Привет, – буркнул он, глядя на меня без особой радости. – Я вроде бы говорил, что у тебя отпуск.

– У меня остались кое-какие дела, – пискнула я и принялась копошиться в столе, имитируя бурную деятельность и очень боясь, что Владан сразу уйдет.

Но Господь внял моим молитвам. Марич прошел к своему столу и, устроившись в кресле, почесал затылок и сказал:

– Кофе, что ли, сваргань…

Я кинулась к кофемашине, продолжая улыбаться и восторженно таращиться на него. Некоторые считают, что мой шеф похож на громилу из подворотни, а по мне, так красивее его нет мужчины в мире. То ли любовь слепа, то ли вкусы разные. Если честно, временами он и впрямь может напугать. Однако все мои знакомые женщины считают Марича очень привлекательным. Мужчинам он точно таковым не кажется, но в Яме не было человека, к которому относились бы с таким же уважением. И он этого, безусловно, заслуживал. Отец его – из боснийских сербов, отсюда и имя, несколько экзотическое для здешних мест. За глаза его и стар и млад зовут Сербом. И он хозяин нашего детективного агентства.

Я поставила перед Владаном чашку кофе и устроилась рядом.

– Не пора нам подумать о клиенте? – сказала нерешительно.

Владан вздохнул.

– Хочешь, я тебя в кино свожу?

– Конечно, хочу. Когда?

– Да прямо сейчас.

– С чего вдруг такая доброта? – насторожилась я.

– Я веду тебя в кино, а ты вспоминаешь, что у тебя отпуск. Почему бы тебе не съездить отдохнуть? Вместе с Маринкой?

– А ты что будешь делать? – сказала я.

– Я тоже не прочь отдохнуть.

– От Маринки?

– Вообще-то от тебя, – вздохнул он. – Но и с ней готов расстаться на пару недель. Поскучать.

– Марич, ты ужасная свинья, – заметила я.

– Она дурно на тебя влияет.

– Кто?

– Маринка. Ты даже говоришь ее словами.

– Тем более нам ни к чему ехать вместе.

– Хорошо, поезжай одна.

– Одной мне неинтересно, – возразила я. – Отпуск у нормальных людей – двадцать четыре рабочих дня, свой я уже отгуляла. Я серьезно отношусь к работе, пекусь о нашем имидже и держу руку на пульсе, в смысле, интересуюсь тем, что происходит в городе, с целью определить потенциальных клиентов. И тебе советую не расслабляться. Мы могли бы вместе пойти на какие-то курсы, которые пригодятся нам впоследствии, – тут я малость притормозила – Марич молчал, глядя на меня, я тоже помолчала и нерешительно спросила: – Что?

– Завораживает, – ответил он.

– И?

– Может, все-таки в кино?

– Я с тобой – хоть на Эверест. А о курсах все-таки подумай. Я тут кое-что подготовила…

В этот момент стало ясно: еще пара секунд, и он сбежит.

– Ладно. Идем в кино, – махнула рукой я.

Не успел Владан подняться, как мы услышали шаги, а вслед за этим дверь в офис открылась.

«Маринка, – с досадой решила я. – Пойдем в кино втроем как идиоты. Надо было сразу отправляться, а не болтать…»

Однако вовсе не Маринка возникла в кабинете. В комнату, слегка хмурясь, решительно вошел красавец в дорогущем костюме и белоснежной рубашке. Забелин Валерий Константинович. Мой бывший муж. Вот уж кому совершенно нечего здесь делать! Бывший – редкая сволочь, ярчайший пример того, как может быть обманчива внешность. Некоторое время назад мы вроде бы достигли соглашения: я молчу о его «подвигах», а он держится от меня подальше, то есть исчезает из моей жизни, точно страшный сон. И нате вам…

– Привет, – сказал Забелин и нахмурился еще больше.

– Ты не заблудился? – осведомилась я.

– Нет, – покачал головой он и спросил: – Пройти можно?

В нем не было обычной язвительности, и это слегка насторожило. Владан ничего не ответил. Взглянул на меня вопросительно, предоставив решение мне, и я, чуть замешкавшись, кивнула.

Забелин прошел и сел напротив Владана, слегка развернувшись ко мне. На мгновение повисла гробовая тишина, мужчины смотрели друг на друга, словно прицениваясь. Владан – исподлобья, как будто говоря: «Надолго моего терпения не хватит».

Забелин потер подбородок, вроде бы собираясь с силами, и произнес:

– Мне нужна ваша помощь. В смысле, я хочу вас нанять.

Признаться, этого я никак не ожидала. От Забелина ничего, кроме пакостей, я в принципе не ждала, и вдруг… просьба о помощи.

– Может, ты правда заблудился? – спросил Владан, мой бывший в роли клиента совсем его не прельщал. Впрочем, не уверена, что он и к иному визитеру отнесся бы по-другому. Пока есть деньги, о работе думать его силком не затащишь. А тут еще бывший…

– Что мешает видеть во мне обычного клиента? – ответил Забелин.

– Сам знаешь.

– Знаю, – словно нехотя, кивнул он. – Но… мне нужен лучший. А это, похоже, ты.

Представляю, чего ему стоило это признание! Или это хитрый ход, желание растопить похвалой наши души? Тут он не угадал. Владан к похвалам, как и к угрозам, относится с завидным равнодушием, но тут вдруг сказал:

– Я проникся.

Должно быть, рассчитывал, что после этих слов Забелин перейдет к делу. Тот вновь потер подбородок.

– У моего приятеля пропала дочь, ей пятнадцать, и она ни в грош не ставит своих родителей. Когда смотришь на таких, начинаешь сомневаться, стоит ли заводить детей. Но… она совсем еще ребенок, и ее нет дома уже пять дней. Родители сделали все, что смогли. Никто из ее друзей понятия не имеет, где она может быть.

Владан слушал без особого интереса – откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

– В полицию сообщали? – задала вопрос я.

– Да. В полицию пошли, едва дождавшись утра. Ее мобильник был отключен, что очень странно, и дома она, по всей вероятности, не ночевала впервые. Прийти под утро могла, но, по крайней мере, эсэмэс присылала, типа: «Отстаньте, у меня все ок». В общем, родители не сомневаются: произошло несчастье. И совсем не уверены, что полиция сможет что-то сделать. В общем, нужен человек, который найдет девочку. Деньги, как вы понимаете, значения не имеют. Можете назвать любую сумму.

Владан вновь взглянул на меня, на его лице отчетливо читалось недовольство. Скорее всего, он указал бы Забелину на дверь, но решил дождаться моего решения, а я с решением не торопилась.

– У тебя с отцом девочки какие-то совместные проекты? – задала вопрос я.

– Нет, – покачал головой он. – Мы хорошо знакомы, не более того.

– Валера, – вздохнула я, – кому ты здесь мозги пудришь? Чтобы тебя волновала судьба какого-то ребенка? Я могла бы понять, нуждайся ты в ее отце. Дружеское участие и все такое… Это как раз по твоей части.

Тут он повернулся ко мне и сказал с привычной усмешкой:

– Вдруг я изменился?

– Ага. Акулы больше не жрут все подряд, а крокодилы вообще вегетарианцы.

– Мы неплохо друг друга знаем, – вновь усмехнулся он.

– Точно, – кивнула я. – Говори, в чем дело, или катись.

– Спасибо, милая, я не сомневался, ты непременно поможешь в трудную минуту.

– Дверь там, – кивком указал на выход Владан.

Похоже, его вполне устраивало такое решение проблемы. А мне было интересно, что заставило Забелина к нам явиться. Даже предположить затрудняюсь…

– Так ты объяснишь, в чем дело?

– Пропал ребенок, – терпеливо повторил он. – Я прошу вас помочь ее найти. Это работа, которую вы можете выполнить лучше других, имея к тому же практически неограниченный бюджет. Чего еще надо?

– Как ты сам заметил, мы неплохо друг друга знаем. Я абсолютно уверена: тебе нет ни малейшего дела до всех детей мира, и пока я не пойму, с какой стати ты вдруг стал добрым самаритянином, я палец о палец не ударю, чтобы тебе помочь. Допустим, кое-какие чувства ты все же испытываешь, в чем я очень сомневаюсь, и мог бы сделать доброе дело, особенно если это ничего не стоит. Посоветовал бы отцу девочки обратиться к нам… А сам бы в стороне остался.

– Я предпочел бы, чтобы деньги вы получали от меня, – ответил он с усмешкой.

– Еще занятнее, – фыркнула я, а Владан напомнил:

– Я обещал сводить тебя в кино.

Мелькнула мысль, вполне здравая: «А не пойти ли, в самом деле, выставив Забелина за дверь?» Но любопытство, как известно, сгубило кошку, а теперь и моя очередь пришла.

– Тебе деньги не нужны? – повернулся бывший к Маричу. – Или боишься, что мы будем видеться с моей женушкой чаще, чем тебе бы хотелось?

– Это уж как она решит, – спокойно ответил Владан.

Если Забелин намеревался вывести его из себя, то вновь не угадал. Желая сохранять спокойствие, Владан его сохранял, и тут уж хоть голым скачи, понося весь мир последними словами. Иногда эта его черта прямо-таки бесила.

– То есть все от нее зависит?

– Типа того, – кивнул Владан.

– Отлично. Милая, – повернулся он ко мне, – неужто тебя не волнует судьба ребенка? А я-то надеялся, ты сразу бросишься на помощь.

– Не брошусь. По крайней мере, пока не объяснишь, в чем твой интерес.

– Тебе не приходило в голову, что ты, мягко говоря, несправедлива ко мне?

– В глубине души я уверена: ты даже хуже, чем я о тебе думаю.

– Ладно, – вздохнул он с намеком на горечь. – Сам напросился. Ты, конечно, права. У меня есть интерес в этом деле, я предпочел бы промолчать о нем, но если ты настаиваешь… В среду вечером я возвращался домой и увидел Юлю. Она стояла на обочине и пыталась поймать машину. Сначала я ее даже не узнал. Мы виделись всего пару раз. Проехал мимо и только тогда сообразил, кто это… Сдал назад, она села в машину… Вела себя… как бы это помягче… вызывающе. Пока я не сказал, что мы знакомы, что я знаю ее родителей. Эта новость ее не обрадовала.

– То есть она тебя не узнала?

– Похоже, что нет…

– Она что, пьяная была?

– Если и выпила, то немного. Девочки редко обращают внимания на знакомых своих родителей. Не очень-то мы им интересны. Да я бы и сам ее не узнал, если б не фотография. В офисе ее отца висит портрет девчонки. Очень удачный. В жизни она много хуже. У меня, как ты, должно быть, помнишь, отличная память на лица. Было уже часов десять, – продолжил он.

– Ты так поздно возвращался с работы?

– Был на встрече… задержался. Я спросил, куда ее отвезти, а она ответила: «Мы могли бы просто покататься». Это в мои планы точно не входило. Я сказал, что у меня был трудный день и я спешу домой. Тогда она попросила отвезти ее к подруге, что я и сделал. Мы простились, Юля сказала: «Только не вздумайте предкам звонить», и я не позвонил. Ни малейшего желания участвовать в семейных разборках. Впрочем, и повода особого не было. Девчонка вполне в трезвом уме и отправилась к подруге. А три дня назад я узнал, что она пропала. Не появлялась дома со среды. Последний раз мать дозвонилась до нее в среду вечером, девица не пожелала с ней говорить, буркнула: «У меня все нормально, отстань» и отключилась. С тех пор на звонки не отвечала. Вполне возможно, я видел ее последним. Живой и невредимой, я имею в виду.

– А как же подруга? – спросила я.

Забелин поморщился.

– В том-то все и дело. Похоже, не было никакой подруги, по крайней мере там, куда я ее привез.

– А куда ты ее привез?

– Костерин переулок. В переулке всего пять домов, в трех офисы. В одном живет пенсионерка, в другом – муж с женой, детей у них нет. Жена на роль подруги тоже не подходит, ей двадцать восемь, для девиц школьного возраста – глубокая старуха.

– То есть ты успел поинтересоваться, кто там живет?

– Разумеется, – кивнул он. – И то, что я узнал, мне очень не понравилось. Если девица соврала и нет никакой подруги, значит, у меня нет свидетеля, который подтвердит, что я высадил ее живой, здоровой и вполне вменяемой, насколько это в принципе возможно в ее возрасте.

– Отцу девочки ты о встрече с ней рассказал?

– Конечно, нет. Мне не нужны проблемы, и разговоры тоже не нужны. По этой причине я и пришел к вам. Надо найти девчонку раньше, чем менты выйдут на меня. Если все обстоит еще хуже и ее уже нет в живых… В этом случае я рассчитываю на то, что вы выполните свою работу на отлично и найдете злодея до того, как мне начнут трепать нервы.

– Иными словами, идти в полицию ты не собираешься?

– Иными словами, не собираюсь, прежде всего потому, что не вижу в этом смысла. Ясно, что девчонка меня обманула, она могла вслед за мной покинуть переулок и оказаться где угодно, значит, ничем я ментам в их поисках не помогу, а себе наживу неприятности. Это понятно? И не надо так на меня смотреть, милая. То, что я сижу здесь и рассказываю тебе о девчонке, лучшее свидетельство: я совершенно ни при чем. Зачем мне рисковать и обращаться к вам? Сама подумай. Подозреваю, ты с удовольствием отправишь меня в тюрьму. Нет, уверен, так и будет, если ты решишь, что я вам голову морочу. Разве нет?

Я вздохнула, косясь на Владана. Тот достал монетку в один евро, которую всегда таскал с собой, и теперь с отсутствующим видом вертел ее в руках.

– Сумму сами назовете, – хмуро добавил Забелин. – Плюс возможные расходы. Главное – поскорее закончить с этим.

Владан на его слова никак не отреагировал, Забелин вновь повернулся ко мне.

– Нам надо подумать, – пробурчала я.

Если честно, помогать бывшему не хотелось. Я-то надеялась вообще его больше никогда не видеть, хотя такое вряд ли возможно, учитывая его дружбу с папой. Папа не в курсе, кого Господь послал ему в зятья, и продолжал считать Валерку отличным парнем, который любит меня преданно и нежно, а я по глупости от него сбежала. Но вот уж чего точно не хотелось – это видеть Забелина здесь регулярно. Однако судьба девочки равнодушной не оставила, а зная, какой гад мой бывший, предположить можно что угодно.

Если честно, существовал еще один мотив, за который было слегка стыдно. У нас появился клиент, а это значит, что мы с Владаном будем вместе дни напролет. Это как раз то, чего мне отчаянно не хватает. Забелин, выслушав меня, кивнул, не спеша поднялся и направился к двери.

– Сколько вам надо времени, чтобы принять решение? – очень серьезно спросил он.

Я вновь посмотрела на Владана, а он – на меня, вроде с недоумением, точно хотел осведомиться, что мне от него надо.

– Минут двадцать, – ответила я неуверенно.

– Тогда я подожду на улице, – кивнул Забелин. – Позвони. Мой номер у тебя есть?

– Есть, – буркнула я.

Номер его мобильного я помнила наизусть, хотя давно удалила из телефона. Чего ж удивляться? Еще не так давно я была в него влюблена по самые уши. Теперь в такое поверить трудно.

Забелин вышел, а Владан наконец-то соизволил заговорить.

– Ну? – повернулся он ко мне.

– Что «ну»? – нахмурилась я. – Вообще-то это клиент…

– В котором мы не нуждаемся.

– Почему? Довольно глупо разбрасываться клиентами…

– Хочешь ему помочь?

Отвечать надо честно, это я по опыту знала.

– Хочу разобраться. Учитывая, кто такой Забелин, девочка могла исчезнуть не просто так. А он вдруг появился у нас… В общем, я предпочла бы знать, что он задумал.

– То есть спасать его ты не рвешься, и, если вдруг выяснится, что он имеет прямое отношение к ее исчезновению, нам не придется его покрывать?

– С ума сошел? – разозлилась я.

– Хотел уточнить, – пожал плечами Владан.

Тут надо кое-что объяснить. Когда я еще училась в школе, меня похитили и предложили отцу заплатить выкуп. Папа, конечно, заплатил. Но похитителю этого показалось мало. Трое суток плена я очень хотела бы забыть, но периодически возвращаюсь к ним в своих кошмарах. И до сих пор просыпаюсь с криком. Правда, сейчас уже реже. После освобождения я еще долго боялась выйти из дома. А спустя несколько лет познакомилась с Забелиным. Он явился принцем из сказки, я тут же втюрилась и вышла за него замуж, не подозревая: он и есть тот самый похититель, что вдоволь измывался надо мной. Однако, как известно, все тайное однажды становится явным, и я поначалу заподозрила неладное, а потом уже точно знала, кто такой мой муж. Но папе ничего не рассказала. Не хотела, чтобы мой отец оказался в тюрьме из-за этого мерзавца. Узнай папа правду, он бы просто убил Забелина. А вот Владану рассказала, оттого его вопрос вызывал не столько удивление, сколько обиду.

– Девочке пятнадцать, примерно столько же было мне, когда… Черт знает, что пришло в голову этой сволочи, – сказала я.

– Занятно, – Владан пожал плечами и замолчал.

– Занятно – и дальше?

– Похоже, он не сомневается, что ты согласишься ему помочь.

– Не ему помочь, а разобраться. Тебе не кажется, что это разные вещи?

Владан вновь с равнодушным видом пожал плечами.

– Думаешь, нам не стоит браться за это дело?

– Вот уж не знаю.

– Судьба девочки тебя не волнует? – начала злиться я.

– Честно? Не особо. Девчонок на свете много, и ни ты, ни я знать ее не знаем. К тому же твой бывший прав: тебе придется видеть его довольно часто.

– Не обязательно. Встречаться с ним в случае необходимости можешь ты.

– Я правильно понял: ты хочешь, чтобы мы сказали «да»?

– Ну… у тебя есть возражения?

Тут он усмехнулся, а я, немного посидев истуканом, спросила в великом изумлении:

– Ты ревнуешь?

– А надо? – проявил интерес он.

– Найди другую кандидатуру, – отмахнулась я.

Неужто Владан может думать, что я продолжаю питать светлые чувства к этому гаду?! Да с какой стати? Чего доброго, Марич решил, что отцу я поэтому не призналась… И самому Владану категорически запретила связываться с Забелиным. Запретила, а теперь сама готова сунуть свой любопытный нос неизвестно куда.

– Конечно, мы можем отказаться… – начала я испуганно.

Владан взглянул исподлобья и сказал:

– Звони ему.

Руки слегка дрожали, когда я набирала номер.

Забелин явился через пять минут, должно быть, прогуливался неподалеку или ждал в машине. Войдя в кабинет, он хмуро перевел взгляд с меня на Марича и вернулся ко мне.

– Что скажете?

У меня глюки или он действительно волнуется? Владан взял лист бумаги, написал на нем что-то и передвинул на конец стола, ближе к Забелину. Тот подошел, взглянул и усмехнулся.

– Однако.

Надо полагать, речь шла о нашем гонораре.

– Можешь отказаться, – заметил Владан.

– Я согласен, – торопливо ответил Забелин. – Надеюсь, ваша работа того стоит.

– Садись, – указал на стул Владан. – У меня есть вопросы. Где ты подобрал девчонку?

– На Гороховой, возле супермаркета. Она стояла на дороге, по направлению в центр, прямо под фонарем напротив центрального входа. А высадил в Костерином переулке со стороны банка. В самом начале.

– Уехал сразу?

– Да. Но оглянулся посмотреть, куда она пошла.

– И?

– Она стояла и ждала, когда я уеду. Помню, подумал: никакой подруги здесь нет… Переулок совсем маленький, с другой стороны стройка, но оттуда легко попасть на проспект. Если она просто хотела от меня отделаться, место идеальное.

Владан кивнул, вроде бы соглашаясь.

– Теперь главное, – сказал он. – Мне придется встречаться с друзьями девчонки, и с ее родителями я тоже должен поговорить, так что держать расследование в тайне не получится.

– Это обязательно?

– Если ты хочешь, чтобы я ее нашел…

– Ладно. Я что-нибудь придумаю… Позвони ему примерно через час… Моргунов Олег Викторович, записывай номер.

– Я запомню, – кивнул Владан.

Забелин продиктовал номер, покопавшись в своем смартфоне.

– Скажем так. Я потрясен его горем и рекомендую тебя как крутого профессионала. Ты будешь работать на него, а платить буду я. Ваши расценки, чего доброго, наведут его на мысль, что дочурка этих денег не стоит.

– У него с деньгами туго?

– Хочешь и с него гонорар слупить? – хмыкнул Забелин.

– Я задал вопрос.

– Бизнес у него вполне стабильный, насколько я знаю. Не олигарх, конечно, но на хлеб с маслом хватает. Пару недель назад жаловался на трудности, но сейчас все жалуются. Мы же договорились, я заплачу, сколько надо, – хмуро добавил он.

– Что, если девчонку похитили, желая досадить папаше? – спросил Владан. – Или намереваясь получить деньги?

– Вот уж не знаю… Насчет его врагов мне ничего неизвестно, ну а выкуп… Могли бы найти кого-то побогаче, вряд ли он сможет собрать особо крупную сумму… Хотя…

– Хорошо. Через час я позвоню Моргунову, – сказал Владан и повернулся ко мне. – Сбрось по электронке номер нашего счета. Половину суммы переведешь сразу, вторую половину – когда закончим.

Забелин поднялся и весьма довольный направился к выходу.

– Кстати, – вдруг добавил Валерка, – когда моя бывшая паинька, она очень хороша, но когда включает стервозность – еще лучше. Стоит попробовать.

Я чертыхнулась сквозь зубы, а он наконец удалился.

– Было бы странно, не скажи он какую-нибудь гадость, – пожала плечами я. – Что будем делать?

– Звонить Моргунову, – ответил Владан, – а пока пить кофе.

Через час Владан позвонил. Моргунов звонка ждал, мы договорились встретиться в его офисе, куда сразу и отправились.

Джип Владана, на котором он обычно ездил, стоял во дворе, мы как раз подходили к нему, когда из подъезда появилась Маринка.

– Куда это вы? – спросила она с вызовом.

– У нас клиент, – с легким подхалимством в голосе сообщила я.

– И откуда он взялся?

– Откуда берутся клиенты? Их преподносит судьба.

– Я не должна верить своим глазам или это твой муженек вышел из офиса?

– Бывший, – уточнила я.

– Пофиг. Уж не он ли ваш клиент?

Мы предпочли не отвечать, а Маринка чертыхнулась.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете… Кстати, он красавчик, – добавила она, когда мы садились в машину.

«Неужто надеется, что я к бывшему вернусь и перестану ей глаза мозолить? Идиотизм… Хотя Маринка о нем ничегошеньки не знает…»

– Ага… – ответила я на ее замечание. – Но люблю я другого.

– Чтоб тебя… Хватает совести говорить мне это. К ужину тебя ждать? – крикнула она Владану, но мы уже тронулись с места, и он сделал вид, что вопроса не услышал.

По дороге Владан молчал, и это меня тяготило.

– О чем ты думаешь? – не выдержала я.

– Сейчас? – вроде бы удивился он.

– Ну… да.

– Я думаю, что мог бы валяться на диване еще как минимум месяц…

– Валяться на диване вредно, надо больше двигаться. И Маринке тоже. Иначе она скоро ни в одно свое платье не влезет, – явное преувеличение, но отказать себе в таком удовольствии я не могла. – Сарафан, в который она сегодня вырядилась, пора выкидывать. На груди уже по швам трещит.

– Грудь у нее офигенная, – кивнул Владан, что меня не порадовало: зачем, спрашивается, я вообще завела этот дурацкий разговор?

– Ничего особенного.

– Не скажи, – покачал головой он. – Если Господь к каждому из нас приложил свою руку, то к Маринкиной груди он приложил сразу две.

– Гадость какая… Я имела в виду… а о моей груди ты что скажешь?

– О твоей груди я стараюсь не думать. – Тут он свернул во двор двухэтажного строения, я поняла, что мы приехали, и интересный разговор пришлось прервать.

Офис Моргунова выглядел скромно. Встретившая нас возле входа секретарь вместе с нами вошла в расположенный на первом этаже небольшой кабинет, единственным украшением которого был портрет дочери, висящий над столом. Забелин прав, портрет удачный. Не знаю, насколько он соответствовал действительности, но на фото – настоящая красавица. Мечтательный взгляд, бездонные глаза и улыбка, нежная и сияющая одновременно… На нее хотелось смотреть и смотреть… Что, если бывший запал на девчонку и решил осуществить свои бредовые фантазии? Вряд ли бы он пошел на это… Сейчас ему есть что терять. Но он псих и привык во всем себе потакать…

В общем, при взгляде на портрет меня вновь одолели сомнения.

Между тем из-за стола поднялся невысокий полный мужчина с рыжеватыми волосами и совершенно невыразительным лицом. Мелкие черты словно терялись на пухлой физиономии. Близко посаженные глаза и узкие губы ярко-красного цвета, точно накрашенные. С красавицей дочкой у него не было ничего общего.

– Здравствуйте, Владан Стефанович, – произнес мужчина, тщательно выговаривая отчество Марича. – Очень рад знакомству… Извините… Олег Викторович, – поспешно представился он, протягивая руку. – Присаживайтесь.

Владан сел, кивнув в мою сторону.

– Это Полина, мой помощник, я бы даже сказал – компаньон.

– Валерий Константинович мне рассказывал, – покивал Моргунов и обратился ко мне: – Вы ведь его супруга?

– Бывшая, – не удержалась я.

– Да-да… Далеко не все после развода способны сохранить хорошие отношения, остаться друзьями…

«Это мы-то с Забелиным друзья? – я мысленно скривилась. – Любопытно, что еще наплел ему этот сукин сын?»

– Господин Забелин сообщил, что вы нуждаетесь в наших услугах, – Владан, должно быть, решил не терять времени и сразу перейти к делу.

– В нашей семье большое несчастье, – тут же убрав улыбку, вздохнул Моргунов. – Пропала моя дочь Юля, – он повернулся и посмотрел на фото за своей спиной. – Это она. Я искренне надеюсь, что с Юлей ничего страшного не произошло, но… Дочь не выходит на связь со среды. Будь она в порядке, за это время хотя бы эсэмэс прислала.

– В полицию вы заявили, как я понял? И успели обзвонить всех ее друзей?

– Да. Заявили. Что касается друзей… Жена звонила кому-то…

– Вы хотите, чтобы мы нашли вашу дочь?

Моргунов слегка замешкался.

– Я очень благодарен Валерию Константиновичу за его участие… Не скрою, я успел навести кое-какие справки о вас… Это вполне естественно, – Владан согласно кивнул, а он продолжил: – Я не сомневаюсь, что вы отличный профессионал, но… Боюсь, вы мне не по карману.

– Об этом не беспокойтесь, – влезла я, опасаясь, что Владан, чего доброго, откажется от дела, раз уж Моргунов решил, что у нас заоблачные гонорары. Чистая правда, кстати. Хотя в ситуации, подобной этой, несчастные отцы о деньгах обычно не думают. – Учитывая, что нас просил помочь Валерий Константинович… Считайте это дружеской услугой. Когда мы найдем вашу дочь, вы сами решите, как нас отблагодарить.

Владан, повернувшись ко мне, свел глаза у переносицы, демонстрируя свое отношение к данному пассажу, а Моргунов скорее растерялся, чем обрадовался.

– Что ж… я бесконечно благодарен…

– Тогда у меня несколько вопросов, – сказал Владан.

– Вам, наверное, лучше поговорить с моей женой. Она о делах дочери знает куда больше…

– От вас мы сразу отправимся к ней, – заверил Марич. – Никаких требований о выкупе вам не поступало?

– Нет, – покачал головой Моргунов. – Я не настолько богат…

– Представления о богатстве часто не совпадают. Врагов, способных на похищение девочки, у вас, судя по всему, тоже нет?

– Какие враги! Что вы… То есть недоброжелатели, конечно, есть… как у всех, но враги… да еще готовые на такое… нет. В полиции меня тоже об этом спрашивали.

– Месть и похищение с целью выкупа вы в расчет не берете… Тогда что, по-вашему, могло произойти с Юлей?

– Да что угодно, – развел руками он. – Уехала куда-нибудь… оказалась в дурной компании… об остальном я думать боюсь.

– Раньше подобное случалось?

– Исчезала ли она на несколько дней? Было дело, но на два дня от силы. Один раз появилась на третий день. Но мы хотя бы знали, что она жива. Юля отвечала на эсэмэс матери… а сейчас… Ее мобильный молчит с вечера среды.

– Кто в полиции занимается вашим делом?

– Э-э-э… – замешкался Моргунов, нашел на столе бумагу, видимо, с записанной фамилией, и назвал ее. Марич кивнул и вновь задал вопрос:

– Какие у вас отношения с дочерью?

– Нормальные. Конечно, жена проводит с ней больше времени, я почти всегда на работе. Но в свободное время мы общаемся… – Он схватил карандаш и принялся вертеть его в руках, продолжая рассказывать о том, как прекрасно они проводят семейные вечера…

Картина, нарисованная им, выходила идиллическая, при этом складывалось впечатление, что он врет. Владан наверняка чувствовал то же, слушал без интереса и только что не зевал.

И тут Моргунов вдруг удивил: отбросил карандаш и заговорил совсем другим тоном:

– Не знаю, что за черт в них однажды вселяется… Нормальная девчонка, добрая, ласковая… Ну да, иногда не слушалась… Пару раз, когда была маленькой, я ее даже отшлепал, довела, но это всего пару раз! Обычно мы худо-бедно договаривались – где-то пригрозишь, где-то подмаслишь, пообещаешь чего-нибудь… А потом – раз, и в один прекрасный момент она точно с катушек слетела, все слова принимает в штыки, никого не слушает и ведет себя точно чокнутая. И на меня, и на мать ей попросту плевать…

– И когда это началось? – спросил Владан.

– В прошлом году, – вздохнул Моргунов. – Осенью. Нахватала двоек, я, естественно, стал ее ругать, жене, кстати, тоже досталось. Юлька вдруг сказала: «Отвалите от меня» и ушла из дома. На два дня. Мы чуть с ума не сошли от беспокойства. Наконец явилась. Молчит, точно это мы виноваты. Честно скажу, мы растерялись. Не были готовы к такому. Сделали вид, что ничего не случилось. И я… Я уже боялся ругать ее. Наверное, вел себя неправильно… И я, и жена. Надо было к психологу сходить, что ли… В общем, дальше – хуже. Последнее время мы почти не разговаривали, потому что она тут же начинала орать: «Пошли вы!» и дверью хлопала. Я надеялся, со временем это пройдет. Переходный возраст. Только бы не наркотики… Но ничего такого не замечали. Жена ее комнату регулярно обыскивала. И переписку в Интернете просматривала. Я бы вряд ли сообразил, а жена… контролировала как могла. Ничего особенного. Если не считать матерщины и разговоров о сексе… Точно не девчонка-подросток пишет, а прожженная стерва… Вот скажите, откуда в них это?.. Извините, – поспешно произнес он.

– В полиции вы переписку показывали?

– Нет, – неохотно ответил Моргунов. – Сказали, что домашним компьютером она не пользовалась. Жена проверила, ничего такого, что могло бы навести на ее след.

– Накануне ее исчезновения вы ссорились?

– Нет. Наоборот… Неделя была довольно мирной. Она все больше сидела дома. Мы ее не дергали – сидит и сидит. По вечерам уходила, но ненадолго. Часов в двенадцать уже дома. В среду у нас с женой юбилей свадьбы. Решили отметить по-семейному, пригласили несколько друзей. Жена в обед пошла в парикмахерскую и Юльку звала, дочь отказалась. Когда жена вернулась, ее дома не было. Стала звонить. Дочь заявила, что пошла к подруге. В общем, мы ее ждали, звонили раз пять. К назначенному времени поехали в ресторан – чего ж праздник портить? Люди ждут… Она так и не явилась. Сказала сначала, что придет в ресторан позднее, а около двенадцати выключила мобильный. Утром мы пошли в полицию. Я был уверен, что это обычные Юлькины закидоны, но жена настояла. У нее было дурное предчувствие. Всей правды я им не сказал, то есть ничего не сказал. Нормальный ребенок и так далее… Стыдно было… Хотя понимаю, дурака свалял. Не удивлюсь, если Юлька окажется в каком-нибудь притоне. Может, даже накачанная наркотой. Я этого всегда боялся. Найдите ее… пожалуйста… Иногда мне кажется, что ребенка мне подменили. Но это моя дочь, и я все равно ее люблю.

– Мы приложим максимум усилий, – кивнул Марич.

Вряд ли рассказ Моргунова произвел на него особо сильное впечатление, иногда мне кажется, его вообще ничего не трогает. Но взгляд Владана изменился, и не последнюю роль сыграл тот факт, что Моргунов был с нами откровенен.

Минут через двадцать мы покинули офис, успев задать еще несколько вопросов, на которые Олег Викторович отвечал с готовностью, а также получив его домашний адрес и заверения, что супруга с нами непременно поговорит. Я думала, к ней мы и отправимся, но у Владана были другие планы.

– Давай-ка прокатимся на Гороховую, – садясь в машину, предложил он.

Через пятнадцать минут мы уже были возле супермаркета, я кивнула на вывеску магазина, а Владан чуть притормозил.

– Центральный вход, а вот и фонарь, – пробормотал он.

Если верить Валерке, девочка стояла здесь. Что ж, его рассказ выглядел вполне правдоподобно. Рядом – ни остановки, ни деревьев, и на Юлю он был просто обязан обратить внимание. Это я и сказала.

– Вопрос, что она тут делала… – заметил Владан.

Странно, что я об этом не подумала. Одноэтажное здание супермаркета с обеих сторон было окружено парковками. Дальше начинался район многоэтажек, в основном новостройки. Напротив – парк, довольно большой, он растянулся на три троллейбусные остановки. Справа от супермаркета – «сталинка», затянутая сеткой, и пустырь. Еще несколько лет назад здесь была спортшкола, но ее перенесли в новое здание, а старое снесли. На этом месте собираются построить Дворец творчества, по крайней мере, не так давно я слышала об этом в новостях.

Если Юля была в гостях в одном из домов, то логичнее отправиться на остановку, которая там и находится, а не возвращаться к супермаркету. Хотя почему бы ей не зайти в магазин? Купить воды или сигарет, к примеру. Надо спросить у матери, курит Юля или нет.

– Чем тебе магазин не нравится? – спросила я, приглядываясь к Владану.

Он пожал плечами и свернул на парковку, намереваясь объехать супермаркет по кругу.

Вот тогда мы и обратили внимание на неприметное одноэтажное здание, притулившееся за «сталинкой». На фасаде красовалась вывеска «Бильярдный клуб» и какой-то странный рисунок в обрамлении лампочек, которые сейчас не горели. Владан направился к клубу, и вскоре рисунок я смогла рассмотреть. Оказывается, изображена на нем была девица с кием, но почему-то задом к зрителю. Собственно, этот самый зад и ввел поначалу в смущение – я не могла понять, то ли это гигантский бильярдный шар, то ли лысый череп счастливого клиента. Зад девицы обтягивала юбка бежевого цвета, так что перепутать было немудрено. Девица поглядывала зазывно, вывернувшись под каким-то немыслимым углом, опираясь на кий, и то и дело подмигивала.

– Вывеска куда больше подошла бы борделю, – подумала я вслух.

А Владан с усмешкой добавил:

– Одно другому не мешает.

Вслед за ним я вышла из машины. Намерение Марича заглянуть сюда удивления не вызвало, хотя я очень сомневалась, что пятнадцатилетняя девушка решится зайти в подобное место. Как выяснилось, на этот счет я заблуждалась. Первое, что мы увидели, войдя в сумрачное помещение с низким потолком, была группа подростков, обретавшихся в той части зала, что была подальше от барной стойки. Двое парней, которым не больше шестнадцати, играли в бильярд, рядом, на длинной скамье возле стены, сидели две девчонки и худой паренек, все трое пили пиво из банок, лениво наблюдая за игрой. Других посетителей не оказалось.

За стойкой стоял мужчина лет тридцати и со все возрастающей тревогой наблюдал за тем, как мы приближаемся.

– Привет, – сказал Владан, садясь на высокий стул, положил на стойку банкноту и добавил: – Воды. Мне и девушке.

Вздохнув, бармен поставил перед нами два стакана и достал бутылку воды из холодильника, открыл и пододвинул к нам. Стал отсчитывать сдачу, но Владан покачал головой, и мужчина деньги поспешно убрал. Он явно ожидал вопросов, но Владан не спешил, выпил воды, повертел в руках бутылку, разлил остатки по стаканам. Бармен начал томиться.

– Играют все больше по вечерам, – не выдержав, сказал он минут через пять.

– Ясное дело. По вечерам многолюдно?

– Когда как. Обычно народ есть. Не скажу, что много.

– А это постоянные клиенты? – кивком указав в сторону подростков, спросила я. – Похоже, восемнадцати им еще нет.

– Пиво они с собой принесли, если вы об этом, – огрызнулся бармен. – Я им ничего не продавал. А за тем, что их детки пьют, пусть родители следят. Я не нанимался.

Владан кивнул, вроде бы соглашаясь. Бармен поглядывал на него с тревогой, я-то думала – из-за банок пива в руках подростков, но похоже, что нет.

– Часто здесь детки тусуются? – спросил Владан.

– Ну… да. Обычно днем, но бывает и вечером. Делать им нечего, – со злостью добавил он.

Владан достал свой мобильный и, положив на стойку, пальцем пододвинул к бармену.

– Эта тоже?

На экране – фотография Юли, которую он переснял в кабинете ее отца. Мужчина рассматривал фото с заметным интересом.

– На самом деле она вовсе не такая красивая, – наконец заявил он. – Обычная девица… с железом в носу. Терпеть этого не могу. А здесь – прямо принцесса. Чего натворила?

– Из дома сбежала с каким-то придурком. Родители в слезах, а ей, похоже, все равно.

– Это точно, им все по фигу. Но парень не из их компашки. Эти все здесь, – он указал на игроков в бильярд.

– Это ее приятели? – полезла я с уточнениями.

– Ага. Тощий, что сидит, вроде ее парень, хотя их не поймешь.

– Когда девчонку в последний раз видел? – задал вопрос Владан.

– На прошлой неделе… Точно не скажу.

– Один работаешь?

– Нет, сменщик есть, только он с сегодняшнего дня в отпуске. В Турцию укатил.

– В прошлую среду чья смена была?

– Моя.

– Девчонка была здесь?

– Ага, – подумав, кивнул бармен. – Они драку устроили. Я внимания не обратил сначала, занят был. Мужики рядом играли, ну и встряли. Мол, тихо, детки, не мешайте людям. Эти огрызаться начали. Ну, я их и выставил. Тогда девчонку в последний раз и видел. Точно.

– Они в самом деле дрались или так, немного поорали?

– Ну… эта девчонка, ее вроде Юлькой зовут, на тощего с кулаками кинулась. А он ей вроде отвесил. Мужики так сказали, я-то занят был. Ну, мужикам не понравилось такое дело, они и вмешались, типа, завязывайте, молодежь. А те огрызаться. И Юлька тоже, хотя мужики вроде как за нее вступились.

– Когда парни снова здесь появились?

– Двое в тот же вечер. Вон тот, с коконом на башке, и тощий. Нормально себя вели, в бильярд играли, я не стал ничего говорить. Вчера тоже были, но без Юльки. И сегодня. Уже часа два здесь.

– Что ж, – сказал Владан, поднимаясь, – побеседуем с молодежью.

Он сделал пару шагов, а молодые люди, побросав кто кий, кто банки с пивом, бросились к выходу. Лично для меня это явилось полной неожиданностью. Слышать наш разговор они не могли, и ни бармен, ни мы, казалось, особого внимания на них не обращали. Я бестолково замерла на месте, а вот Владан, напротив, среагировал мгновенно. Бросился за ними и успел-таки ухватить двоих… Случайно или вполне намеренно, одним из пойманных оказался тощий, его он держал за шиворот, второй была девчонка-брюнетка, которую он крепко ухватил за предплечье. Девчонка не сопротивлялась, испуганно таращась на него, а тощий предпринял попытку вырваться. Владан с силой приложил его к стене, и парень, обмякнув, сполз на пол.

– Посиди немного, чтоб не пришлось тебе ноги ломать, – благодушно попросил Владан, но парень все понял правильно, обхватил колени руками и замер.

– Молодец, – кивнул Владан и повернулся к девчонке. – Давай немного поговорим.

Та окинула его внимательным взглядом и согласно кивнула. Теперь страха в ней не чувствовалось, скорее, любопытство. А вот паренек вдруг зарыдал, размазывая слезы.

– Чего так плющит-то? – в легком замешательстве спросил Владан.

– Я не виноват! – завопил парень и принялся биться головой об стену.

– Полегче, придурок, – нахмурился Владан. – В чем не виноват?

– Ни в чем! Я ничего плохого не делал… Отпустите меня…

– Так тебя никто не держит. Иди, если ног не жалко.

– Ну почему, почему я должен за кого-то отвечать?! – ныл тощий.

– Он всегда такой? – повернулся Владан к девчонке.

– Костя? – степенно уточнила она. – Ага. Чуть что, сразу ревет. Вам бармен сказал, что он Юлькин парень? Так это фигня. В смысле, неправда. Она его терпеть не могла, а он ее. Парень есть только у Машки, Вадик, высокий такой. А Костя и Денис – его друзья. На самом деле друг – только Денис, а Костя всем дает списывать. Он придурок, но умный. Вот его Вадик с собой и таскает. Машка – моя подруга, и я вроде как с Денисом, но это так… не по-настоящему. А Юлька, получается, с Костей. Но сами подумайте, кто ж на такого западет?

Мы дружно посмотрели на Костю, он на мгновение затих, а потом зарыдал еще отчаяннее, бормоча под нос:

– Гады, какие все гады…

– Это ты про кого? – посуровел Владан.

И парень, несколько раз всхлипнув, успокоился. Сидел и только шмыгал носом.

– Ты знаешь, где Юля? – спросил Владан, обращаясь к девчонке.

– Нет, – покачала головой она.

– А чего вдруг сорвались резво? Кстати, тебя как зовут?

– Ксюша, – ответила она и улыбнулась.

Похоже, Владан ей нравился. Любопытство вызывал – совершенно точно. Мой босс в восторг от этого не пришел, вздохнул и продолжил:

– Жду ответа на предыдущий вопрос.

– Так это… Юлька пропала. Мать ее мне звонила. И Машке, и Вадику… всем… Вы вошли, весь такой крутой, мы сразу внимание обратили. Вадик сказал: «Хана Витьку», это бармена так зовут. По его душу.

– В смысле?

– Он наркотой торгует. Вся округа знает. Денис сказал, вы на мента не похожи, а Вадик ему: «Точно, но для Витька это еще хуже». Если такой, как вы, кем-то интересуется…

Девица заливалась соловьем, а Владан мрачнел на глазах, хотя я кое в чем была с ней согласна.

– В общем, когда вы к нам пошли, Вадик шепнул: «Ноги», и мы побежали.

– Ясно. Расскажи о том, что случилось в среду.

– Да ничего не случилось. Если вам бармен про драку сболтнул, то это фигня. Костя с Юлькой вечно цапаются, потому что оба придурки. Он ее подкалывать начал: пойдем в сортир, займемся сексом, строил из себя крутого… А она его послала. Я бы тоже послала. Но она выпендриваться принялась. Он нахамил, она съездила ему по роже, а он ей. Юлька думала, кто-то из парней за нее вступится, но всем уже это надоело.

– Бильярдную вы покинули вместе?

– Да, нас отсюда выгнали. Юлька вся разобиженная, послала всех и пошла к остановке. А мы к Косте. Он тут рядом живет. Предки у него уехали… Юльке я позвонила, хотела, чтоб она к нам пришла, когда успокоится. Но она не отвечала. Обиделась, что я за ней не побежала. Потом я вспомнила: у ее предков какой-то юбилей. Вот и подумала: наверное, решила с ними пойти, хотя сначала не хотела. А вы кто? – вдруг спросила она и улыбнулась.

– Юлины родители попросили меня ее найти, – неохотно ответил Владан.

– Вы что, сыщик? – вытаращила глаза Ксюша. – Настоящий?

– Я почтальон, – отрезал Владан, смутив девчонку.

– Что? – растерялась она. – Вы в полиции работаете?

– Нет. Давай вернемся к Юле. Расскажи, какие у нее были отношения с родителями.

– Как у всех, – пожала плечами Ксюша.

– А у всех какие?

– Нормальные.

– Ты сказала: у родителей юбилей, а она идти не хотела.

– А-а-а… так это понятно. Чего там делать-то? Соберется старье, начнут бухать и болтать всякую чушь. Скука смертная.

– В бильярдной торчать веселее? – усмехнулся Владан, девчонка вроде бы обиделась.

– Денег нет, вот и торчим. У моих предков копейки не выпросишь, только и знают твердить: «Учись, учись». На фига? Отец у меня сильно ученый, и что? Тачку нормальную и то купить не может. У Юльки батя вроде при деньгах, но тоже не балует. Жесть. Правда, последнее время деньги у нее появились.

– Давно с Юлей дружите?

– С первого класса. Она вообще-то неплохая, только врушка.

– Врушка?

– Ну да. Врет на каждом шагу.

– Например?

– Ну… врала, что у нее парень есть. А когда Машка сказала: покажи своего парня, сразу сдулась. Принялась плести про то, что он уехал. Ясно, что врет. То к ней по дороге кто-то пристанет, то она с какой-то актрисой познакомится и та зовет ее в кино сниматься… Полная лажа. У нее из-за этого постоянные проблемы, всех своим враньем достала. Машка ее подкалывает, вот и получается, что только я с ней дружу, мне-то ее истории пофиг.

– Куда, по-твоему, могла отправиться Юля? – спросил Владан.

Девчонка пожала плечами.

– Не знаю.

– Друзья, подруги?

– Так ведь нет никого.

– Может, с кем-то познакомилась недавно или еще что-то произошло?

– Да с ней всегда что-то происходит. В мечтах. Косте сказала, что у нее взрослый парень есть. В смысле, мужчина. Чтоб Костя к ней не цеплялся. Ясно, что врет.

– Почему же? Вдруг правда?

– Да бросьте вы, она не врать уже не может и про мужика на ходу выдумала… А еще сказала, знает какую-то тайну, из-за которой даже убить могут.

– Интересно. Давай-ка поподробнее.

– Фигня это, – пожала плечами Ксюша. – Юлька думала, мы ее расспрашивать начнем, а мы не стали. Больно надо. Нам ее вранье неинтересно. Машка ей и говорит: «Ну и помалкивай». Юлька обиделась, сидела надутая, а мы перестали обращать на нее внимание. Вот и все.

– Вы сами ее искать не пытались? Может, звонили? У знакомых спрашивали?

– Кому звонить-то?

– Слушай, – не выдержал Владан, – твоей подруги нет дома уже пять дней! Тебя хоть немного интересует, где она и что с ней произошло?

– Интересует, – пожала плечами Ксюша. – Но я правда ничего не знаю. Она ушла отсюда в среду, и больше мы ее не видели. Юлька не звонила и не приходила. Вы что, думаете, мы ее прячем? Где? И на фига нам это? Да она ко мне домой даже не приходит. Из-за Катьки, старшей сеструхи. Она Юльку терпеть не может.

– Но какие-то предположения, куда Юля могла исчезнуть, у вас, наверное, есть? – вмешалась я.

Девчонка вновь пожала плечами.

– Может, к родне какой подалась? К бабке или еще к кому? Машка говорит, небось предков решила повоспитывать. Они и так ей все разрешали, а на радостях, что вернулась, и подавно…

Владан достал карточку с номером своего мобильного и протянул девчонке.

– Если Юля вдруг объявится или ты что-то вспомнишь, позвони.

– Ладно.

Владан шагнул к двери, тут ожил Костя, чуть приподнялся и спросил:

– А мне идти можно?

– Да ради бога.

Мы направились к машине, Ксюша достала мобильный и начала звонить, видимо, друзьям. Костя вышел следом за нами и наблюдал, как мы садимся в джип Владана.

И вдруг решительно зашагал к нам. Владан, открыв дверь, ждал, когда он подойдет поближе. Парень замялся, хмурясь и топчась на месте, Владан терпеливо ждал.

– Про мужика она не врала, – наконец заговорил он. – Может, и был мужик. В смысле, может, у них что-то было.

– Ты его видел?

– Ага. То есть его только мельком, он в машине сидел.

– Рассказывай, – поторопил Владан.

– Ну… в начале лета все разъехались, я в городе один болтался. Позвонил Юльке, она сказала, типа, занята, не до меня ей. Я в кино пошел. В «Киномакс» на Левитана. Выхожу после сеанса, вижу – Юлька… Думал, она тоже в киношке была. Хотел окликнуть, а она подходит к тачке, в ней мужик сидит. Юлька села в машину, и они уехали.

– Хоть что-нибудь ты о нем можешь сказать?

– Ну, он точно мужик, в смысле, старый.

– А это не мог быть ее отец?

– Нет. Я ее батю знаю. И тачка другая.

– Марку, номер помнишь?

– Вроде «Ауди». Темно-синяя. А номер… Не помню, то есть я просто на номер не посмотрел.

– Она села в машину, а что дальше?

– Ничего. Сразу уехали. Юлька, кстати, меня заметила и… в общем, средний палец показала. А мужик был старый, это точно, в папаши ей годился. Но я его совсем не запомнил. Я прям обалдел… Все привыкли, что Юлька врет, а тут выходит – правда. Вообще-то она мне нравилась, – неожиданно сообщил он. – Она, конечно, малость с приветом, но зато не такая зануда, как Ксюха. С этой все ясно, ей бы только замуж за богатенького.

– Не рано ли замуж?

– Не знаю, лично я карьеру буду делать, а семья – это потом.

«И кто тут зануда?» – с тоской глядя на него, подумала я.

– У тебя тоже никаких идей, где может быть Юля?

Он пожал плечами.

– Наверное, с мужиком этим куда-то сорвалась.

– Мужик должен быть совсем идиотом, – проворчал Владан.

– Если не хуже, – поддакнула я.

Парень потоптался еще немного и побрел восвояси, а мы поехали в Костерин переулок – взглянуть на место, где Забелин высадил Юлю.

– Что скажешь? – тут же полезла с вопросами я, Марич посмотрел недовольно – мол, что тут вообще говорить? Но мне молча не сиделось. – Девчонка-врушка, у которой есть знакомый намного старше, и он иногда ее подвозит.

– Это может быть друг семьи. Как твой Забелин.

– Я тоже об этом подумала. У Забелина «БМВ», но если он затеял какую-то пакость, запросто мог обзавестись «Ауди». Старым этого типа никак не назовешь, но для Кости и я, наверное, старушка, – Владан на это замечание усмехнулся, а я продолжала: – Только я не верю, что Забелин причастен к ее исчезновению. Он, конечно, редкая сволочь, но с инстинктом самосохранения у него все в порядке, и к нам он бы не явился.

Если честно, в этом я была не особенно уверена, скорее, рассчитывала на это. С инстинктом самосохранения у него действительно все в порядке, но он не только редкая, но еще и очень наглая сволочь.

Владан молчал, сосредоточившись на дороге, а я продолжала:

– А как тебе слова Юли о некой тайне, за которую могут убить? Ксюша считает, это ее обычные фантазии. А если нет? Что такого могла узнать девочка?

– Ты ждешь, что я прямо сейчас отвечу на твой вопрос? – произнес Владан, вновь с недовольством взглянув на меня.

Я прикусила язык, теряясь в догадках: он злится из-за того, что ему работу подкинули, когда он намеревался отдыхать? Или ему не нравится, что наш клиент – мой бывший муж, и я, пожалуй, слишком много о нем болтаю? А вдруг он ревнует?

Я покосилась на Владана, взгляды наши встретились, и в его взгляде недовольство только увеличилось, словно он спрашивал с повышенной интонацией: «Чего еще?!»

– Можно радио включить? – пискнула я, не придумав ничего умнее.

– Можно, – буркнул он, но надобность в радио отпала, потому что впереди показался указатель «Костерин переулок».

Мы остановились, вышли из машины, и Владан принялся оглядываться.

– Он сказал, что высадил ее здесь, – заметил Марич, я согласно кивнула.

Отсюда небольшой переулок, всего в несколько домов, отлично виден. Но направился Владан не в переулок, а к особняку, который находился в двух десятках метров от поворота. Я следовала за ним, не очень понимая, что ему там понадобилось, пока не увидела на фасаде здания вывеску «Банк» и не обратила внимание на видеокамеру. Если Забелин высадил девочку именно здесь, велика вероятность, что камера это зафиксировала. Только я собралась сообщить о своей догадке, как Владан достал мобильный и набрал номер, продолжая оглядываться.

– Привет, – сказал он своему собеседнику. – Ты где сейчас трудишься? – и, услышав ответ, добавил: – Тогда жди в гости, – после чего убрал мобильник и кивнул мне.

Мы вошли в банк. Владан уверенно свернул направо, зашагал по длинному коридору, остановился перед дверью с табличкой «Начальник охраны. Титков Сергей Ильич», распахнул ее, и я увидела румяного упитанного дядю лет пятидесяти, который сидел за столом возле окна и ел бутерброд, запивая его кофе. Чашка была несуразно большой, а запах в кабинете – как в кофейной лавке.

– Приятного аппетита, – сказал Владан.

Сергей Ильич слегка подавился, торопливо проглотил очередной кусок и ответил:

– Быстро ты. Волка ноги кормят?

Владан сел на стул, ногой пододвинув другой мне, и сказал:

– Доедай, мы подождем.

Но Титков, вздохнув, убрал недоеденный бутерброд в ящик стола и, отставив чашку в сторону, спросил:

– Кофе хочешь?

– Я к тебе не за кофе, а за помощью. Хотя и от кофе не откажусь.

Титков усмехнулся, позвонил секретарше, та принесла нам кофе. За это время Владан успел объяснить, что нам от Сергея Ильича надо.

– Записи с видеокамер сколько хранятся?

– Обычно неделю. Иногда больше, если чего-то вдруг не понравится. Машина там или какой-нибудь настырный прохожий.

– Надо взглянуть на запись с камеры, что смотрит в переулок.

– Какой день?

– Среда.

Титков вдруг нахмурился, однако тут же сказал:

– Надо так надо… Идем.

Мы вместе покинули кабинет и вскоре оказались в комнате, где двое мужчин сидели перед мониторами. Мы поздоровались, Титков сказал:

– Вова, найди запись за среду.

Вова посмотрел на нас с интересом, но вопросы задавать не стал, через минуту все наше внимание было приковано к экрану.

– Какое время интересует? – спросил Титков.

– Ближе к вечеру.

– С 20:00 подойдет? – осведомился Вова.

– Подойдет. Давай на ускоренной.

Довольно быстро на экране появилась машина Забелина.

– Теперь помедленней, – сказал Владан.

Машина остановилась, из нее вышла девушка, захлопнула дверь и направилась в переулок. «БМВ» тронулся с места и через мгновение исчез с экранов. Девчонка как раз поравнялась с металлическим забором, повернулась в сторону машины, точно желая убедиться, что за ней оттуда не наблюдают, сделала еще шаг и тоже исчезла.

– Вас девчонка интересовала? – спросил Сергей Ильич, когда мы вновь оказались в его кабинете.

– Ага. Сбежала из дома. Родители в панике, просили ее найти.

– Не знал, что ты такими делами занимаешься. Или ее родители – люди особенные?

– Родня Полины Леонидовны настойчиво просила, – кивнул на меня Владан, а я неожиданно покраснела и взглянула на него с возмущением. Нашел родню! Значит, он все-таки злится, вот только непонятно на что. – У меня к тебе просьба: если остались записи, сделанные раньше среды, попридержи их пока.

– Хочешь знать, бывала ли она здесь раньше?

– Хочу.

– Ладно. Сделаем. Проверю и тебе позвоню.

Пожав Титкову на прощание руку, Владан пошел к двери, и я, само собой, за ним, и тут Титков вдруг добавил:

– Владан…

Марич оглянулся, Титков сидел с разнесчастным видом и молчал, точно решал сложнейшую задачу.

– Ну? – поторопил Владан.

– Короче… этой записью уже интересовались.

Владан вернулся к столу и молча сел. Титков скривился, словно от зубной боли.

– Вообще дело не мое… и если б я не знал тебя очень хорошо…

– Давай уже к делу… – не выдержал мой босс.

– На днях приходил один тип. Назвался адвокатом. Просил помочь. Сделал копию и эту запись просил сохранить. Вроде как в суде может понадобиться.

– Как фамилия адвоката?

– Да никакой он не адвокат… – махнул рукой Титков в великой досаде. – Покажи он десяток документов, я б все равно не поверил.

– Но человеку помог.

– А чего не помочь? В конце концов…

– Ладно, не терзайся понапрасну. Желание немного подзаработать всегда находило отклик в моей душе. Надеюсь, его благодарность тебя порадовала.

Сергей Ильич пожал плечами:

– У парня, должно быть, денег куры не клюют.

– Как выглядел?

– Лощеный красавец в дорогом костюме…

– Может, в самом деле адвокат?

– Нет. Морда слишком подлая даже для адвоката. Где-то я его раньше видел, только вспомнить не могу. Если вспомню, сообщу.

– Ага. Давай.

Мы направились к двери, Титков вновь окликнул Владана. На сей раз он предпочел говорить так тихо, что я ничего не услышала, кроме слова «девчонка».

– Дурак ты, Сергей Ильич, – вдруг заявил Владан и покинул кабинет.

Я в легком обалдении, пробормотав «всего доброго», поспешила закрыть дверь.

– Что он тебе сказал? – спросила, когда мы вышли из банка. Владан махнул рукой, не желая отвечать, я возмутилась: – Так нечестно! Что он тебе сказал про девочку, я должна знать!

– Не про девочку, а про девчонку, он имел в виду тебя.

– Да? И что?

– Отвяжись Христа ради!

– Марич, ты ужасная свинья…

– Его интересовало, сплю я с тобой или нет.

– А-а-а… Наверное, зря ты его дураком назвал. Теперь он нам помогать не захочет. И потом… по-твоему, со мной только дурак может спать?

– Неожиданный поворот. Еще слово, и встанет вопрос о твоем увольнении.

Мне пришлось замолчать. Мы между тем оказались в переулке, и я все-таки отважилась открыть рот, правда, тему сменила:

– Только мне кажется, что щедрый адвокат, посетивший банк, это Забелин?

– Конечно, он, – кивнул Владан.

– Тогда зачем к нам притащился? У него же алиби.

Я потянулась за мобильником с намерением звонить бывшему, но Владан меня остановил:

– Вряд ли он ответит правду. Так что найти ответ на этот вопрос нам лучше самим.

– Мы просмотрели запись до восьми утра, – сказала я, – Забелин там больше не появлялся. С какой стати ему беспокоиться о судьбе Юли, если у него алиби?

– Алиби не так уж безупречно. Он мог объехать переулок и подхватить девчонку на проспекте. Времени на это у него вполне бы хватило.

– Интересно, откуда у Забелина адвокатское удостоверение? Не на слово же ему Титков поверил.

– У твоего бывшего есть бумажник, а в нем толстая пачка бабла.

– Иными словами, господин Титков – человек продажный?

– Нормальный он человек, – поморщился Владан, – он же не банковскую тайну выдал. А сделал копию с записи камеры наблюдения.

– Но нам Забелин об этом не сообщил.

– Наверное, решил, что нам это знать без надобности.

– Меня это беспокоит, – честно призналась я.

– Повода пока не вижу, – проворчал Владан. – С его стороны вполне нормальное стремление подстраховаться.

Тут я сообразила, что мы уже некоторое время стоим возле железного забора, того самого, около которого на записи видели Юлю.

– Калитка, – кивнул Владан.

Калитка в самом деле была, а вот дом с этой стороны не увидишь. Фасад его выходил на Земляную улицу. Зачем тут калитка, не очень понятно, но, наверное, хозяева решили, что иметь возможность выхода и на улицу, и в переулок – удобно.

Калитка оказалась заперта и запиралась на ключ. Забор был довольно высоким, за ним виднелись кроны деревьев и больше ничего.

– Если она вошла в калитку, значит, у нее был ключ, – сказала я.

– Или кто-то открыл калитку заранее. Надо выяснить, кто хозяин дома, хотя не факт, что она вообще вошла в калитку.

– Но… больше здесь ничего нет, – развела руками я.

Действительно, переулок в этом месте заканчивался, дальше – стройка, через несколько метров начинался забор из бетонных блоков. Однако проход на проспект мы обнаружили без труда. Вполне возможно, Юля им и воспользовалась, чтобы отделаться от Забелина. Именно это я и сказала Владану, он кивнул, а я добавила:

– Но это значит, что она знала об этом проходе, то есть раньше уже бывала в переулке. А что ей здесь делать? Если только сбегать от очередного докучливого дяди?

– А ты молодец, – подмигнул Владан.

– Конечно. А почему?

– Неплохо соображаешь.

– Ну, рядом с гением сыска немудрено научиться.

– Смотри, не перехвали.

Мы немного прошли по проспекту и свернули на Земляную. Здесь вместо железного забора было низкое деревянное ограждение, отделявшее дом от тротуара. В узеньком пространстве нашли приют несколько цветочных кустиков, названия которых я не знала. Дом одноэтажный, чердак, судя по всему, тоже приспособили под жилье. Вход был здесь же – добротная дверь под навесом из пластика. Когда-то дом, должно быть, выглядел солидно: красный кирпич, белые наличники, но сейчас было видно, что он изрядно обветшал и казался старичком рядом со своими собратьями, современными двухэтажными коттеджами, которые выстроились вдоль улицы напротив.

Владан нажал кнопку звонка, некоторое время было тихо, потом мы услышали шаги, и дверь открылась. Невысокая бледная женщина в розовом халатике улыбнулась краешком губ, с интересом глядя на нас. Я не сразу поняла, что она беременна, скорее всего, срок уже был немалый, просто женщина миниатюрная, и ребенок ей под стать, к тому же халат был довольно просторным, однако руки она тут же устроила на пояснице, как делают большинство беременных, когда им тяжело стоять. Собственно, из-за этого жеста я и поняла, что срок у нее довольно большой.

Она быстро окинула Владана взглядом и улыбнулась шире. Он тоже улыбнулся.

– Извините, что беспокоим вас.

– Ничего страшного, – ответила она. – Вы к мужу? Его сейчас нет.

– На самом деле вы тоже можете нам помочь.

– Да? А в чем дело?

Я думала, Владан расскажет ей о Юле, будущая мама наверняка не откажется помочь в таком деле, но он почему-то решил иначе.

– В переулке за вашим домом из машины украли сумку. С документами. У вас там видеокамера не установлена?

– Нет, – весело ответила женщина. – Не думаю, что она нам нужна, мы ведь в центре города, у нас хороший район, и мы совсем не богаты. Вряд ли кто-то решит нас ограбить.

– Машину все-таки взломали, хотя она тоже не из дорогих.

– Ничего об этом не слышала. Когда это было?

– В среду вечером.

– В среду мы с мужем были дома. Смотрели телевизор, а что происходит в переулке, из дома не услышишь.

– Муж все время был с вами? Может, куда-то выходил?

– Нет. Мы посмотрели кино и пошли спать. Было уже довольно поздно, муж привык рано вставать, а я люблю кормить его завтраком.

– Вашему мужу повезло.

– Мне тоже. У меня отличный муж.

– Не сомневаюсь. Еще вопрос: вы часто пользуетесь калиткой, той, что выходит в переулок?

– Почти никогда. Это дом моих родителей. При жизни папы у нас был большой сад, а еще две собаки, они там целыми днями бегали, никакая видеокамера не нужна. А когда папы не стало… За садом некому было ухаживать. Собаки тоже умерли. Я хотела заняться садом, чтобы ребенку было где гулять. Но муж считает, что разумнее продать землю. У нас двадцать пять соток. Люди смогут построить дом. А нам деньги очень даже пригодятся.

– Наверное, ваш муж прав. Спасибо за помощь. Извините, что побеспокоили.

– Что вы, я рада была немного поболтать, – засмеялась женщина. – Сейчас я почти всегда дома, мало с кем общаюсь. В переулке офисы, там наверняка есть камеры, спросите у них.

Мы направились в переулок, я сказала:

– Совершенно ясно, что Юля не могла прийти в этот дом. Во-первых, калитка заперта на ключ, во-вторых, ей здесь совершенно нечего делать. Что может связывать пятнадцатилетнюю девочку и замужнюю беременную женщину?

Владан пожал плечами, выглядело это так, точно он сомневается в моих словах.

– Ты думаешь иначе?

– Честно? Я вообще ничего не думаю. В том смысле, что не утруждаю себя понапрасну, раз уж сведений у нас слишком мало, чтобы строить гипотезы.

Владан замолчал, я попыталась его разговорить, но не преуспела. Мы отправились в поход по офисам. В ближайшем здании их было множество, на то, чтобы обойти все, нам понадобилось часа два. Большинство контор прекращали работу в 18:00, самое позднее в 19:00, Юлю ни вечером в среду, ни в какой-либо иной вечер никто не видел. Камер видеонаблюдения у них тоже не было. Второе здание в этом смысле казалось более перспективным, камера точно была, но и здесь нас ждало разочарование. Все три этажа занимала фирма «Надежда», мне так и не довелось узнать, чем они занимались и на что надеялись, хотя разговаривали с нами вполне охотно, особенно когда мы сообщили о пропавшей девочке. В половине седьмого здесь оставался лишь охранник. Территорию, окруженную крепким забором, он не покидал, а с камерами вышла незадача. Та, что интересовала нас, попросту не работала, а та, что на фасаде, была направлена на калитку и ворота, происходящее за забором при всем желании не увидишь. Третье здание оказалось еще более бесперспективным. На заборе, его окружающем, висел баннер «Продам, сдам в аренду» и номер мобильного. С той стороны не доносилось ни звука. Подтянувшись и заглянув за забор, Владан смог убедиться, что здание пустует, по крайней мере, никакого движения не видно, камеры отсутствуют.

На всякий случай шеф позвонил по мобильному, указанному на баннере, и узнал: здание готовы сдать в аренду или продать, пустует оно уже три месяца, и, судя по отсутствию оптимизма в голосе говорившего, желающих приобрести его не находится. Теперь вся надежда была на жилой дом по соседству. Но и там хозяев на месте не оказалось, по крайней мере, в дверь мы звонили напрасно, никто нам не открыл и даже не поинтересовался, что нам надо.

Бесполезное снование в переулке вызвало легкую досаду, но я и не думала жаловаться. Владан был рядом, а ничего более я не желала так страстно, то есть желаний-то у меня о-го-го, но если по минимуму, то и за это огромное спасибо.

Владан разочарованным тоже не выглядел, но вряд ли по причине моего здесь присутствия. Его терпению можно лишь позавидовать. Такое впечатление, что впереди еще семь жизней и спешить куда-либо попросту глупо. Но впечатление могло быть обманчивым. Мне ли не знать, как стремительно меняется мой босс, и уж коли терпение его лопнет, лучше не находиться поблизости, а, подхватив ноги в руки, спешно ретироваться, радуясь, что остался цел. В такие минуты даже я его побаивалась. Однако в настоящий момент он был скорее благодушен, хоть и хмурился. Достал из кармана очки от солнца, надел их, в который раз огляделся и сказал:

– Поехали к Моргуновой.

Мы зашагали к машине, а я задала вопрос, который не давал мне покоя все это время:

– Ты почему ей правду не сказал? Зачем надо было врать про украденные документы?

Владан взглянул из-под очков.

– Будущей мамаше волноваться вредно.

– С какой стати ей волноваться?

– Бабы так устроены. Есть повод или нет, а волноваться все равно будут. К тому же для начала я бы хотел на ее мужа взглянуть.

– Ты думаешь, он может иметь какое-то отношение…

– Я не думаю, – перебил он. – Просто хочу взглянуть. Ну и задать ему пару вопросов.

– Ясно, – кивнула я, хотя особой ясности не наблюдалось.

Моргунова Ирина Евгеньевна была из тех блондинок, чье лицо как будто смывалось вместе с макияжем. Оттого, наверное, косметикой она злоупотребляла. Татуаж бровей, ресниц и губ дополняли густые тени, румяна и помада винного цвета. Узкие брюки подчеркивали странности фигуры: зад у нее был непомерно большой, а короткие ноги до того худы, что она напоминала мультяшного персонажа, какой-нибудь фрукт или сердечко, что бегает на ножках.

Моргуновы жили в многоквартирном доме, вполне приличном, хоть и не из дорогих. Огороженная территория, паркинг с выделенными местами, пустующая детская площадка и дворник-таджик, проводивший гостей настороженным взглядом.

Ирина Евгеньевна встретила нас возле лифта и, судя по всему, очень волновалась. А увидев Владана, и вовсе растерялась, забыла пригласить нас в квартиру, начала говорить еще в подъезде.

– Муж мне сказал… спасибо вам большое… Валерий Константинович – такой отзывчивый человек… Я так ему благодарна…

Про отзывчивость бывшего мне было что сказать, но я помалкивала, впрочем, как и Владан. Он молча смотрел на женщину без намека на недовольство и ждал, когда поток слов иссякнет.

– Ради бога, извините, – всполошилась она. – Я совсем не понимаю, что делаю. Проходите, пожалуйста.

Мы наконец вошли в квартиру и очень быстро оказались в просторной гостиной. Вкусы хозяйки укладывались в формулу «дорого-богато», правда, понималось «богатство» по-своему. Ковер на полу синтетический, мебель в версальском стиле явно изготовили китайцы. Дополняли интерьер бархатные шторы с кистями и стеклярусом. Огромная люстра выглядела так, точно ее списали в театре, пожалели выкинуть и повесили здесь. Потолки в квартире высотой похвастать не могли, и Владан, пробираясь к креслу, едва не задел люстру головой, что хозяйку очень огорчило. Она была из тех людей, кому хочется выглядеть в чужих глазах идеально, и низкие потолки в картину ее мира, вероятно, не вписывались.

– Я не сплю четыре ночи, – сказала Ирина, достав из кармана платок и промокнув глаза. – Наверное, ужасно выгляжу. От Юли никаких известий. Ее мобильный отключен, полиция ничего не может сделать. Они пробовали установить местонахождение Юли по мобильному, оказывается, это возможно, даже если телефон выключен, но ничего не вышло. Судя по всему, она выбросила сим-карту. Я надеюсь, что она сама это сделала, а не кто-то другой. Ведь моя дочь жива… – она то ли утверждала это, то ли ожидала от нас подтверждения, и тут же расплакалась.

Владан, дав ей время успокоиться, начал задавать вопросы. Отвечала Ирина охотно, иногда даже увлекаясь, и ответ превращался в пространный рассказ, против чего мой босс не возражал, к тому же это явно помогало ей отвлечься от жутких мыслей, в общем, разговор вышел долгим, но ничего нового мы поначалу не услышали. Переходный возраст, затяжная война с родителями без малейшего повода (по крайней мере, так считала Ирина), проблемы в школе и бегство из дома. Она предпочла называть это именно так.

– Я-то думала, мы будем с дочкой подругами, – горько сетовала Моргунова. – А что вышло? Человек, которого ты любишь всей душой, ни в грош тебя не ставит. Считает чуть ли не врагом. Откуда в них это? – Она уставилась на Владана, а тот, помолчав, ответил:

– У меня нет детей.

– Вам повезло, – махнула рукой Ирина. – Иногда я в самом деле так думаю. Найдите ее, ради бога! Поскорее найдите, пока я не сошла с ума!

– Есть у вас догадки, где может быть ваша дочь? – спросила я, потому что женщина вдруг замолчала и повисла тишина, которую Владан нарушать не торопился.

– Я уже всех обзвонила, ко всем съездила…

– Родственники?

– Ни к кому из них она бы точно не поехала, но я, конечно, проверила. Я надеялась, она у кого-то из подруг. Дети так жестоки, им ничего не стоит промолчать или соврать… Им плевать на чувства родителей, но они ведь дети, и их семьи не могли не знать… А взрослые все понимают… В общем, мы все проверили. На дачах, где она могла быть без ведома старших, ее нет… Где еще?

– Вы сказали, она сбежала из дома. А причина?

– Это вам, Полиночка, нужна причина, потому что вы уже взрослый человек. Вспомните себя в ее возрасте… Я с ужасом думаю, что она отправилась куда-то на попутной машине… совершенно одна…

– А если не одна? – подал голос Владан, и мы дружно на него уставились. – Ирина Евгеньевна, мы хотим найти вашу дочь. Вы тоже этого хотите. В наших интересах быть друг с другом откровенными. Мы успели встретиться с друзьями Юли, она рассказывала им о своем приятеле, взрослом мужчине.

В тот момент я была уверена: Ирина вновь зарыдает, ее рука уже тянулась к карману, где лежал платок, но замерла на полпути.

– Вы думаете, она с ним уехала? Она же несовершеннолетняя! Если он не псих, должен понимать… А что, если действительно псих? Заморочил голову моему ребенку и увез… Господи, а если он не просто псих, а маньяк? Держит ее на цепи в каком-нибудь подвале…

За пять минут Ирина нарисовала такую кошмарную картину, что я готовилась свалиться в обморок, но тут вмешался Владан.

– Давайте вернемся к реальности, – предложил он. – Не было ли в поведении вашей дочери моментов, которые позволяют предположить: в ее окружении действительно есть такой мужчина?

Владан намеренно выражался туманно, чтобы не задеть материнские чувства. Некоторое время Ирина сидела, таращась на него во все глаза. Я решила, что она не поняла вопроса, и готовилась вмешаться, подозревая: с минуты на минуту Марич повторит вопрос, на этот раз выразившись чересчур прямо, но, безусловно, доходчиво. Однако она вдруг заявила:

– Я должна сказать. Я чувствую. Вам я должна сказать.

Пока я прикидывала, как к этому отнестись, она резко поднялась и направилась вон из гостиной.

– Идемте, – пробормотала Моргунова.

Через минуту мы оказались в комнате, которая, вне всякого сомнения, принадлежала Юле. Кровать под балдахином, фотографии в рамочках и учебники на полке. Учебники, кстати, выглядели так, будто только что прибыли из магазина и ими никогда не пользовались.

– Когда я потеряла надежду, что моя дочь вернется сама… – слегка запинаясь от волнения, заговорила Ирина, – я обыскала ее комнату. Раньше я никогда себе этого не позволяла, уважая личную свободу своего ребенка…

– Что вы нашли? – спросил Владан, когда стало ясно: Ирина слегка увлеклась и, кажется, уже забыла, зачем мы здесь.

– Деньги, – испуганно ответила она, полезла под кровать и выбралась с металлической коробкой, в каких обычно продают чай. – Вот, – открыв коробку, она вытрясла на кровать пачку банкнот.

Владан присвистнул, а я спросила:

– Сколько здесь?

– Почти триста тысяч.

– Неплохие сбережения для девочки ее возраста.

– Это он, да? – сказала Ирина. – Этот тип? Взрослый мужчина? Он давал ей деньги, а потом увез ее?

– Если бы Юля сбежала из дома, деньги она, скорее всего, взяла бы с собой, – заметила я, косясь на Владана.

– Мужу вы об этом не сказали? – спросил он.

– Нет, – испуганно покачала головой Ирина. – Это его убьет… Он и так… едва держится… Я уверена, этот негодяй запугивал моего ребенка и давал ей деньги, чтобы она чувствовала себя виноватой, какой-то продажной девкой… Юля очень гордая, независимая…

– Деньги уберите, – сказал Владан.

– Что? – растерялась женщина.

– Уберите деньги. В полиции вы о них тоже не сообщили?

– Нет, – просто ответила она.

Владан вздохнул и сел в розовое кресло, в котором уместился с трудом.

– Что вы еще им не рассказали?

– У нее был ключ, – помедлив, ответила женщина.

– Какой ключ?

– Не знаю. Просто ключ. Лежал в ее сумочке. Не подумайте, что я за ней шпионила, я всегда доверяла своей дочери… но… Я знала, что она курит, она иногда курила при мне, когда хотела меня позлить. Но у нас была договоренность, что дочь не позволит себе ничего противозаконного…

– Вы искали в ее сумочке наркотики? – спросил Владан, которому политкорректность уже действовала на нервы.

– Да, – быстро кивнула она. – В кармане, застегнутом на молнию, лежал ключ.

– Что вам сказала Юля?

– Ничего. То есть я не спрашивала. Как бы я объяснила? Я роюсь в ее сумочке? Я не могла лишиться ее доверия.

– Что еще? – спросил Владан, с довольно безучастным видом стряхивая с брюк невидимую соринку.

– Еще? – вопрос вроде бы поставил Ирину в тупик.

«Как бы фантазировать не начала», – успела подумать я, прежде чем она ответила:

– У нее был телефон. То есть я хотела сказать, второй мобильный. Мы подарили ей айфон последней модели, вы же знаете, современные дети… – Моргунова вроде бы смутилась, вздохнула и заговорила вновь. – Я вошла в ее комнату, она сидела за столом, вот здесь, и что-то быстро накрыла журналом. Мне стало интересно, и я… я подошла и вроде бы нечаянно сдвинула журнал, когда мы разговаривали. Под журналом был мобильный. Я спросила, что это. Она по обыкновению разозлилась, что я лезу в ее жизнь и все такое, но этот мобильный… он меня напугал. Зачем он дочери? В общем, она сказала, этот телефон оставила подружка. И даже извинилась, что накричала на меня. Помогла приготовить ужин.

– А что за подружка оставила мобильный, Юля так и не сказала?

– Нет. И даже если бы сказала, вряд ли бы я поверила. Никто из ее подруг не стал бы ходить с таким телефоном. Дешевкой, которую только старушки покупают. Да девочку бы засмеяли… Дети иногда такие безжалостные!

– Когда вы обнаружили у нее телефон?

– Недели три назад.

– После этого вы его видели?

– Нет. Но думаю, она просто стала лучше его прятать. Владан Стефанович, вы думаете, моя дочь попала в лапы террористов? – выпалила Ирина, вряд ли эта мысль пришла ей в голову только сейчас.

– Надеюсь, что нет, – отмахнулся Владан. – Но то, что вы далеко не все знали о жизни дочери, сомнений не вызывает. На вашем месте я рассказал бы в полиции и о деньгах, и о мобильнике.

– Она должна была сделать что-то ужасное? Эти деньги они заплатили ей за…

– Если вы о террористах, то они обычно вербуют идейных сторонников.

– У Юли не было странных увлечений, – затараторила Моргунова. – Никакого интереса к исламу. Она не носила платков и длинных юбок. Напротив, выбрила себе виски, коротко подстриглась… Это что-то значит?

– Вот уж не знаю, – не выдержал Владан. – Я правильно понял: вашему мужу неизвестно ни о деньгах, ни о ключе и телефоне?

– Мой муж считает, если он работает, а я нет, все должно держаться на мне. Дом, воспитание дочери – все… Он преступно мало уделял ей внимания, а когда… когда начались проблемы, во всем упрекал меня. Господи, да если он узнает, что у Юли кто-то был… взрослый мужчина… он убьет меня!

– Я дал вам совет, – пожал плечами Владан, поднимаясь с кресла. – Ваше дело – следовать ему или нет. Последний вопрос: у кого-нибудь из ваших друзей есть темно-синяя «Ауди»?

– Нет, – покачала головой Ирина. – Почему вы спрашиваете?

Владан сделал вид, что не услышал вопроса, и она в отчаянье воскликнула:

– Вы найдете мою девочку?

– Постараюсь, – кивнул он.

Квартиру я покидала с тяжелым чувством. Ирину было жалко, хоть и непонятно, чего она боится больше – никогда не увидеть дочь или разозлить мужа. Она знала, что дочь врет, но предпочла не задавать вопросов, желая сохранить иллюзию крепкой семьи, где царят любовь и доверие. Проще не замечать проблему, чем ее решать, прикрываться словами о доверии, а в действительности оставить девочку один на один с ее бедой… Неужто Юля действительно угодила в лапы вербовщиков? Но, отправляясь в дальний путь, деньги она бы не оставила…

– Как думаешь, она действительно уехала? – полезла я к Владану.

– Если и уехала, то недалеко, – ответил он. – Вряд ли мы найдем ее живой.

– Но… – растерялась я. – С чего ты взял?

– Назови это предчувствием, если хочешь. Ладно, будем надеяться, что я ошибаюсь.

Вот в этом я очень сомневалась – ошибался он редко, точнее, припомнить такое я не смогла.

Через полчаса мы расстались, Марич заявил, что на сегодня хватит. Я хотела возразить, но, не придумав, куда мы могли бы еще отправиться, вынуждена была согласиться. Он высадил меня возле нашего офиса, где стояла моя машина, и тут же скрылся во дворе дома. А я, тяжело вздохнув, поехала к себе.

По дороге я продолжала размышлять, то есть пыталась строить версии. Наличие у девочки большой суммы денег очень беспокоило. Вполне возможно, у нее действительно был взрослый любовник, который и снабжал ее деньгами. Покупал ее молчание? И потом, решив, что связь с Юлей становится опасной, попросту от нее избавился? Версия вполне реальна, учитывая, что Костя видел мужчину на «Ауди». Мать утверждала, что у знакомых такой машины нет. Вряд ли кто-то из друзей Моргуновых станет связываться с несовершеннолетней… Тогда где они познакомились? Да где угодно! Учитывая характер Юли, кто-то мог просто подобрать ее на дороге. Как, в общем-то, и произошло с Забелиным.

При мысли о бывшем я тут же почувствовала беспокойство. То, что у него есть алиби, скорее настораживало. Хотя Владан прав, ему ничего не стоило объехать переулок и встретить Юлю на проспекте. Его-то бы уж точно не смутил ее возраст. Неужто на этот раз он зашел так далеко, что убил девочку? И явился к нам с намерением найти убийцу? Он считает себя таким умным или нас идиотами? Нет, версия сомнительная. Рисковать Валерка вряд ли станет. Однако на душе спокойнее не становилось. Гадай теперь, что он задумал. Еще одна версия пугала не меньше. Юля связалась с некими типами, занимающимися чем-то скверным и опасным. Наличие денег и еще одного телефона весьма настораживает. Чтобы познакомиться с подобными людьми, даже не нужно на улицу выходить или иметь общих знакомых, достаточно заглянуть в Интернет. В этом случае она либо покинула страну по чужому паспорту, либо находится здесь, но ее судьба также незавидна. Вырваться самостоятельно она не сможет, даже если захочет. Вербовщики таким, как она, мозги промывать умеют. Я бы на месте родителей немедленно отправилась в полицию, но Ирина даже мужу рассказывать о телефоне и деньгах не стала.

– О чем только люди думают! – проворчала я. – Ну и семейка…

И тут же поймала себя на мысли: я-то папе тоже не рассказала, какой гад его любимый зять. Но у меня на это серьезная причина… Вот-вот, у каждого свои причины помалкивать, и каждый считает их исключительно серьезными. Ключ… Что это за ключ, который Юля носила в сумке? Со взрослым любовником они должны были где-то встречаться. Снять квартиру – самое простое решение. Вот и ключ. Однако из головы не шла та самая калитка в переулке, которая тоже запирается на ключ. Хозяйка дома редко его покидает, если верить ее словам. Встречаться под носом у жены довольно глупо, хотя люди иногда совершают поступки, которые и вообразить невозможно. Беременная жена спит в одной комнате, а ее муженек развлекается с несовершеннолетней в другой? По-моему, это все-таки слишком, да и нет у нас уверенности, что Юля вошла в ту самую калитку, запись обрывается еще до того, как она с ней поравнялась. Очень может быть, что девочка переулком вышла на проспект, где ее ждали. Например, тот же Зебелин. С него станется. Что, если самого главного он нам не рассказал? Предположим, он был в ту ночь с девочкой, а потом узнал о ее исчезновении и перепугался… Вполне возможно, но пока у нас нет причин обвинять его в чем-либо.

Забелин, легок на помине, пасся возле моего дома. Сначала я его не заметила, сделала круг в поисках свободного места во дворе, поставила машину, вот тогда и увидела бывшего возле подъезда.

– Черт! – пробормотала сквозь зубы. Тут же появилось искушение уехать, сделав вид, что не обратила на него внимания. Но с этим я, похоже, опоздала. Валерка, широко улыбаясь, помахал мне рукой, предлагая к нему присоединиться. Я вторично выругалась, но пошла, напомнив себе, что теперь мы на него работаем и здесь он, возможно, по делу. Правда, в этом я здорово сомневалась и оказалась права.

– Привет, – со смешком сказал Забелин, когда я к нему приблизилась.

– Что-то забыл сообщить? – хмуро осведомилась я.

– Успел соскучиться.

– Кстати, мой рабочий день уже закончился.

– Тогда, может, поужинаем?

– Твоя физиономия портит мне аппетит.

– Да? Странно. Все знакомые девушки утверждают, что я душка.

– Они тебя плохо знают. Ты просто языком почесать пришел?

– Не хочешь в ресторан, приглашай в квартиру. Не на улице же нам разговаривать.

– Я могу и на улице, – пожала плечами я, он вновь усмехнулся.

– Боишься? Я буду вести себя как джентльмен. Обещаю. Свое слово я не нарушаю, о чем тебе хорошо известно.

– У тебя что-то срочное? Может, приедешь завтра в офис? Избавишь меня от необходимости пересказывать наш разговор Владану.

– Я намерен поговорить с тобой, а не с твоим Сербом. Кстати, он так и не бросил свою подружку?

– Вот какое тебе до этого дело? – спросила я и улыбнулась пошире.

– Дверь открывай, – буркнул Забелин.

Мы вошли в подъезд и не спеша поднялись в мою квартиру. Я гадала, на сколько по шкале глупости тянет мой поступок, и утешала себя тем, что данное слово Забелин, в самом деле, не нарушал. В чем в чем, а в этом я его обвинить не могу, значит, прекращаем психовать и просто послушаем, что скажет этот гад.

«Гад» прошел в кухню, и пока я искала свои тапки, занялся приготовлением кофе. Отыскал турку и банку, где я хранила молотые зерна, снял пиджак, повесил его на спинку стула и теперь стоял возле плиты, с сосредоточенным видом ожидая, когда закипит вода. Он из тех, кто везде чувствует себя как дома.

Я села и сказала, глядя ему в спину:

– Ну, что скажешь?

– Я думал, это ты поделишься, как прошел день. Что полезного вы успели сделать за мои деньги? – не оборачиваясь, ответил он, и хотя его физиономию я видеть не могла, не сомневалась, что ее в настоящий момент украшает подлейшая из улыбок.

– Узнали кое-что любопытное, – не удержалась от язвительности я, хоть и не была уверена, что поступаю правильно. Может, торопиться не стоило.

– И что же? – Он все-таки повернулся, улыбаясь уголками губ.

– Ты забыл сказать о своем визите в банк.

– А-а-а… – Он весело хохотнул.

– Может, объяснишь, в чем дело?

– Объяснить что? Если вы не способны узнать о такой ерунде, как запись видеокамеры, какого хрена мне платить вам деньги?

– Это что, проверка?

– Нет. Если бы я сомневался в твоем Сербе, то обратился бы к кому-нибудь другому. – Забелин разлил кофе в чашки и поставил их на стол. – Где у тебя песок?

Я достала сахарницу, и мы уселись друг против друга, я – с ощущением, что делаю то, чего делать ни в коем случае не должна. Так бывает, когда неизвестно откуда взявшаяся цыганка, схватив тебя за руку, торопливо обещает любовь до гроба и дом полную чашу, а ты вместо того, чтобы послать ее подальше, ждешь, когда она закончит, и томишься.

Забелин поднял взгляд от чашки и посмотрел мне в глаза серьезно, без привычной насмешки.

«У него действительно неприятности, – подумала я. – Знать бы какие».

– А ты красотка, – вдруг заявил он, – прямо расцвела, ей-богу. Даже обидно.

– Извини, что не чахну в разлуке. Давай по делу.

– О своих делах я тебе уже рассказал, – усмехнулся он. – Теперь твоя очередь. Вы были в банке, это я уже понял. Надеюсь, ты согласишься, алиби у меня дерьмо.

– Скажи честно, у тебя с ней что-то было?

– С кем? – Забелин фыркнул и отодвинулся от стола, словно спешил оказаться от меня подальше. – На хрена мне эта сучка малолетняя?! Послушай, – он поднял руку и заговорил доверительно, – я знаю, ты обо мне не лучшего мнения, и у тебя, как это ни прискорбно, есть для этого основания. Постарайся уяснить: то, что произошло тогда… все дело в тебе, а не в твоем возрасте. Будь ты старше или младше… значения не имеет. Ты действуешь на меня всегда одинаково, все мысли, кроме одной, мгновенно улетучиваются. Я хочу тебя трахнуть. Сейчас точно так же, как тогда.

Пока я в панике думала, чем запустить в его дурную голову, он продолжил:

– Так что простись с идиотской идеей, будто я любитель малолеток. И Сербу своему по ушам не езди, чтоб не сбивать его с пути. В этой истории я на редкость положительный персонаж. Хотя, может, просто козел отпущения.

– Ты думаешь, кто-то мог тебя подставить? – начала соображать я.

Он хмыкнул и пожал плечами – мол, все под Богом ходим.

– И кто это может быть? – не отставала я.

– Да кто угодно. Ты-то должна знать, у таких, как я, враги всегда найдутся.

– У таких, как ты, несомненно.

– Да брось… Думаешь, твой папаша лучше? Та еще акула капитализма.

– Не смей равнять себя с моим отцом! Возможно, у него есть враги, возможно, у них есть повод в чем-то его обвинять. Но мой отец никогда не сделает подлость. А вот ты – запросто. Это твоя настройка по умолчанию.

– Ты ко мне несправедлива, дорогая. Кстати, что ты называешь подлостью? В бизнесе нет такого понятия. Только целесообразность.

– Ты кого-то подозреваешь или это так… разговор ни о чем? – не испытывая ни малейшего желания вступать в дискуссию, спросила я.

– Твоего Владана, к примеру, – засмеялся он. – А что? Отличная возможность отделаться от соперника.

– Ты ему не соперник. Ему никто не соперник.

– Слушай, что ты в нем нашла? – заговорил Забелин с намеком на обиду.

– Зря спросил. Начну его достоинства перечислять, до утра не переслушаешь.

– Тебе просто нравится меня злить, да?

– Думай что хочешь, мне пофиг.

– Нет, мне действительно интересно. Ты меня любила, втюрилась по самые уши, совсем как сейчас в своего Серба. А потом – бац, и все…

– Не бац, и все, – передразнила я. – На самом деле ты очень постарался, чтоб этот «бац» наступил. С какой стати ты вдруг затеял этот разговор?

– Уж извини… Любопытство одолело.

– Я не собираюсь его удовлетворять. У тебя своя жизнь, у меня – своя. Кстати, тебе на нее грех жаловаться. Ты хотел денег – они у тебя есть. Ты свободен, и на свете полно дур, готовых втюриться в тебя по самые уши. Ты ж сам хвалился: баб у тебя – как грязи.

– Желание неразборчиво. Зато потом хочется бежать от нечаянной подружки куда подальше. Знаешь, в чем проблема? Секс может быть с любой, наслаждение – только с любимой.

– Тогда тебе ничего не светит. Трахайся в свое удовольствие и не морочь себе голову, ты не способен никого любить, кроме себя.

– Уверена?

– Валера, – простонала я, – мне хорошо известно, что ты считаешь меня редкой дурой, из тех, что вовсе ничего не соображают. Считай на здоровье. Однако моего ума хватит, чтобы понять: вот сейчас ты пытаешься втюхать мне заведомую лажу. Намекнуть на чувства, которые у тебя якобы есть. Надо полагать, тебе от меня что-то надо, вот ты и стараешься. Совершенно напрасно, кстати. Может, ты просто скажешь, в чем дело? Если это имеет отношение к расследованию…

– Идиотка, мать твою! – пробормотал он. – Диву даюсь, почему я до сих пор не свернул тебе шею. Ладно, меня просто бесит, что моя любимая комнатная собачка нашла другого хозяина. Уверен, он тебя даже не трахает.

– Я не теряю надежды, – я растянула рот до ушей и тут же пожалела об этом. Взгляд бывшего полыхнул таким бешенством, что я невольно поежилась. – Говори по делу или катись отсюда, – поспешно добавила я.

– Хорошо, давай по делу. Вы весь день на банк потратили или есть еще успехи?

– О наших достижениях мы тебя уведомим. Получишь отчет по всем правилам.

– Отчеты ты пишешь?

– Вообще-то Владан всю эту бюрократию не жалует.

– И правильно. Тут я, пожалуй, с ним соглашусь. Сэкономим бумагу и время. Итак?

Собственно, я не видела причин держать расследование в тайне, учитывая, что он наш заказчик. И, честно говоря, его недавние слова пугали, ну, беспокоили – уж точно… Оттого я и спешила перейти к другой теме, где у нас, надеюсь, будет куда больше взаимопонимания.

– Вряд ли это тебя порадует, но у девочки, возможно, был взрослый любовник.

– Намекаешь, что им могу быть я?

– Тебе лучше знать. Сомневаюсь, что ты откроешь мне душу, но на всякий случай: может, не стоит загружать нас лишней работой?

– Взрослый – это как? Парень за двадцать?

– По словам свидетеля, он ей в отцы годится.

– Господи боже, неужто я выгляжу человеком, у которого может быть взрослая дочь?

– Ей нет и шестнадцати.

– Слабое утешение. Что еще?

– Он давал ей деньги. Мать нашла крупную сумму, а еще мобильник и ключ. Неизвестно от какой двери.

– Проституцией промышляла?

– В таком-то возрасте?

– Детки сейчас продвинутые.

– Это точно. Мать опасается, что она в Интернете познакомилась с идейными отморозками.

– С большими друзьями Аллаха? И подалась на выручку единоверцам?

– Не вижу в этом ничего смешного.

– Да я тоже. По мне – пусть наденет паранджу, пусть что угодно делает. Лишь бы нашлась. А уж потом потерялась навеки. Но уже без моих возможных неприятностей. У тебя холодильник пустой, – вдруг заявил он. – Поехали ужинать.

– Я на диете.

– Чего ты боишься? – с заметной обидой спросил он. – Я же дал слово тебя не трогать. Без твоего на то согласия, – добавил с издевкой. – Посидим, ты мне все подробно расскажешь.

– Я уже рассказала. Топай отсюда.

– Между прочим, твой отец не теряет надежды, что ты одумаешься и мы вновь заключим брачный союз, сольемся, так сказать, в объятиях.

– Ничего, в конце концов привыкнет.

– Почему бы не порадовать родителя?

– У тебя что, проблемы с деньгами? – удивилась я.

– Нет у меня проблем, – буркнул он, поднимаясь. – Счастье, что работодатель плевать хотел на твои прелести и до сих пор тебя не трахнул. Не придется изобретать для тебя наказание позаковыристей.

– Да неужто? – фыркнула я.

– Дура. Кто умеет наказывать, умеет любить.

– Ты хотя бы себе голову не морочь, – рассмеялась я, но, боюсь, неубедительно.

– Знаешь, что утешает? – философски изрек он. – Рано или поздно один из нас сдохнет.

Через несколько секунд он покинул квартиру, и я смогла вздохнуть с облегчением. Однако длилось оно недолго.

Первым делом я заперла входную дверь, а потом кружила по комнате, бормоча под нос:

– Черт, черт, черт…

Теперь у меня не оставалось сомнений: согласившись помочь Забелину, я сваляла дурака. Сказать Владану, что мы должны отказаться от дела? А причина? Я боюсь, что у бывшего есть некий план и добром для нас все это не кончится? Можно не сомневаться, после этого Владан точно решит довести расследование до конца. Или заявить, что свои силы я переоценила и видеть Забелина – выше моих возможностей? Чего доброго, Марич подумает, что я неровно дышу к этому мерзавцу. Любовь, которая не забывается, и все такое…

Вдоволь набегавшись, я пришла к выводу: самое разумное – поскорее найти Юлю. А от этого придурка держаться подальше и уж точно в свою квартиру его больше не пускать.

Наградой за глупость (именно так я охарактеризовала беседу с бывшим) стала бессонница – часов до трех я ворочалась в постели, не в силах глаз сомкнуть от беспокойства. Оттого утром на работу едва не проспала, будильник мне обычно не требовался…

Открыв глаза и взглянув на часы, я пробормотала «мамочки» и припустилась в ванную. Через пять минут я уже неслась к своей машине, решив, что обойдусь без завтрака, тем более бывший был прав: в холодильнике у меня пусто. Вечером заеду в магазин. А до той поры, может, удастся где-нибудь перекусить. Владан без нужды истязать себя диетой уж точно не будет.

Входя в офис, я с облегчением вздохнула, оттого что пришла первой, следовательно, не опоздала. Однако длилось облегчение недолго. Я успела выпить кофе с печеньем (чем не завтрак?), а потом и чаю, а Владан все не появлялся. Не выдержав, я позвонила, но ответить он не пожелал.

Прождав еще полтора часа, я, чертыхаясь, отправилась к нему. Долго звонила в дверь, скорее из упрямства, потому что было ясно: в квартире его нет. Хорошенькое дело, у нас расследование, а его где-то носит! Что обидно – без меня.

Своей настойчивостью я добилась только одного: открылась дверь Маринкиной квартиры, и она спросила с ехидством:

– Не надоело тебе? Кстати, чтоб ты знала: он у меня ночует.

– Отлично. С нетерпением жду: вдруг и мне однажды повезет. Может, ты скажешь, где он?

– Ушел, еще часа три назад.

– Куда? – возмутилась я.

– Когда это он перед кем-нибудь отчитывался?

– Но… он по работе ушел? – Я готова была разреветься от досады, хоть и понимала, что это глупо.

– Пытаться предположить, куда Владан отправился, – гиблое дело, – наставительно изрекла Маринка, подозреваю, с намерением меня позлить. – Если догадаешься, значит, ты такая же чокнутая, как и он.

– Свинство какое, – промямлила я, а она спросила:

– Завтракать будешь? – и, не дожидаясь ответа, схватила меня за руку и втащила в свою квартиру.

– Давай завтракать, – пожала плечами я, с прискорбием осознав, что дел у меня никаких, а ждать босса можно сколь угодно долго.

На завтрак у Маринки были яйца, сваренные вкрутую. Зато с икрой.

– Аристократические у тебя замашки, – съязвила я.

– А ты не завидуй. Лучше ешь. Я вчера платье себе приглядела. Сгоняем в магазин?

– Я в платье не нуждаюсь.

– Так я тебе и не предлагаю. Заценишь мое, стоит ли покупать?

Я с подозрением разглядывала ее не меньше минуты.

– Что? – возмутилась она.

– Вот уж не думала, что мое мнение тебе интересно.

– Да не особо, если честно. Одной ехать лень. Ну?

– Ладно, – вздохнула я, напомнив себе, что делать мне, по сути, нечего.

Если Владан за это время объявится, пусть голову ломает, где я… Но очень сомнительно, что он голову ломать начнет, скорее всего, моего отсутствия даже не заметит.

На всякий случай я ему позвонила, но он по обыкновению не ответил. И мы на моей машине отправились в торговый центр. Наши с Маринкой вкусы редко совпадают, точнее, не совпадают вообще. Девушка она яркая и одевается соответственно. Юбки на ней только что по швам не трещат, а грудь, кажется, того и гляди из выреза выскочит. К тому же она тяготеет к броским расцветкам. Но на этот раз повод для критики начисто отсутствовал. Платье было нежно-бирюзового цвета, с широкой юбкой в духе 60-х, скромным вырезом спереди и глубоким треугольным сзади. Дополнял наряд широкий белый ремень. От такого платья и я бы не отказалась.

– Немного не в твоем вкусе, – заметила я.

Маринка хмыкнула в ответ и удалилась в примерочную, а когда появилась оттуда, я только вздохнула, не без зависти. Выглядела она сногсшибательно. Во-первых, моложе – этот наряд превратил ее в беспечную девчонку, во-вторых, бирюзовый шел ей необыкновенно. Глаза на загорелом лице прямо-таки сияли. Темные волосы разметались по плечам.

«Он ее никогда не бросит», – в панике подумала я.

– Ну что? – спросила Маринка, подбоченившись и сверкая улыбкой.

– Офигеть, – ответила я.

– В смысле?

– В смысле: бери, не раздумывая.

– Может, и ты примеришь?

– Нашла дуру. И что это за идея ходить в одинаковых платьях, точно близнецы!

– Ну, за близнецов нас вряд ли примут.

– Еще бы, ты ведь на сто лет старше.

– Зато красивее.

– Это точно, – не стала спорить я.

– Иногда ты меня бесишь… Нет бы соврала.

– Глупо отрицать очевидное.

– Вообще-то да. Пожалуй, я так и пойду.

– Валяй.

Маринка расплатилась, не снимая платья, ее наряд мы дополнили туфлями на невообразимо высоких каблуках, получили пакет с упакованными вещами, в которых она сюда явилась, и пошли обмывать покупку. Почти все мужики, что шли нам навстречу, оборачивались. Маринка делала вид, что ей на это наплевать, но на губах ее блуждала улыбка, точно она готова была в любой момент расхохотаться. Само собой, я чувствовала себя прыщавым подростком рядом с сестрой-красавицей.

Обмывать платье мы решили в кафе неподалеку от торгового центра. Его несомненным достоинством была открытая веранда, где мы и устроились. Официант вился возле нас ужом, без конца уточняя, что бы мы хотели. Я бы хотела, чтобы Маринка встретила какого-нибудь парня и лишилась мозгов от любви к нему. Пусть он будет добрым, красивым, богатым, по уши в нее влюбленным, и проживут они в любви и согласии сто лет, нарожав столько же детей. А Владан пусть достанется мне. По-моему, все честно. Однако внутренний голос нашептывал, что мечта моя далека от осуществления. Оттого я сидела, нахмурившись, и вяло язвила, что чести мне, безусловно, не делало.

– Бада давно не видела? – спросила Маринка.

Бад – это Алексей Дмитриевич Басаргин, друг Владана. И мой вроде бы тоже. Говорю вроде бы, потому что иногда мне кажется, что он в меня влюблен. Даже больше, чем кажется. Учитывая, что он не раз и сам на это прозрачно намекал.

– Заезжал пару дней назад, – неохотно ответила я.

– Я бы на твоем месте… Да не сватаю я тебя, – махнула рукой Маринка, – горбатого могила исправит. Просто всем станет гораздо лучше, если ты найдешь себе парня.

– Ты бы тоже могла попробовать, – съязвила я.

– А по носу схлопотать не хочешь? Пойми, дурища упрямая, дело не во мне, дело в тебе. Даже если завтра меня унесут инопланетяне, Марич найдет мне замену, но это будешь вовсе не ты. Временами он бывает редким гадом, но тебя любит и уж точно не захочет портить тебе жизнь.

– Ваша забота обо мне трогает до слез, но я сама как-нибудь разберусь, что для меня хорошо, а что плохо.

Я схватила бокал с коктейлем, безалкогольным, разумеется, раз уж была за рулем, и тут увидела папу – он вышел из своей машины и двигался в нашу сторону. Время ланча, он, должно быть, решил перекусить, или у него где-то здесь назначена встреча.

– Папа, – позвала я, когда он поравнялся с нами.

Папа оглянулся, с улыбкой помахал рукой и направился к нам.

– Рад тебя видеть, – сказал он, целуя меня, и с интересом посмотрел на Маринку.

– Знакомься, – сказала я. – Это Марина, а это, мой папа, Леонид Сергеевич.

Марина кокетливо улыбнулась и протянула руку, которую папа аккуратно пожал. Он тоже улыбался, и интереса в его глазах прибавилось.

«Да ладно, – мысленно одернула я себя. – Это все мои фантазии».

– Присоединяйтесь к нам, – сказала Маринка задорно, но я все равно решила, что нахально.

– С удовольствием, – ответил отец и повернулся ко мне. – Ты не возражаешь?

– Конечно, нет.

– У меня есть полчаса, чтобы перекусить, – будто оправдываясь, сообщил он, занимая стул между нами.

Тут же подскочил официант, папа сделал заказ и, переводя взгляд с меня на Маринку, спросил:

– Чем занимались? Рассказывайте.

– Платье покупали, – пожала плечами я.

– Вам нравится? – Маринка приподнялась, демонстрируя платье.

– Очень, – серьезно ответил отец. – Вам идет этот цвет… и фасон. Вы настоящая красавица.

Оказывается, папа умеет делать комплименты, да еще как. Маринка даже покраснела от удовольствия. С какой стати она пялится на отца, у нее Владан есть! И папа тоже на нее глазеет. Глазеет, точно. Странно видеть своего отца в такой роли. Хотя чего странного? Он мужчина, для него совершенно нормально женщинами интересоваться. У него наверняка кто-то есть. Он сам говорил. Просто не считал нужным нас знакомить. Интересно, сколько лет его подруге? Я представляла женщину постарше, его ровесницу. Хотя с какой стати? Может, она моя ровесница, вот папа и не хотел нас знакомить? Стеснялся? С какой стати я вообще об этом думаю?

– У тебя опять вынужденный выходной? – спросил папа. – Если ты в разгар рабочего дня платья выбираешь.

– Вовсе нет. Просто Владан сейчас занят. У нас новое дело, – похвастала я.

– Тогда, я уверен, ты счастлива.

– Более или менее.

Принесли заказ, папа приступил к трапезе, но в беседе участие принимал. Как-то так вышло, что они оба принялись надо мной подтрунивать. Переглядывались и вообще вели себя как заговорщики, прекрасно понимающие друг друга. Если бы я сама их полчаса назад не познакомила, решила бы, что они знают друг друга не один год. В общем, я даже порадовалась, когда папа закончил и официант поспешно убрал тарелки. Папа взглянул на часы, я насторожилась. Если он решит задержаться, значит, Маринка ведьма. Или еще какой-нибудь представитель темных сил.

Но папа, извинившись, поднялся и вскоре отбыл. Маринка с интересом наблюдала за тем, как он садится в машину, и помахала ему на прощание рукой. Вот нахалка! Эту мысль я сочла за благо держать при себе.

– Батя у тебя – классный мужик, – заявила Маринка. – Прям красавец. И совсем не старый.

– С какой стати ему быть старым? – возмутилась я.

– Ага, ты ж у нас малолетка, а батя наверняка родил тебя в юные годы. Тогда модно было рано жениться и замуж выскакивать.

– Я бы и сейчас выскочила, хоть и не модно.

– Это мы знаем, ваши глупые мечты всем хорошо известны.

– Почему это глупые?

– Давай лучше о твоем бате поговорим. Подруга у него есть?

– Конечно. И даже не одна, – съязвила я.

– Ясное дело. Богач, красавчик, да еще одинокий. Бабы, поди, в очередь становятся.

– Тебе-то до всего этого какое дело?

– Красивый мужчина всегда интересен женщине.

– У тебя Владан есть. Вот если бы я была его девушкой, мне бы и в голову не пришло на других смотреть.

– Да ты и так ни на кого не смотришь, – ехидно заметила Маринка. – Слушай, а чего ты вся такая правильная, а с мужем развелась? Он что, изменял тебе?

– На каждом шагу, – заверила я. – Я же тебе рассказывала, он женился на папиных деньгах, а я его раскусила.

– На это ты мастерица. А он типа до сих пор по батиному злату чахнет, как злой Кощей, оттого вокруг тебя и вертится?

– С чего ты взяла? Что вертится, я имею в виду?

– С того… Когда он на тебя смотрит, того гляди пожар устроит, искры так и летят. Видать, много денег за тебя давали.

– Ты что, мне не веришь? – растерялась я.

– Почему же, верю. Денежки все любят, кто ж от них откажется? Но развелась ты с ним не поэтому. Твой мужик на тебе помешан, это к гадалке не ходи.

Я сидела, слегка приоткрыв рот и чувствуя, как во мне растет беспокойство, плавно переходя в панику. А вдруг Маринка права и Забелин в самом деле свихнулся? С него станется. Не зря он на чувства намекал… Нет у него никаких чувств и не было. Один голый расчет.

– Интересно, – между тем продолжала разглагольствовать Маринка, – с какой стати мужики по тебе с ума сходят? Допустим, ты красотка, но ведь совершенная бестолочь, редкой святой наивности, прям до глупости! А красоток вокруг – тьма-тьмущая. И не больно-то всем везет.

– Давай поменяемся, – предложила я.

– Еще чего! Мне и так хорошо. А ты с какой стати за батю-то испугалась? Как у меня мужика уводить – это запросто, а тут, смотри-ка, забеспокоилась.

– Вот уж глупость, – пробормотала я и даже покраснела от досады, потому что Маринка была права.

– Забеспокоилась, забеспокоилась, – покивала она. – Думаешь, не по Сеньке шапка? Где я и где твой батя?

– Ты чего там пьешь? – серьезно спросила я.

– То же, что и ты. Ладно, поехали. Мне на работу заглянуть надо. А тебе, кстати, надо бы подстричься. Волосы – визитная карточка девушки.

– Мне сейчас некогда, – вяло возразила я.

У Маринки свой салон красоты. В другое время я бы из вредности принялась спорить, но сейчас чувствовала за собой какую-то глупую вину.

Я отвезла Маринку в ее салон и поехала в офис. К моей величайшей радости, джип Владана стоял под окнами, а сам он сидел за столом, что-то высматривая в ноутбуке и вертя в руках монетку.

– Привет! – воскликнула я. Он поднял голову и молча кивнул. – Ты где был? Кофе хочешь? Я тебя ждала, ждала, а потом с Маринкой в магазин поехала. Почему не позвонил?

– Отвечать надо в той же последовательности? – уточнил он. – Давай я лучше с новостей начну. Заезжал к Титкову. Ничего заслуживающего внимания на записях нет. Звонила Моргунова. Дамочка вспомнила, что синяя «Ауди» была у друга семьи. Борцов Геннадий Викторович, давний знакомый ее мужа. На «Ауди», правда, ездил не он, а его жена, что слегка замутняет картину. Недели две назад супруги машину сменили, но «Ауди» у них была и совершенно точно синяя.

– Почему бы Борцову не взять машину жены? – пожала плечами я.

– Я тоже так думаю.

– Но… – замешкалась я. – Если они с отцом Юли друзья, он, скорее всего, просто ее подвозил. В этом нет ничего предосудительного, даже наоборот. Вполне естественно…

– Повремени с защитной речью. У меня еще новость. Знаешь, кто живет в Костерином переулке? Иван Владимирович Тихонов, мастер спорта и Юлин учитель физкультуры.

– Муж беременной женщины? – вздохнула я. Известие меня совсем не порадовало.

– Точно. Но и это еще не все. Пять лет назад они приехали сюда из районного города, Тихонов был там директором школы. Педагогический коллектив – в основном, женщины, вот ему и доверили руководство, несмотря на молодость. Однако он в начальниках не задержался, город спешно покинул. Я с утра туда сгонял. Официальная версия: уехал потому, что теща с болезнями слегла, надо было за ней ухаживать.

– А неофициальная? – спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Роман с выпускницей школы. Родители девчонки настрочили жалобу. Тихонов утверждал, что у него серьезные намерения, говорил о любви с большой буквы. Но чиновники его словам не вняли. Для них он так и остался растлителем малолеток, хотя его избраннице вот-вот должно было стукнуть восемнадцать. Родители дожидаться этого счастливого события не стали, у девушки папа – мужик состоятельный, и в роли зятя он видел не педагога районной школы. Девчонку увезли за границу, теперь она в Германии и, по слухам, собирается замуж за местного пивовара, а Тихонову предложили уволиться по собственному желанию, чтобы не выносить сор из избы. Брак его тоже распался, но он его собрал обратно и спешно перебрался сюда.

– И все это ты выяснил без угроз и имитации утопления? – не удержалась я от язвительности.

– Один раз пришлось пригрозить, – усмехнулся он.

– Мог бы меня с собой взять. Мы компаньоны или кто?

– Сейчас ты не компаньон, а зануда. Лучше скажи, с кого нам следует начать?

– С Тихонова, конечно, – вновь вздохнула я. – Все-таки мужики – идиоты. У него жена беременная, такая милая женщина… глаза так и сияют. И его любит, раз уж простила…

– На всякий случай: лично я беременных не бросаю. Я вообще по натуре моногамен, что бы там Маринка тебе ни наговорила. А жену его в самом деле жаль, – помедлив, добавил он, – постараемся ее зря не беспокоить. Ну что? Поехали к Тихонову? Он еще в бассейне подрабатывает, через полчаса как раз заканчивается его смена.

Мы сидели в машине и наблюдали за людьми, выходящими из бассейна. Особого наплыва посетителей в тот день не наблюдалось. Спокойно ждать я не могла и изводила Владана своими версиями, он в ответ невнятно мычал, не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, что меня почему-то беспокоило.

– Что ты высматриваешь? – не выдержала я, он посмотрел недоуменно, точно я невесть что сморозила, но ответить не успел – в дверях как раз показался рослый блондин в окружении девчонок лет пятнадцати, которые вились возле него, точно он был поп-звездой. Похоже, именно так он себя и чувствовал: снисходительно улыбался, говорил что-то насмешливое, и девицы сладко замирали.

Я вспомнила про его жену и мгновенно почувствовала раздражение, переходящее в едва ли не ненависть к этому говорливому самовлюбленному типу.

«Как ее угораздило?» – подумала я.

Этот вопрос с таким же успехом я могла адресовать себе. Она, по крайней мере, вышла за него замуж и теперь ждет ребенка. А я чего жду?

Я покосилась на Владана, на мгновение забыв и про блондина, и про его свиту, но тут Марич не спеша покинул машину, и я, опомнившись, последовала за ним. Тихонов в десятке метров от входа в бассейн прощался со своими подопечными. Прощание явно затягивалось.

Наконец, девчонки расступились, Тихонов, помахав им рукой, направился к машине, припаркованной неподалеку, а они, смеясь и радостно перешептываясь, к остановке общественного транспорта, то есть в противоположную сторону. Блондин посмотрел им вслед, с явным сожалением вздохнул, достал ключи от машины из кармана джинсов и тут обратил внимание на нас – мы как раз оказались рядом.

Сначала он заметил меня и широко улыбнулся, должно быть, решив привлечь в клуб своих почитательниц. И совершенно напрасно. Если раньше, взглянув на его фотографию, я решила, что физиономия у него ничем не примечательная, то теперь мнение поменяла. Он был из тех, кого принято называть красавчиками, вкладывая в это слово нечто покровительственное и уж точно лишенное уважения. А еще о таких говорят «смазливый». Никогда не могла понять, что, собственно, под этим подразумевается, но именно это слово пришло на ум сейчас. У Тихонова оказались светлые глаза, но какие-то пустые, аккуратный нос и пухлые губы, которые я тут же окрестила пельменями.

Он все еще улыбался, но ровно до того момента, когда, чуть повернувшись, не обнаружил за своей спиной Владана. При одном взгляде на моего босса улыбка сползла с его физиономии, уступив место испугу, который он даже скрыть не сумел, а я почувствовала злобную радость: так тебе, гад, и надо.

– Иван Владимирович? – вежливо поинтересовался Марич, но блондина его тон отнюдь не успокоил, скорее даже наоборот. Когда мужчина с внешностью Владана обращается к другому мужчине с подчеркнутой вежливостью, тому остается лишь пожалеть, что ружье с собой не прихватил. В лице блондина отчетливо читалось желание соврать, но он, торопливо сглотнув, кивнул.

Роста он был немалого, но Владан все равно возвышался над ним так, что Тихонову пришлось поднять голову, он тут же отвел взгляд и как-то весь съежился, а я подумала: жаль, поклонницы его сейчас не видят.

– А в чем дело? – спросил он.

Вышло плаксиво и оттого совсем уж испуганно.

– У меня к вам разговор, – по-прежнему вежливо ответил Марич.

– О чем? Я хотел сказать… кто вы?

– Марич моя фамилия, – сказал Владан и улыбнулся пошире, должно быть, решив доконать блондина. Когда он так улыбался, даже я находила себе занятие в другой комнате или вспоминала о важном деле. – Родители вашей ученицы попросили меня встретиться с вами.

При этих словах физиономия Тихонова пошла пятнами. Он вроде бы собирался с силами, чтобы ответить с возмущением или хотя бы с недоумением, но вместо этого сдулся, точно воздушный шарик.

– Послушайте… – пролепетал он и еще дважды повторил это дурацкое «послушайте».

– Ничего я не желаю так страстно, – кивнул Марич.

– Что? – испугался блондин.

– Я готов вас выслушать, садитесь в машину. – Тихонов нервно дернулся, а Владан продолжил: – Или вы предпочитаете другое место?

Тихонов открыл дверь своей «Хонды», а Владан скомандовал:

– Садитесь сзади.

Тот полез на заднее сиденье в полуобморочном состоянии, что начало вызывать недоумение: нельзя же быть таким трусом! А еще спортсмен. Впрочем, неизвестно, как бы я чувствовала себя на его месте.

– Ситуацию объяснять не надо? – заговорил Марич, устроившись на сиденье рядом с Иваном Владимировичем.

Я села впереди, на место пассажира. Блондин нахохлился и молчал, а Марич продолжил:

– Или вкратце обрисовать? У вас уже были проблемы на прежнем месте работы, некрасивую историю кое-как замяли, но вам пришлось уехать. Однако это вас уму-разуму не научило. В скандале никто не заинтересован, родители девочки вовсе не хотят ставить в известность руководство школы и вашу жену, но ждут от вас разумного поведения.

– Я на все согласен, – закивал он часто-часто. – Я все понимаю… Но и вы поймите: инициатива вовсе не от меня исходила. Я держался, сколько мог. Да, я понимаю, что должен был проявить большую твердость… Мы полюбили друг друга! – выпалил он. – Разве можно обвинять людей в этом? Да, она несовершеннолетняя, но она уже взрослый человек, она женщина, а я мужчина.

Владан слушал это, явно скучая, Тихонов, наоборот, воодушевился и продолжал в том же духе еще минут пять, пока Владан не перебил его довольно бесцеремонно:

– Она что, к вам домой приходила?

– Несколько раз, – после короткой заминки кивнул Тихонов. – Нам негде было встречаться, и я… Жена лежала на сохранении и…

– Вы дали ей ключ?

– От задней калитки. Не хотел, чтобы соседи видели. Задняя калитка выходит в переулок, там практически одни офисы. Вряд ли бы кто-то обратил внимание. Родители хотят, чтобы мы прекратили встречаться? Они действительно не станут поднимать шум? – торопливо заговорил Иван Владимирович. – И не потребуют, чтобы я ушел из школы?

– Для начала они бы хотели вернуть дочь домой, – вздохнул Владан.

– Она что, сбежала из дома? Вот идиотка… – Тихонов зло чертыхнулся. – Родители устроили скандал, да? И она ушла? Она мне ничего не сказала.

Владан хмуро смотрел на него, вроде бы хотел спросить что-то, но потом, передумав, задал другой вопрос:

– Вы знаете, где она сейчас?

– Нет. Но могу позвонить.

– Родители пытались, ее мобильный выключен.

– У нее есть еще телефон.

– Когда вы встречались в последний раз?

– Вчера. Днем. Примерно в это время. И сегодня собирались.

– Где проходят ваши встречи?

Тихонов вроде смутился.

– Мой приятель увез семью к теще, на юг, куда-то в Крым. У него садовый участок, практически в черте города. Вот там… – Он вздохнул и отвел глаза.

– И сегодня у вас назначена встреча? – уточнил Владан.

– Да.

Иван Владимирович быстро взглянул на часы.

– Через двадцать минут. Я уверен, она уже там.

– Отлично. Тогда нам лучше отправиться с вами и убедиться, что с девушкой все в порядке.

– Конечно, в порядке! Господи, да что с ней может случиться?! Я понятия не имел о ее конфликте с родителями. Как они узнали обо мне? Неужели она сама рассказала? Послушайте, инициатором с самого начала была она. Откровенно меня провоцировала. Да, я не сдержался, но вы представить себе не можете, что вытворяют эти девицы, как они себя ведут! Буквально на шею вешаются. Еще посмотреть, кто является пострадавшей стороной…

Он так разошелся, что и взаправду, должно быть, возомнил себя жертвой и готов был разрыдаться над своей несчастной судьбой. Владану это быстро надоело.

– Поезжай за нами, – сказал он мне и повернулся к Тихонову. – А ты давай за руль. Я с тобой прокачусь.

Получив от Владана ключи от его джипа, я завела машину, дождалась, когда «Хонда» Тихонова тронется с места, и поехала следом.

Поездка не заняла много времени – садовый кооператив был действительно в черте города, прямо за жилым комплексом «Витязь». Нужный нам садовый участок оказался последним в ряду и примыкал к забору, в котором имелись не только калитка, но и ворота. Таким образом, пользоваться центральным въездом ни к чему. Любовники могли зайти в кооператив со стороны шоссе, а также укрыть машину, чтобы не светиться.

Правда, на этот раз «Хонду» Тихонов оставил у забора, я пристроила машину за ним, и мы уже втроем направились к калитке. Она была заперта на ключ, который Тихонов дрожащими руками довольно долго искал, перебирая внушительную связку.

«Может, у него с десяток тайных убежищ?» – подумала я, наблюдая за ним.

Наконец, калитку он открыл, и мы оказались на шести сотках со старыми яблонями, подъездной дорожкой, парковкой прямо у ворот и двухэтажным домиком в самом конце участка. Дверь дома была гостеприимно распахнута, дверной проем закрывала тюлевая штора, а изнутри доносилась негромкая музыка.

– Идиотка, – пробормотал Тихонов, подходя ближе. – Сколько раз говорить: дверь запирать и сидеть тихо.

Тут он посмотрел на нас и нахмурился, наверняка жалея о сказанном. Он вдруг замер и торопливо обратился к Владану:

– Она здесь, с ней все в порядке. Может, вам не стоит показываться? Если она сбежала из дома, я уговорю ее вернуться. Да я сам ее привезу.

– Я хочу с ней поговорить, – возразил Владан и шагнул вперед.

– О чем? – испугался Тихонов. Владан не ответил.

Мы вошли в дом. В комнате, находившейся прямо за дверью, на диване, застеленном белым мохнатым пледом, лежала девица в одном белье, которое принято называть эротическим. Черный атлас, красное кружево. Лежала, закрыв глаза, одной рукой оглаживая себя, а указательный палец второй сунула в рот.

Увлекшись созерцанием этой дивной картины, я не сразу сообразила: девушка на диване ничего общего с Юлей не имеет. Я с недоумением перевела взгляд на Владана, судя по всему, наличие здесь другой девицы его совсем не удивило.

Тут девушка открыла глаза и на мгновение замерла, после чего спросила:

– Что за хрень?

Голос у нее был низкий, хрипловатый, поэтому она показалась старше, и я засомневалась, что ей нет восемнадцати.

– Давай знакомиться, – сказал Марич, устраиваясь в допотопном кресле. – Меня зовут Владан, это Полина. Ну, а Иван Владимирович тебе хорошо известен.

– Что за хрень? – повторила девушка уже с испугом, ее любовник упорно отводил взгляд, и это ей не нравилось.

– Тебя как звать-то? – добродушно поинтересовался Марич.

– Катя. Екатерина, – тут же поправилась она, схватила футболку, которая лежала на полу, быстро оделась и села, поджав под себя ноги.

– Тебя родители ищут, – с вызовом заговорил Тихонов. – Ты что, из дома ушла?!

– Что за хрень? – нахмурилась юная дива, а я начала подозревать, что, кроме этого устойчивого выражения, она ничего не знает. И оказалась неправа. – С какого перепуга мне из дома уходить? – задала она вопрос.

– Вот уж не знаю. Твоим родителям все известно…

– Да по хрен, – тут она повернулась к Владану. – Мне через месяц будет восемнадцать. Поняли? Могу делать, что хочу. И вообще, у нас любовь, настоящая. Ваня с женой разведется и женится на мне.

При этих словах Ваня невольно поморщился, как видно, в его планы подобное не входило.

– Ну, пока тебе еще семнадцать, а значит, у твоего любовника статья, – порадовал Марич. – Знаешь, что это такое?

– Знаю, – фыркнула она. – Не маленькая. У нас все по обоюдному согласию. Мы любим друг друга. Когда до вас наконец дойдет? Вас что, батя нанял?

– Ага. Но не твой. Расскажи мне о Юле Моргуновой.

– Чего о ней рассказывать? – удивилась Катя. – Так эта сучка из дома сбежала? А я-то здесь при чем?

– Не знаешь, где она может быть?

– Понятия не имею. Я с ней дружбу не вожу.

– Ты – нет. А твоя сестра?

– Ксюха? Ну да. А откуда вы про сестру знаете? – насторожилась она.

– Послушайте, я ничего не понимаю, – заволновался Тихонов. – При чем здесь Юля? Я не имею к ней никакого отношения. То есть она, конечно, моя ученица, но больше нас абсолютно ничего не связывает.

– Твоя сестра в курсе вашей любви с Иваном Владимировичем? – не обращая на него внимания, спросил Марич.

– Нет, – ответила Катя.

– А Юльку ты за что сучкой назвала?

– Сучка и есть. Терпеть ее не могу…

– Из-за ключа?

Девушка вновь замерла и даже рот слегка приоткрыла в большом удивлении.

– Откуда вы знаете?

– Какого ключа? – еще больше заволновался Тихонов.

– Расскажи об этом подробнее, – попросил Владан.

– Что рассказать? Эта сука всем болтала, что у нее любовь с Иваном Владимировичем.

Тот слегка покачнулся от этой новости: то ли сплетни его пугали, то ли упущенные возможности печалили.

– Болтала? – с сомнением переспросил Владан. Это самое сомнение девушку задело.

– Конечно, болтала. У нас почти все девчонки в него влюблены. Десятый и одиннадцатый класс – уж точно. А он на нее даже не смотрел. Нужна ему эта дура носастая.

«Почему носастая?» – чуть не брякнула я. На фото нос у девушки совершенно нормальный. Однако я вовремя одумалась, а Катя между тем продолжила:

– Юлька всем хвалилась, что у них настоящая любовь, все по-взрослому. Это мне Ксюха разболтала.

– Она такое говорила? – слегка позеленел Тихонов. – Да с какой стати?!

– Потому что сука завистливая. Я уж потом поняла, что она меня выследила. Когда мне Ксюха все рассказала.

– Что рассказала? – решил уточнить Владан.

– Ну, про ключ. Про то, что она к Ване ходила.

Тут Ваня поспешно опустился на стул и забормотал:

– Это неправда. Никогда ничего подобного не было.

– Конечно, неправда, – деловито кивнула Катя. – Я уж потом все сложила и поняла.

– Нам бы тоже не мешало, – серьезно заметил Владан.

– Короче, так. Наши девки наперегонки перед Ваней задницами вертели, а я – нет, потому что у нас уже была любовь. Я держала ее в секрете и даже самой близкой подруге не проболталась… – В этом месте она послала нежный взгляд Тихонову и добавила: – Потому что Ваня просил. Я его люблю и готова все сделать. Ну, и, само собой, не хотела внимание привлекать. Говорила, что в Ване нет ничего особенного. Нарочно говорила. И этим, наверное, себя выдала. Или сучка сама как-то догадалась. Ксюхе я сказала: у меня парень есть, чтоб не допекала и помогла мне, если что. В смысле – соврать, когда пришла, и все такое. Но и ей, само собой, о Ване ни слова. И тут мне Ксюха говорит: у Юльки с учителем любовь. Я только посмеялась. А Ксюха опять. Я ей говорю: пусть докажет. Мы с сестрой разругались даже. Та Юльку защищала: не станет она доказывать и учителя подставлять. А мне все эти разговоры уже поперек горла. Разозлилась я на эту сучку за ее дурацкие сплетни, ведь обидно за любимого человека. Ну, я и сказала: а не надо никого подставлять. Если у них все по-взрослому, значит, где-то они встречаются. Вот пусть и скажет где. А ты посмотришь, придет Иван Владимирович или нет.

Иван Владимирович к этому моменту сидел в легкой прострации, сраженный мыслью, какие страсти разгорались за его спиной.

– Ксюха, видно, так и сделала. Само собой, Юлька отнекиваться стала, и все поняли: врет. Ну и начали прикалываться. Кстати, правильно. Не фига языком мести. О настоящей любви молчат. – Она вновь посмотрела на Тихонова, но тот к нежным взорам остался безразличен, наверное, гадая, чем все это для него закончится. – И вдруг эта гадина говорит: достали вы меня, хорошо, докажу. Я только хмыкнула, когда Ксюха заявила: сегодня Юлька доказательства предъявит. А вечером сестра явилась и рассказывает: Юлька, типа, не врет. И, прикинь, говорит, она к учителю домой ходит. Какое, на хрен, домой?! У него жена из больницы приперлась! А Ксюха мне: сама видела, как она в калитку вошла, у нее и ключ есть. Я хотела к Ване бежать, потому что даже на минуточку засомневалась. Потом стыдно стало. Если по-настоящему любишь…

– Ты хочешь сказать, Юля где-то раздобыла ключ от калитки? – задал вопрос Владан, будучи не настроен слушать рассуждения о настоящей любви.

– Не где-то, а у меня! Хорошо, я сначала проверила, где мой ключ, а потом уж побежала Ване мозг выносить. А ключа-то и нет! Ну, у меня тут же все сложилось. Эта сучка что-то заподозрила и меня выследила. Я и в самом деле к Ване ходила через эту калитку, он для меня специально ключ сделал. Потом мы у него встречаться не могли, а ключ я не отдала, забывала каждый раз, и он не спрашивал. Ключ у меня в сумке лежал. В отдельном кармашке. Я даже знаю, когда эта сучка его сперла. Мы в бассейн вместе ходили, и она вдруг в раздевалку смылась, типа, у нее эти дела ни с того ни с сего начались. Наши ящики рядом были, и код, который я набрала, эта гадина запомнила. Такая тварь, просто бы придушила, ей-богу! Каково мне было слушать ее россказни? Она Ксюхе все красочно описала, а та мне: жену Ваня снотворным травит, и они в беседке преспокойненько любовью занимаются, пока та дрыхнет. В беседке… Там сарай, который того гляди рухнет! Врунья мерзкая. Но я ведь это сестре не скажу. Хотела с Юлькой сама разобраться и ее куриные мозги на место поставить, но ведь она в отместку могла о нас все разболтать. Такая подлая… Решила, лучше молчать, пусть эта тварь фантазирует.

Она вздохнула и уставилась на Владана, тот спросил:

– Ты когда Юлю в последний раз видела?

– В бассейне и видела. Мне ее гнусная рожа совершенно противна. Я Ксюхе сказала: когда я дома, чтоб эта сучка не приходила. Слушать ее россказни… больно надо. У них своя компания, у меня своя.

– Но о том, что она со среды дома не появляется, ты, конечно, знаешь?

– Ну да. Ксюха сказала. Ей Юлькины предки звонили.

– А больше ничего Ксюха не говорила? Где Юля может быть, к примеру?

– Не-а. Да она не знает. Вчера полдня гадала, куда та могла сбежать. В смысле, с кем. Даже Ваню вспомнила, типа, думала, может, Юлька где-то с ним. Как будто он дурак с этой дрянью связываться. Это я ей сказала. Ну, и напомнила про уголовную ответственность за связь с малолеткой.

Тут Иван Владимирович издал подобие стона и начал заваливаться вправо, но, вдруг спохватившись, вернулся в исходное положение, правда, теперь мелко трясся.

– Никто из наших не знает, где она. Отвечаю, – подытожила Катя, хмуро глядя исподлобья. Чувствовалось, интервью ее изрядно утомило.

– Что ж, будем считать, что так оно и есть, – сказал Владан, поднимаясь, и направился к двери.

Тихонов метнулся было за ним, но мой босс его остановил.

– Не провожайте.

Прозвучало это почему-то издевательски, хотя Владан вряд ли к этому стремился. Я поспешила за Маричем, а Тихонов остался наедине со своей подругой. Правда, сомневаюсь, что это любовное свидание выйдет особо радостным. Вид у героя-любовника был несчастный, в таком случае обычно говорят: «Краше в гроб кладут».

– Вот гад! – сказала я, когда мы покинули дачный участок.

– Ты о ком? – спросил Владан.

– О Тихонове.

Владан распахнул передо мной дверь машины, подождал, когда я сяду, и устроился на водительском сиденье.

– Ты о его моральном облике?

– Конечно! Как вспомню его жену… такая милая…

– Женам изменять нехорошо, – кивнул Марич, и я задумалась, ища в его словах некий подтекст. Может, он на Маринку намекает? Так они, между прочим, не женаты. Хотя, конечно, все равно пара, а изменять в любом случае отвратительно.

– Катя Юльку терпеть не могла, – сказала я, торопясь избавиться от пессимистических мыслей.

– Думаешь, Юлька ее так достала, что она решилась на злодейство?

– Если честно, нет. Она мне понравилась. Разумеется, я не в восторге от ее выбора, но своего любовника она защищала, как могла.

– Согласен. В этом тандеме мужик как раз Катька. Что и делает ее подозреваемой. Но в ее вину я тоже не верю. Со здравым смыслом у нее полный порядок. Не считая ее выбора, конечно, – усмехнулся он.

– Сердцу не прикажешь, – вздохнула я. – А что, если злодей – Тихонов?

– В смысле, крутил любовь с обеими?

– Появление у Юли ключа Катя объяснила вполне правдоподобно, но лично у меня доверия к ее возлюбленному никакого. Жена в больнице на сохранении, а он со своей ученицей в собственном доме свидания устраивает.

– Идиот, – кивнул Владан.

– Мерзавец, – поправила я.

– Давай прикинем, что мы имеем. Юля, покинув машину Забелина, отправилась в переулок возле дома Тихонова. Она рассказывала подружкам о связи с учителем и в доказательство своих слов вошла в калитку, то есть ключ у нее был.

– А может, и не врала, может, связь имела место.

– Ксюша о ее предполагаемой любви с учителем знала, но в разговоре с нами об этом промолчала. Зато Костя сообщил: у Юли был взрослый мужчина. Кого он имел в виду? Мужика на «Ауди»? Или все-таки учителя, а мужика придумал?

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы подтвердить свои слова о взрослом мужчине, которого мы начнем искать. И возможно, выйдем на учителя.

– Как-то все очень… сложно.

– Нормально. Детки не уверены, врала Юля или нет. В калитку точно вошла, значит, ее слова могли быть правдой. Но речь идет об учителе, они боятся ему навредить, да и вообще скандала боятся. Но отсутствие Юли их, конечно, беспокоит.

– И Костя выдумывает мужика, чтобы дать нам наводку? Ищите взрослого мужчину?

– Надо будет с Ксюшей еще поговорить, – вздохнул Владан.

– Сейчас?

– Нет. Сейчас у меня другие планы.

– Какие?

– Обещал помочь одному хорошему человеку.

– А я?

– А ты можешь отправляться домой. До офиса я тебя довезу.

– Интересное дело! – фыркнула я. – Кто он, этот хороший человек? И что за помощь ему требуется? И почему я не могу поехать с тобой?

– По кочану, – буркнул Владан. – Будешь доставать, уволю к чертовой матери.

Я вздохнула.

– У нас есть клиент.

– И теперь ты мне будешь целыми днями глаза мозолить?

Я отвернулась к окну и до самого офиса больше не произнесла ни слова. Владан притормозил возле моей машины, дождался, когда я выйду, и тут же уехал. А я в большой печали оглядывалась, пытаясь решить, чем себя занять.

Тяжело вздохнув, загрузилась в свой «Мерседес» и поехала домой, гоня прочь мысли о Мариче. Тут на ум пришел папа. Наша недавняя встреча в кафе была еще свежа в памяти и вызывала смутное беспокойство. Должно быть, по этой причине я и поспешила ему позвонить.

– Как дела? – незамысловато начала я, когда он ответил.

– Дела? Нормально. Рад, что позвонила. Не заедешь ко мне? Я уже дома.

Я с готовностью согласилась. После развода с Забелиным я некоторое время жила с отцом, но потом предпочла перебраться в небольшую квартиру, которую, само собой, купил мне папа. Правда, теперь я могла бы купить квартиру на свои кровные, благодаря Владану, разумеется. От папы я съехала не потому, что мы не уживались, напротив, если честно, вечерами, которые у меня, как правило, ничем не заняты, по отцу я скучала. Но старалась быть самостоятельной, раз уж съехала, а съехала потому, что там довольно часто появлялся Забелин. К отцу он относился с подчеркнутым уважением, плавно перетекающим прямо-таки в сыновью любовь. Папа отвечал ему, как ни прискорбно, взаимностью, не разглядев под маской отличного парня редкого гада. Даже умным людям свойственно ошибаться.

Отчий дом находился в самом дорогом районе, возле реки. Построил его отец в те времена, когда еще была жива мама, и, возможно, он рассчитывал на прибавление в семействе. А теперь жил один. Дом явно великоват, но расставаться с ним папа не хотел. Думаю, в память о маме. Я знала, как они любили друг друга, оттого, наверное, и воспылала внезапной ревностью, когда он вдруг с заметным интересом начал поглядывать на Маринку.

Папу я застала в кухне, он разогревал ужин, приготовленный домработницей. В спортивных штанах и белой футболке в обтяжку он показался мне моложе и вообще выглядел как-то по-особенному. Отцом я всегда гордилась и с удовольствием выслушивала комплименты в его адрес, но сейчас с беспокойством подумала: для большого количества женщин он действительно прямо-таки предел мечтаний. Я что, ревную? Это уж вовсе ни на что не похоже. Не ревновать надо, а радоваться, если у папы появится женщина, которую он захочет привести в свой дом. Только бы с выбором не ошибся.

Тут я весело фыркнула: мы с отцом внезапно поменялись местами – то он за мой выбор переживал, теперь вот я.

– Ужинать будешь? – спросил папа, целуя меня.

Я заглянула в кастрюльки и с готовностью кивнула. Мы поужинали, а потом, по обыкновению, устроились на диване, болтали о том о сем, и на смену беспокойству пришло счастье, такое простое и понятное. И длилось оно как раз до того момента, пока папа не сказал:

– Я правильно понял: Марина – подруга твоего Марича?

– Да, – кивнула я, тут же насторожившись. – Она тебе понравилась?

– Красавица. И не дура. В общем, беспроигрышное сочетание красоты и ума.

– Хочешь сказать, у меня никаких шансов?

Папа засмеялся.

– Это было бы неправдой. Во-первых, ты у меня красотка, каких поискать. Во-вторых и в главных, влюбленный мужчина смотрит на женщину другими глазами. И здесь дурнушка может дать фору красавице. Но… если тебе интересно мое мнение, она твоему Маричу подходит больше.

– Вот уж утешил, – фыркнула я.

– Сомневаюсь, что мое мнение в данном вопросе хоть как-то на тебя повлияет, – усмехнулся папа и после непродолжительной паузы добавил: – Валера сказал, вы недавно виделись.

– Да, он периодически мозолит мне глаза, но это ничего не значит.

– Что ж, похоже, в нашей жизни мало что меняется.

– Извини.

– Кто сказал, что это плохо? – засмеялся он.

– Ты произвел впечатление, – не удержалась я. – Я имею в виду Маринку.

– Да? Приятно, что молодые женщины находят твоего отца привлекательным. Надеюсь, ты сообщила, что у меня и характер – чистое золото?

Папа уже смеялся в голос, и я тоже, вдруг успокоившись: у моего отца хватит здравого смысла не сглупить с выбором. Однако его восторги Маринкиной красотой радужную картину все же портили. Пусть не восторги, и все же… Я и до этого, конечно, знала: Маринка из тех соперниц, которых и врагу не пожелаешь. И выбрал ее Владан, разумеется, не просто так.

У отца я пробыла еще часа полтора, потом засобиралась домой. Уже в машине поняла, что, пожалуй, сваляла дурака: следовало остаться у папы. Но возвращаться было бы совсем глупо, и я отправилась колесить по городу и, разумеется, очень скоро оказалась в Яме. Вообще-то в это время чужим здесь появляться не рекомендуется, но я уже давно чужой не была и чувствовала себя довольно уверенно.

Свернув на улицу, где находился офис, я с удивлением увидела свет в наших окнах. Владан, скорее всего, свет забыл выключить, он умудрялся и дверь не запирать. Я припарковалась под окнами в надежде на везение. На худой конец, хоть свет выключу, к чему электричество зря переводить?

Торопливо распахнула дверь и увидела Владана. Он сидел за столом, держа перед собой планшет.

– Ты откуда? – спросил с намеком на удивление.

– Проезжала мимо. Решила, ты свет забыл выключить. Работаешь?

– Футбол смотрю.

Я прошла и села на диван.

– С Маринкой поссорились? – осторожно спросила я.

– Не то чтобы очень.

– То есть мебель из окон не выбрасывали?

– Нет. Была надежда посидеть в тишине и покое, но, видно, не судьба.

Он закрыл планшет, но подниматься из-за стола не спешил.

– Мы сегодня с Маринкой в кафе зашли и встретили папу. С его точки зрения, она красавица, следовательно, мои шансы ничтожно малы.

– Это твой батя сказал?

– Это я так решила.

– Ты чудо как хороша и соблазнительна, как все проплывающее мимо рук.

– Совершенно не наш случай, – съязвила я.

– Марш домой, – ответил он и стал подниматься, в этот момент хлопнула входная дверь и в кабинет бочком протиснулся парень лет семнадцати совершенно дикого вида.

Футболка с короткими рукавами позволяла любоваться татуировками зелено-красного цвета, которые сплошь покрывали руки, шею и голову, обритую наголо. Парня я не раз встречала на улице и теперь пыталась вспомнить его кличку, а также понять, каким ветром его к нам занесло. Он был из тех, кто предпочитал Владану на глаза не показываться, будучи членом уличной банды, которых в Яме как грязи. И хоть Марич в чужие дела без веского повода не лез, вряд ли кому из этих ребят пришла бы охота его навестить.

Первое, что я отметила: парень насмерть перепуган, а в Яме свой страх демонстрировать не принято.

– Привет, – пробормотал он, толком не зная, пройти ли ближе к столу или оставаться на месте.

– Привет, – отозвался Владан, как и я, должно быть, гадая, чего ждать от этого визита.

– Я это… поговорить бы надо…

Он сделал пару шагов и замер.

– Садись, – указал на стул Владан. – Как тебя? Димка?

– Гвоздь, то есть Димка, да.

«Точно, Гвоздь», – мысленно кивнула я. Способность Владана помнить всю местную шпану по именам в очередной раз восхитила. Гвоздь устроился на краешке стула, покосился на дверь, точно прикидывая, не лучше ли все же смыться, и тяжело вздохнул.

– Надолго не замирай, – сказал Марич, парень вздрогнул и с испугом на него уставился. – Случилось что? – выждав немного, спросил Владан. Гвоздь с готовностью кивнул.

– Полная хрень… извините, – он стрельнул глазами в мою сторону и поспешно перешел на шепот: – Мы думали как-то сами, но Чуча сказал: надо к Сербу. Я и пришел.

– А Чуча где?

– Чуча машину стережет. Полная хрень, – с тоской повторил он.

– Какую машину? Давай поподробнее и не тормози.

– Тачку мы сегодня типа взяли покататься, на Студенке, возле универсама.

– Чья тачка?

– Не знаю. Не наш кадр, приблудный. Мы ж с понятием, своих не трогаем.

– Ага, – хмыкнул Владан.

– Ну… почти. Мужик точно не наш. Никогда его здесь не видел и тачку тоже. Тачка говно, «девятка», сто раз перекрашенная. Он в супермаркет, а мы в тачку.

– На Мустафу работаете?

– Не-а, мы просто покататься.

– Соври мне еще! – рыкнул Владан вполсилы, парень поерзал и кивнул.

– Мустафе это дерьмо тоже без надобности, но на запчасти сгодится. Чуча на мели, и я тоже, бабки нужны до зарезу.

– Дальше что?

– Погнали к Мустафе, по дороге решили глянуть, что в багажнике. Вдруг нам пригодится?

– Пригодилось?

Гвоздь отчаянно замотал головой.

– Что в багажнике? – задал вопрос Владан. Парень вновь принялся ерзать.

– Может, сам посмотришь? – тоненько, совсем по-детски попросил он.

– Где тачка? – поднимаясь, сказал Владан.

Парень тут же подскочил к нему, заглядывая в глаза и только что хвостом не виляя.

– На пустыре, у Кривой Райки.

– Пошли.

Я решила, это и ко мне относится, и скоренько припустилась за ними. Правда, мне пришлось задержаться, чтобы офис закрыть, но через пару минут я к ним присоединилась. Так мы и отправились в соседний переулок: впереди Владан, точно флагманский корабль, за ним вприпрыжку Гвоздь, и я почти бегом. По дороге Марич вопросов не задавал, и Димка предпочел помалкивать.

Возле девятого дома мы свернули в подворотню и вскоре оказались перед жилищем Райки Кривой – барыги в третьем поколении, о чем она не без гордости сообщала всем желающим слушать. Дом выглядел довольно странно, трудно было понять, сносят его или, наоборот, заново отстраивают. Впрочем, это касалось всего района. Он разрушался на глазах, хотя власти и утверждали, что его после долгого застоя начали реставрировать.

Может, Райка и считала себя потомственной барыгой, но мне больше напоминала гоголевского Плюшкина. Двор дома, через который мы шли, был завален ржавым железом, разнокалиберными досками и прочим хламом. Миновав двор, мы вышли к пустырю, а если быть точной, к несанкционированной свалке. В центре возвышалась гора мусора. Слева, там, где заканчивалась грунтовая дорога, стояла машина.

При нашем появлении из темноты вынырнул вихрастый парень лет двадцати. Его заметно трясло. Учитывая, что вечер был теплый, а одет он в толстовку, вряд ли от холода. Кличка у парня Чуча, зовут Максим, я его неплохо знала. По крайней мере, встречаясь на улице, мы здоровались и обменивались парой слов.

– Владан! – воскликнул он, то ли захлебываясь от радости, то ли готовясь зарыдать.

– Что тут у тебя? – отозвался мой босс, парень пожал ему руку, повернулся ко мне, сказал «привет» и пожал руку и мне. Еще одна особенность Ямы. Людям, которых уважают, не кивают при встрече, а жмут руку. Меня уважали, разумеется, благодаря Владану, что и демонстрировали рукопожатием. Тот факт, что я девушка, никого из местной шпаны не смущал. Подростки копировали поведение взрослых, и если Владан кому-то из них пожимал руку, тот неделю ходил гордый.

– Владан, – повторил Чуча, – тут такое дело…

– Багажник открой, – сказал Марич, изрядно утомленный долгими прелюдиями.

– Ага, – вроде бы даже радостно кивнул Чуча.

Мы подошли к багажнику, и он его открыл.

– Твою ж дивизию! – выругался Владан, и я с ним тут же согласилась.

Увидеть я ожидала что угодно – от сумки наркоты до ракетно-зенитного комплекса. Когда знаешь, что это за район, удивляться перестаешь довольно быстро. Впрочем, с наркотой они бы пошли в другое место, решив на этом заработать. Отсутствием гражданской сознательности здесь тоже никого не удивишь. Однако увиденное было слишком даже для Ямы. В багажнике, сваленные друг на друга, точно ненужный хлам, лежали два трупа. Мужчинам лет по двадцать пять, оба в черных рубашках и джинсах. Рубашки пропитаны кровью, которая успела подсохнуть. Хотя трупы мне уже доводилось видеть, я невольно попятилась. Владан, напротив, наклонился, пытаясь разглядеть лица мужчин. У того, что лежал ближе к нам, на запястье была наколка – голова тигра.

– Парни Лелика? – спросил Марич.

– Ага. Это Мишка, второй Бляха, зовут Гришкой, кажется.

– Георгием, – поправил Владан и вновь выругался. – Младшего брата весной зарезали, мать в больницу слегла. Теперь и старшего хоронить.

– Владан, клянусь, мы ни при чем, мы просто тачку угнали. Ты ж меня знаешь…

– От меня вы чего хотите? – проворчал мой босс.

– Так это… хана нам, тупому ясно, на нас все Лелик повесит. Ему пофиг, что мы не при делах, башку по-любому оторвут, потому что зло сорвать не на ком.

– Почему бы не вернуть тачку туда, где взяли, и не париться? Пусть менты трупы найдут.

– Мы так и думали. Но Витька Одноногий нас видел. Тот, что возле пивнухи побирается. А он Лелику стучит, это все знают. Найдут менты машину, этот дятел сразу Лелику про нас донесет, и выйдет, что наших рук дело. Гвоздь предложил здесь их выбросить, а машину отогнать подальше, но багажник весь в кровище, на улице его мыть не будешь, и вообще… опять кто-нибудь увидит. Короче, я Гвоздю сказал, надо к Владану. Он знает, как лучше.

– Премного благодарен, – проворчал Марич. – Значит, так. Укрыться на пару дней есть где?

– Ну, найдем.

– Номер мобильного оставь, и из города сваливайте. Я позвоню, когда вернуться будет можно. Да… Помните, за что в машине хватались? Взяли тряпки и все тщательно вытерли.

– А где ж мы тряпки возьмем? – удивился Гвоздь.

– По мне, хоть белье снимайте, на вашем месте я бы заморачиваться не стал.

Парни, стянув с себя футболки, распахнули дверцы машины и принялись оттирать все поверхности. Владан продолжал осмотр трупов, стараясь ни к чему руками не прикасаться. Я отошла на несколько шагов, чтобы избавить себя от жуткого зрелища.

– Их застрелили? – задал вопрос Чуча, не забывая трудиться.

– Нет, зарезали, – ответил Владан.

– Вот непруха! Хоть бы застрелили. Слабое, но утешение. Откуда у нас пушки? Так нет, зарезали… Весь район знает: Гвоздь ножичком балуется, хвалится, что лупит в карту со ста шагов.

– Можно подумать, ты не хвалишься! – тут же зашипел Гвоздь.

– Да уж, лучше бы нам помалкивать.

Работу парни вскоре закончили, Владан напомнил, чтоб из города они немедленно выметались, залегли на дно, никому не звонили и на звонки не отвечали. И отпустил с миром.

– Что ты собираешься делать? – когда парочка спешно покинула пустырь, спросила я.

– Полицию вызывать, естественно.

– Я в более широком смысле.

– В более широком – придется искать мужика, у которого они тачку свистнули.

– Парни не зря боятся. Говорят, этот Лелик – псих.

– Псих, – усмехнулся Марич. – Даже родная мать зовет его хуже.

Владан достал мобильный и набрал номер. Звонил он в полицию, а когда разговор закончил, я заметила со вздохом:

– Может, зря парни все отпечатки уничтожили?

– Может, – кивнул Владан. – У Чучи условный срок, у Гвоздя почти наверняка тоже.

Полицейские приехали минут через двадцать. Мы услышали сирены, а вслед за этим на пустыре появилась машина, из которой вышли трое мужчин и направились к нам.

– Как же я люблю этот район! – с усмешкой проговорил один из них, пытаясь обойти кучи мусора. Тот, что старше, поздоровался с Владаном за руку. Остальные следом за ним тоже.

– Рассказывай, Влад Степанович, что тут у вас?

– Два трупа в багажнике.

Владан кивнул на угнанную тачку.

– Как ты их нашел? – оглядываясь и морщась при этом, спросил полицейский, тот, что признавался в любви к нашему району.

– Подсказали. Пацанчик сунулся в офис и посоветовал на пустырь заглянуть. Я заглянул.

– И прибавил нам работы. А это помощница твоя? Наслышаны. Красивая. Багажник ты взломал?

– Нет.

– Хочешь сказать, пацанчик? Ему лет-то сколько?

– Маленький совсем. Это, кстати, все, что разглядеть успел.

– То есть пацана ты не узнал? Он что же, не из ваших?

– Из наших. Откуда ему еще быть? Ты не поверишь, но я далеко не всех жителей нашего славного района знаю. Этот шустрым оказался. Заглянул, крикнул, что хотел, и деру.

– А почему он к тебе пришел?

– Вам звонить он бы точно не стал.

– Что верно, то верно, – кивнул старший. – Тачку вскрыли те, кто постарше, а в офис пацана послали. Тачку угнали небось?

– Наверное, – пожал Владан плечами.

– Ну, уж угнать тачку пацаны точно не могли, – возразил первый полицейский, старший усмехнулся.

– В другом месте, может, и не смогли бы, а в Яме – запросто.

– Ну да… Здесь в десять лет тачки угоняют, а в двенадцать и прирежут за милую душу.

– А в шестнадцать гарантированно сядут, – подхватил его коллега.

– Как ты тут живешь, Влад Степанович? Деньги, поди, есть? Друг твой закадычный давно сбежал отсюда.

Владан эти слова проигнорировал, как умел делать только он, то есть с полным безразличием, пробиться через которое возможности не представлялось.

Полицейские наконец-то заглянули в багажник и дружно вздохнули.

– Вызывай бригаду, – распорядился тот, что старше, и не спеша закурил.

– Значит, пацана не разглядел? А девушка что скажет? – повернулся ко мне тот, что поразговорчивей.

– Ничего, – с удивлением ответила я.

– Предсказуемый ответ. Девушка скажет только то, что хозяин захочет. Верно, красавица?

– Конечно, – с готовностью кивнула я. – Что я, политесов не знаю? Не первый день здесь.

Полицейские засмеялись, Владан продолжал скучать.

– И никаких слухов на районе? – поинтересовался старший.

– Завтра точно будут, – сказал Марич.

– Ага. Убиенных знаешь?

– Оба местные. Имен не помню, но на улице болтались.

– Ну, если местные, установим быстро, кто такие.

– Я девушку домой отправлю, у нее рабочий день давно закончился, рассказать ей все равно нечего.

На это никто возражать не стал, и я вернулась в офис, но домой не спешила, решив дождаться Владана. Заварила чаю, выпила чашку, растягивая удовольствие, а потом устроилась на диване. Владан вернулся часа через полтора.

– Ты здесь решила окончательно поселиться? – ворчливо осведомился он.

– Подумываю.

– Мой страшный сон… Ладно, если уж ты здесь, давай пройдемся.

– Куда? – вскакивая с дивана, спросила я.

– К супермаркету.

– От которого машину угнали?

– Да ты просто Шерлок Холмс.

Меня немного удивило, что Владан решил отправиться в супермаркет пешком. Впрочем, находился он неподалеку, а я была совсем не против прогуляться. Только мы оказались на улице, как я подхватила Владана под руку. Он издал звук, отдаленно напоминающий стон, но сопротивляться не стал. Так мы и шли, и меня прямо-таки распирало от счастья. Может, это кому-то покажется смешным, но я девушка скромная, мне много не надо. То есть надо, и даже очень, но я и малой толикой довольна.

В общем, мы шли и здоровались с многочисленными прохожими, и только мысль, что завтра мне за этот променад непременно достанется, вносил ложку дегтя в бездонную бочку моей светлой радости. Но завтра, как известно, будет лишь завтра, а сейчас я могу вдоволь наслаждаться. Жаль, возле супермаркета мы оказались слишком быстро.

Владан, окинув взглядом фасад здания, нахмурился, и мы вошли в магазин.

Почти сразу возле нас возник охранник, мужчина лет пятидесяти, невысокий, жилистый, и сказал с улыбкой:

– Вечер добрый, Владан Стефанович.

Для русского уха Влад Степанович, конечно, звучит привычней, и, называя моего босса так, как указано в его паспорте, мужчина, скорее всего, подчеркивал, что знает Владана с давних пор и имя его отца ему хорошо известно.

– Добрый, – отозвался Марич, пожимая протянутую руку. – У вас вроде камеры на фасаде были?

– Были. Недолго. Сперли в первую же неделю. Решили больше не вешать. Какой смысл, если все равно свинтят или разобьют?

– Смысла нет, – покивал Владан, а мужчина спросил:

– Что-то интересует?

– Жигули, «девятка».

– Которую пацаны Мустафы угнали? – подхватил мужчина.

– Ты их видел?

– Пацанов? Само собой. Мне положено смотреть, я и смотрю. Деньги зазря получать не приучен. Двое их было. Имен не знаю, но видел не раз.

– Почему решил, что они на Мустафу работают?

– А на кого еще?

Владан вновь согласно кивнул. Яма жила по своим неписаным законам.

– Мужик об угнанной тачке заявлял? – задал он очередной вопрос.

– Нет.

– Интересно.

– Ага. Я тебе больше скажу: он вроде был вовсе не против, чтобы у него машину угнали. – Мы с Владаном переглянулись, а он продолжил: – Тачку поставил вон там, ближе к выезду, – мужчина ткнул пальцем за наши спины. – Обычно люди стараются поближе к магазину либо на парковке место найти. А этот, стало быть, подальше. А места-то рядом были. Я у окна стоял и приглядывал. Мужчина к магазину пошел, и тут же эти клоуны нарисовались. Один в наколках снизу доверху, живого места нет. Башка и та исколота.

– Гвоздь, – сказал Владан.

– Наверное. Хотя сейчас таких дебилов пруд пруди. Смотрю, тачку вскрыли за пять секунд.

– А вы что? – зачем-то влезла я. На меня взглянули так, точно я плюнула в чужой компот, хотя и до этого любезностью не баловали, скорее, не замечали.

– Что я? – удивился дядька. – Парковка – дело не мое. Я за магазин отвечаю.

– Парни сели в тачку и уехали? – поторопил Владан.

– Ага. За пять секунд.

– А мужик?

– Мужик в двери вошел, стоит и смотрит, как его тачку угоняют.

– Ничего себе! – вновь влезла я. – Вам это странным не показалось?

– Как сказать… С одной стороны, может, и не странно. Если он из наших, то знает, к кому идти, чтоб тачку вернуть. Всяко надежней, чем к ментам. Конечно, заплатить придется, но по-божески. И тачку получишь через пару часов. А с ментами – никакой ясности. Кучу времени псу под хвост, и не факт, что вообще когда-нибудь машину вернут. С другой стороны, он бы мог выскочить да крикнуть, а шпана – испугаться и дать деру. Охране сказать, чтоб перехватили. Может, и не успел бы, но хороший шанс был. А значит, и деньги, и время бы сэкономил. Но он подождал, пока шпана отчалит, вышел из магазина и к остановке направился. Там я его из виду потерял. Вряд ли он к Мустафе пошел. Во-первых, проще позвонить, во-вторых, мужчина вроде не здешний, раньше я его не видел.

– Получается, парень сюда приехал, чтобы у него тачку угнали? – задал вопрос Владан.

– Получается, – кивнул охранник.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Тачка у него дерьмо. Такую только на запчасти. Если он ее застраховал от угона, то в накладе не останется. Район у нас сам знаешь какой, и если пару раз машину без присмотра оставить, то наверняка ее лишишься.

– А как мужик выглядел, можешь рассказать?

– Выше среднего роста, ладный. Либо спортсмен, либо военный.

– Почему? – спросила я.

– Ходит подходяще: спина прямая, и вроде расслабленный, но в любой момент готов в морду дать. Вот как Владан.

Я с сомнением посмотрела на своего босса.

– Ты так ходишь?

Он равнодушно пожал плечами.

– Еще что-нибудь? – спросил охранника.

– Одет в ветровку с капюшоном и спортивные штаны. На ногах – кроссовки. Молодой, но не пацан, в нем есть степенность, выходит, годков тридцать, даже больше. В темных очках, капюшон на лоб надвинут. И еще. Он, когда уходил, на меня посмотрел. И ухмыльнулся. Мол, смотришь?

Смотри.

– Вот как, – сказал Владан и почесал бровь.

– Значит, вы считаете, он нарочно избавился от машины? – вновь полезла я.

– Считаю, – кивнул охранник и повернулся к Владану. – А почему тебя вдруг эта тачка заинтересовала?

– Завтра узнаешь, – ответил Марич. – Да, и вот что: если вдруг менты объявятся или еще кто… о том, что парней узнал, говорить не спеши. Попридержи это денек-другой.

– Не сомневайся. Дело, видать, серьезное, если ты интересуешься.

– Я бы не интересовался, да, боюсь, большая буза начнется. А кому это надо?

– Знамо дело, никому. Мои пацаны к бабке просятся, в Тверь. Может, правда, отправить?

– Конечно, – кивнул Владан. – Чего здесь болтаться?

Они простились, я буркнула «До свидания», и мы направились к офису.

Последние слова Владана вызвали беспокойство. Судя по всему, район ждут очередные военные действия. Между прочим, как на всякой войне, в этой тоже были жертвы. Два трупа уже есть.

– Получается, убитых в машине нарочно оставили? – заговорила я, когда мы удалились от магазина на значительное расстояние. – В расчете на то, что парни Мустафы ее угонят? И их обвинят в убийстве?

Владан пожал плечами, что выглядело, скорее, согласием.

– А почему ты охраннику о трупах не рассказал?

– Ты же знаешь наш район? Новости здесь распространяются со скоростью пожара. А Чуче с дружком нужно время, чтобы покинуть город.

– Ты думаешь, начнется война? – спросила я с сомнением и добавила, вполне возможно, выдавая желаемое за действительное: – В конце концов, ведь сейчас не девяностые…

– Ага. Проблема в том, что не все это заметили.

– Нам-то что делать?

– Завтра навестим одного из местных, а сейчас по домам.

– Пожалуй, я здесь останусь, – завидев офис и не испытывая ни малейшего желания отправляться к себе, сказала я.

Владан притормозил и проворчал:

– Может, не стоит сходить с ума? Лучше просто куда-нибудь сходить?

– Куда? – спросила я сердито, его стремление поскорее от меня избавиться здорово злило.

– У тебя ведь есть друзья? Подруги? Время от времени человеку полезно развлечься, особенно в твоем возрасте.

– Отвяжись! – рявкнула я.

– Чтоб я тебя здесь до утра не видел! – в ответ рявкнул он.

– Ладно, – я не стала спорить. – Обещай, что без меня никуда не пойдешь. Я имею в виду – не предпримешь ничего в одиночку.

– Само собой.

– Честно?

Он закатил глаза и направился во двор своего дома, а я села в машину.

Утром я вскочила ни свет ни заря и в восемь была уже в офисе. Само собой, Владана там не оказалось. Обе его машины стояли под окнами, да и сомнительно было, что он отправится куда-то в такую рань. Я выпила кофе и проверила ленту новостей. Интересовали меня, само собой, криминальные новости. В городе ночь, судя по всему, прошла спокойно, о трупах в багажнике ничего не сообщалось. То ли новость решили попридержать, то ли в сводки она попасть еще не успела.

Время шло, Владан все не появлялся. Звонить ему я не рискнула, а вот эсэмэс отправила, сообщив, что я в офисе. Никакого действия это не возымело. Владан не ответил и в офис по-прежнему не торопился.

Я таращилась в окно, пытаясь представить грядущие события. Картина вырисовывалась малопривлекательная. Однако пока все было тихо. Примерно до десяти часов. В десять открывался бар напротив. Барменша Тамара, толстуха с выдающимся бюстом, кстати, большая поклонница Владана, обычно приходила на работу минут за двадцать. Сегодня я ее проворонила, но сразу после десяти увидела возле дверей заведения.

Уперев руки в мощные бедра, она смотрела в мою сторону, вроде чего-то ожидая. Я открыла окно и крикнула:

– Привет! – А Тамара махнула рукой, приглашая к ней присоединиться.

Надо сказать, новости она узнавала одной из первых, и я потрусила через дорогу в надежде выведать эти самые новости. Однако и тут не преуспела.

Только я приблизилась, Тамара схватила меня за руку и буквально втащила в бар.

– Говорят, менты вчера на пустыре у нас на районе тачку с покойничками нашли. Вроде ребят Лелика кончили, так?

– Мне откуда знать? – вытаращила глаза я.

– Так говорят, вы и нашли. Не стыдно старшим врать? – укорила она, а я чертыхнулась. Гадай теперь, кто проболтался: Гвоздь с дружком, менты? Или случайные свидетели?

– Народ болтает, Лелика с улицы хотят убрать?

– Вам что, он здесь очень нужен? – съязвила я.

– Мне без разницы. Только он ведь просто так-то не уйдет, – вздохнула Тамара и нахмурилась. – Надеюсь, вы никуда не полезете? Что за резон Владану в чужие дела встревать?

– Нет у нас никакого резона. К тому же есть клиент, денежный. В общем, не о том голова болит.

– Ну и славно, – кивнула толстуха. – Глядишь, все и обойдется. Разберутся как-нибудь.

Тут я увидела Владана, он как раз вывернул со двора, направляясь в офис, и я бросилась к нему со всех ног. По неведомой причине он с утра выглядел недовольным, но все равно сокрушительно красивым. На мой взгляд, разумеется.

Я зашагала рядом, коротко сообщив:

– Слухи уже вовсю гуляют. Говорят, трупы мы нашли.

Владан кивнул, поднялся на ступеньку, намереваясь войти в офис, но вдруг передумал.

– Давай прокатимся. Лелик ведет ночной образ жизни, насколько мне известно, но по такому случаю должен встать пораньше.

Я с готовностью кивнула. Отправились мы на машине Владана. Где обретался Лелик в дневное время, я понятия не имела, да и вообще сведения о нем носили общий характер. Его банда была в Яме самой крупной, промышляли они наркотой, а сам Лелик слыл психом, который бестрепетной рукой мог отрезать должнику ухо. Лично мне люди с одним ухом здесь не попадались, как и люди вовсе без ушей. Данное обстоятельство позволяло надеяться, что не все в рассказах о Лелике – леденящая правда.

Через несколько минут мы тормозили возле бильярдной на Московском спуске. Бильярдная была ничем не примечательна, я по несколько раз за день проезжала и проходила мимо, а теперь выясняется, что это место обитания отпетого злодея. По крайней мере, Владан уверенно направился туда, распахнул передо мной дверь, и мы оказались в просторном и светлом помещении, современно и со вкусом отделанном, то есть эта бильярдная явилась полной противоположностью той, где мы встретили друзей Юли. А я-то уж начала думать, что подобные заведения – средоточие порока, впрочем, менять свое мнение, несмотря на внешнее благообразие, не спешила, раз уж именно здесь Владан рассчитывал застать Лелика.

В глубине зала возле стойки сидела группа мужчин. При нашем появлении все дружно повернули головы и молча наблюдали, как мы подходим.

– Кого я вижу! – вдруг запел мордатый тип, бритый наголо, на его физиономии появилась улыбка, но вдруг исчезла, потому что сидящий рядом мужчина с недовольством взглянул на него. Из чего я заключила: он здесь главный.

Мужчина был толстоват и весь блестел от пота, розовая рубашка и розовый галстук в серую полоску мило гармонировали с его не менее розовым лицом. Он был похож на кого угодно, но только не на торговца наркотиками. Впрочем, я имела смутное представление о том, как они должны выглядеть.

– Добрый день, господа, – вежливо поздоровался Владан.

Трое мужчин, сидящих возле «розового», выжидающе на него уставились, толком не зная, как должны реагировать. «Розовый» хмуро разглядывал Владана, бог знает, на что надеясь. Если думал напугать – зря. «Розового» даже я категорически отказывалась бояться.

– Ты кто, мать твою? – наконец произнес Лелик, с неудовольствием наблюдая за тем, как Владан, придвинув мне стул, с удобствами располагается рядом. Лелик, а я решила, что это именно он, так как Владан не стал бы тратить время на кого-то другого, так вот, Лелик наверняка подобное счел неуважением к своей особе, оттого и рычал. Зря. Хорошо зная Владана, я не сомневалась: все попытки Лелика придать себе значимости закончатся в лучшем случае ничем. Владан на них плевать хотел. Само собой, не узнать моего босса Лелик не мог, следовательно, просто дурака валял. Но Марич решил ему подыграть и на заданный вопрос ответил с улыбкой, которая сидящих здесь, безусловно, насторожила, хоть они и попытались это скрыть.

– Я помогаю людям с их проблемами.

– Решаешь? – хмыкнул Лелик, пытаясь имитировать усмешку экранного злодея.

– Устраняю, – уточнил Владан, а я задумалась: как он это делает? Лишнего слова не скажет, глазами, в отличие от Лелика, не зыркает. Впечатление, однако, такое, что энергия исходит от него волнами, окружая собеседника аурой жесткого устрашения.

Мужчины быстро переглянулись и вновь уставились на «розового». Капли пота нависли у него на бровях, а одна скатилась по носу. Выглядело это довольно забавно.

– А ты с девкой везде ходишь? Боишься один на улице появляться? – съязвил Лелик и сам понял, что не то сказал.

– Лелик, не отбирай хлеб у своего братишки, это он у нас юморист, а ты просто славный парень.

Упоминание брата почему-то очень задело Лелика, он нервно дернулся и пошел пятнами, а троица невольно усмехнулась, хоть и поспешила отвернуться от босса.

– Говори, чего тебе надо, и проваливай.

– Вчера на пустыре, возле дома Кривой Райки, в багажнике машины обнаружили трупы твоих ребят. Я ведь ничего не путаю?

– Не путаешь, – проворчал Лелик. – Можешь не сомневаться: те, кто это сделал, кровью умоются.

– Да мне пофиг. Запомни главное: парни, что угнали эту тачку, о трупах знать не знали. Следовательно, в этом деле ни при чем.

– Это уж я сам решу…

Он не успел договорить. Все последующее повергло меня в не меньший шок, чем Лелика, потому что ни я, ни он ничего подобного не ожидали. Владан вдруг резко поднялся, подхватил стул и огрел им сидящих ближе к нему парней – сначала одного и тут же второго. Оба рухнули на пол. Они еще не достигли конечной точки, когда третий тип выхватил пистолет, но в тот же миг схлопотал ногой в голову и отправился на пол, к дружкам. Владан, успев выхватить у него пистолет, сгреб Лелика за шиворот, ткнул лицом в стойку и приставил пистолет к его затылку. На все это у него ушло секунд пять, не больше.

– Ты что, спятил?! – заверещал «розовый».

– У меня с утра настроение – полное дерьмо, так и тянет прихлопнуть какую-нибудь сволочь.

– Да понял я, понял. Кому нужны эти придурки? Никто их пальцем не тронет.

Отпускать Лелика Владан не спешил. Троица успела прийти в себя, поднялась с пола, и теперь парни стояли, переминаясь с ноги на ногу.

– Не стреляй, – с умело дозированной просительной интонацией в голосе сказал Лысый. – Мы ж свои люди. Чего нам делить? Не стреляй.

– И в мыслях не было, – ответил Владан, отводя руку. – Излишков не люблю и убиваю только то, что могу съесть.

С этими словами он извлек из пистолета обойму, сунул в карман брюк, а пистолет, протерев полотенцем, лежавшим на стойке, вернул владельцу.

– Надеюсь, мне не придется обращаться к вам с просьбой еще раз. Идем, – кивнул он мне, и мы направились к выходу. Взгляд мой задержался на открытой двери рядом с баром, там стоял парень в белой рубашке, должно быть, бармен, и, судя по выражению лица, считал большим везением тот факт, что куда-то отлучался, когда мой босс раздавал тумаки.

– Зря ты так, Владан, – вдруг ожил Лелик, почувствовав себя, должно быть, увереннее, раз уж расстояние между ним и Маричем значительно увеличилось.

– Ба… – протянул мой босс в величайшем удивлении. – Ты меня вспомнил? Даже не знаю, каких богов благодарить.

– Зря, Серб, зря, – повторил «розовый», но без особой отваги, заподозрив, что Владану ничего не стоит вернуться. – Мы ведь и такому, как ты, можем жизнь испортить.

– Чего ж не попробовать? Быстрей бы сделали, быстрей бы на хрен пошли, уже бы там были. Главное – помни: в следующий раз я просто так не уйду, так что в твоих интересах, чтобы следующего раза не было.

Владан толкнул дверь, мы оказались на улице, и я вздохнула с облегчением, косясь на Марича. Недавняя стычка, казалось, не вызывала у него никаких эмоций. Он был спокоен, даже равнодушен, чего о себе я никак сказать не могла.

– Такие типы очень злопамятны.

– Не бери в голову. У Лелика хватит ума не делать глупостей, хоть с виду он конченый придурок.

– А что случилось с его братом? – садясь в машину, спросила я. – Лелик как-то нервно отреагировал на упоминание о нем.

– История, достойная быть увековеченной, – усмехнулся Владан. – Он с дружками решил взломать банкомат. В результате умудрился заблокировать дверь и не смог выйти из помещения, где банкомат стоял. Ко всему прочему, у него начался приступ клаустрофобии. Он сам позвонил в полицию, чтобы их побыстрее вытащили. Менты приехали, а парень громко гневался: где вас так долго носило? Если бы «Оскар» давали за самое дебильное ограбление года, Лелик-младший его бы гарантированно получил.

– Кстати, а почему Лелик?

– Фамилия у братьев Леонидовы, наверное, оттого и Лелики. Ты ж его видела. На героическую кличку с его внешностью претендовать довольно наивно.

В тот момент, когда мы тормозили возле офиса, у Владана зазвонил мобильный. Он ответил и почти сразу нахмурился. Его собеседник продолжил говорить, а Владан мрачнел на глазах.

– Хорошо, – сказал он. – Мы сейчас подъедем.

– Что случилось? – спросила я, когда он убрал телефон.

– Юлю нашли.

– Живую? – очень сомневаясь, что так оно и есть, уточнила я.

Владан покачал головой. Надо признать, новость не удивила. Конечно, была надежда, что девочка находилась у кого-то из знакомых или отправилась в путешествие, что для подростков не такая уж редкость, но все это время дурные предчувствия не оставляли.

– Куда мы едем?

– К ее родителям. Отец звонил.

Моргуновы ждали нас в своей квартире в обществе мужчины лет пятидесяти и женщины лет на десять его старше. Мужчина, невысокого роста, подтянутый, с аккуратной бородкой, походил на английского профессора, наверное, из-за твидового пиджака с налокотниками из замши. Женщина, сильно располневшая, с одутловатым лицом и заметно отвисшим подбородком, одной рукой обнимала Ирину Евгеньевну, а другой комкала носовой платок. Судя по покрасневшим глазам, она недавно плакала. Ирина сидела с отрешенным видом и производила впечатление человека, с трудом понимающего, что происходит. А может, разум ее категорически отказывался все это принимать. Моргунов, напротив, эмоций не прятал и слез не стыдился.

– Спасибо, что приехали, – кинулся он нам навстречу и торопливо пожал руку Владану.

– Может, нам лучше поговорить позднее? – спросила я, чувствуя себя при виде чужого горя не в своей тарелке.

– Нет, нет, все нормально. Я хотел сказать… Владан Стефанович, я очень вас прошу, найдите убийцу моей дочери!

– Этим займется полиция, – ответил Владан.

– Я им не верю. Они ничего не сделали, чтобы найти Юлю, и вряд ли теперь проявят старание. Им все равно, сядет убийца в тюрьму или нет, для них это просто работа. Это мой ребенок сейчас лежит в морге, и я хочу… я хочу, чтобы тот, кто убил мою девочку, заплатил за это! Я верю, вы мне поможете, и я готов отдать все, что у меня есть, до последней копейки…

– Олег, успокойся… – «Профессор» слегка приобнял его и похлопал по спине.

– Это Борцов Геннадий Викторович, – глубоко вздохнув, представил «профессора» Моргунов. – И его супруга Екатерина Павловна. Наши давние и верные друзья. Спасибо, что в такую минуту вы с нами.

– Ну что ты, Олег, где нам еще быть? Такое горе… – продолжил Борцов, обращаясь уже к нам. – Даже не знаешь, что сказать, как утешить. Страшнее ничего и придумать невозможно.

– Не знаю, как мы будем жить теперь, – горестно покивал Моргунов. Его горе было совершенно неподдельным, а вот «профессор», несмотря на его слова, выглядел чересчур спокойным, впрочем, люди на несчастье реагируют по-разному. В конце концов, не его дочь погибла.

– Давайте я чаю приготовлю, – вдруг вскочив, предложила Ирина.

– Да, выпейте с Катей чаю, – отозвался Моргунов. – А мы поговорим в моей комнате.

Вчетвером (Борцов пошел с нами) мы оказались в небольшом кабинете с узким окном. Вплотную к окну стоял письменный стол, но не похоже, что им часто пользовались. А вот диван хозяин точно любил. Кожа в нескольких местах вытерлась, кресла, стоящие рядом, по сравнению с ним выглядели как новенькие.

Моргунов достал из шкафа бутылку коньяка и рюмку.

– Выпьете? – спросил он. Владан отрицательно покачал головой, я и Борцов тоже отказались. – А я выпью.

Он налил рюмку, залпом выпил и немного постоял с закрытыми глазами, точно собираясь с силами.

– Ее нашли сегодня рано утром, – заговорил он. – В десяти километрах от города, всего в нескольких метрах от шоссе. Водитель остановился, чтобы… в общем, в туалет пошел и в кустах увидел Юлю. Она могла бы лежать там долго, несколько недель или месяцев. Даже лет. Мы искали ее, надеялись, а она была все это время…

– Ее сбила машина? – спросила я, упоминание дороги делало эту версию вполне правдоподобной.

– Нет, – ответил Моргунов. – Ее задушили. Убийца с такой силой сдавил ей горло, что сломал шею.

– Олег, – с беспокойством окликнул его Борцов.

– Я в порядке, – отмахнулся тот. – Теперь главное – найти этого мерзавца. Вы ведь его найдете? – точно спохватившись, спросил он.

– Постараюсь, – хмуро ответил Владан. – Вам сказали, когда погибла ваша дочь?

– Вскрытие должны были провести после опознания, – торопливо заговорил Борцов. – Но наиболее вероятно, что Юлю убили в среду вечером или в ночь со среды на четверг. В крайнем случае, утром. Наверное, все-таки ночью. Тогда же и тело вывезли. Убили ее в другом месте.

– Это следователь так сказал?

– Да, – кивнул Борцов.

Олег Викторович, пока мы разговаривали, выпил еще коньяку. Руки его дрожали.

– Вы должны его найти, – повторил он. – Иначе я просто не смогу жить. Моя дочка, – зарыдал он, – моя единственная дочь…

Борцов бросился к нему, Олег Викторович уткнулся в его плечо и замер.

– У нас еще будет возможность все обсудить, – сказал Владан и, кивнув, направился к двери. Мужчины вместе с нами покинули кабинет.

В гостиной дамы пили чай, то есть делали вид, что пьют, – обе чашки стояли нетронутые. Казалось, в квартире недостает воздуха, мне было трудно дышать. Должно быть, не только мне. Борцов вместе с нами вышел на лестничную клетку, достал сигареты, но тут же убрал их в карман.

– Бедная Ирочка, – пробормотал он. – Не знаю, как она это переживет.

Я отметила, что сказал он только о матери Юли. Может, его пугала ее отрешенность? Говорят, слезы приносят облегчение. Может, поэтому Моргунов беспокоил его меньше, чем его жена? Или он просто считал его более сильным, оттого и сказал так?

– Вы недавно сменили машину? – задал вопрос Владан, чем потряс Борцова, тот с минуту смотрел с ошарашенным видом, должно быть, не мог взять в толк, при чем здесь его машина.

– Да, – наконец произнес он.

– До этого у вас была темно-синяя «Ауди».

– У жены. Правда, я иногда на ней ездил. А почему вы спросили?

– Юля когда-нибудь ездила с вами или вашей женой?

– Ну… наверное… – Борцов пожал плечами, теперь к его недоумению прибавилось беспокойство.

– Может, припомните: вы подвозили ее не так давно от «Киномакса» на Левитана?

Геннадий Викторович стоял как громом пораженный.

– Нет, не уверен, – пробормотал он. – Хотя… Кажется, мы как-то встретились с ней рядом с кинотеатром, и я отвез ее домой.

– И вы были на «Ауди» жены?

– Возможно. Видите ли, моя жена захотела машину, и я ей ее купил. Но ездит она крайне редко. Я решил, что две машины нам не нужны, и одну продал, но жена обиделась. В общем, я отдал ей свою, а себе новую взял и попал в аварию. Пустяковую, но для машины весьма неудачную. Пока ее ремонтировали, я несколько недель ездил на «Ауди». Если бы вы назвали дату поточнее, я бы мог ответить конкретнее.

– Пустяки, – отмахнулся Владан, намереваясь уйти, но Борцов торопливо произнес:

– Вы так и не сказали, почему вдруг спросили о машине.

– Я разговаривал с друзьями Юли, они вспомнили этот случай. Вот и все.

– Но… почему они его вспомнили? Должна быть причина…

– Я задавал разные вопросы, – пожал плечами Владан, демонстрируя, что удивлен чужой настойчивостью.

– И что они вам рассказали?

– У Юли, вполне возможно, были секреты, – решила вмешаться я. Борцов только что не подпрыгнул.

– Секреты? Какие еще секреты у девчонки ее возраста? Любовь к какому-то прыщавому однокласснику? Все-таки я не понял, при чем здесь моя машина?

– Подружкам она рассказала о своем приятеле, взрослом мужчине, – под поощрительным взглядом Владана пояснила я. – Они ей не поверили, но увидев, как она садится в машину, засомневались.

– Взрослый мужчина? Ей же нет и шестнадцати! О господи, я, видно, совсем отстал от жизни.

– Какое впечатление на вас производила Юля? – спросила я.

– Слушайте, это дочь моих друзей, которая выросла у меня на глазах. Ее убийство – ужасное испытание для всех нас… Боюсь, родителей ждут неприятные сюрпризы. Знаете, как бывает: ты думаешь, что твой ребенок ангел, а потом выясняется, что ты ни черта о нем не знаешь…

– А вы что-то знали о Юле? Что-то такое, о чем ее родители не догадывались?

– Нет, – забеспокоился Борцов. – Я в общем плане… просто для примера. Откуда мне знать о каких-то Юлиных делах? Я виделся с ней исключительно в доме ее родителей, и своих тайн она мне не доверяла. Я вспомнил. Моя жена несколько раз отвозила ее в школу. А еще как-то подобрала возле кинотеатра. Ей еще показалось, что от нее пахло спиртным. Мы долго думали, сказать ли об этом Ирине. И решили – не стоит, неизвестно, как бы она это восприняла. Обычно родители реагируют болезненно, а жена вовсе не была уверена… Если хотите, можете поговорить с ней.

– Вы собирались рассказать об этом Ирине. Почему ей, а не отцу?

– Если честно, воспитанием дочери, в основном, занималась мать. Олег – трудоголик, всего себя отдает работе. Впрочем, я не лучше, так что не мне его критиковать.

Владан кивнул, точно соглашаясь, и мы наконец простились. Борцов вернулся в квартиру, а мы покинули подъезд. Как раз в этот момент во дворе появилась машина Забелина. И он сам вскоре предстал перед нами.

– Уже знаете? – спросил он, подходя ближе.

– Да, Моргунов позвонил, – сказала я.

– Как он?

– Выглядит лучше, чем жена.

– Я надеялся, что девчонка просто загуляла. Теперь все много хуже. И мое положение в том числе. Особенно если выяснится, что убили ее в тот же вечер…

– Похоже, так и есть, – я кивнула, Забелин выругался:

– Черт… Вам надо найти убийцу как можно раньше.

– Будем стараться.

– Ну, за те деньги, что я вам плачу, постараться можно, – криво усмехнулся он. – Хоть что-нибудь узнали?

– Получишь подробный отчет в письменном виде, – сказала я и поспешила к машине.

Лицезрение бывшего изрядно портило настроение, а его и так превосходным не назовешь.

– Забыл сказать! – крикнул вдогонку Забелин. – Отлично выглядишь.

– Ты кого имеешь в виду? Меня или Марича? – съязвила я, что, безусловно, не делало мне чести. Лучшее оружие – безразличие. Но мне до него далеко.

– Марич без моих комплиментов обойдется, – хохотнул Забелин.

– Я тоже, – заметила я.

– Он говорил, что с Моргуновым они просто знакомые, – принялась я рассуждать уже в машине. – И вдруг спешит оказаться рядом в трудную минуту. Обычно это делают друзья.

– Хочет быть в курсе событий, – пожал плечами Владан.

– Знать бы, чего он боится на самом деле.

– Узнаем, – нараспев произнес мой босс и завел машину.

От Моргунова мы отправились в кафе неподалеку от следственного комитета. По дороге Владан позвонил приятелю, тот и назначил встречу. Надо сказать, на отсутствие знакомств мой босс никогда не жаловался, а по мне, так его связям можно позавидовать. В Яме курсировали слухи, что Владан тесно связан с нашими спецслужбами, еще с тех пор, когда мальчишкой воевал на Балканах. Были ли это деловые отношения или, напротив, сугубо личные, мне неведомо, но в помощи ему никогда не отказывали, по крайней мере, я такого не припомню.

На встрече, подобной этой, мне присутствовать не полагалось. В кафе я заняла место недалеко от входа, наблюдая за тем, как Владан здоровается с мужчиной лет сорока, который ждал его, сидя за столом. Владан заказал кофе, откинулся на спинку кресла и приступил к неспешной беседе. А я смотрела на него и думала о том, что на свете нет никого, кто бы мог с ним сравниться. В общем, нормальный бред влюбленной девицы. Зато время прошло незаметно.

Наконец, собеседник Владана поднялся, с улыбкой пожал ему руку и удалился. А Марич кивком предложил мне присоединиться к нему. Прихватив свой кофе, к которому я так и не притронулась, я устроилась в кресле напротив своего босса, он сообщил:

– Гена говорит, кормят здесь прилично. Предлагаю пообедать.

– Между прочим, я могла бы накормить тебя отличным обедом. Только день назначь. Для себя готовить неинтересно. А вот для гостей…

– Хорошая идея. Надо предложить ее Маринке, – с серьезной миной ответил Владан.

– Тогда ты, скорее всего, останешься голодным. Она сама не пойдет и тебя не пустит.

– Значит, здесь поедим, – кивнул он и подозвал официантку.

Есть мне совсем не хотелось, но заказ я все-таки сделала. Бульон с гренками я в себя уж как-нибудь волью.

– Что рассказал Гена? – спросила я.

– Подтвердил, что Юлю убили в среду вечером, до часа ночи, и произошло это не там, где обнаружили тело.

– Значит, из переулка она отправилась еще куда-то? Или ты думаешь, Тихонов может быть причастен к ее гибели? А что? – пробормотала я. – Увидел ее у себя на заднем дворе, испугался, что жена заметит девчонку и заподозрит в измене. Они поссорились, он схватил ее и… убил. По неосторожности. Не рассчитал свои силы.

Владан в ответ на это равнодушно пожал плечами.

– Может быть…

– А потом вывез за город…

– Сомневаюсь, что это Тихонов. Он, скорее всего, закопал бы девчонку где-нибудь на участке и уж точно не рискнул отправиться за город с трупом в багажнике. Да и просто перенести труп в машину не рискнул. Скорее, прячась от жены, расчленил бы тело, работая по ночам, и раскидал по мусорным бакам в округе.

– То есть вряд ли Юлю убил Тихонов?

– Убить мог, а вот вывезти… Такому покинуть свой огороженный участок тяжело. Забор дает иллюзию защищенности, а за ним – злобный мир, от которого только и жди пакостей.

– Да ты психолог.

– Ага. Интуитивный. Поживешь с мое, тоже им станешь.

– А что ты думаешь о Борцове? Тебе не показалось, что он вел себя подозрительно?

– Была одна фраза… о том, что родители не подозревают, чем заняты их дети.

– Он что-то знал о Юле?

– Может быть, – Владан вновь пожал плечами. – То, что Юлю подвозил он, не вопрос. Вряд ли Костя его с женой перепутал. И речь именно о его машине. Не зря он занервничал. Но это вовсе не значит, что он виновен. Девочку убили, а неприятности не нужны никому.

– Понятно, – вздохнула я. – Но… у меня сложилось странное впечатление: Борцов вполне искренне сочувствовал родителям, особенно матери. Но при этом, казалось, сама Юля волновала его мало.

– Ну… он дружит с родителями, а не с ней, она для него дочь друзей, то есть вполне возможно, довольно абстрактный персонаж.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала я, а Владан вдруг усмехнулся.

– И все же я бы обратил на него внимание.

– Почему?

– Да черт его знает… Что-то с ним не так, пока не понял что.

– Значит, один подозреваемый у нас все-таки есть?

– На всякий случай включи в короткий список и Тихонова.

– Я бы и бывшего имела в виду.

– Кто ж про бывшего забудет, – сказал Владан с усмешкой.

– Злишься, что мы влезли в это дело? – вздохнула я.

– Это или любое другое – какая разница? Лишь бы деньги платили.

– Опять пытаешься выглядеть циничным?

– Я такой и есть. И лишь ты упорно видишь во мне прекрасную душу.

Через час мы вернулись в офис. Владан сделал несколько телефонных звонков и засел за компьютер, о дальнейших планах не сообщил, оттого я слегка томилась.

– Что ты ищешь? – не выдержала я, немного понаблюдав за ним.

– Оказывается, месяц назад был похожий труп, – ответил Владан. – По словам Гены, девушка тоже была молодая, правда, совершеннолетняя, и некоторое сходство с Юлей имеется.

– Это что же получается? – ахнула я. – В городе орудует маньяк?

– Гена надеется, Бог милует.

– Личность первой девушки установлена?

– Да. Сивко Анна Андреевна. Двадцать лет. Приехала из районного города, поступила в местный колледж, но проучилась только год. Устроилась работать в ночной клуб.

– Чего она там делала?

– Танцевала. Говорят, не слишком хорошо. Видимо, кому-то ее танец настолько не понравился, что девчонке свернули шею.

– Ужас.

– Согласен.

– А где обнаружили тело?

– В двенадцати километрах от города. Ее так же бросили в кустах, рядом с дорогой. Грибникам там делать нечего, и всем остальным гражданам тоже. На это убийца и рассчитывал, скорее всего. Девушку обнаружили случайно, дорожники косили траву на обочине, и один из них отправился по нужде в кусты.

– Очень похоже на наш случай. Когда ее нашли?

– Неделю назад. Но убита она была гораздо раньше. Последний раз появилась в клубе двадцать седьмого, то есть месяц назад. Скорее всего, в тот же вечер и была убита. Пресса обошла стороной этот прискорбный факт, но кое-что я все-таки нашел. Например, в соцсетях. На ее странице «вконтакте» подружки делятся своими соображениями. По большей части охи и ахи, но интересные факты все же есть. Кстати, ты могла бы посмотреть, что пишут о Борцове, а не разглядывать меня с таким усердием, точно ждешь, что меня со дня на день подменят инопланетяне.

– Хорошо, – поспешно ответила я с легкой обидой. – Вообще-то я смотрела с восхищением.

– Я заметил. Было бы здорово, займись ты чем-то другим, например, своими прямыми обязанностями.

– Какими? – съязвила я.

– Я ничего придумать не могу, так что давай сама.

– По-твоему, ты зря мне платишь деньги? – сморщила нос я.

– Конечно, нет. Ты необыкновенно украшаешь мою жизнь.

– Я уже нашла Борцова. Тут полно ссылок.

– Вот и отлично, будет чем себя занять.

Однако занять себя сразу не получилось, потому что у нас появился Тихонов. Вошел или, скорее, влетел в кабинет и на мгновение замер, выкатив глаза, словно наше присутствие здесь очень его удивило.

– И? – поднимая голову от компьютера, произнес Владан, который подобную стремительность в своем офисе не поощрял.

– Вы знаете? – слегка заикаясь, пролепетал учитель. – Вы уже знаете?!

– Не могу похвастать, что мне известны все тайны вселенной, но кое-что, конечно, знаю.

– Нашли труп! – Тихонов сделал несколько шагов и повалился в кресло. – Юлю убили… Боже мой… Не могу поверить, что это происходит со мной.

– Что происходит? – спросила я.

– Вы что, не понимаете?! – возопил Тихонов. – Если в полиции узнают, что у нее был ключ, я неизбежно попаду под подозрение.

– И это должно нас волновать? – нахмурился Владан.

– Как вы можете?! – взвился Тихонов. – Войдите в мое положение…

– Нет уж, я не любитель малолеток и никуда входить не собираюсь. Кстати, тебе бы тоже не помешало с энтузиазмом ждать первенца, а не девиц в постель тащить. Тогда бы и с положением был полный порядок.

– Я виноват, да. Но… вы должны меня спасти.

– Ты уж сразу список составь, чего я тебе должен.

– Я кое-что узнал о вас и понял: вы – моя единственная надежда. Вы должны найти убийцу до того, как полиция узнает обо мне.

– Долго думал? – с серьезным видом спросил Владан.

– Вы же работаете за деньги? – продолжал Тихонов. – Я готов заплатить. Конечно, больших денег у меня нет.

– Плохо. Я как раз беру большие.

– Но должно же у вас быть чувство сострадания! – взмолился Тихонов.

– Наверное, но я по пьянке его где-то так хорошо спрятал, что до сих пор не могу найти.

Тихонов умоляюще взирал на Владана и силился придумать еще аргументы. Если честно, мне было его жалко. Связь с несовершеннолетними – ужасная гадость, и симпатии к нему я по-прежнему не испытывала. Зато испытывала симпатию к его жене. Посмотрела на Владана, он сказал:

– Значит, так. Клиент у меня уже есть, а мой гонорар ты все равно не потянешь. Сообщать ментам о том, где Юля была в тот вечер, я пока не стану, пусть сами поработают. А тебе советую быть откровенным, как на исповеди.

– Так я же все рассказал! – заволновался Тихонов. – Клянусь, я ничего о Юле не знаю!

– Если вдруг узнаешь, сразу звони. Вдруг Катерина что-то вспомнит или кто-то из ее друзей. – Владан достал визитку из ящика и придвинул поближе к Тихонову. – В твоих интересах ничего не скрывать.

– Понял.

Тихонов вскочил, схватил визитку и удалился так же стремительно, как и ворвался.

– От клиентов отбоя нет, – заметила я.

– Ага, счастье привалило.

Он вновь уткнулся в компьютер, я тоже. О Борцове писали довольно часто, и в этом не было ничего удивительного. Он работал в городской администрации начальником департамента культуры. На досуге писал стихи, за последние два года у него вышли три сборника и были встречены хвалебными отзывами. Но, узнав, кто их писал, в искренности похвал я усомнилась. Борцова работала в областной администрации, ведала экономикой и вес имела куда больший, чем муж.

Тут я усмехнулась невольному каламбуру: вес у нее немалый во всех смыслах. В одной из статей прозрачно намекали: должность Борцов получил благодаря супруге. Он был председателем местного Союза писателей, а также главой поэтического объединения, которое называлось «Городские поэты». Если верить информации на сайте союза, эти самые поэты были невероятно популярны, хотя я о них никогда не слышала.

– Борцов стихи пишет, – сообщила я. – А жена в областной администрации работает.

– Поэтому у него вышло три книги, – кивнул Владан.

– Ты смотришь то же, что и я?

– Взглянул мельком. Сделай подробную справку, включи все мало-мальски интересное. Стихи – это хорошо, – одобрил он, и я спросила, не очень понимая, куда он клонит:

– Почему?

– Готовый мотив.

– Стихи? Мотив для чего? Для убийства?

– А что мы с тобой расследуем? Его стихи я читать не стал, но уважением уже проникся. Как известно, поэты пишут для вечности. Вопрос, согласна ли вечность в качестве ответного жеста содержать Борцова. То есть наш гений напрямую зависит от жены. Малопривлекательной и немолодой тетки. А все настоящие поэты любят выпивку и девушек. Надеюсь, поэт он настоящий, хотя на выпивоху не похож. А вот насчет девушек… Нельзя поэту без девушек. Зачахнет.

– Юля могла быть его подругой? Ты серьезно?

– Он наверняка бы предпочел слово «муза». А серьезно или нет – пока не знаю. Он занервничал, когда речь зашла о машине. А чего же нервничать, если просто подвозил дочку друга? И еще. Как ты весьма верно отметила, не особо он по Юле горевал. От любви до ненависти – один шаг, как известно.

– Не представляю, как можно влюбиться в друга отца. Ты знаешь его с детства, и он для тебя дядя…

– В кого вы только не влюбляетесь, – хмыкнул Марич.

– Тебе бы тоже не мешало, – съязвила я.

– Ладно, оставайся на хозяйстве, – сказал он – А я отлучусь ненадолго.

– Я могла бы поехать с тобой.

– Могла бы, но у тебя есть маленькое, но ответственное задание.

С этими словами он исчез за дверью, а я принялась выискивать полезную информацию.

К тому моменту, когда Владан вернулся, справка уже лежала на его столе. На достигнутом я останавливаться не стала и внимательно просмотрела в соцсетях не только страницу Юли, но и ее друзей. Ничего примечательного, если не считать фразы, которую Юля написала трижды в ответ на критику в свой адрес: «Кое-кто у меня попляшет». Что она имела в виду и кем могли быть эти «кое-кто», выяснить возможным не представлялось. Одно несомненно: Юля хотела быть популярной, но отношения со сверстниками у нее не складывались.

Подперев щеку рукой, я таращилась в монитор и думала о погибшей девочке. А если она действительно нашла поддержку в мужчине гораздо старше себя? То есть в Борцове? Вот уж не знаю, чем он может привлечь юную особу. Если только стихами. Однако не похоже, чтобы Юля интересовалась поэзией.

Мать нашла у нее деньги, а еще у нее был мобильный, о котором никто не знал. Все указывает на то, что ее слова о взрослом любовнике – вовсе не выдумка. Неужто в самом деле Борцов? Закрутил с девчонкой роман, а потом испугался, что это выйдет наружу, и убил ее.

– Надо всерьез им заняться, – пробормотала я. Теперь Борцов казался мне куда более перспективной кандидатурой на роль злодея, чем Тихонов.

Владан вернулся, и я высказала свои предположения, выслушаны они были благосклонно. Справку Владан прочитал и удовлетворенно кивнул.

Только я собралась задать вопрос, где он был, как у нас вновь появились посетители. Дверь со стуком распахнулась, и в кабинет вошел рослый брюнет в черных джинсах и водолазке. Пухлые губы презрительно кривились, маленькие глубоко посаженные глаза смотрели настороженно. За ним следовали две бесцветные личности, крупные и молчаливые, из тех, кто готов начать драку по малейшему поводу или вовсе без него. В Яме своих героев знают в лицо, и хоть знакомы мы не были, я тут же поняла: передо мной соискатель на звание крестного отца местной мафии, то есть негласного главы района.

Владан взглянул недовольно и пробормотал:

– Проходной двор.

– Я предлагала повесить табличку с часами приема, – ответила я. – Всем было бы удобнее.

– Привет, Серб, – весело произнес мафиозо, в миру Петряков Сергей Андреевич, по кличке Колумбиец. Говорят, он лет пять жил в Колумбии и даже изловчился побывать в тамошней тюрьме. Я бы не возражала, задержись он там подольше.

Появление Колумбийца я, конечно, связывала с недавним инцидентом в бильярдной и ничего хорошего от этого визита не ждала. Лелик наябедничал, и Петряков явился права качать. Вряд ли Лелик особо его беспокоит, но формально это его человек, а оскорбив лошадь, мы, как известно, оскорбляем хозяина. Д’Артаньян в этом не сомневался.

«Чтоб тебя», – думала я в великом раздражении. Врагов у Владана – тьма-тьмущая, и в появлении еще одного недруга мы уж точно не нуждались.

– Привет, красотка! – Колумбиец ткнул в меня пальцем, весело подмигнул Владану и добавил: – Отличный выбор.

– Спасибо, – пискнула я. – Ваше мнение важно для нас.

Владан еле сдержался, чтобы не расхохотаться, а Колумбиец улыбнулся пошире, давая понять, что шутку оценил. И правильно, я вроде той лошади – мой хозяин всю эту долбаную мафию ни в грош не ставит, а значит, и мне бояться ни к чему.

– У меня к тебе разговор, – сказал Петряков, присаживаясь.

Охрана замерла возле входа, расставив ноги и сцепив руки замком. Выглядело это комично. По крайней мере, до тех пор, пока они этими руками махать не стали.

– Слушаю, – Владан достал монетку в один евро и принялся ее вертеть. Петрякова это почему-то раздражало, но он промолчал, потер подбородок, взглянул на Владана исподлобья и, наконец, заговорил:

– О трупах в машине знаешь? – Владан молча кивнул. – Были еще. Похоже, гастролер у нас появился.

– Почему гастролер? – влезла я. Язык тут же прикусила, но было поздно.

Когда мужчины разговаривают, бабы молчат – золотое правило, которое Владан безуспешно мне втолковывал. Однако странное дело, Петряков меня не одернул и даже недовольства не выказал. Более того, соизволил ответить, из чего я заключила: мой личный рейтинг благодаря Владану просто зашкаливает.

– Потому что, красавица, никто о нем ничего не слышал. И это в Яме, – хмыкнул он.

– Если под тебя кто-то из своих копает, разумно обратиться к человеку со стороны. Своих врагов ты знаешь… – Владан пожал плечами, давая понять: тут все предельно ясно, и говорить, по сути, не о чем.

– Знаю. Но достать этого типа будет нелегко. Хитрый, сволочь, держится автономно, ни к кому из местных не обращался. Заказчик его, может, и знает, но мне не скажет, – усмехнулся Петряков.

– По нынешним временам и заказчику знать не обязательно.

– Вот-вот. Потому я к тебе и пришел. Найди его.

Владан покачал головой.

– Меня все это не касается.

– Как посмотреть.

– Его менты ищут. Очень может быть, что и найдут.

– Мне это не подходит. Тюрьма – не то место, где он должен быть.

– А по мне, так вполне подходяще.

Теперь я с беспокойством прислушивалась к разговору. Ясное дело, Колумбийцу нужен убийца, чтобы с ним разделаться каким-нибудь жутким способом, другим в назидание. Ох уж эти мафиози! А Владан не желает в их дела впутываться, что совершенно правильно. Мы законопослушные люди… почти.

– Найди его.

– Нет, – ответил Владан, и это было то самое «нет», после которого все разговоры бесполезны. Но Колумбиец, как видно, решил иначе.

– Не спеши с ответом. Подумай. Ты поможешь мне, я помогу тебе. Кто знает, вдруг моя помощь когда-нибудь понадобится.

– Не заставляй меня повторяться.

– Какого хрена, Серб? Давно ты стал таким праведником? Господи, да старуха с косой должна присылать тебе кулич на Пасху с благодарностью за бизнес! Будь на моем месте твой дружок Бад, ты бы и глазом не моргнул…

– Верно подмечено, – сказал Владан, внешне спокойно, но я-то его хорошо знала и видела: он едва сдерживается. – Я бы, может, пристрелил его на хрен, но моргать бы точно не стал. Дверь за твоей спиной.

– Значит, мы не договорились? – поднимаясь, произнес Колумбиец. – Смотри, не пожалей об этом.

– В твоих интересах, чтоб жалеть мне не пришлось, – лениво отозвался Владан, однако прозвучало это так, что поневоле начнешь сострадать тем, кто ему грозил.

Троица неспешно удалилась.

– Кажется, мы умудрились рассориться со всей нашей мафией, – заметила я, когда за ними закрылась дверь.

– Ерунда, – отмахнулся Владан. – Одна по улицам поменьше болтайся, вот и все. Колумбийцу сейчас не до нас, а Лелик будет сидеть тихо.

Он продолжал вертеть монетку, глядя перед собой. Я подошла и села на край стола, очень близко к нему.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила тихо. Он пожал плечами.

– Не люблю перемен.

– Это ты о чем?

– Об этом гастролере. Его появление нарушает сложившийся баланс сил. Плохой, хороший – неважно. Главное, он есть.

– Понятно, – кивнула я. – Значит, мы будем его искать?

Надо сказать, эта идея откровенно пугала, вот я и произнесла то, что в других обстоятельствах никогда бы себе не позволила:

– Не все войны твои, Владан. И медаль за эту тебе точно не дадут.

– Если тебе чего-то не хватает без медали, то и с медалью будет не хватать, – засмеялся он. – Ладно, давай-ка прокатимся в одно место.

Как выяснилось, отправились мы в Костерин переулок. Машину оставили возле банка и пошли пешком. Поравнявшись с калиткой, Владан достал отмычки, а я торопливо огляделась. В переулке – ни души, но это не особо успокоило.

– Мы могли бы позвонить Тихонову, – зашипела я.

– Чтоб он над ухом трещал да еще глаза мозолил?

Калитка с легким скрипом открылась, и мы оказались на частной территории. Калитку Владан закрыл и первым стал подниматься по крутой лестнице. Теперь стало ясно, почему забор здесь такой высокий. Участок находился на склоне холма, сейчас мы были в самой высокой его части. Впереди – сад из фруктовых деревьев, справа – покосившийся сарайчик и летний домик, совсем обветшавший.

Дом Тихонова располагался ниже по склону, с другой стороны. Недалеко от сарайчика – скамейка. На ней Владан и устроился. Я-то думала, он собирается понаблюдать за домом, но он сел лицом к переулку. И я, само собой, тоже.

– Зачем мы здесь? – решилась задать вопрос.

– Хочу понять, что она тут делала.

– Ничего. Ей надо было доказать, что с Тихоновым у нее отношения. Вошла в калитку, дождалась, когда подружки отчалят, и отправилась восвояси.

– Это в первый раз. А в тот вечер, когда ее привез твой бывший?

– Она просто хотела от него избавиться.

– Может быть, – кивнул Владан, но продолжал оглядываться.

Если честно, ничего интересного не наблюдалось. Перед нами – два здания, жилой дом и офис. Жилой дом добротный, с большими окнами, скрыт за высоким забором, но мы благодаря своему местонахождению отлично видели двор, вымощенный плиткой, фонтанчик ближе к крыльцу и даже кота, примостившегося на подоконнике. На окнах тюль, сквозь него ничего не видно. Это сейчас, а вечером, когда включат свет, помещения будут как на ладони. Хотя на этот случай предусмотрены плотные шторы. Может, Юля наблюдала за жильцами? При условии, что штор на окнах нет или хозяева попросту не считают нужным ими пользоваться?

Я перевела взгляд на офис. Забор пониже, на окнах жалюзи, плотно закрытые. И объявление на фасаде.

– Офис уже больше трех месяцев пустует. Тогда остается только дом. Что интересного могла увидеть Юля? С чего ты вообще решил, что ее исчезновение как-то связано с этим местом? – спросила я с любопытством. Владан пожал плечами.

– Зачем-то она пришла сюда…

– Я же сказала, хотела избавиться от Забелина. Если бы она вышла на проспект, он мог ее увидеть, откуда ей знать, куда он поедет? Понял бы, что она врет, и позвонил родителям, к примеру. Вряд ли бы он так поступил, но она-то этого не знала.

– Чтобы избавиться от Забелина, не обязательно ехать сюда.

– У нее был ключ, и в нужный момент она о нем вспомнила. Вот и назвала этот адрес. Юля знала, что сможет находиться в саду довольно долго, не привлекая внимания.

Владан ничего не ответил, и я, придвинувшись поближе, положила голову ему на грудь и теперь разглядывала его с улыбкой. В тот момент мне не было никакого дела до нашего расследования, я чувствовала себя абсолютно счастливой и готова была хоть состариться на этой скамейке.

– Кончай пялиться, – проворчал Владан.

– Ну вот, уже и посмотреть нельзя. А я хотела спросить: может, ты меня поцелуешь?

– Хорошие девочки ведут себя скромно и ждут предложения от мужчины, – засмеялся он, обняв меня и прижимая к себе покрепче.

– От тебя дождешься.

Он вновь засмеялся, и я тоже. Мы смотрели в глаза друг другу, и смех вдруг оборвался. Его губы были совсем рядом с моими.

Я потянулась к нему, и они сомкнулись, но лишь на мгновение, после чего Владан ухватил меня за уши и поцеловал в нос.

– Потопали, – сказал, поднимаясь.

– Марич, ты ужасная свинья, – заметила я со вздохом.

– Не-а, я разумный дяденька хорошо за тридцать. Не исключено даже, что за тридцать пять.

– Мог бы все-таки меня поцеловать. Тебе это ничего не стоит, а мне радости на неделю. Не исключено, что даже на две.

– Большой грех начинается с малого. И вообще, хорош наглеть. Мое терпение вот-вот лопнет.

– И что ты сделаешь? Уволишь меня?

– Об этом я уже и не мечтаю.

Он открыл калитку, и мы вышли в переулок. Я тут же взяла его под руку, предложив:

– Давай прогуляемся. Знаешь… иногда я задаю себе вопрос: что будет через год? Или два?

– Надеюсь, мы будем счастливы, – усмехнулся Владан. – Каждый по-своему.

– Каждый по-своему я не хочу. Я с тобой хочу.

– До чего ж ты упрямая! – покачал головой он.

– Ты бы всерьез хотел, чтобы я влюбилась в кого-то другого?

– Ага, – кивнул он. – Было бы здорово, – повернулся ко мне и продолжил с усмешкой: – На самом деле это мой ночной кошмар. Ты приходишь и говоришь: я встретила отличного парня. Или что-то в этом роде. Понятия не имею, как я это переживу. Вполне вероятно, что с катушек съеду. Но это все-таки лучше, чем заключить тебя в объятия и тем испортить тебе жизнь.

– Ничего ты мне не испортишь, упрямый осел, можешь заключать в объятия прямо сейчас!

– А потом видеть, как женщина, которую ты любишь, с тобой несчастна? Если в первом случае на стенку кидаешься, точно зная, что поступил правильно, то во втором – та же стенка и осознание, что ты последний говнюк.

– Ты меня с ума сведешь! Лично у меня все просто: если люди любят друг друга, они должны быть вместе. Вот и все.

– Вообще-то правильно, – засмеялся он.

– Марич, я буду любить тебя всю жизнь, – сказала я серьезно. – Что бы ты ни говорил и что бы ни делал. Наверное, когда я стану старушкой, ты решишь, что мою жизнь портить уже поздно, и надумаешь все-таки заключить меня в объятия. Я в детстве фильм смотрела, там молодые люди любили друг друга, но расстались, потому что он, как и ты, считал – так правильно. А потом встретились, когда им было лет шестьдесят, и выяснилось, что никто из них не был счастлив. И то чувство, испытанное в юности, было тем единственным, из-за чего и стоило жить.

– Это ты сейчас придумала? – усмехнулся он.

– Нет, в самом деле был такой фильм, просто я не помню, как он называется.

– Грустная история.

– Правда?

– Да, ужас. Давай-ка вернемся и заглянем в дом напротив, – без перехода предложил он, я только вздохнула. Но я по опыту знала: если Марич решил, что тема исчерпана, никакие силы небесные не заставят его продолжить разговор.

– Идем, – кивнула я, покрепче уцепившись за его руку, и это было уже хорошо.

Дверь нам открыла женщина лет шестидесяти. Высокая, статная и очень красивая, несмотря на возраст. Стриглась она коротко, седые волосы зачесывала назад, открывая лицо с тонким носом и огромными небесно-синими глазами. Губы, слегка подкрашенные, до сих пор сохраняли форму и казались чуть припухшими, точно после страстных поцелуев.

– Здравствуйте, молодые люди, – приветливо сказала она, глядя с любопытством. Владан поздоровался и коротко объяснил, кто мы такие и по какой причине ее беспокоим.

– Проходите, – распахивая дверь пошире, предложила она. – Не уверена, что разговор со мной будет вам полезен, но мне точно доставит удовольствие. В моей жизни его осталось совсем немного. Единственная подруга переехала в Германию, к дочке, и теперь мы общаемся только по скайпу. Да и то довольно редко. У нее нет на это времени, у меня же его сколько угодно. А новых друзей в моем возрасте заводить совсем непросто.

Она привела нас в просторную кухню-столовую. Ремонт здесь делали лет пятнадцать назад и денег тогда не жалели. Мебель, как и сам дом, была добротной. Массивный стол, стулья в чехлах. Столовая явно рассчитана на большую семью, а женщина, судя по ее словам, живет одна.

– Давайте знакомиться, – с улыбкой предложила хозяйка, указывая нам на стулья. – Елена Петровна.

– Полина, – улыбнулась я. – А это Владан. Впрочем, вы уже знаете.

– Владан – довольно необычное имя. Сербское, кажется? Хотите чаю?

– Нет, спасибо, – ответил Марич. – У нас всего пара вопросов, – он показал фотографию Юли. – Вы когда-нибудь видели эту девушку?

– Девушку? Да ведь она совсем ребенок. Почему вы спрашиваете? С ней что-то случилось?

Казалось, любопытство женщины вызвало у Владана недовольство, однако он ответил:

– Она погибла несколько дней назад. Знакомый ее родителей высадил ее в прошлую среду возле переулка, она сказала, что здесь живет ее подруга. Вряд ли это были вы или семья из дома напротив. Но, может, вы встречали ее здесь?

– Нет. Никогда не видела. Простите, что пристаю с расспросами, я уже сказала, что с общением у меня явные проблемы. Мой муж построил этот дом в расчете, что мы будем здесь жить в тишине и покое. Обособленный уголок любви. Так он говорил. Звучит, наверное, весьма высокопарно. Произносить красивые слова было не совсем в его стиле, однако именно так он сказал в первый вечер, когда мы сюда переехали. А теперь я здесь одна. Нет ни мужа, ни сыновей. И в этом доме я брожу, точно привидение. За забором ни души, в переулке по ночам темно и безлюдно, и я до утра смотрю в окно, не в силах уснуть. Давно надо было продать этот дом, переехать в квартиру, где рядом будут люди. Но… я не могу этого сделать. Мне кажется, так я предам память мужа.

– А что с ними случилось? – задала вопрос я, Владан хмуро посмотрел на меня и быстро отвел взгляд, должно быть, сердился, что я завела этот разговор, весьма далекий от наших интересов.

– Его убили, – сказала Елена. – Его и обоих наших сыновей.

– Простите, – испуганно пробормотала я.

– Это было четырнадцать лет назад, – грустно усмехнулась женщина. – Говорят, время лечит. Но это точно не мой случай. Каждое утро я просыпаюсь с одной мыслью: мне все это приснилось. Такого просто не может быть! А потом понимаю: может.

– Значит, девушку вы здесь не видели? – осведомился Владан, я взглянула на него укоризненно – женщину было искренне жалко. Владан мог бы не торопить ее и позволить высказаться.

– Извините, что утомила вас своей историей, – вздохнула она. – Если честно, я редко обращаю внимание на то, что происходит в переулке. У нас тут довольно тихо и спокойно. Пока офис рядом сдавали, днем было шумновато. Машины приезжали, мужчины выходили на улицу покурить. Иногда громко разговаривали. Но несколько месяцев назад арендаторы съехали, и никто пока не заселился. Место под офис, по-моему, не очень удобное. Вроде бы совсем рядом оживленная улица, но переулок выглядит тупиковым. Сейчас в городе столько помещений сдается… Цены на аренду упали. Я сама сдаю помещение и знаю, как обстоят дела. Вполне возможно, офис еще долго будет пустовать, если хозяин не предложит его за бесценок, разумеется. Тогда арендаторы, конечно, найдутся.

– С хозяином вы знакомы?

– Он появлялся здесь довольно часто. Видимо, был занят ремонтом. Я видела, как он приносил какие-то вещи. И что-то красил. Окна были открыты, и запах чувствовался. После арендаторов очень часто приходится перекрашивать стены или менять сантехнику. Далеко не все бывают аккуратны.

– Хозяин сам ремонтировал помещение?

– А что такого? Если человек работящий и у него есть время, он предпочтет все делать сам. Надежнее и можно сэкономить.

– Может, это не хозяин, а кто-то из рабочих?

– Вряд ли. Мы не знакомы, но я его не раз видела. Когда он только купил этот офис, заглядывал сюда довольно часто, встречался с теми, кто хотел снять помещение. Когда-то здесь был обычный одноэтажный дом. Прежний хозяин переделал его под офис. Не совсем удачная идея, как я сказала. Он так и не смог его сдать, вот и продал. Думаю, бедного мальчика просто провели.

– Это вы кого имеете в виду?

– Хозяина помещения. Либо прежний владелец заверил его, что спрос на его собственность огромный, либо он сам отнесся к покупке недостаточно серьезно и не просчитал все риски.

– Вы назвали его мальчиком, он что, очень молод? – спросила я.

– На вид лет тридцать с небольшим. Столько бы сейчас было моему младшему. Поэтому для меня он мальчик.

– Давно он ремонт затеял? – задал вопрос Владан.

– Если и ремонт, то небольшой, – пояснила Елена. – Легкий, косметический. Мусора немного, машину не нанимал. Все вывозил на своей.

«Для человека, который мало интересуется происходящим за забором, она чересчур осведомлена», – подумала я. Но в нашем случае это, скорее, хорошо.

– А начал ремонт, – продолжила Елена, – что-то около месяца назад… Да. Тогда я впервые увидела, как он входит в дом с краской. Ворота были открыты, я шла мимо, – пояснила она. – Накануне поздно вечером он здесь был. А утром, часов в одиннадцать, я увидела его выходящим из машины.

– А что ему здесь понадобилось поздно вечером? – поинтересовался Владан.

– Понятия не имею. Но по ночам он приезжал довольно часто. Ложусь я рано, однако долго не могу заснуть. Как правило, он появлялся после одиннадцати, а уезжал часа через два-три. У меня открыто окно, и я слышу, как заводится двигатель.

– Интересно, что можно здесь делать по ночам?

– Одно могу сказать: когда он начал там что-то красить, по ночам уже не ездил. А до этого я однажды слышала женский голос.

– То есть он сюда подружек приводил? – усмехнулся Владан.

– Не знаю. Я никого не видела. Только голос слышала. Но вряд ли это была потенциальный арендатор. Обычно для осмотра помещения находят другое время.

– Что ж, спасибо, – сказал Владан, поднимаясь.

– Может быть, все-таки чаю? Знаете, обычно я не приглашаю в дом посторонних людей. Не из-за боязни. Я уже давно никого и ничего не боюсь. Просто не люблю чужих людей в этих стенах. А когда увидела вас… странное чувство возникло. Точно вы должны были прийти, и я все это время вас ждала. У вас такое бывает?

– Нет, – сказал Владан, а я подумала: он мог бы ответить не так категорично, чтобы не обижать ее.

Но Елена, судя по всему, не обиделась. Кивнула, точно соглашаясь, и мы направились к входной двери.

– Подождите минутку, – вдруг попросила она, ненадолго удалилась в гостиную, вернулась с фотографией в рамке и протянула ее мне.

На фото – трое мужчин. Старшему под пятьдесят, физиономия довольно неприятная, мужчина сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Черный костюм, черная рубашка без галстука. За его спиной стоят двое молодых людей, разница в возрасте – лет пять. Оба очень похожи на отца и одеты точно так же. Ухмылки на лицах, взгляд вызывающий. В целом это выглядело как пародия на какой-нибудь гангстерский фильм. Наверное, из-за того, как они были одеты, а еще из-за вызывающих взглядов, которые точно говорили: «Попробуй нас тронуть».

– Это мои мальчики, – сказала Елена. Владан на фотографию даже не взглянул, что вновь вызвало во мне не раздражение даже, а обиду. Он мог бы что-то сказать ей. Или хотя бы проявить интерес.

– Красивые, – заметила я, покривив душой, но была уверена: для нее эти «мальчики» – самые лучшие.

– Да. Это Роберт, младший Юрий. А это мой муж Андрей. Если б вы только знали, как мне их не хватает!

Я боялась, что она заплачет. И что тогда делать? Как я смогу уйти? Но она, наоборот, улыбнулась, взяла фотографию и прижала к груди. Владан уже шагнул за порог, и она сказала мне:

– Приходите. Выпьем чаю.

– Да, спасибо. Как-нибудь, – пробормотала я.

– Я буду вас ждать, – добавила она, и вместе с жалостью я почувствовала досаду. Теперь точно придется идти. Хотя я и не хотела этого. Не хотела рассказов о былом счастье и страшном событии в ее жизни, не хотела ответственности за чужую боль. Ничего этого я не хотела и оттого ощущала себя негодяйкой.

Я поспешно простилась с Еленой и, оказавшись в переулке, вздохнула с облегчением, точно вырвалась из духоты на свежий воздух.

– У тебя глаза на мокром месте, – заметил Владан.

– Так жаль ее, – пробормотала я. – Даже представить жутко, что она пережила. Похоронить мужа и обоих сыновей. Как думаешь, что могло случиться?

– В смысле, кто и за что мог их убить? Если честно, не особо интересно.

– Тебе не жаль ее? – удивилась я.

– Жаль, конечно. Но в ее жизни я вряд ли что могу изменить. Значит, моя жалость бесполезна.

– На самом деле я уверена, ты бы очень хотел ей помочь. Уж я-то тебя знаю.

– Наверное, куда лучше, чем я сам, – усмехнулся Владан, достал мобильный и начал набирать номер, глядя на растяжку с объявлениями.

– Звонишь хозяину офиса? – сообразила я.

– Да.

– Хочешь спросить, не видел ли он здесь Юлю?

– Сам толком не знаю, чего хочу. Если наша отшельница ее не заметила, маловероятно, что заметил он.

В этот момент ему ответили, и он заговорил.

– Я по объявлению.

Разговор много времени не занял, мужчина, которого звали Игорь, готов был подъехать буквально через пятнадцать минут. Приехал он даже раньше.

Мы прогуливались неподалеку от банка, когда увидели, что в переулок свернула красная «Тойота», и направились следом. Из «Тойоты» вышел молодой мужчина с гладко зачесанными назад волосами. Довольно симпатичный. Одет он был в джинсы и толстовку с капюшоном. Вещи, кстати, не из дешевых. На представителя золотой молодежи не похож, на бизнесмена тем более.

– Это вы звонили? – спросил он, заметив нас.

Мы подошли, Марич протянул руку и представился:

– Владан.

Пожав его руку, парень достал из кармана визитку и протянул ему.

– Вот, возьмите.

На визитке были лишь фамилия, имя, отчество и номер мобильного. «Кузьмин Игорь Александрович», – прочитала я, прежде чем Владан убрал ее.

– Как я уже сказал, офис небольшой, девяносто шесть метров, – открывая калитку, сообщил Кузьмин. – Охрана, Интернет – все как надо. Шесть кабинетов, но если решите сделать перепланировку, я не возражаю. Про оплату я уже говорил, но можно обсудить.

Мы вошли в офис. В первой комнате – сдвинутые к стене столы и стулья на них. Две следующие пустые.

– Я тут небольшой ремонт затеял, когда арендаторы съехали, – пояснил Игорь. – Такую грязь после себя оставили! Легче было стены заново покрасить, чем отмыть. Я с этими арендаторами так намучился, что теперь выбираю людей осмотрительней.

«Может, и так, – подумала я. – А может, просто не хочет признаться, что желающих нет».

В следующей комнате стоял большой велюровый диван, который наверняка раскладывался, превращаясь в двуспальную кровать. Выглядел диван в таком месте несколько неожиданно.

– Арендаторы оставили, – пояснил Игорь, немного смутившись. – Если что, я его уберу.

Рядом с диваном стоял журнальный стол, на нем бутылка коньяка, наполовину пустая. В шкафчике рядом – стаканы, тарелки и прочая посуда. Игорь подхватил бутылку и убрал в шкаф.

– Мы с вашей соседкой немного поболтали, пока вас ждали, – весело заметил Владан.

– Да? И что она сказала? – насторожился Игорь.

– Да ничего особенного. Бывает, появляетесь поздно вечером и не один.

– Вот чертова баба! – хмыкнул Игорь. – Я думал, она из дома ни ногой. Тетка немного не в себе. У нее и мужа, и сыновей убили. Давно уже. Она на этой почве и тронулась. Вроде муж ее был бандосом и перешел дорогу такому же отморозку. Ну, всех троих и грохнули. Дикие были времена. А насчет того, что я здесь по ночам появляюсь, – бывает… Я парень неженатый, живу довольно далеко, в загородном районе, не всегда удобно туда ехать. А офис пустует. Да еще диван арендаторы оставили. Чего ж не воспользоваться?

– Действительно, – кивнул Владан, продолжая осматривать помещения.

– Тетка все же удивила, – продолжил Игорь. – Вот так живешь и не знаешь, что за тобой наблюдают и что-то там о тебе говорят. Меня спроси, я понятия не имею, чем соседи заняты. Про тетку мне бывший хозяин офиса рассказал, так, к слову. Но я ее даже не видел ни разу. Хотя я вообще не помню, чтобы кого-то видел в переулке. Место тихое. Днем хоть машины ездят, а вечером вообще как в деревне. Тишина и ни души вокруг.

– Да, переулок оживленным не назовешь.

Мы закончили осмотр и еще немного поговорили, стоя на улице. К моему удивлению, о Юле Владан так и не спросил. Впрочем, Игорь уже сказал, что в переулке никого не видел, но поинтересоваться, по-моему, все-таки следовало.

– Что ж, я вам позвоню, если надумаю, – сказал Владан перед тем, как проститься, и мы направились к его машине.

– Ты о Юле даже не заговорил, – не выдержала я.

– Ага. Ворота с пульта открываются, значит, из машины он не выходил. А когда едешь с подружкой трахаться, по сторонам не особо глазеешь.

– Это ты по опыту знаешь? – съязвила я.

– Старшие товарищи подсказали. После того как ты прочно вошла в мою жизнь, я и по назначению свой офис стараюсь использовать нечасто.

– Неужто ты раньше туда девиц водил?

– Делать мне больше нечего. Кстати, мне Маринки за глаза с ее дурацкими вопросами.

– Получается, приехали мы сюда напрасно, – вздохнула я.

– Отрицательный результат – тоже результат, – возразил Владан.

Мы вернулись в офис, а буквально через несколько минут там появился Бад.

Рослый красавец с белозубой улыбкой, отличными манерами и темным прошлым, если верить слухам. Я предпочитала не верить – с Владаном они были друзьями с самого детства, и прошлое делили на двоих.

При виде друга Владан радости не выказал и проворчал:

– Никакого покоя!

Бад в ответ лишь весело хмыкнул и, повернувшись ко мне, сказал:

– Привет, неземная красота!

– У нас сегодня весь день посетители, – сочла нужным пояснить я.

Бад устроился за столом Владана лицом ко мне и согласно кивнул:

– Наслышан. Говорят, вы успели нажить себе врагов в лице всей здешней шпаны.

– Можно подумать, мы раньше были друзьями, – хмыкнул мой босс.

– И все же… Я бы предпочел, чтобы врагов у тебя было поменьше. И не таких, как Колумбиец.

– Мой дорогой озабоченный друг, процентов на шестьдесят я уверен, Колумбиец обиду, если у него таковая есть, проглотит, а на остальные сорок мне насрать.

– Почему-то я так и подумал, – вздохнул Алексей. – У Колумбийца сейчас сложное время. Вот он к тебе за помощью и прибежал.

– Не по адресу обратился, – буркнул Владан.

– Ясное дело, но и его понять можно. За последние дни он потерял нескольких своих людей. Пятерых, если верить молве. И это лишь начало. Кто-то решил, что ему пора потесниться. А еще лучше – кануть в небытие.

– И у кого такая мысль возникла? – задала вопрос я, вновь забыв золотое правило: когда мужчины говорят, женщины помалкивают. Но Владана, похоже, разговор вовсе не интересовал, а для полноценной беседы все же нужен собеседник, вот я и вмешалась.

Бад пожал плечами.

– Он многим поперек горла. Мне, например.

Тут он лучезарно улыбнулся, и я спросила испуганно:

– Надеюсь, к этим трупам ты отношения не имеешь?

А если все же имеет? И именно это явилось причиной отказа Владана вмешиваться в войну мафиози, а вовсе не желание остаться в стороне от военных действий?

Я посмотрела на Владана, потом на Бада, тот весело хмыкнул.

– Я законопослушный гражданин и честный бизнесмен. И у меня давно нет никаких интересов в Яме. Да и невелика разница, если честно, кто здесь будет заправлять.

– Потому что считаться с тобой им все равно придется, – в свою очередь, хмыкнул Владан.

– Как-то так, – покивал Бад весело, точно тема для обсуждения была пустяковой и заострять на ней внимание не стоило. – Но я к вам, собственно, по другому поводу. – Тут он убрал с лица ухмылку и заговорил исключительно серьезно, обращаясь к Владану: – Ты меня знаешь, я не любитель ходить вокруг да около. Короче, я намерен жениться на твоей девчонке.

– Это на какой? – сказал Владан с олимпийским спокойствием, но я-то хорошо его знала, и Бад, конечно, тоже.

– Вот на ней, – кивнул он в мою сторону. – И хотел бы услышать, что ты думаешь по этому поводу.

– Ты что, с ума сошел? – испуганно зашипела я, косясь на Владана.

– Ничего хорошего я не думаю, – ответил тот. – Это во-первых. А во-вторых, я ей не отец, так что с просьбой ее руки ты обращаешься не по адресу.

– Ты мне не нравишься и никогда не понравишься! – рявкнула я, сверля Бада гневным взглядом. Мало мне проблем, теперь еще и эта!

– Все так говорят, – беспечно отмахнулся он. – А потом выходят замуж и живут долго и счастливо.

– Не слушай его! – отчаянно завопила я. – Замуж я выйду только за тебя, а если не возьмешь, навеки останусь богатой невестой.

– Давай, топай отсюда. Хватит дразнить девчонку и испытывать мое терпение, – махнул рукой Владан с видом человека, у которого происходящее ничего, кроме досады, не вызывает.

– Я правильно понял, что ты не возражаешь? – усмехнулся Бад, поднимаясь. И, сделав ручкой, не спеша удалился.

– Не знаю, что на него нашло, – испуганно заметила я.

– На самом деле он поступил правильно, – взглянув на меня исподлобья, ответил Марич. – По крайней мере, вполне в своем стиле. Заявил о своих намерениях, чтобы это не выглядело так, точно он строит козни за спиной друга.

– Идиот.

– Кто?

– Бад, естественно.

– Слава богу. Я думал, вдруг ты меня имеешь в виду.

– Идиот ты или нет, зависит от того, как ты к его предложению отнесся.

– В смысле благословлю ли я его на создание крепкой ячейки общества?

– Вот именно.

– Может, вы как-то без меня все решите? – съязвил он.

– Без тебя не получится, – отрезала я. – Тут Бад прав. Так что будь добр, выскажись.

Я думала, он рявкнет и пошлет меня к черту или просто отмахнется, на худой конец. Но Владан удивил. С минуту смотрел на меня с печалью, а потом сказал:

– Золотое правило нормального мужика: не можешь сделать женщину счастливой сам, не мешай другому.

– Убила бы тебя! – сказала я с досадой.

– Лишь бы тебе в радость, милая, – все так же серьезно ответил он.

Вскоре Владан отбыл в неизвестном направлении, заявив, что мой рабочий день закончился. Я осталась в одиночестве и первым делом заревела. По здравом размышлении счастливых перемен ожидать не приходится, зря я надеюсь, что мы будем вместе. Я-то во всех несчастьях винила Маринку, а в действительности все гораздо хуже.

Немного успокоившись, я направилась в бар напротив, домой мне не хотелось, а сидя в офисе, я бы так и продолжала реветь.

В баре в этот час было многолюдно, тусовалась, в основном, молодежь. При моем появлении все притихли и проводили меня долгими взглядами.

– Капучино? – спросила Тамара, когда я оказалась возле стойки. Я молча кивнула и вскоре получила свой кофе. – Чего это Колумбиец к Владану приезжал? – понижая голос до шепота, осведомилась Тамара.

– Вы всегда возле окна торчите или иногда работаете? – съязвила я, хоть это и было неразумно, Тамара из тех, с кем лучше не ссориться. Но на этот раз гневаться она была не расположена.

– Говорят, его парней заезжий киллер отстреливает. Правда, что ли?

– Откуда мне знать?! – возмутилась я.

– Из офиса тебя не выперли, когда Колумбиец приехал, значит, при тебе говорили. Тебе Владан молчать велел? Так на меня положиться можно, ты же знаешь.

– Колумбиец действительно просил найти убийцу. Но Владан указал ему на дверь.

– Беда, – нахмурилась Тамара.

– Почему это?

– Владану, конечно, видней, но не дело, когда залетные здешних отстреливают. Народишко, само собой, по большей части скверный, но ведь свой. Уж как-нибудь сами разберутся, без гастролеров.

– А с чего вы взяли, что убийца – гастролер?

– Так своего бы уже сыскали. Разве в Яме что утаишь? Менты, может, и не найдут, а народ бы уже вовсю судачил и киллера по фамилии назвал да с точным адресом.

В словах Тамары кое-какая истина содержалась, это я знала по собственному опыту.

– Но Колумбиец ведь его убьет. По-вашему, Владан должен в этом скверном деле помочь?

– Ну, так не младенца убьют, прости господи. Поди, знает, на что подписывается. Нам тут смута не нужна. Живем – и слава богу, хорошо или плохо, но живем. То-то Бад прибежал сразу. Небось склонял Владана Колумбийцу помочь?

– Да с какой стати? У Бада давно нет здесь никаких интересов, – памятуя недавнее заявление Басаргина, сказала я.

– Знамо дело. Но это когда чужие не лезут. А если лезут, то и расклад другой.

– С ума с вами сойдешь, – проворчала я. – Если хотите знать, Алексей Владана не уговаривал. Про Колумбийца спросил, это да. Но на этом все и кончилось.

Тут я вспомнила выходку Бада и пробормотала сквозь зубы: «Черт!»

– Пей кофе, остынет, – кивнула на чашку Тамара.

Кофе я выпила и собралась покинуть бар, в котором не обрела вожделенного покоя, когда с характерным звяканьем пришло эсэмэс.

«Так ли уж он хорош?» – прочитала я и чертыхнулась повторно. Номер скрыт, но я не сомневалась, эсэмэс прислал Забелин. А кто еще? Взялись его из дерьма вытаскивать, а он все язвит по обыкновению. Не может смириться, что чем-то обязан Владану.

Расплатившись за кофе, я вышла на улицу и позвонила Забелину. Он ответил после первого звонка.

– Привет, милая, – голос слаще меда, точно у новобрачного. Мои подозрения это лишь подтвердило.

– Это ты отправил мне эсэмэс?

– Когда? – заботливо осведомился он.

– Минуту назад.

– Нет. А что за эсэмэс? Что-нибудь важное?

Будь на месте Валерки кто-то другой, я бы в своей догадке засомневалась, уж очень искренне это звучало. Но бывший – мастер морочить людям головы, а врет так, что против воли поверишь.

– То есть ты мне эсэмэс не отправлял?

– Нет. Отчет я получил, не могу сказать, что очень впечатлен, но все еще надеюсь: твой Владан расстарается, раз уж дерет такие деньги.

– Если тебя что-то не устраивает, решай свои проблемы сам.

– Да что на тебя нашло? Я не отправлял никаких эсэмэс. Мне сейчас не до дурацких игр.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – ответила я и отключилась.

Стоя посреди тротуара, я вертела в руках мобильный и пялилась в пустоту. А если это в самом деле не Валерка? Тогда кто? Кто станет обращаться ко мне с подобным вопросом? Да еще со скрытого номера? В Яме секретов нет, в чем я только что могла убедиться, и раздобыть мой номер – не проблема. Кто бы ни был этот тип, а он затеял некую игру. Колумбиец? Или Лелик пытается отыграться за недавнее унижение?

– Да это черт знает что такое! – пробормотала я в большой досаде, ничего толком так и не решив, и пошла к машине.

Мелькнула мысль: а не зайти ли к Маринке? Но я тут же осознала всю нелепость этой идеи. Что я ей скажу? Пожалуюсь на Владана, который готов меня за Бада сосватать? Или покажу эсэмэс, и мы вместе начнем гадать, кто его прислал? Маринке о наших делах знать вообще не положено. Как говорится, котлеты отдельно, мухи отдельно. В смысле, личное и общественное путать ни к чему. Расследование – это наше с ним дело. Вот так.

В общем, я поехала домой, но по дороге, бросив взгляд на афишу кинотеатра, передумала. Домой по-прежнему не тянуло, а фильм я уже две недели собиралась посмотреть. Он мне не понравился, но уйти раньше все равно желания не возникло.

Когда сеанс закончился, я заглянула в кафе по соседству, хотела выпить чаю, но в результате еще и поужинала. Позвонила подруге. Она, между прочим, экстрасенс, в настоящий момент обреталась в Индии.

Я с опозданием вспомнила о разнице в часовых поясах, но Руфина мне обрадовалась и даже заявила, что сама собиралась звонить.

– Над тобой сгущаются тучи, – тут же сообщила она. – Опасность не грозит тебе напрямую, но тебя все равно затрагивает, потому что касается все это любимого человека.

– А оптимистичных прогнозов у тебя нет? – поинтересовалась я.

– Я вижу то, что вижу, – обиделась подруга.

Мы еще поболтали о том о сем и простились. Теперь червь сомнения грыз мою душу с удвоенной силой. Малосведущему человеку слова Руфины могли показаться ничего не значащей ерундой, но я-то в ее пророчествах не сомневалась, не раз имея возможность убедиться в их правоте.

Картина вырисовывалась скверная: Владан в конфликте с местной мафией, а тут еще предсказание. В общем, кафе я покидала в полном душевном раздрае. Возле кинотеатра припарковаться было негде, и я оставила машину в переулке, куда и направилась. Только свернула с ярко освещенной улицы, как возникло чувство, будто кто-то стоит за спиной и дышит в затылок. За спиной никого не было, о чем я знала доподлинно, но все равно повернулась. Ни души. Сердце билось в горле, на лбу выступил пот. Я попятилась, а потом побежала к машине и только когда оказалась внутри и заблокировала двери, вздохнула с облегчением. Но длилось оно недолго. Раздался привычный звук, я открыла сообщение и прочитала: «Привет». Номер все так же скрыт.

«Сукин сын», – в панике подумала я, не сомневаясь, что в настоящий момент он меня видит.

Завела машину и спешно покинула переулок, задавая себе вопрос: это Забелин? Я в самом деле так думаю? От этого гада можно ждать чего угодно. И мой испуг – зрелище для него, должно быть, приятное. Только чего он этим добивается? Чтобы я послала его к черту вместе с его делом и он остался один на один со своими проблемами? Как-то нелогично. Если честно, я готова была поверить: Валерка об эсэмэс знать ничего не знает. Тогда кто?

Я отправилась в офис с намерением рассказать об эсэмэс Владану. Если его нет, дождусь, когда вернется. Если он дома, загляну домой. И пусть Маринка сколько угодно ворчит и строит зверские мины.

Однако испытывать Маринкино терпение в тот вечер не пришлось. В окнах офиса горел свет. Бросив машину возле двери, я бегом поднялась по ступенькам. Открывшееся зрелище произвело такой эффект, что я замерла с открытым ртом. Владан сидел в кресле, вытянув длинные ноги на стол. В одной руке сигарета, в другой – стакан с виски, о чем прозрачно намекала бутылка этого благородного напитка, более чем наполовину пустая. Пепельница забита окурками, в кабинете не продохнуть. Значит, сидит он так довольно долго.

– Чего это ты? – пролепетала я, обретя способность двигаться, а также говорить.

– Встречный вопрос: тебе-то что дома не сидится?

Он убрал ноги со стола, отчетливо матюгаясь, вылил остатки виски из стакана в раковину, содержимое пепельницы полетело в мусорное ведро.

– Ты же вроде завязал с выпивкой? – пискнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– Да? Забыл, наверное.

– Марич, – спросила я, – что происходит?

– О господи! – простонал он. – Давай без трагедий. Выпил мужик немного, хотел расслабиться. Я же не обещал вообще не пить.

– Не обещал, – подумав, согласилась я. Подошла поближе и, заглянув ему в глаза, спросила неуверенно:

– Ты это из-за Бада? Из-за его дурацких слов? Владан, я же сказала, что навеки останусь в невестах. И никогда от тебя не уйду, то есть избавиться от меня тебе не удастся.

В начале моей короткой речи Владан взирал с недоумением, а потом засмеялся. Весело. Обнял меня и поцеловал в макушку.

– Чего ты хохочешь? – спросила я, не зная, как на это реагировать.

– Чудо ты мое чудное, – вздохнул он, досыта насмеявшись. – Хочешь, пожизненно с выпивкой завяжу, только не смотри так испуганно.

– Ты в самом деле из-за Бада? – не унималась я.

– Честно? Нет. Настроение дохлое. В таком настроении только бухать.

– Отчего дохлое?

– Время идет, идей не наблюдается, интуиция дремлет. Сама подумай, как тут не выпить?

– Ты надо мной смеешься, да?

– Я тебя обожаю. Кстати, хочешь выпить?

– Похоже на издевательство. Ладно, давай, – вздохнула я и достала два чистых стакана. Он налил понемногу, поднял свой стакан и подмигнул.

– За что пьем? – скривилась я.

Ответить Владан не успел, потому что в офисе появилась Маринка. Не слишком разгневанная, но уже близкая к этому.

– Здрасте, приехали! – фыркнула она. – Они уже квасят вместе.

– Есть повод, – ответил Владан.

– Да ну? И какой же?

– Главное, что он есть, а уж какой – не важно. Бери стакан.

С сомнением взглянув на Владана, Маринка взяла стакан. Владан плеснул и ей виски, мы выпили, и Маринка сказала досадливо:

– С ума с вами сойдешь. Народ лясы точит, вы пьете… У нас горе большое или радость?

– У нас все нормально, – отмахнулся Владан. – Ладно, давай на покой. Только Полину на такси отправим.

Он вызвал такси, усадил меня в машину и даже рукой помахал на прощание. Маринка замерла монументом, сложив на груди руки. Ее, как и меня, слова Владана отнюдь не успокоили.

Только подъезжая к дому, я вспомнила, что не рассказала Владану о сообщениях. Достала мобильный с намерением звонить, но почти сразу убрала его в сумку. Теперь вся эта возня с эсэмэс казалась какой-то глупостью. Куда важнее был вопрос, что с нами будет дальше. Со мной и с Владаном. И как должна вести себя я, дабы обеспечить нам светлое будущее.

Собственно, в размышлениях на эту тему и прошла ночь. А в девять утра я уже на такси подъезжала к офису, уверенная, что Владан еще спит. И оказалась неправа. Он был на месте, о чем свидетельствовало распахнутое настежь окно. Похвальное стремление к работе меня бы, безусловно, порадовало, если бы не одно обстоятельство: машина Бада под окнами. Этому-то что здесь делать в такую рань?

Торопливо расплатившись с водителем, я поднялась по ступеням и, можно сказать, ворвалась в кабинет. Мужчины сидели друг против друга и доверительно беседовали, почти соприкасаясь головами.

Услышав, как я вошла, Владан поднял на меня взгляд и проворчал:

– Тебе-то чего не спится?

– Мой рабочий день начинается в девять, – ответила я.

– Это кто сказал? – удивился он. Бад, раздвинув рот, все это слушал, а когда мы замолчали, сказал:

– Ты, как всегда, прекрасна. Даже с перепоя.

– Пил здесь вчера только Марич, остальные были на подхвате, – съязвила я, устраиваясь за своим столом.

Мужчины посмотрели друг на друга с тем особым выражением, которое можно перевести примерно так: «Пришла глупая баба и все испортила».

– У тебя-то что за нужда являться ни свет ни заря? – спросила я.

– Кто рано встает, тому Бог подает. Слышала такое выражение? – ухмыльнулся Алексей. – Хотя, если надо, мы и сами возьмем.

Он поднялся, пожал Владану руку, и они вновь переглянулись, на этот раз их взгляды насторожили, а если уж быть совсем точной, скорее, напугали. Это был взгляд заговорщиков, отважных подпольщиков или агентов под прикрытием, кому как нравится. Мне в принципе все это не нравилось. К гадалке не ходи: эти двое что-то затеяли, и это «что-то», вне всякого сомнения, опасно. По-другому просто быть не может, когда речь идет о таких типах, как эта парочка.

– Что за хрень? – едва дождавшись, когда за Бадом закроется дверь, спросила я.

– Хорошие девочки выражаются иначе, – отозвался Владан, явно не желая мне хоть что-то объяснять.

– Хорошие девочки попадают в рай, а плохие – куда сами намереваются, – огрызнулась я. – Очень бы хотелось знать, что происходит.

– Ты портишь мне жизнь с самого утра, вот что, – проворчал Владан, поднимаясь. – Я отъеду на пару часов, а ты поройся в Интернете, может, что интересное найдешь.

– Мне просто так порыться? – съязвила я.

– Ну, если очень хочешь.

– Хорошенькое дельце! У нас расследование, а ты куда-то уезжаешь, ничего не желая объяснять. А как же интересы клиента?

– Ты своего бывшего имеешь в виду? – усмехнулся Владан. – Вряд ли ему что-то угрожает, даже если мы палец о палец не ударим.

– Я чего-то не знаю?

Владан подошел к моему столу, оперся на него руками и сказал:

– Моргуновы ждали Юлю в ресторане. В компании друзей. Одним из приглашенных был Забелин. Он заранее предупредил, что приедет поздно. Дела. Твой бывший высадил Юлю в переулке, о чем свидетельствует запись видеокамеры, а через пятнадцать минут уже был в ресторане. Когда он приехал, мать Юли звонила дочери, и та в последний раз ей ответила. То есть на тот момент она была жива и здорова. У твоего Забелина стопроцентное алиби.

– Офигеть, – пробормотала я, пытаясь оценить услышанное. – Так какого лешего он выбросил на ветер кучу денег?

– Хороший вопрос, – кивнул Владан. – В любом случае, он все еще наш клиент. По договору мы должны найти девочку либо, в случае ее гибели, ее убийцу.

– Это что же получается? Он с самого начала знал, кто убил? Ему просто нужны доказательства? – это было единственное, что пришло в голову. Владан пожал плечами.

– Поживем – увидим.

И удалился, а я еще некоторое время сидела, таращась куда-то в пустоту. Потом резко поднялась и с силой швырнула папку с бумагами на пол. Бумаги разлетелись, и их пришлось собирать, но мне немного полегчало. Ненадолго. Вскоре я вновь почувствовала злость, и направлена она была на Забелина, виновника всех этих странностей.

Я хотела ему позвонить и выяснить, что, черт возьми, происходит, но в последний момент передумала. Схватила сумку и направилась к машине. Если повезет, я застану Валерку в его офисе. Там он будет вынужден вести себя прилично, он ведь на редкость милый парень, просто душка. А вот мне вовсе не обязательно быть паинькой. Значит, есть шанс заставить его сказать правду. Или хотя бы своим умом до этой самой правды дойти посредством вопросов и хоть каких-то ответов.

Мне повезло, машина Забелина оказалась на парковке, значит, он на рабочем месте. Я не была здесь довольно давно, и мое появление не осталось незамеченным. Секретарша даже слегка вытаращила глаза, завидев меня в кабинете. Девушке немного за тридцать, и она была из тех, кто служит хозяину верой и правдой. Валерка не раз со смешком говорил об этом. Чужая преданность его, должно быть, забавляла, по-настоящему он ее вряд ли ценил. Просто не был на это способен.

Выглядела женщина безукоризненно, и я с печалью подумала: скорее всего, она в Забелина влюблена, не подозревая, какая он сволочь. Осуществлять ее мечты он точно не станет, даже самые скромные. Чересчур незначительная для него фигура. Связь с секретаршей ему не нужна, не в его характере. Все его женщины должны быть либо богаты, либо иметь вес в обществе. Не так давно у него, по слухам, был роман с актрисой нашего драмтеатра. Она даже с мужем развелась, после чего Валерка ее бросил. Женится он только на Больших Деньгах, оба слова с заглавной буквы.

В общем, она смотрела на меня с беспокойством («А ну как помирились?»), а я на нее с сочувствием («Не трать на Забелина время попусту!»). Она опомнилась первой.

– Здравствуйте, Полина Леонидовна.

– Здравствуйте.

Я силилась вспомнить ее имя, но твердой уверенности, что справлюсь, не было, и забывчивость я компенсировала широкой улыбкой.

– Валерий Константинович у себя?

– Да. У него сейчас посетитель. Вы подождете?

Кивнув, я плюхнулась на кожаный диван, а секретарь спросила:

– Кофе, чай?

– Спасибо, ничего не надо.

Женщина явно чувствовала неловкость в моем присутствии. Может, Валерка нарушил собственные правила и закрутил с ней роман?

Наконец, дверь распахнулась, и в приемной появился тучный мужчина лет сорока, не один, а с Забелиным. Должно быть, толстяк был непрост, если тот решил его проводить. Они с улыбками распрощались, толстяк направился к выходу, а взгляд Забелина упал на меня.

– Привет, дорогая, – пропел он ласково, пошире распахивая дверь.

Лицо секретаря при этих словах на мгновение исказилось, точно от боли. Сказать ей, что ли, кто он на самом деле? Что толку? Все равно не поверит. А если и поверит, любить не перестанет. Хотя попробовать все-таки стоило бы.

Я вошла в кабинет, Забелин плотно закрыл дверь и сказал:

– Могла бы позвонить. Есть новости?

– Одна тебя точно порадует.

Я села в кресло, закинув ногу на ногу. Вместо того чтобы устроиться на своем привычном месте, Забелин замер напротив, привалившись к столу для совещаний. Стол поражал размерами и, судя по всему, стоил кучу денег.

– Трахнуться хочешь? – спросил он с серьезной миной, я покачала головой.

– Идиот.

– Не хочешь? Жаль. Разложил бы тебя с большим удовольствием.

– Идиот и придурок.

– Ладно, валяй свою новость, у меня нет времени.

– У тебя стопроцентное алиби, – до ушей улыбнулась я.

– Да? Действительно хорошая новость. Аплодисменты, милая.

Он похлопал в ладоши.

– Ты забыл сказать, что из Костерина переулка поехал в ресторан, где тебя ждали родители Юли, и мать в тот момент как раз разговаривала с дочерью по телефону.

– Вот как? Поздравляю, отличная работа. Больше ничего интересного не обнаружила?

– Будь добр, объясни, какого хрена ты все это затеял?

– Неужто не догадываешься? – усмехнулся он. – Впрочем, чему удивляться? Моя женушка всегда была редкой дурочкой, дальше своего носа не видела. А вот твой Серб…

Я поднялась, поймав себя на мысли, что готова вцепиться ему в физиономию.

– Вопрос повторить?

– А то что? – засмеялся Забелин. – Ладно. Одна небольшая подсказка. Вы ведь наведались в переулок к одинокой вдове по фамилии Савицкая? Она рассказала вам свою печальную историю?

– Савицкая-то здесь при чем? – растерялась я.

– А ты подумай.

– Больной сукин сын, вот ты кто. Больной сукин сын с дурацкими играми.

– Муж и двое сыновей, – не обращая внимания на мои слова, продолжал Забелин. – Младшему было двадцать лет. Не скажу, что они являлись полезными членами общества, даже младший успел показать себя не с лучшей стороны. Достойный продолжатель папиного дела… А папа, по мнению большинства, обычный бандит. Но ведь тот, кто взорвал их в машине, ничуть не лучше. Или ему ты оправдание найдешь? Благородный Робин Гуд?

– Что ты несешь? – испугалась я.

– Что я несу? Загляни в старые газеты, милая. Заказчиком убийств все как один называют твоего дорогого друга. Я ведь ничего не путаю, Басаргин твой друг? Но он сам, понятное дело, никого не взрывал. Для этого у него был… отгадай, кто? Правильно. Твой обожаемый Серб – обычная мразь, убивающая за деньги. Может, я и не ангел, но, по крайней мере, крови на мне нет, – переходя на зловещий шепот, закончил он.

И в тот момент я знала: он не соврал. И эта Савицкая… Стоило мне вспомнить о ней, как тут же навалилась слабость, захотелось упасть в кресло и зажмуриться покрепче. Теперь все, что произошло вчера, виделось в ином свете. И поведение Владана в доме Савицкой, и даже то, что я застала его за выпивкой. Причина была вовсе не в словах Бада, причина была в Савицкой. В ее одинокой, бессмысленной жизни, виновником которой он себя чувствовал. Я знала, Басаргин сколотил свою банду, когда был еще подростком. Обычное дело для Ямы. Но пока Владан воевал в Боснии, его друг здесь расширял свое влияние, игра уже велась по-взрослому, и ставки были высоки. У Бада неизбежно возникли трудности, и решить их ему помог вернувшийся с войны Владан. Считал своим долгом. Тогда.

– Ты меня удивил, – сказала я как можно спокойнее. – Потратить большие деньги только для того, чтобы открыть мне глаза на моего босса? Может, ты и вправду влюбился? Говорят, и не такое бывает.

– Может, и вправду, – холодно ответил он, а я поняла: пора выметаться. Не то глупостей наделаю, например разревусь. Вот уж Забелину радость! Но кое-что требовалось выяснить.

– Эсэмэски – твоя работа? – спросила я.

– Их уже несколько? Покажи.

Я достала мобильный, открыла эсэмэс и протянула ему телефон. Забелин взглянул и нахмурился.

– И ты не знаешь, кто тебе это прислал?

– Почти уверена, что ты.

– Черт, – в досаде покачал головой он. – Во что опять вляпался этот твой вояка? Сейчас вы занимаетесь только моим делом или есть еще?

– Только твоим, – язвительно ответила я.

– Не смей одна болтаться по городу! – вдруг рявкнул он. – Чем думает этот идиот?! Он вообще знает об этих сообщениях?

Я направилась к двери, не собираясь отвечать на вопросы.

– Единственное, что искренне радует, – сказала я перед тем, как уйти, – деньги ты потратил зря.

– Дура, твою мать! – выругался он. И крикнул уже вдогонку: – Обещай, что будешь осторожна!

– Перебьешься, – сказала я сквозь зубы.

Секретарша за столом сидела, нахохлившись, и смотрела на меня в полной растерянности. А меня все же хватило на то, чтобы дойти до машины, в смысле, дойти спокойно, без воплей и топанья ногами.

В машине я на несколько секунд дала себе волю. Колотила кулаками по рулевому колесу, злобно матерясь. Потом уткнулась лицом в сложенные на руле руки. От злости ломило виски. В тот момент я злилась на весь мир, но только не на Владана. На ум некстати пришла секретарша Забелина. Люди не хотят видеть того, что нарушает привычную картину их собственного мира. Мой мир дал изрядную трещину.

«Кому ты веришь?» – заполошно верещал кто-то внутри меня.

Я завела машину и позвонила Баду.

– У тебя найдется для меня полчаса времени?

– Вся моя жизнь в твоем полном распоряжении, дорогая, – весело ответил он, но, видно, что-то заподозрил, потому что спросил: – А что случилось?

– Вот при встрече и расскажу. Куда подъехать?

Встретились мы в кафе на Дубровинской. Когда я вошла туда, Бад был уже на месте. Сидел за столом и с интересом изучал меню. А две официантки у стойки бара с неменьшим интересом изучали его. Мое появление вызвало у них чувство, похожее на разочарование и даже стойкое неприятие, которое одна из девушек не особенно пыталась скрыть, принимая у нас заказ.

– Странная девица, – заметил Бад, когда она отошла.

– Чего ж странного? Просто я ей не нравлюсь.

– Это и странно, тебе не кажется?

– Мне не кажется. Я не нравлюсь ей потому, что ей успел понравиться ты.

– Вот так просто?

– Женщинам нравятся мужчины вроде тебя. Ты сам мне об этом сто раз твердил. И то, что не нравятся девушки, которые с этими мужчинами встречаются, вполне объяснимо.

– То есть мы с тобой встречаемся?

– Это они так думают.

– А на самом деле?

– А на самом деле – отвяжись.

– Вообще-то пригласила меня ты, – засмеялся Алексей.

– Тебе знакома фамилия Савицкий? – собравшись с силами, задала вопрос я.

– Нет, – удивился Бад. – А должна?

– Алексей, – душевно произнесла я, уставившись ему в глаза. – Я думаю, что во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной исключительно важным является доверие. Так что можешь сразу забыть выражения типа «это мои дела» и «тебя это не касается».

– Начало супер, – хохотнул он. – Что дальше?

– Попробуем еще раз. Тебе знакома фамилия Савицкий? Погиб в конкурентной борьбе. Вместе с сыновьями.

– А-а… – протянул Бад. – Вот ты о ком. Что-то припоминаю. С какой стати ты вдруг о нем вспомнила? Его грохнули лет пятнадцать назад.

– Четырнадцать. А кто грохнул? – поинтересовалась я.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Басаргин.

– Вот как? Жаль. Проверку ты не прошел.

– Ты с Сербом вчера лишнего не хватила? – нахмурился он.

– У меня есть основания полагать, что ты и Владан прекрасно знаете, что тогда произошло. Выразиться яснее?

– Что это на тебя нашло?

– Я тебе вполне толково объяснила: это вопрос доверия. Отговорками можешь себя не утруждать, молчание приравнивается к отговоркам. Так да или нет?

Бад потер подбородок, глядя на меня исподлобья. Тяжелый взгляд. Все его обаяние внезапно улетучилось. И на смену моей злости явилось беспокойство, оно быстро набирало обороты, превращаясь в страх. А не слишком ли много я о себе возомнила? Но идти на попятную было уже поздно.

– Ну? – глядя на него в упор, спросила я.

– Пятьдесят первая статья Конституции, – зло ответил он, и я, признаться, растерялась.

– Что?

– Сыщик хренов. Пятьдесят первая статья, посмотри в Интернете: не свидетельствовать против себя и своих близких. Довольна?

Хороший вопрос. Довольна ли я? Довольна ли я, узнав, что Забелин в кои-то веки не соврал, и Бад, человек, которого я считаю своим другом, скорее всего, был заказчиком убийства, а исполнителем – Владан? Женщина до сих пор оплакивает своих близких, потому что эти двое решили, что для их удобства отцу и двум сыновьям надо умереть. Наверное, было бы лучше не знать об этом. Хотя Владан от меня свое прошлое не скрывал, и именно это самое прошлое считал веским аргументом против нашего возможного союза. Но одно дело что-то знать, и совсем другое – видеть за всем этим реальных людей. Несчастную одинокую женщину, чью боль четырнадцать лет отнюдь не излечили.

Однако я начала этот разговор и теперь должна что-то ответить.

– Спасибо, – произнесла как можно спокойней. – Спасибо, что сказал мне правду.

Бад еле слышно чертыхнулся и покачал головой вроде как в досаде.

– Ты сегодня поэтому заезжал? – продолжала я.

– Нет. С какой стати? Все это было сто лет назад… С чего ты вообще вспомнила этого типа?

– Он ведь не один погиб?!

– Кончай, а? – разозлился Бад. – Сынишки были редкими ублюдками, если тебя это утешит. С папашей еще можно было говорить, с ними – нет. Конченые отморозки. И пусть их возраст не вводит тебя в заблуждение. Мы с Сербом тогда тоже были на четырнадцать лет моложе. Я себя не оправдываю. Просто тогда все решалось так, а не иначе. Они погибли, мы живы. Но могло быть наоборот. Слушай, мы не беззащитных во рву расстреливали. Да, мы рвали зубами друг у друга светлое будущее. Гордиться нечем, согласен, но и лить крокодиловы слезы я не собираюсь.

– Наверное, Владан думает иначе. Вчера мы оказались в доме вдовы Савицкого. А вечером он сидел в офисе и в одиночестве пил. Я-то гадала, с какой стати.

– Уверяю тебя, дорогая, он не тризну по былым врагам справлял. Начнем с того, что не пошел бы к ней в дом, если б Савицкого помнил. Да он и думать забыл об этой троице. А то, что напился… Все дело в тебе.

– Во мне? – ахнула я, теряясь в догадках, куда он клонит.

– Ну да, – кивнул Бад. – Боится тебя разочаровать и все такое. И я его прекрасно понимаю. Потому что тоже боюсь. Вот и несу всю эту чушь. А надо бы послать тебя подальше…

– Подожди еще немного, – испугалась я. – Но… ведь была причина, по которой ты явился ни свет ни заря в офис. Я же видела, разговор у вас был серьезный.

– Может, мы тебя делили? – хмыкнул Бад, а я сказала укоризненно:

– Алексей…

– Ладно. Золотое правило: молчи. А уж если начал говорить, то говори до конца. Вряд ли Владан скажет мне за это спасибо, но… все дело в Колумбийце. Точнее, в убийстве его парней.

– Тех, что в багажнике?

– Не только. На сегодня пять трупов. Слишком даже для нашей славной Ямы. Город грехов, да и только. Вчера, уже вернувшись от вас, я узнал кое-какие подробности.

– Что за подробности? – нахмурилась я.

– К примеру, способ убийства, а также где были обнаружены трупы. Владан на все это внимания не обратил, и я поначалу тоже. Пока вчера не услышал рассказ о том, как парня Колумбийца нашли в машине на парковке. Отравился выхлопными газами. Это мне кое-что напомнило. И на убийства я взглянул под другим углом, так сказать.

– И что? – по-прежнему гадая, о чем речь, спросила я.

– И то… На ум пришли кое-какие давние события, – издевательски ответил Бад, видимо, злясь на мою бестолковость.

– К Владану это какое имеет отношение?

– Похоже, самое прямое. Кто-то вспомнил былые подвиги и не прочь продемонстрировать, что он не хуже. То есть, конечно, куда круче.

– Ты хочешь сказать… О господи… – пролепетала я.

– Ты жаждешь правды, милая, – фыркнул Бад. – Вот она. Колумбийца хотят потеснить, зачищают территорию. По большому счету, нас это не касается. Если бы не одно но: киллер делает это не просто так, он затеял с Владаном игру.

Тут я вспомнила эсэмэс и прямо-таки похолодела от ужаса, потому что рассказ Бада теперь выглядел более чем правдоподобным.

– Значит, кто-то здесь, в Яме, решил доказать Владану свое превосходство?

– Насчет превосходства – в самую точку, – вновь кивнул Бад. – Но этот парень, вне всякого сомнения, гастролер.

– Почему?

– Ты что, район не знаешь? Все тайны здесь становятся явными через десять минут. Этот тип нашел себе нору, и вряд ли в Яме. А вот послужной список нашего общего знакомого изучил очень хорошо. Значит, возможность для этого у него есть. Это первое. Он независим и мобилен, это второе. И он, безусловно, профессионал. Хочешь мое мнение? Владан его оттуда приволок, – Бад кивнул куда-то вбок, но я поняла.

– Почему? Почему ты так думаешь?

– Я уже объяснил. Где-то Владан ему дорогу перешел, и он явился сюда доказать, что он круче.

– Но… надо же что-то делать!

– Нам с тобой? – усмехнулся Бад.

– Ты предпочтешь остаться в стороне?

– Конечно, нет, и если Владану понадобится помощь… Только не вздумай лезть во все это. Никуда не лезь и ни во что не вмешивайся! – повторил он.

– Отличный совет, – зло хохотнула я.

– Именно. В таких делах помощь заключается в том, чтобы прежде всего не мешать. Теперь Владан предупрежден и сам во всем разберется.

– А если нет?

– Ты плохо знаешь Серба. К тому же киллер – редкий дурак.

– Почему?

– Потому что игру с ним затеял. Был бы умный, шлепнул сразу, пока Серб ни о чем не подозревал. Но у него другие цели и задачи. Чего-то там доказать. Следовательно, он псих, да еще начисто лишенный инстинкта самосохранения. А значит, можно уже сейчас писать эпитафию на его могилу. Типа «Он слишком много на себя взял» или «Он совсем не знал Владана». Что тебе больше нравится?

– Завидую твоему спокойствию, – огрызнулась я.

– Я уверен в своем друге, а вот ты, похоже, в нем сомневаешься. А теперь большая просьба: забудем этот разговор. Он мне совсем не нравится. А уж как он не понравится Владану, даже представлять не хочется. Зато я был честен и, надо полагать, заслужил медальку.

– Как говорит один мой знакомый, если тебе чего-то не хватает без медальки, значит, и с медалькой будет не хватать.

– Похоже на Владана, – усмехнулся Бад.

– Точно. Считай, я все забыла.

Вскоре мы простились. Бад выглядел не то чтобы недовольным, скорее, сердитым, оставалось лишь гадать, кто вызвал его неодобрение – я со своими вопросами или он сам, решивший на них ответить. Но в тот момент Басаргин и уж тем более его душевное состояние беспокоили меня мало.

Я бросилась в офис, надеясь застать там Владана. Однако в офисе его не оказалось, на звонки он по обыкновению не отвечал, но примерно после пятого прислал эсэмэс: «Где горит?», что могло означать только одно: займись делом и не мешай мне.

Я отправилась в бар напротив с намерением узнать последние новости. Не успела я заговорить о недавних убийствах, как Тамара выложила целый ворох сведений, имена жертв и обстоятельства, при которых трупы были обнаружены. Само собой, она ждала, что я тоже таиться не стану и поведаю, чем занят Владан и намерен ли он искать киллера. Я твердо заявила, что беды Колумбийца нас не касаются, и отправилась в библиотеку. Само собой, интересовала меня не художественная литература, а архив местной прессы.

Очень скоро я нашла то, что искала. Статья была озаглавлена «Кровавая разборка в Яме». Прочие публикации оказались ей под стать. Бандитские группировки вели ожесточенную войну. Все журналисты делали прозрачные намеки, и только возможные судебные иски по обвинению в клевете не позволили им прямо назвать Бада инициатором многочисленных убийств. По крайней мере, никто не сомневался, кому они выгодны. О Владане, к некоторому облегчению, не было сказано ни слова, какие-либо намеки тоже отсутствовали. Сопоставив недавние рассказы Тамары и описание убийств в статьях, я вынуждена была признать: Алексей прав, кто-то старательно копирует чужой почерк. И явился этот «копировщик», по мнению Бада, вслед за Владаном, а где и когда пересекались их пути, остается загадкой.

Подперев щеку рукой, я пыталась решить, что делать дальше, тут же забыв о совете Алексея. Оставить Владана один на один с каким-то психом? Да ни за что! Я в своем любимом не сомневаюсь, но рисковать не хочу. Однако ума хватило, чтобы понять: от меня в таких делах пользы мало, точнее, ее нет вовсе. Трудно сказать, в какой момент мне явилась мысль о ФСБ, но, явившись, она уже не исчезала. С моей точки зрения, киллер-гастролер должен быть им интересен. Тут же вспомнились слухи, которых немало гуляло в Яме, о том, что Владан участвовал в секретных операциях. Сам Марич об этом молчал, а если я настаивала, либо высмеивал меня, либо злился и просил заткнуться. Но привычка внезапно исчезать за ним точно водилась, в последний раз этому предшествовало появление некоего человека, встречу с которым Владан не афишировал, и человек этот, сказать по чести, напоминал фээсбэшника из фильмов. Прибавьте к этому особое отношение к Владану полиции, его связи и возможности. А также слова Бада, когда в ответ на мой вопрос во время очередного отсутствия Марича: «Где может быть Владан?» он сказал: «А где сейчас жарко?» При этом он вовсе не имел в виду климатические условия, скорее, очередную военную заваруху.

В общем, все эти слухи и домыслы не на пустом месте возникли. И если Марич много лет помогает нашим органам, то и они должны ему помочь. Вывод этот напрашивался сам собой и казался вполне логичным. Вопрос, станет ли Владан обращаться за помощью. Почти уверена – нет. Этот упрямый сукин сын привык все проблемы решать сам, хотя появление в Яме киллера, по моему убеждению, вовсе не является его личной проблемой. Я бы сказала, это проблема государственная, и решать ее обязаны сами знаете кто.

В общем, очень скоро я поняла: моя миссия – спасти любимого, а для этого только и надо, что отправиться в ФСБ. Оставалось придумать, как объяснить свои догадки, не вспоминая дела минувшие, о которых я и сама предпочла бы не знать, а соответствующим органам и вовсе ни к чему. Оправдывает меня только одно: я была так напугана, что и худшее помутнение рассудка было бы извинительно.

Через полчаса я уже входила в здание ФСБ, охранник на входе указал мне на окно дежурного, к которому я на негнущихся ногах и направилась.

– Здравствуйте, – стараясь говорить спокойно, произнесла я. – Мне необходимо поговорить с кем-то из офицеров.

Дежурный с полминуты смотрел на меня так, точно пытался решить, в своем ли я уме, но спросил вполне доброжелательно:

– По какому вопросу?

– Это касается одного человека. Его зовут Владан Марич. Возможно, кто-то из ваших о нем слышал.

Я чувствовала, как почва уходит из-под ног, и готовилась рухнуть в обморок.

– Паспорт у вас с собой? – спросил дежурный.

– Да.

Я торопливо достала паспорт и протянула ему. Он занес данные в журнал, лежащий перед ним, и вернул паспорт.

– Подождите, пожалуйста, – кивнул он на ряд кресел возле входа и поднял телефонную трубку.

Я сделала несколько шагов и буквально повалилась в ближайшее кресло. Первой мыслью было бежать, но, похоже, с этим я опоздала. Что я скажу? Как объясню? А главное, как к моей затее отнесется Владан? Стоило мне об этом подумать, и сделалось вовсе худо, но я поспешила себя утешить: это единственный способ спасти его. Не знаю, на что бы я решилась, задержись я там еще немного, но буквально через несколько минут в коридоре появился мужчина в светлом костюме и, вне всякого сомнения, направился ко мне.

Надо сказать, он вызвал жуткое разочарование. Я-то лелеяла надежду увидеть того самого человека, с которым встречался Владан. Хотя с чего я это взяла, раз знать не знала, кем он был? Да и не он один, должно быть, связь с Маричем поддерживает, если эта связь вообще существует.

– Полина Леонидовна? – вежливо обратился ко мне мужчина, я испуганно кивнула, он предложил: – Пройдемте со мной.

Вот тут я почувствовала настоятельную потребность бежать со всех ног, но путь назад был отрезан. Указав рукой, куда надо следовать, мужчина пропустил меня вперед, возможно, заподозрив, что я в самом деле могу удрать.

Не помню, как мы оказались в скромно обставленном кабинете с портретом президента на стене и гербом Российской Федерации в дорогом багете.

Я плюхнулась на стул, мужчина устроился напротив и представился:

– Артем Николаевич.

– Очень приятно, – зачем-то сказала я и покраснела с досады.

– Слушаю вас, Полина Леонидовна, – скупо улыбнулся он.

– Возможно, я не по адресу, и вообще…

– Вы не волнуйтесь. Может быть, воды?

– Нет, – замотала головой я и в отчаянье спросила: – Владан Марич – вам знакомо это имя?

– Предположим, – ответил он, и я вздохнула с некоторым облегчением.

– Так вот, ему грозит опасность. – Он кивнул, вроде бы предлагая продолжить. – Я у него работаю.

Тут я замолчала, а он вновь кивнул:

– Это мне известно. Так почему вы решили, что ему грозит опасность?

– Убийства в Яме. Кто-то убивает людей Колумбийца, то есть Петрякова. Этот кто-то – гастролер, раз о нем никто ничего не знает, и есть мнение, что он явился следом за Владаном.

– Это кто так решил?

– Люди. А у нас зря не скажут. И еще. Я получила эсэмэски, которые меня здорово напугали.

Дрожащими руками я достала мобильный, открыла сообщения и протянула телефон Артему Николаевичу.

– Номер скрыт. Еще сообщения были?

– Мне показалось, за мной кто-то наблюдает. Почти сразу после этого пришло эсэмэс.

– Маричу вы об этом сказали?

– Нет.

– Почему?

– Сначала не придала значения, а потом собралась, но… в общем, не успела.

– Я бы советовал впредь о подобных вещах сразу докладывать вашему работодателю.

– Хорошо, – промямлила я.

– Что ж, я вас больше не задерживаю. Маричу передайте привет. И не волнуйтесь. Мало ли что болтают.

В себя я пришла уже на улице. Поглотала воздух, добрела до ближайшей скамейки и попыталась привести мысли в порядок. Теперь вся эта затея представлялась ужасной глупостью. Толку от нее ни на грош, а вот как к ней отнесется Марич, если узнает? Я поежилась, прекрасно понимая: ситуацию уже не исправишь.

– Чего ж я наделала-то… – пробормотала я и бросилась в офис, надеясь застать там Владана и придумать внятное объяснение своему поступку. Внятное и жалостливое, чтоб он мне голову не оторвал.

Владана в офисе не оказалось, и я поначалу этому обрадовалась. Но ненадолго. Как известно, ожидание бывает хуже самой расплаты, вот я и мучилась, думая в отчаянье: «Уж скорее бы», но позвонить Маричу не решалась. Дважды начинала реветь, сбегала в аптеку за валерьянкой. Пятьдесят капель не подействовали. В довершение моих бед явилась Маринка.

– Где Владан? – спросила хмуро.

– Уехал куда-то, – ответила я.

– Уехал? И ты за ним не увязалась? Чудеса. Чего это ты подозрительно тихая? – приглядываясь ко мне, сказала она.

Я вновь приготовилась реветь и пожаловалась:

– Он меня убьет.

В этот момент к офису подъехал знакомый джип, из него выскочил Владан и бегом бросился к дверям, на ходу вытаскивая из брюк ремень.

– Точно убьет! – заверещала я и заметалась по кабинету.

Марич, возникнув на пороге, рявкнул:

– А ну, иди сюда!

Я бросилась за стол, за неимением другого укрытия, Владан за мной, продолжая орать:

– Иди сюда!

– Ты что, спятил?! – кинулась на мою защиту Маринка, преградив ему дорогу, что позволило мне, проскочив мимо, выбраться на улицу.

Я точно знала: запрыгнуть в машину и уехать я не успею, оттого припустилась в бар в надежде спрятаться там. Летела стрелой, как говорится, не разбирая дороги, за мной бежал Марич с воплем:

– Я сколько раз тебе говорил!..

А за ним Маринка. Все, кто жил по соседству, вдоволь полюбовались этим зрелищем. Можно не сомневаться, разговоров в Яме теперь хватит надолго. Подростки, которые шли в этот момент по тротуару, замерли с открытыми ртами, а потом дружно зааплодировали. Но мне было не до них.

Влетев в бар, я прошмыгнула мимо обалдевшей Тамары и скрылась в туалете, заперлась и прижалась спиной к двери. Марич грохнул по ней кулаком, рявкнув:

– Выходи немедленно!

– Нет! – отчаянно заверещала я. – Бить женщину нельзя!

– Тебя можно! – заявил он и еще пару раз стукнул кулаком.

Я испуганно подумала: дверь он легко выбьет. Но тут Тамара вышла из ступора и принялась увещевать Марича, придя на помощь Маринке. Вопли стихли, колотить по двери он перестал, а потом и вовсе воцарилась тишина. Но выходить я не спешила, до тех самых пор, пока Тамара не шепнула из-за двери:

– Полинка, вылазь. Сортир один, надо совесть иметь.

В общем, я вышла и смогла убедиться: Владан и Маринка в баре отсутствуют, зато здесь наблюдается настоящий аншлаг. Все столы заняты, и за стойкой люди сидят плотненько, среди них оказалась даже тетка Пелагея, которая точно не была завсегдатаем бара, этого или любого другого.

«Небось пришла одной из первых», – подумала я в досаде.

Народ впился в меня взглядом в надежде на продолжение. Тамара, вернувшись за стойку, спросила укоризненно:

– За что осерчал-то?

– Лучше не спрашивайте, – промямлила я и пошла сдаваться в надежде, что Марич за это время успокоился.

Буйным он точно не выглядел. Сидел за столом, Маринка примостилась в кресле рядом и гладила его плечо. Услышав, как я вошла, Владан взглянул недовольно, а Маринка, пользуясь тем, что он ее не видит, скроила мне зверскую физиономию и покрутила пальцем у виска.

– Ты б не наглела, – сказал он утомленно. – И на глаза мне не попадалась.

– Долго? – покорно спросила я, а он отвернулся, точно видеть меня было свыше его сил.

Это здорово испугало, и я подумала: может, зря я бегала? Может, лучше бы он меня ремнем отстегал? Стыдно, конечно, но ведь за дело. Потерпела бы, ничего бы со мной не случилось.

– Мне идти? – пискнула я.

– Иди, – отмахнулся он.

– Просто так идти или куда подальше?

– Куда душа пожелает.

Сказано это было таким тоном, что ноги у меня от страха подкосились, я рухнула на колени и, давясь слезами, попросила:

– Владан, прости меня, пожалуйста. Я больше никогда… я не буду… честно.

– О-фи-геть! – по слогам сказала Маринка. – Просто цирк, да и только. Марич, чего сидишь, поднимай девку с колен и заключай в объятия.

– Взялись за руки и пошли отсюда на хрен, – сказал он.

– Ты как вообще додумалась до такого? – повернулась ко мне Маринка, в отличие от меня словами Владана не впечатлившись.

– Я испугалась. Бад сказал, Владан его оттуда притащил. Что мне было делать?

– Никуда не лезть! – рявкнул он.

Маринка с тяжелым вздохом поднялась.

– Прости ее. Девушка с приветом, от большого горя под паровоз кинется, ты стреляться начнешь, а мне вас хорони и плачь сорок дней подряд.

Она подошла и взяла меня за руку, помогая подняться.

– А этот придурок, мать его… – матерился Владан, должно быть, имея в виду Бада.

– Он не виноват, это я…

– Лучше молчи, – посоветовал он, и я замолчала.

Маринка между тем достала из шкафа виски и три стакана. Налила понемногу, взяла свой, я сказала:

– Я виски не люблю.

– Да кто тебя спрашивает? Давайте за мир во всем мире.

Они выпили, и я тоже, подавилась и потом долго кашляла. Маринка смотрела на меня с недоумением и головой качала:

– Свалилось же такое чудо… Я, кстати, сегодня с твоим батей кофе пила. Ага. Позвонила в офис, прикинь, соединили. И кофе выпить согласился сразу. Мило поболтали о том о сем.

– Ты кого сейчас дразнишь, меня или Владана? – нахмурилась я.

– Делюсь новостями, по-дружески. Тут же друзья собрались.

Владан слушал все это молча, с завидным равнодушием на физиономии.

– А что? – продолжала Маринка. – Может, мне в самом деле с твоим батей роман закрутить? С таким мужиком не пропадешь. И до просьб опускаться не надо, он сам все сделает. Умеет взять, но и дать не забудет. Не какую-нибудь фигню, а именно то, что женщине нужно.

Я испуганно посмотрела на Владана, вид у него по-прежнему был отсутствующий.

– Ладно, потопала я. Надоели вы мне хуже горькой редьки.

Маринка в самом деле направилась к двери, вышла и так ею грохнула, что дом содрогнулся.

– Что теперь делать? – испуганно спросила я.

– Бухать, естественно, – ответил Владан, разливая виски по стаканам.

– Я не могу бухать, меня тошнит.

– Тогда отправляйся домой.

– Ладно, давай бухать. – Я выпила и продолжила: – Ты ее не слушай, про папу она просто так сказала, чтобы тебя позлить. Успокоится, и все опять будет хорошо.

– Тебе действительно эсэмэс приходили? – спросил Владан.

– Да, – кивнула я и показала сообщения.

Он взглянул и нахмурился.

– Почему мне не сказала?

– Я забыла. То есть я хотела, но тебя не было… Владан, пожалуйста, прости меня. Сама не знаю, что на меня нашло, но я так испугалась…

– Да все нормально, – отмахнулся он. – Разберусь я с этим типом.

– Вот это меня и беспокоит, – пискнула я. – Ты что, с ним один разбираться будешь? Киллеров не мы должны ловить, нам за это не платят. Я хотела сказать…

– Лучше помолчи, ладно? – попросил он.

– Хорошо, молчу. Еще пить будем?

– Пожалуй, хватит, – убирая бутылку, сказал он, – хоть и нет сил видеть тебя на трезвую голову.

– Я честно больше не буду. И к Маринке сейчас схожу, она отходчивая…

– Маринка права, – вздохнул Владан.

– Насчет чего?

– Насчет цирка. И насчет чуда тоже. Жил себе спокойно – и нате вам…

– Но ведь польза от меня есть… Какая-то…

– Какая-то – наверное. Короче, отправляйся домой.

– Не могу я домой, – испугалась я. – Можно я здесь останусь?

– Вообще-то остаться здесь я сам планировал, – проворчал он.

– Почему?

– Да что за день… Был шанс, что здесь меня оставят в покое. Был и сплыл.

Он достал из кармана ключи и протянул мне.

– Топай в мою квартиру. Такой расклад устроит?

– Да, – неуверенно кивнула я, заподозрив подвох. – Может, все-таки я здесь останусь?

– Сгинь! – рявкнул он, и меня как ветром сдуло.

Я метнулась к машине, опомнилась и поспешно свернула во двор. Окно Маринкиной квартиры было открыто, и она не замедлила в нем возникнуть.

– Конспирацию соблюдаете или по-другому избавиться от тебя он не смог?

– Мне и так здорово досталось, могла бы обойтись без комментариев.

– Я что-то путаю или у тебя своя квартира есть?

– Есть, но я вся на нервах и до квартиры не доберусь. Хотела остаться в офисе, но Владан меня сюда отправил.

– Странно, что ты у порога не устроилась.

Маринка демонстративно закрыла окно, а я вошла в подъезд и поднялась на второй этаж, уверенная, что воспитательная часть на этом не закончится. Но Маринка, как ни странно, не появилась.

Прислушиваясь, я открыла дверь квартиры, где жил Владан, и вошла. Не так часто я здесь бывала и каждый раз удивлялась виду его жилища. Ремонт здесь не делали лет тридцать, а мебель наверняка нашли на помойке. Маринка не раз пыталась навести в квартире порядок, но Владан, точно нарочно, сводил на нет все ее усилия. Надо сказать, грязь он не жаловал и за собой всегда убирал, но выглядела квартира так, словно недавно тут побывали вандалы-грабители. В углу гостиной радовал глаз новый сейф, в котором Владан хранил ружье, точнее, два ружья. Уверена, в доме было еще оружие, но прятал он его в каком-то другом месте.

Я огляделась, обнаружила ворох выстиранных рубашек и с энтузиазмом принялась их гладить. Это занятие успокоило. Рубашки я повесила на плечики и пристроила в шкаф, дверцы которого не желали закрываться.

Следующие два часа я придавала квартире жилой вид, после чего поняла отчаяние Маринки: сделать это практически невозможно. То есть лучше выглядеть она не стала, даже напротив. Кусок обоев свисал особенно нахально, столешница казалась еще более облезлой, а диван, после того как я прошлась по нему щеткой, словно молил: «Да выкиньте вы меня, наконец, на свалку!» Бад утверждал, что Владан не желает привязываться к дому, оттого квартира и похожа на зал ожидания заброшенного полустанка.

Найдя плед и подушку, я устроилась на диване, уверенная, что не усну в эту ночь. Но уснула довольно быстро.

Открыв глаза где-то около девяти, я почувствовала: в квартире кто-то есть. Приподняла голову и смогла убедиться: Владан стоит в кухне у плиты. Оттуда пахло кофе и жареным хлебом.

Натянув джинсы, я пошла в ванную, а уж потом в кухню.

– Привет, – сказал Владан и весело мне подмигнул. – Как спалось?

– Нормально.

– Садись завтракать.

Он поставил передо мной яичницу с тостами. Заметив, что тарелка одна, я спросила:

– А ты?

– Меня Тамара накормила.

– Чего это ей вздумалось прийти в такую рань? – нахмурилась я, на самом деле ничуть не удивляясь. Вполне могла и вовсе не уходить. К Владану она испытывала самые нежные чувства и готова была на подвиги. Впрочем, я-то ее прекрасно понимала.

Я завтракала, Владан сидел напротив, и я думала, что на краткий миг мои мечты стали явью. Именно так я хотела бы встречать каждое утро.

– Что будем делать? – робко спросила я.

– Работать.

– Если ты о Забелине… Ему не нужно алиби, о чем мы прекрасно знаем. Короче, ну его к черту.

Владан взглянул исподлобья, а я торопливо поднялась, подошла к нему и обняла за плечи.

– Я тебя люблю, – сказала тихо. – Не сердись, что опять пристаю к тебе с этим… Просто мне важно, чтобы ты знал…

Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку.

– Дело ведь не в Забелине, – сказал где-то через минуту. – Дело в Юле.

– Ты хочешь найти убийцу?

– Разумеется.

– А как же… киллер?

– И с ним разберусь. Заканчивай завтракать и поехали.

– Куда?

– К одной даме, которая сказала другой даме, что видела друга семьи Борцова в компании Юли в самом неподходящем месте.

– Ты без меня время не терял, – заметила я с обидой.

– Поболтал кое с кем из друзей семьи. Сейчас такое время, когда все дружно ударились в воспоминания. Грех этим не воспользоваться.

Минут через сорок мы тормозили возле многоквартирного дома на Садовой. Двор был огорожен забором. Мы подошли к калитке и собирались звонить, когда с той стороны появилась дама в шляпе с розанами и пекинесом на руках. Собака чем-то походила на свою хозяйку, невысокую, худую, с выражением величайшей настороженности на лице.

– Вам кого? – спросила женщина. Во взгляде ее, обращенном к Владану, читалось любопытство и одновременно беспокойство.

Владан улыбнулся пошире и ответил с доверительной интонацией, которой всегда пользовался, разговаривая с детьми и стариками:

– Мы к Мироновой Кларе Семеновне.

Тетка чуть нахмурилась, взгляд метнулся в сторону, а Марич перешел на шепот:

– От Эммы Станиславовны.

Калитку женщина открывала, бормоча под нос:

– Вы по поводу этой девчонки, дочери Моргуновых?

– А вы – Клара Семеновна? – спросил Владан, улыбка все еще украшала его физиономию.

Когда он хотел, мог улыбаться так, что способен был растопить любое сердце, особенно женское.

– Она самая.

– Эмма Станиславовна вам звонила? – входя во двор, продолжал Владан.

– Само собой. Так и знала, что эта старая дура все разболтает. У меня не будет неприятностей? Я не хочу, чтобы меня таскали в полицию.

– Мы не из полиции, – заверил Владан.

– Ну да. Она говорила. Вы частный детектив. Я думала, так только в кино бывает. Мне нравится сериал про Коломбо.

– Мне тоже. Но он как раз служил в полиции.

– Вы на него совсем не похожи, – разглядывая Марича, заявила тетка.

– Ему повезло, он жил в теплом климате.

– Вам бы как раз в кино сниматься, – сказала она, я с интересом взглянула на Марича и вынуждена была признать: тетка, хоть и зануда, безусловно, права. На экране он бы смотрелся отлично.

Мы продолжали топтаться возле калитки, и конца этому не предвиделось, но мой босс нетерпения не выказал. Он бывал удивительно терпеливым, если требовалось. Зато уж если нет… Тут я вспомнила вчерашнюю сцену с погоней и моим последующим сидением в туалете и невольно вздохнула.

– Мне предлагали, – ответил Марич на замечание о кино. – Но если ты не народный и даже не заслуженный, то платят мало. А у меня большая семья.

– А это кто? – ткнула в меня пальцем Клара.

– Помощница. Хотя, если честно, главная тут она. Аналитический ум и все такое.

– Шутите? – нахмурилась тетка.

– Нет. Сам иногда удивляюсь. Откуда такие способности? Ей бы парням головы морочить, а она преступления раскрывает. И как!

– Эмма-то сказала, вы один такой во всем городе. А Эмма зря не скажет. У нее муж – полковник ФСБ, хоть и в отставке. Поди, знает…

– Не имел чести быть знакомым, но вы, несомненно, правы.

– Я вас в квартиру не поведу, – совсем другим тоном заявила Клара. – Собаке гулять надо. На улице поговорим. Вон там скамейка.

– Скамейка меня вполне устроит, хоть я и не собака, но побыть на свежем воздухе и нам не помешает.

Клара взглянула с сомнением, заподозрив издевку, но ответный взор Марича был чист и светел, так что повода придраться к его словам у нее не нашлось. Под ее предводительством мы прошествовали в глубь двора, сопровождаемые пекинесом, который был отпущен на волю.

Скамейка в деревянной беседке пустовала, там мы и устроились. Пекинес нарезал круги вокруг нас, Владан сказал:

– Слушаю вас очень внимательно.

– Девчонка у них была оторва. Я Моргуновых имею в виду. Мне это очень хорошо известно, потому что у нас дачи рядом. Шляется по поселку в компании парней, собаку дразнит. Однажды родителям надо было срочно уехать, и они попросили меня за ней присмотреть. Я по доброте душевной согласилась. Не опишешь, что мне довелось пережить. Да я поседела за эти три часа, что они отсутствовали! Ужасный ребенок. Уже тогда было ясно: дальше будет еще хуже. А ей на тот момент только одиннадцать исполнилось. – Она поджала губы и нахмурилась, но тут же заявила: – О покойниках плохо не говорят, но если по справедливости… Вы ведь хотите от меня правду услышать?

– Конечно, Клара Семеновна, только правду, какой бы горькой она ни была.

– Я за ней, знаете ли, иногда наблюдала. На даче, по-соседски. Лживое, коварное существо, не любящее собак! Вот она кто. А ведь это показатель. По тому, как люди относятся к животным, очень многое становится ясно. И еще она… была очень до парней охоча. Просто до неприличия. Играют ребята в баскетбол – и она тут как тут. Мне племянника привезли, смотрю, а она уже у нас во дворе с ним болтает. Он мальчик серьезный и уж точно бы приглашать ее не стал. Понятно, что сама явилась. А потом выгнала его из песочницы.

– Сколько ей было лет? – спросила я, Владан взглянул укоризненно, но было поздно.

– Пять. Но что это меняет? – возразила Клара.

– Вы абсолютно правы. Воспитывать детей следует до пяти лет, потом уже перевоспитывают, – воодушевилась я, а Владан сказал:

– Давайте вернемся к недавним событиям. Итак, что вы рассказали Эмме Станиславовне?

– А она вам что рассказала? – нахмурилась Клара.

– По вашим словам, вы видели Юлю в совершенно неподходящей компании.

– Конечно. По-вашему, компания мужика, который ее на тридцать лет старше, для нее подходящая?

– То есть вы видели Юлю в компании взрослого мужчины. И этот мужчина – Геннадий Викторович Борцов?

– Кто ж ее за язык тянул? – прошипела Клара сквозь зубы. – Ничего у нее не держится, надо тут же все разболтать!

Мне хотелось заметить: уж если знаешь такой грех за своей знакомой, отчего бы самой не промолчать? Но делать этого я не стала.

– Вы знакомы с Геннадием Викторовичем? – спросил Владан.

– Еще бы, соседи по даче. Моргуновы, я напротив, потом Борцовы и Эмка, подруга моя. Она меня в этот поселок притащила и со всеми познакомила. «Такие приятные люди», – передразнила она неведомую мне Эмку. – Ничего приятного я в них не нахожу. Мужикам лишь бы от жен сбежать да напиться. Особенно Моргунову. Он с пятницы начинает. В воскресенье жена везет его домой еле живого. А сама дни напролет с книжкой в гамаке лежит. Все читает. Лучше бы за дочерью смотрела, читательница! Борцовы тоже та еще семейка. Генка из себя поэта корчит, стихи нам декламирует. Дай ему волю, уморит стихами-то. Женушка о нем говорит с придыханием: «Благороднейший человек», а то мы этого благороднейшего не знаем. Он чего на ней женился? Книжки свои дурацкие издавать хотел. А кому они нужны? Никому. А она его культурой заведовать пристроила. И вот тебе сразу книжки-коврижки: и должность, и зарплата небось не маленькая. То-то гоголем ходит. Что это вообще за работа такая – культурой руководить? Я понимаю, клубом или театром. А это что? Будь моя воля, всех этих поэтов да читателей отправила бы ямы копать.

– Зачем нам ямы? – буркнула я.

– Затем. Жена Борцова – баба железная. Несладко Генке приходится, и поделом. Он лет шесть назад зазнобу себе завел. Молодую. Тоже стихи писала. Ну и дописались, Катька Борцова их в одной постельке застукала. Этому кобелю сразу по морде, и правильно. Катька с мужем из-за него развелась, родную дочь на папашу оставила, чтобы только Генкины стихи под луной слушать. А этот стервец лыжи к другой навострил! Хотя мужика понять, конечно, можно, Катька старше его на восемь лет и смолоду красотой не блистала, а сейчас – точно паровоз, пять тонн весом. Это ж как ее любить надо, чтоб с такой в одну постель!

– Вы хотите сказать, у Борцова несколько лет назад был роман, о котором узнала жена?

– Конечно, хочу! Да об этом все знали. Девку сразу с работы поперли, Борцова в городе вес имеет, и даже о-го-го какой. Ну и Генке намекнули, мол, ищи, голубь, себе другую работу, если с женой не ужился. Он, конечно, «Прости, дорогая», девку с ее стихами по боку. Той пришлось из города убраться, уж очень она Катьку раздражала. А благоверного Борцова простила, конечно. Как не простить, когда столько времени и сил на него потратила? Да и кто еще на нее позарится? Простить простила, но с Генки теперь глаз не спускает. Если мужик ходок, он просто так не успокоится, вот Катька и боится, что все равно нашкодит при случае, точно кот по весне.

Заподозрив, что до главного в повествовании мы так и не доберемся, я выразительно посмотрела на Владана. Он сидел с отсутствующим видом, не собираясь торопить разговорчивую тетку. Может, это стоит сделать мне? Однако по здравом размышлении я решила повременить. Одна надежда, что когда-нибудь болтовня и ей надоест.

– В общем, Генка – тот еще кобель, – с воодушевлением продолжила Клара. – А Юлька на парней всегда была падкой, можно сказать, с пеленок. Видно, был кто-то в роду из этих самых женщин… сами знаете каких.

– Вы что хотите этим сказать? – не удержалась я.

– То и хочу. Подумалось мне, когда я их увидела: совсем Генка чокнулся и стыд потерял! А соплячка и вовсе безголовая. Мамаша ее книжку читала, «Лолита» называется. Генка ей присоветовал, почитай да почитай. Потом сама же мне про книжку эту рассказывала, а там такие пакости: мужик с девчонкой сожительствовал, с этой Лолитой. Школьница девчонка-то. И нет бы, дуре, у которой своя дочка ее возраста, подумать: с какой такой стати наш поэт ей эту гнусную книжку присоветовал? Нормальный человек стал бы это делать? Нет. Я бы все книжки пакостные сожгла, а тех, кто их сочинял, в тюрьму бы сажала. Напишут черт-те что, а какой-нибудь дурак начитается их творений да и начнет безобразничать.

– Где вы их видели? – вдруг произнес Владан, должно быть, и его терпение лопнуло.

– Генку с Юлькой?

– Да.

– В торговом центре «Октябрьский». Я туда раз в неделю хожу. В пекарню. Из чего они хлеб пекут, еще большой вопрос, но он все же лучше, чем в нашей булочной. Напротив пекарни пивной бар, не помню, как называется. Как-то по импортному. Я английских букв не знаю. Иду я и вдруг вижу Юльку. Навстречу идет. Бельма свои выпучила, стерва накрашенная, и промчалась мимо, даже не поздоровалась. Смотрю, а она в этот бар! В ее-то возрасте! Интересно, думаю, а родители-то знают, где их дочурка и чем занимается. Я вам скажу: где выпивка, там и все прочие непотребства. Уж можете мне поверить. Я за ней в бар, села в стороне, там, знаете, очень удобно, столы друг от друга перегородками скрыты. А села так, чтобы Юльку видеть, правда, пришлось потратиться. Чаю у них не было, взяла лимонад. И где они эту дрянь только откопали? Валерьянка и та лучше.

– Юлю в баре кто-то ждал?

– В том-то и дело, что нет. Сидит одна. Пива заказала. Представляете? И официант ей пива принес. Я потом жалобу написала в прокуратуру. Анонимно, чтобы не таскали. Сидит Юлька, пьет пиво, а я все это непотребство вижу и думаю: надо родителям звонить. Пусть тоже на дочку полюбуются. И вдруг – нате вам, входит Генка Борцов и сразу к Юльке. Тут уж я и про книжки пакостные вспомнила, и про его стихи, и про то, что он от Катьки своей налево бегал. Вот вам и Лолита!

– Вы решили, они любовники?

– Да почем мне знать? Но вы сами подумайте, что это за встреча такая? С девкой, которой пятнадцать лет, в пивном баре?

– А как они себя вели? – спросила я, думая при этом: встреча действительно странная.

– Сначала тихо, потом ругаться начали, – ответила Клара.

– Ругаться?

– Ну… чуть не подрались. Генке уж точно хотелось ей по мордасам влепить, прям руки чесались. Но он держался, а эта егоза вскочила и давай ему выговаривать, а потом зыркнула и ушла. А он еще с полчаса сидел, точно оплеванный. Да вы сами можете убедиться.

С этими словами Клара достала из кармана мобильный и протянула Владану. Между прочим, это был смартфон последней модели. Не выпуская его из рук (неужто боялась, что Владан его заныкает?), тетка нашла нужное видео и включила просмотр. Не скажу, что картинка была качественная, видимо, Кларе пришлось ловчить и таиться, но главное мы увидели. За столом сидела Юля, перед ней стоял бокал с пивом. Бокал, кстати, крупным планом. Думаю, из-за пива Клара съемку и затеяла, хотела доказательства родителям Юли предъявить. На мгновение экран загораживает чья-то фигура, а затем в кадре появляется Борцов в рубашке поло нежно-голубого цвета. Он садится напротив девочки и улыбается. Что-то говорит. Она хмуро его слушает. Жаль, не разобрать ни слова. Девочка отвечает, и теперь хмурится Борцов. Тут же становится ясно: они действительно ссорятся. Такую беседу дружеской точно не назовешь, хотя слов по-прежнему не слышно. Натянуто улыбаясь, вновь заговорил Борцов, но Юля его перебивает. Резко поднимается и уходит. Борцов сидит, уставившись в одну точку.

Клара убрала мобильный. Наблюдая за тем, как он исчезает в кармане, я подумала: сколько еще тайн в нем хранится?

– Вот так вот. Я с Эмкой посоветовалась, мол, что делать? А она ничего путного не сказала, а теперь вам все разболтала. Я что думаю… Если у него в любимых книжках всякая пакость, то, может быть, и того… соблазнился. По мне, так Юльке до красавицы далеко, и особо смотреть там не на что, но кто этих мужиков поймет. Опять же, на молодых они падкие, а про Борцова и говорить нечего. Одно слово – поэт. А Юлька из тех, кто сама готова в койку запрыгнуть, и соблазнять не надо. Но кое-что меня смущает, – вздохнула она.

– Что?

– Выходит, ее Борцов того… убил то есть? Чтобы жена о его паскудстве не узнала? Как-то не верится. Уж очень он хлипок. А вот его Катька запросто могла, такая пришибет и не поморщится. Просто паровоз, а не баба, скажу я вам. В общем, ничего я в этом деле не поняла. И в полицию не пойду, мне это ни к чему. Затаскают, да и соседи начнут говорить, что я в чужие дела лезу. Очень мне надо. А вам рассказываю только чтобы убийца был наказан. Я за правду и торжество справедливости.

– Мы тоже, – с серьезным видом кивнул Владан. – Сможете переслать мне видео или помочь?

Клара некоторое время пялилась на него, потом протянула мобильный. Владан переслал видео и вернул ей телефон.

– Когда состоялась эта встреча?

На память Клара не жаловалась. Произошло данное прискорбное событие больше месяца назад, и очень может быть, что к убийству никакого отношения не имело.

– Она небось его бросила, – вновь заговорила Клара. – Девки ветреные. Да и то сказать, на что он ей сдался? Поигрались и хватит. А мужики ужас как не любят, когда их бросают. Гадай теперь, кто убил и за что. Вы-то как думаете? Борцов? Или другой кто? Может, она многим головы дурила, вот один из ухажеров и не выдержал?

– Мы пока ничего не думаем, – ответил Владан. – За помощь спасибо! Вы об этой встрече еще кому-нибудь рассказывали?

– Кому мне рассказывать? – вроде бы обиделась она, взгляд метнулся куда-то в сторону, тетка нахмурилась и продолжила: – Вот Эмке рассказала. И что? Она пошла языком мести…

– Эмма Станиславовна решила, что данные сведения помогут отыскать убийцу девочки, – заметила я сурово, Клара тут же притихла.

– Это да, помочь мы обязаны… Но впутываться во все это я бы не хотела. Одно дело вы, другое – полиция. Вы ведь обо мне Борцову не скажете? – с надеждой спросила она и добавила с вызовом: – А и скажете… Черт с ними! Я все это не выдумала, доказательства есть. Конечно, с соседями ругаться – последнее дело, а Катька та еще змея, но ее бахвальство я тоже терпеть не намерена. Уж такие они все правильные да интеллигентные… С души воротит. Так что надо будет, я и в полицию… хотя не хотелось бы.

Она жалобно взглянула на Владана, а он сказал, поднимаясь:

– Мы очень постараемся вас не беспокоить.

– Вот и ладно, вот и хорошо, – закивала она. – Но, если честно, не верю я, что Генка убил. Связаться с девкой, пожалуй, мог, потому что пакостник, это же видно. Да и Юлька – та еще оторва, господи прости. Но убить… Кишка тонка. Но мегеру свою он до жути боится. Пожалуй, если с перепугу, то, может, и вправду… Вот соседи достались… Живи с такими…

Она досадливо плюнула и отвернулась, а мы поспешили проститься. Клара проводила нас до калитки, продолжая жаловаться на соседей и на судьбу в целом. Владан теперь почти бежал, должно быть, терпение его было на исходе.

– Кто такая Эмма Станиславовна? – спросила я, когда мы отошли на некоторое расстояние от калитки.

Клара, подхватив собаку на руки, наблюдала за нами.

– Я же сказал, знакомая Моргуновых.

– Но когда ты успел с ней встретиться?

– На самом деле ты хотела спросить, почему я отправился к ней один.

– Хорошо. Почему ты отправился к ней один?

– Потому что постоянно мозолить друг другу глаза – не самый лучший способ сохранять мир и покой в нашем донельзя сплоченном коллективе.

– Другими словами, тебе требуется отдохнуть от меня?

– Другими словами, да.

– Свинья.

– Полина! – воскликнул он, чуть притормозив, я оглянулась, а он продолжил: – Имей совесть!

– Ничего себе! – всплеснула руками я. – Он мне еще о совести говорит! Торопится удрать при первой возможности.

– Тороплюсь, – кивнул он. – Знаешь почему? Борьба с искушением становится с каждым днем все труднее.

– Ты сейчас что имеешь в виду?

– То самое… – он распахнул передо мной дверцу машины. – Садись.

Я едва дождалась, когда он окажется рядом.

– Марич, ты в самом деле…

– В самом, – перебил он. – Пребываю в постоянном напряжении и уже всерьез беспокоюсь о своем здоровье. В основном душевном. Но и физическому, безусловно, наношу невосполнимый урон. Полегчало?

– Конечно.

– Отлично. Вообще-то ты мне портишь жизнь.

– Вообще-то жизнь себе портишь ты, а заодно и мне.

Он вдруг протянул руку, и в первый момент я решила: сейчас он даст мне затрещину. Все-таки испытывать его терпение не следовало. Я испуганно отпрянула, а он притянул меня и поцеловал. По-настоящему. Жаль, поцелуй длился недолго. Пока я хлопала глазами, приходя в себя, он завел машину, и мы тронулись с места.

– Ты меня поцеловал? – пискнула я.

– Правда? Совсем спятил.

– Марич, прекрати! Ты меня поцеловал? – Теперь я в этом уже сомневалась.

– Да быть того не может!

– Хватит меня дразнить. Кстати, мы могли бы повторить, я не все прочувствовала…

– И после этого ты еще спрашиваешь, почему я в бега срываюсь? – покачал головой он вроде бы в досаде.

– То есть тебе не понравилось? – насторожилась я.

– Наоборот. Даже слишком понравилось. А теперь, если не возражаешь, вернемся к работе.

– Давай ты меня еще поцелуешь, а я обещаю не лезть с глупыми вопросами.

– Все, пора в запой срываться. Нет больше сил терпеть.

Я была уверена, запой нам вряд ли грозит, но на всякий случай присмирела.

– Ладно, давай о работе. Хотя это нечестно. Хорошо, хорошо! – завопила я, видя, как его физиономию слегка перекосило. – О работе так о работе. Думаешь, Борцов мог убить Юлю?

– Черт его знает, – пожал плечами Владан. – С одной стороны, Клара права, вряд ли бы он на такое решился. С другой – жену боится, и терять ему есть что.

– Никогда не могла понять, как можно жить с человеком из-за денег или какой-то выгоды.

– Тебе и не надо.

– В каком смысле? – нахмурилась я.

– Зачем тебе это понимать? Ты выйдешь замуж по любви и будешь жить долго и счастливо.

– Сомнительно, что я вообще выйду замуж, – хмыкнула я. – Потому что тот, за которого я хотела бы выйти…

– Я тебя сейчас высажу, – вздохнул он, я тоже вздохнула.

– Значит, в вине Борцова ты сомневаешься? – В тот момент Борцов интересовал меня мало, но ума хватило понять: вряд ли меня высадят, но в том, что видеть Владана буду нечасто, я не сомневалась. А для меня это страшная кара. – Но с Юлей они встречались и совершенно точно ссорились.

Владан затормозил и достал мобильный. Мы еще раз посмотрели запись.

– Да, – протянул Марич, – беседой добрых соседей это не назовешь. Тон явно задает девчонка. Он злится, но пытается ее в чем-то убедить. По крайней мере, это так выглядит.

– А если они действительно были любовниками? Она рассказала о нем Косте, Борцов ждал ее в машине… Может, в самом деле «Лолиты» начитался? Потом испугался, решил с ней расстаться, а Юля восприняла это в штыки. Или, напротив, она решила: этот старый пень ей без надобности… Он пытался откупиться, или она денег потребовала. Все указывает на Борцова. Кстати, он был в ресторане в тот вечер?

– Да, но уехал рано. Супруга чувствовала себя неважно.

– Он вполне мог встретиться с Юлей не до, а после ресторана. Жена чувствовала себя плохо, заботливый муж опоил ее снотворным, дождался, когда уснет, и отчалил.

– Вопрос, что Юля делала в Костерином переулке, – кивнул Владан.

– Да просто время выжидала, когда Борцов освободится. В баре они выясняли отношения. Кто из них кого бросил, пока не важно. Скорее всего, из-за Борцова она и не пошла в ресторан, не желала с ним видеться при свидетелях. Сбежав от жены, он встретился с Юлей, они поссорились. Либо она требовала еще денег, либо хотела, чтобы он оставил ее в покое. Борцов вышел из себя и… Ну, а потом ему ничего не оставалось, кроме как вывезти труп за город. Почему бы его самого не спросить об этом? У нас есть видео, весьма серьезный аргумент.

– Не особенно, – пожал Владан плечами. – Напугать мы его, конечно, напугаем. Но видео ничего не доказывает. Да, странная встреча, да, они, похоже, ссорились, но всему можно найти объяснение.

– Что ты предлагаешь? – спросила я.

– Немного за ним понаблюдать. Возможно, обнаружим что-то интересное.

– Владан, – окликнула я.

– Да?

– Ты не веришь, что он убил?

– Не верю.

– Борцов не похож на убийцу, но ты сам всегда говоришь…

– Надо бы его стихи почитать, – серьезно сказал он.

– Зачем?

– Поэт не может быть убийцей. По крайней мере, хороший поэт.

– Значит, если стихи никуда не годятся…

Владан рассмеялся, а я, не договорив, махнула рукой.

Мы заняли позицию возле здания, где работал Борцов. Его стихи я нашла в Интернете и принялась декламировать. Владан слушал, ухмыляясь. Стихи оказались, в основном, про любовь, то есть были всякие, но выбирала я о любви, и вскоре стало ясно: у Борцова все меньше шансов убедить Владана в своей невиновности. Стихи Марича не впечатлили.

– О природе читать? – заметив, что любовная лирика вызывает у него скуку, спросила я. – Или гимн родному городу?

– Давай гимн.

Он тоже впечатления не произвел. В некотором мастерстве Борцову не откажешь. Рифмы встречались удачные, и смысл был, и строчки ложились гладко. Но стихи в целом забывались еще до того, как ты успевал их прочесть. А через несколько минут и вовсе вспомнить было затруднительно, о чем в стихотворении шла речь.

– Бездушно все как-то, – с раздражением заметила я, и тут Владан сказал:

– А вот и наш стихотворец.

Повернув голову, я увидела выходящего из здания Борцова. Все в том же профессорском пиджаке, белой рубашке и ярко-красном галстуке. Он долго раскланивался с тучной дамой в темном платье и мужчиной в нелепом ярко-желтом пиджаке. Наконец, они расстались.

Мужчина с дамой направились к троллейбусной остановке, а Борцов сел в машину, припаркованную в переулке. Он тронулся с места, и мы, само собой, поехали за ним. Путешествие вышло коротким, всего несколько кварталов, Борцов затормозил возле двухэтажного особняка с полудюжиной табличек по обеим сторонам двустворчатой двери и вскоре скрылся в здании.

Шел бодрой уверенной походкой человека, который ожидает от жизни что-то приятное и уж совершенно точно не обременен раскаянием или страхом от содеянного.

– Может, он и скверный поэт, – заметила я, – но на убийцу не похож. Ему сейчас положено нервничать, вздрагивать от каждого шороха и бояться оказаться в тюрьме. А этот козликом скачет, точно на свидание бежит.

– Может, так и есть, – усмехнулся Владан.

– Если и свидание, то с поэзией. Судя по одной из табличек, здесь местное отделение Союза писателей, где Борцов ведет то ли кружок, то ли семинар…

– Но собираются они на полтора часа позднее, – заметил Владан.

– Наверное, ему надо подготовиться. Мало ли какие у него дела?

На это замечание мой босс пожал плечами. До двери, за которой скрылся от нас Борцов, не больше полусотни метров, все входящие и выходящие из здания на глазах, однако я сомневалась, что мы увидим что-то интересное. Пока не появилась девица в очках. Сначала я заметила ее в зеркале, она шла, вскинув голову, вся устремившись вперед, точно бегун на финише. Шла очень быстро, оттого, наверное, сравнение с бегуном мне и явилось.

Девушка остановилась рядом с нашей машиной. При желании я могла бы коснуться ее рукой. На нас она внимания не обратила, подозреваю, она вообще мало что замечала вокруг. Долго что-то искала в сумке, поправила прическу и шумно выдохнула, видно, стараясь справиться с волнением. На ней был льняной сарафан до пят, подол украшен красной лентой. Точно такая же лента была в ее волосах странноватого ярко-каштанового цвета, настолько неестественного, что поначалу я приняла их за парик. Волосы она небрежно заплела в косу, распустив концы красной ленты. На шее – бусы из рябины, вряд ли из настоящей. Через плечо – холщовая сумка. Я бы не удивилась, будь она в лаптях, но на девушке оказались шлепанцы без каблука, ногти на ногах почему-то черного цвета.

– Странная девушка, – заметила я, когда она устремилась дальше.

– Наверное, стихи пишет, – кивнул Владан и, вполне возможно, оказался прав.

Девушка с заметной неуверенностью вошла в здание.

– Думаешь, это ради нее Борцов пришел пораньше? – Владан пожал плечами, а я добавила: – Здесь не только союз писателей.

– Точно. Но девица для стихов подходящая. Согласись?

– Поэты бывают разные. Глупо судить о человеке по внешности.

– Точно. У тебя, к примеру, внешность принцессы из сказки, а ты зануда и вредина.

– Все принцессы вредины, нам так положено, чтоб принцы не расслаблялись.

– Расслабляться, в самом деле, ни к чему.

Владан посмотрел на часы и принялся насвистывать. Если честно, никакого смысла в сидении здесь я не видела. Если даже Борцов решил встретиться с девушкой до начала занятий, нам-то что с этого, если мы торчим в машине и ничегошеньки видеть не можем?

Однако сказать такое Владану мне и в голову не пришло. Во-первых, если он продолжает находиться здесь, значит, смысл все-таки видит, а во-вторых и в главных, вместе с ним я готова сидеть где угодно и сколько угодно. Лишь бы домой не отправил.

Прошло минут двадцать, Владан распахнул дверь и сказал:

– Пошли.

И я бросилась за ним, не очень понимая, что он собирается делать. Марич направился в здание, и замысел я худо-бедно уловила, но засомневалась, удастся ли его осуществить. В таких местах на редкость бдительные вахтеры, эдакие старички или старушки, мимо которых и мышь не прошмыгнет.

Вахтер, в самом деле, был, но с бдительностью я не угадала. Седой усатый старикан читал газету, сонно взглянув на нас, кивнул в ответ на приветствие и вновь углубился в чтение. На стене напротив входа оказался перечень кабинетов с указанием, где и что находится. Нужный нам пятнадцатый кабинет – слева по коридору. Судя по всему, писатели жили небогато. На старенькой двери – табличка, чуть ниже – еще одна, с фамилией Борцова и часами приема.

Владан нажал на дверную ручку, но дверь оказалась заперта. Марич громко постучал, за дверью все стихло, хотя до этого какие-то звуки доносились. Я была уверена: Борцов находится там и сейчас напряженно прислушивается. Владан постучал еще раз. Тишина после этого стала гробовой. Кивнув мне, он пошел по коридору, а я, догнав его, зашептала:

– Он там, я уверена.

Владан кивнул, продолжая идти дальше. Коридор делал поворот, здесь, возле окна, мы и притормозили. Марич встал так, чтобы коридор просматривался, но нас от интересующей двери увидеть было невозможно. Несколько минут ничего не происходило, коридор был пуст, здание, казалось, погружено в дремоту. Потом дверь с едва слышным скрипом приоткрылась, а вскоре после этого появилась девица в очочках, тревожно огляделась и припустилась к выходу, да так торопливо, точно за ней погоню снарядили.

– Любовь, – скроив забавную физиономию, сказал Владан и поспешил к вожделенной двери. На этот раз она оказалась не заперта.

Мы вошли в просторную комнату с множеством стульев и подобием кафедры у окна. Слева – распахнутая дверь в кабинет, где за столом сидел Борцов и расчесывался, глядя в небольшое дамское зеркало.

Увидев нас, нахмурился и поспешно убрал зеркало с расческой в ящик стола.

– Здравствуйте, – произнес нараспев.

Владан кивнул и устроился в кресле, я предпочла стул, Борцов взирал на это со все возрастающим беспокойством.

– Вы ко мне?

– К вам, – ответил Владан, что беспокойство Борцова лишь увеличило.

– Не ожидал. Можно узнать, чем обязан?

– Вы помните, мы с вами беседовали о Юле Моргуновой?

– Разумеется, помню.

– Так вот. Вы далеко не все нам рассказали.

– Что за чушь! – возмутился Борцов, но в этом возгласе было гораздо больше страха, чем возмущения. – И что значит – «не все рассказал»? Что я вообще могу знать об этой девочке, с которой едва знаком?

– Что-то точно знаете, – дружелюбно ответил Владан. – Но почему-то скрываете. Вот на этот вопрос мы бы и хотели получить ответ.

– Послушайте, – Борцов даже слегка приподнялся, так его разбирало. Владан, махнув рукой, мол, не ерзай, достал мобильный и протянул Борцову, нажав кнопку «пуск» на видео.

– Это чтобы сократить время и избавить вас от лишней болтовни.

Борцов взглянул на экран – сначала раздраженно, потом на смену раздражению пришел страх, который он безуспешно пытался скрыть. Страх быстро перетек в откровенную панику.

– Откуда у вас это? – сглотнув комок в горле, хрипло произнес он.

– Какая вам разница?

– Что значит какая?! – сорвался он на визг. – За мной следили? Вы? Вас жена наняла?

– Мы не занимаемся супружескими изменами, так что ваша жена потратила бы время впустую, обращаясь к нам. Кстати, это вы ее убили?

– Кого? – ахнул Борцов.

– Юлю, разумеется.

– Вы с ума сошли… Господи, как вы можете…

– Давайте пропустим лирические отступления и перейдем к главному, – отмахнулся Владан. – Итак, что вас связывало с Юлей?

Борцов вскочил, достал из холодильника, стоявшего у противоположной стены, бутылку воды и принялся жадно пить.

– Мы ограничены во времени, – заметил Владан. – Если не хотите продолжать беседу при ваших учениках или как у вас это называется, лучше поторопиться.

– Послушайте, – торопливо заговорил Борцов, – у меня есть алиби. Я знаю, когда ее… когда она погибла. Ее отец рассказал. В тот вечер у моей жены разболелась голова, мы раньше других уехали из ресторана. Остаток вечера и ночь я был дома.

– Не сомневаюсь, что ваша жена это подтвердит. Но лично я таким свидетелям не особенно доверяю.

– Нет-нет, – затряс головой Борцов. – Вы не поняли… То есть я не все сказал. Жена выпила таблетку, но ей лучше не стало. Тогда она позвонила своей подруге. Подруга – врач, живет этажом выше. Алла пришла, померила давление, сделала укол и больше часа находилась у нас, ждала, когда жене станет легче. А еще машина. Охрана паркинга подтвердит, что я никуда не уезжал.

– Все это требует проверки, – кивнул Владан, – но, в любом случае, не объясняет главного: вашу встречу в баре. Одной встречи за глаза, чтобы вызвать подозрение, а вы еще, судя по записи, отношения выясняете.

– Это совсем не то, что вы подумали, – заныл Борцов, казалось, он вот-вот расплачется.

– Самое время все рассказать, – с намеком на усталость заметил Владан.

Несколько минут Борцов раздумывал или собирался с силами.

– Вы даже не представляете, что это за девица, – произнес он с неожиданной злостью. – Исчадье ада! Вы наверняка решите: я преувеличиваю. Но нет. Она меня шантажировала. Самым гнусным образом.

– Серьезный повод от нее избавиться, – глазом не моргнув, ответил Владан, Борцов при этом замечании едва не подпрыгнул.

– Я не сумасшедший. И не преступник. Я ее пальцем не тронул. Это сделал кто-то другой. Неизвестно, кого еще шантажировала эта малолетняя дрянь. Она напросилась ко мне на занятия. Наплела про любовь к поэзии. Какая там любовь… Сомневаюсь, что она школьную программу смогла освоить, а стихи учила разве что в детском саду. Но я, конечно, по-дружески разрешил. Ей вроде бы понравилось. Во всяком случае, она стала приходить регулярно. Я-то, дурак, порадовался: смог найти дорогу к сердцам молодежи. Но ее интересовала вовсе не поэзия. А моя личная жизнь.

– Вы имеете в виду девушку, которая недавно вас посещала? Или есть еще кто-то?

– Какое это имеет значение? – поморщился Борцов. – Она узнала о моей связи с одной женщиной… девушкой. И стала нагло меня шантажировать. Небось наслушалась разговоров этой мерзкой Клары… Я даже слышал знакомые интонации, когда Юля интересовалась: «А что по этому поводу скажет ваша жена?»

– Она требовала денег?

– Да. И можете поверить, больших денег. Уж точно не на мороженое.

– Сколько вы ей заплатили?

– В общей сложности сто тысяч. И она требовала еще! Я объяснил, что мне их просто негде взять. Зарплата у меня невелика, и понадобится время… А она сказала – ее это не волнует. И знаете, что я понял в тот момент? Дело даже не в деньгах… хотя, конечно, в них тоже. Какая девчонка откажет себе в удовольствии болтаться по магазинам, скупая все подряд? Но главное было – чувство превосходства. Главное – власть. Она понимала: я ничего не могу сделать, я полностью от нее завишу. И ей это нравилось. В баре я сказал ей, что денег больше не дам. Она стала угрожать. Я понял, что больше не могу, не желаю пресмыкаться перед этой негодяйкой. И я сказал: пусть все расскажет моей жене. Возможно, я лишусь всего, что имею, что ж… Со мной останется мое достоинство, мой талант, наконец. А это не так уж мало. Взамен я пообещал все рассказать ее родителям. Это ее ужасно разозлило. И знаете, что она заявила? В этом случае она скажет им, что я ее изнасиловал. Вот здесь, в этом кабинете, после занятий. Я был уверен, она вполне способна на это. Представляете мое положение? Мы расстались, так ни о чем и не договорившись. Я каждое мгновение ждал какой-нибудь гнусной выходки с ее стороны, но ничего не происходило. Она как будто забыла обо мне. Мы ни разу больше не встречались, и когда она не явилась в ресторан, я решил – это из-за меня. Может, испугалась, что я действительно расскажу ее родителям. Все-таки она еще ребенок. Ну, а когда она не явилась домой… Я хотел идти в полицию. Действительно хотел, потому что понимал: если она это проделала со мной, могут быть и другие, и кто-то из этих других – ее убийца. Понимаете? Если они не будут знать, что она за человек… какая она дрянь на самом деле, следствие пойдет совсем другим путем.

– Что же помешало? – спросил Владан, когда Борцов замолчал.

– Струсил, – пожал плечами он. – Знаете, я люблю свою жену. Вы можете вдоволь потешаться над этим, но так оно и есть. Уверен, вам успели наболтать, что я женился из желания получить какие-то блага… На самом деле моя жена – умный, добрый, интеллигентный человек с прекрасным вкусом, тонко чувствующий поэзию. Она уникальный собеседник, можно сказать, энциклопедических знаний. Я безмерно ее уважаю и люблю. Вы спросите, почему тогда в моей жизни возникают другие женщины?

– Вот именно, – влезла я, а Владан сказал с серьезной миной:

– Мне можете не рассказывать.

Но Борцову требовалось выговориться, и он продолжил с театральным вздохом:

– Я поэт. Поэт нуждается в обновлении, в новых, неизведанных чувствах. В эмоциях, бурных и страстных.

– Ты поняла? – повернулся ко мне Владан. – Подозреваю, во всем этом нуждаются не только поэты.

– Ага, – кивнула я с ухмылкой. – Но и куча мужиков, которые просто любят шляться.

Борцов поперхнулся, как видно, мои слова ранили его чуткую душу, но мне на это было наплевать.

– Я только хочу, чтобы моя жена была счастлива, – закончил он.

– В таком случае вам бы лучше с девушками завязать, – не удержалась я.

– В полицию вы не пошли, – кивнул Владан, которого вопросы морали, похоже, в тот момент совсем не волновали.

– Не пошел. Я думал о своей жене, о том, как она это переживет. Вокруг нее столько завистников, которые будут рады все извратить, втоптать в грязь… Я был просто обязан избавить ее от этого.

– Подобные желания как раз и толкают людей на убийства, – не без яда заметила я.

Борцов взглянул на меня с возмущением, скорее всего, тут же включив в список отвратительных девиц.

– Кстати, да, – с серьезным видом кивнул Владан.

– Мы вряд ли поймем друг друга, – с достоинством произнес Борцов, но тут же сдулся. – Я не убивал ее, мне такое даже в голову не приходило. Преступление губит талант, если вы этого не знали, почитайте «Моцарта и Сальери».

– А там точно об этом? – с сонным видом уточнил Владан, чем окончательно лишил Борцова желания и дальше ораторствовать.

– Я непричастен к ее смерти и не знаю ничего, что помогло бы вам в расследовании, то есть рассказал все чистосердечно и просил бы вас хранить мой рассказ в тайне. Не ради меня, а ради ни в чем не повинного человека.

– Это кого? – вскинул голову Владан.

– Моей жены.

– Ясно. Ради вашей жены будем стараться.

В этот момент дверь открылась и в кабинет робко заглянула девица в очках.

– Здравствуйте, Геннадий Викторович, – промямлила она. – Я рано пришла?

– Вы вовремя, – усмехнулся Владан, поднимаясь. – Спасибо за содержательную беседу, – повернулся он к Борцову и направился к двери.

Девушка посторонилась, глядя на нас с заметным беспокойством. Я последовала за своим боссом, но вновь не удержалась и, повернувшись к Борцову, сказала:

– Завязали бы вы с девицами, если уж так супругу любите!

Физиономия его гневно вспыхнула, он что-то промычал в ответ, но я уже к тому моменту была в коридоре.

– Мерзкий тип, – сказала я.

– Обыкновенный, – пожал плечами Владан.

– Но вряд ли он ее убил. К тому же алиби…

– Алиби мы проверим. А вот в том, что он убийца, и я сомневаюсь. Юля от него вроде бы отстала, если не врет. Просто отстала, испугавшись, что в самом деле о ее художествах родителям расскажет, или нашла себе другую игрушку?

– Он сказал, что заплатил сто тысяч. А мать обнаружила гораздо большую сумму.

– Вот-вот. Вопрос: откуда взялись эти денежки?

– Может, она и Тихонова шантажировала? Если уж знала о его связи с Катей?

– С Тихоновым побеседуем, – кивнул Владан. – Я бы еще Кузьминым занялся.

– Кузьминым? – удивилась я.

– У которого офис в Костерином переулке.

– Но… Кузьмин-то здесь при чем?

– Пока не знаю. Однако зачем-то она в тот вечер отправилась в переулок. Что или кого надеялась увидеть?

– Ты хочешь сказать… – начала я, но Владан перебил:

– Не хочу, потому что ничего, кроме смутных подозрений, у меня нет. Зато есть, то есть была, девица, склонная к авантюрам весьма опасного свойства. Возможно, Борцов прав, и ей не столько деньги были важны, сколько желание заставить взрослого дядю подергаться. Если она проделала это один раз, могла попытаться и во второй, и в третий. Пока не нарвалась.

– Будем искать среди знакомых родителей? – спросила я.

К тому моменту мы уже сидели в машине, но уезжать Владан не торопился.

– И среди знакомых тоже, – кивнул он.

Остаток дня и вечер мы потратили на беседы с друзьями семьи Моргуновых. К близким друзьям добавили не очень близких, а потом и просто знакомых и коллег. Все весьма охотно с нами общались, как видно, считали своим долгом помочь в расследовании. Появление на пороге частных сыщиков их совсем не удивило – о наших визитах предупреждал Моргунов и просил помочь. В том, что полиция найдет убийцу, большинство из опрошенных нами сомневались, и намерение родителей Юли обратиться к нам считали вполне разумным или хотя бы понятным.

Близкие к семье люди считали Юлю «сложным ребенком» и говорили, как было непросто найти с ней общий язык. Другие опрошенные называли Юлю очаровательной девочкой и были уверены, что она стала жертвой маньяка. Они даже вспомнили о найденном незадолго до этого трупе молодой девушки, который, безусловно, свидетельствовал, что в городе появился этот самый маньяк. Я по большей части помалкивала, наблюдая за тем, как ловко ведет беседу Владан. Ни одного прямого вопроса, но необходимые ответы он получал с удивительной легкостью. Я-то знала, что его интересовало: общие знакомые, к жизни которых Юля проявляла интерес. Не изменилось ли их поведение в последнее время, и не встречался ли кто с Юлей вне стен ее дома. В ворохе сведений, которые с готовностью на нас высыпали, не оказалось ни одной зацепки, ничего мало-мальски подозрительного или способного хоть немного насторожить.

К вечеру я чувствовала жуткую усталость и раздражение оттого, что удача где-то заблудилась. В офис мы вернулись в половине девятого. Владан, в отличие от меня, был настроен оптимистично, но, провожая меня к машине, вдруг сказал:

– Поживи пока у отца.

– Зачем? – нахмурилась я и тут же пожалела об этом.

Вопрос был излишним, учитывая недавние эсэмэс. Владан просто хотел быть уверенным, что со мной ничего не случится.

– Хорошо, – поспешно кивнула я. – Ты домой?

– А куда еще? – вроде бы удивился он.

– Маринка за весь день не звонила ни разу, – заметила я. – Наверное, все еще сердится.

– Вообще-то она отходчивая. Ладно, пока.

Он махнул рукой, дождался, когда я отъеду, и свернул во двор. Насчет Маринки он прав. Ругались они отчаянно, но и мирились быстро. При мысли о том, что последует за очередным примирением, я тяжело вздохнула. Почему бы им, в конце концов, не разойтись? Маринка могла бы найти себе мужчину, который на ней женится, она родит ему ребенка и…

Тут я против воли подумала о папе и чертыхнулась. А что, если этим самым мужчиной действительно станет мой отец? Услышал Бог мои молитвы – и нате вам… Иногда мечты сбываются, но совсем не так, как мы того желали… Если папе она нравится, я с этим ничего поделать не могу. И не хочу. Ну да, Маринка в роли подруги отца восторга не вызывает, но моих восторгов никто и не ждет. На самом деле важно только, как сам папа к этому относится. Я ведь ждала его понимания, когда в моей жизни появился Владан. И папа, хоть и скрепя сердце, со мной согласился. Теперь моя очередь.

Звонить отцу и сообщать о своем визите я не стала, о чем вскоре пожалела. На подъездной дорожке возле гаража, куда, открыв автоматические ворота, я въехала, стояла машина Забелина. Я подумала сдать назад и сбежать, пока не поздно, но такое поведение, пожалуй, будет выглядеть глупо. Особенно учитывая тот факт, что папа об истинной причине нашего развода даже не подозревал и считал, должно быть, это блажью девицы с неустойчивой психикой. И мое бегство будет тому безусловным подтверждением.

– Переживу, – буркнула я, выходя из машины, имея в виду присутствие Забелина и рассчитывая, что продлится оно недолго и бывший скоренько отчалит.

Я вошла в дом и крикнула еще с порога:

– Папа, это я!

Папа появился из гостиной, и я поневоле отметила: выглядит он отлично. Под ложечкой почему-то засосало. Оказывается, я эгоистка и хотела, чтобы папа принадлежал мне безраздельно. А он, между прочим, не только отец, но и просто мужчина, у которого есть своя жизнь.

– Привет, котенок, – сказал он, обнимая меня. – Рад тебя видеть.

Я его поцеловала, думая при этом: Маринка мечтает о детях. Правда, она мне об этом не говорила, но какая женщина в ее возрасте о них не мечтает? Выйдет замуж за отца и нарожает мне сестер и братьев. А почему бы и нет, кстати? Большая семья – это здорово. Отцовской любви хватит на целую ораву ребятишек. И на меня. Папа еще ни на ком не женился, а я уже почувствовала себя брошенкой. Наверное, поэтому и вцепилась в него покрепче, вызвав некоторое недоумение.

– Что-нибудь случилось? – спросил папа, заглядывая мне в глаза. Он вечно за меня боялся. Вот и сейчас в голосе напряжение и даже страх.

– Нет. Просто соскучилась.

Он улыбнулся, обнял меня за плечи.

– У меня Валера в гостях.

– Я видела машину.

– Ужинать будешь? Людмила Константиновна что-то оставила.

Я кивнула и заглянула в гостиную, где в кресле сидел Забелин перед шахматной доской, стоящей на журнальном столе.

Увидев меня, приподнялся и помахал рукой – с легкой грустью и намеком на затаенное страдание в глазах. Иногда бывший вызывает едва ли не восхищение своей способностью прикидываться. Прирожденный лицедей! Жаль, что не пошел в актеры. Перед папой он неутомимо разыгрывал один и тот же спектакль: брошенный муж, который так и не понял, в чем его вина, и вопреки всему продолжал любить и надеяться. Из-за этого папа наверняка чувствовал себя виноватым и старался бывшего всячески поддержать, чем Забелин умело пользовался. Хотя и твердил мне: отец, точнее, его поддержка, ему давно без надобности. Но либо врал, либо просто ловил кайф от всей этой игры. По мне, так вполне мог, ибо я считала бывшего извращенцем.

– Привет, – буркнула я и прошла в столовую. Разогрела ужин, заверив папу, что сама со всем справлюсь и он вполне может вернуться к шахматной партии.

Я не спеша ела, рассчитывая нескоро присоединиться к мужчинам, и очень надеялась, что к тому моменту папа уже выиграет и Забелину придется нас покинуть. Надо сказать, Валерка отцу всегда проигрывал, но лишь после долгой борьбы, чтобы папе было интереснее.

Создавалось впечатление, что бывший старался изо всех сил, тем более что он каждый раз повторял: «Когда-нибудь я вас обыграю». Папа по доброте душевной пытался ему в этом помочь, но Забелин тут же начинал артачиться: «Я хочу выиграть у достойного противника сам!» После этих слов Валеркин рейтинг в глазах отца рос как на дрожжах. Долгое время я тоже попадалась на эту удочку, пока вместе с жуткой правдой не открылось и все остальное. Бывший просчитывал каждый свой шаг, мог мастерски прикинуться кем угодно, при этом притворство его отнюдь не тяготило, напротив, вызывало удовлетворение. В такие минуты он наверняка мнил себя гением, а всех остальных считал недоумками. Мне очень хотелось открыть папе глаза. Но рассказать об истинной причине нашего развода я опасалась, а без этого все мои слова о Валеркиных качествах воспринимались бы как навет обиженной бог весть на что бабы.

Я успела поужинать и даже выпить чаю, а Валерка из гостиной так и не появлялся.

– Полина, – позвал отец, и я отправилась к ним. Забелин продолжал в глубоком раздумье пялиться на шахматную доску.

– Кто выигрывает? – спросила я.

– Валера, – ответил отец с гордостью, точно рапортовал о собственных победах.

– Неужели? – усмехнулась я.

– Две партии подряд. Сейчас третья, решающая.

Я с сомнением посмотрела на бывшего. Это что-то новенькое. Ему просто надоело прикидываться или возник очередной гениальный план? Я тут же почувствовала беспокойство и приглядывалась к бывшему с удвоенным вниманием.

– У тебя все в порядке? – спросил он, не отводя взгляда от шахматной доски.

– У меня все в порядке, – ответила я.

– Ты плохо выглядишь.

– Нормально я выгляжу.

– Есть новости?

– Тебя какие-то конкретные новости интересуют?

– Просто новости.

– Тогда смотри телевизор.

Папа едва заметно нахмурился – мое поведение ему вряд ли нравилось. Но тут уж я поделать ничего не могла. Валерка действовал на меня, как красная тряпка на быка, если верить молве, конечно.

– Не буду вам мешать, – вздохнула я, поднимаясь с дивана, куда незадолго до этого присела. – Не возражаешь, если я у тебя останусь? – спросила я отца.

– Что за странный вопрос? Это твой дом, – укоризненно ответил папа, и я отправилась в свою комнату.

Но вместо того чтобы лечь и спать себе спокойно, чутко прислушивалась. Присутствие в доме Забелина вызвало странную тревогу. Приняв душ и немного почитав, я наконец уснула. Забелин к тому моменту еще не уехал. Неудивительно, что он мне приснился, раз уж я весь вечер только о нем и думала.

Сон был реалистичным и относился к тем временам, когда мы были в Париже или где-то в Европе, куда отправились после свадьбы. Мы шли, держась за руки, и я была счастлива до идиотизма. И вдруг все исчезло – дома, улицы, – и я оказалась в каменном мешке, из которого не было выхода. Лишь где-то высоко над головой виднелся кусочек неба сквозь серую решетку.

– Валера! – отчаянно закричала я, не понимая, где и почему очутилась, и ощущая давящий страх, не за себя даже, а за него. Ведь любимого не было рядом… В тот самый момент я и проснулась. Чертыхнулась мысленно – чего только не приснится…

В комнате темно, значит, спала я недолго, но столько всего успела пережить, что впору поседеть. Я повернулась на бок и вдруг почувствовала: в комнате кто-то есть.

Испуганно вскинула голову. В кресле возле окна сидел Забелин. Иной кандидатуры для ночного визита просто не было. «Он что же, не уехал?» – успела подумать я.

– Твой отец предложил мне остаться, – со смешком заговорил бывший, как видно, поняв, что я не только проснулась, но и на его присутствие внимание обратила. – Решили отметить мою победу и распили бутылочку коньяка.

– Рада за вас. А в моей комнате тебе торчать обязательно?

– Время от времени у меня возникает желание тебя видеть, – хмыкнул Забелин.

– Это твое желание, а не мое. А вот комната как раз моя.

– Да не бойся ты… – отмахнулся он.

– Чего мне бояться в своем доме? Твое присутствие крайне неприятно, вот и все. Катись отсюда, а то заору. Всем будет неловко, и в следующий раз папа тебе коньяк не предложит.

– Мы с ним очень мило поговорили.

– Не сомневаюсь.

– Он считает, лучшего мужа, чем я, тебе не сыскать. Может, стоит прислушаться к словам отца? Он умный мужик и тебе добра желает.

– А ты ему под коньяк не рассказал, как заставил его платить за меня выкуп? Ну и заодно обо всем остальном?

– Я бы совершенно точно испортил ему вечер, – хмыкнул Валерка.

– Тут не поспоришь. Ты не только вечер способен испортить, но и жизнь.

– Пытаешься меня уверить: ничего хорошего в нашем недолгом совместном существовании ты не припоминаешь?

– Почему же, кое-какие эпизоды заслуживали быть увековеченными в «Инстаграме». С небольшой поправкой: все это притворство одного из действующих лиц, это я твое лицо имею в виду, как ты понимаешь. Следовательно, ничего хорошего и не было вовсе, обман, фикция.

– Ты убеждаешь себя в этом, чтобы избавиться от вполне очевидного желания вернуться ко мне?

– Валера, – спросила я, – вы с папой лишнего не выпили? Поосторожней с коньяком, ты заговариваешься.

– Кстати, ты звала меня во сне.

– Да, пристрелить хотела, вот и подзывала поближе.

– Из-за своей дурацкой обиды ты портишь жизнь себе и мне.

– Дурацкой обиды? – ушам не веря, повторила я. Впрочем, чего ждать от такого типа. – Знаешь, ты инопланетянин. Иногда я в этом абсолютно уверена. Ты не понимаешь очевидных вещей, а я не в состоянии уяснить твоей логики. То есть для меня ее в принципе нет. Поэтому топай отсюда и прекрати кривляться. Не знаю, что ты задумал, но ничего хорошего из этого не выйдет.

– Ну, еще бы… – фыркнул Забелин. – Хотя твоя логика хромает сразу на обе ноги. Ты с легкостью находишь оправдание своему Сербу. Зато мои грехи перечисляешь с радостью.

– Не припомню, чтобы Владан вымогал деньги у моего отца, измываясь надо мной трое суток.

– Знаешь, милая, – скривился Забелин, – почему-то я уверен: ты бы ему и это с легкостью простила. Разве нет?

– Мне бы не пришлось его прощать, просто потому, что на подобную гнусность он не способен.

– Ну да! Он просто расстреливает людей в упор, а в остальное время – благородный герой. Подари ему белую шляпу, милая.

– Неплохая идея, кстати. Ему пойдет. А тебе пора на выход.

– Вы еще работаете на меня? – спросил Забелин, неохотно поднимаясь.

– Мы же взяли деньги. Завтра получишь отчет.

Он наконец-то скрылся за дверью, и я с облегчением вздохнула. Однако теперь поведение Забелина беспокоило еще больше. То ли дела его далеко не так блестящи, как он пытается меня уверить, оттого и рвется в зятья, то ли окончательно спятил на почве великой страсти к себе любимому, и мысль, что ему могут предпочесть другого, попросту невыносима. Почему бы Забелину не переключиться на другую дуру? В городе богатых невест немало, а он жених хоть куда.

Ни к какому выводу в ту ночь я так и не пришла, но настроение себе изрядно подпортила. Гадай теперь, что он задумал.

Утром я проснулась довольно поздно, но выходить не спешила. Семейный завтрак с бывшим в мои планы не входил. Подойдя к окну, я убедилась, что машины Валерки нет, и спустилась вниз. Папа в столовой пил кофе.

– Доброе утро, – приветствовал он меня и посмотрел как-то по-особенному.

Своего отца я знала очень хорошо, и этот взгляд озадачил. Мы пили кофе, папа пытался болтать о пустяках, но явно томился.

– Папа, может, ты скажешь, в чем дело? – не выдержала я.

Отец смущенно отвел взгляд.

– Я сегодня ночью… В общем, я случайно видел, как Валера выходит из твоей комнаты.

На мгновение я растерялась, уж очень это было неожиданно, а потом покачала головой, видя все возрастающее смущение папы.

– Это не было романтическим свиданием, – наконец, сказала я. – Его появление в моей комнате меня отнюдь не порадовало. Похоже, он вчера выпил лишнего.

– Дочь, – сказал папа, – если ты думаешь, что я оставил его ночевать…

– Я так не думаю, папа, – перебила я и улыбнулась.

– Я с ним поговорю, – нахмурился отец. – Если он к тебе явился против твоей воли…

– Давай забудем об этом.

– Он ведь не обидел тебя? Как ему в голову пришло явиться? Впрочем, парень на грани отчаяния. Мне искренне жаль его, но ты моя дочь, и я всегда буду на твоей стороне.

– Вот и славно, – кивнула я, надеясь, что тему мы исчерпали. Но папа спросил:

– Ты мне так и не сказала, почему ушла от Валеры. Ведь ты его любила. А теперь как будто даже слышать о нем не хочешь.

– Не как будто, а так и есть, – ответила я, понимая, что увильнуть не удастся.

– Он изменил тебе?

– Дело совершенно не в этом.

– А в чем? Валера – хороший парень, по крайней мере, у меня нет повода думать иначе.

– А у меня есть. Возможно, я знаю его чуть лучше. – Такого папа точно не ожидал и с минуту выглядел слегка растерянным. – Я никогда к нему не вернусь, папа. И дело вовсе не во Владане. Даже если всю оставшуюся жизнь мне придется быть одной, к Забелину я не вернусь.

– Ты меня пугаешь, – подумав, сказал отец. – Что он натворил?

В тот момент мне очень хотелось сказать правду, но я знала: делать этого нельзя. Нельзя, если я не хочу исковеркать отцу жизнь, как Забелин исковеркал мою собственную.

– Когда мы познакомились, я считала его одним человеком, а он оказался другим, – дипломатично ответила я. – И этот другой мне совершенно не симпатичен.

– Что ж, – вздохнул папа, и я с прискорбием поняла, что ни в чем его не убедила. – Будем считать тему исчерпанной.

Через полчаса я отправилась в офис, испытывая что-то вроде досады. Забелин, скорее всего, и впредь будет появляться в доме отца, ведь у папы по-прежнему нет повода дать от ворот поворот бывшему зятю. Одно хорошо: на ночь его уж точно больше не оставят.

На Гороховой я услышала сигнал, а потом увидела машину Бада. Он поравнялся со мной и приветливо помахал рукой. Я махнула в ответ, хотя особого желания видеть его у меня не было. Однако вскоре стало ясно: общения не избежать, потому что он, вне всякого сомнения, направлялся к нам.

К офису мы подъехали практически одновременно. Бад вышел из машины, дождался, когда выйду я, и, кивнув на наши окна, сказал:

– Похвальное трудолюбие.

Относилось это замечание, надо полагать, к Владану, который уже был в офисе.

– У нас клиент, – ответила я хмуро, очень хотелось напомнить: еще и киллер рядышком бродит, и Баду не худо бы помочь другу, а не зубы скалить.

В офис мы вошли вместе, Владан в это время разговаривал по мобильному. Завидев нас, разговор поспешил закончить, мне он кивнул, а с Бадом поздоровался за руку.

– Есть новости? – спросил Алексей.

– Одна. Печальная. Мой друг с катушек съехал, подозреваю, на почве большой любви.

– Ты ему сказала? – поворачиваясь ко мне, поинтересовался Бад.

– Куда мне было деться? – виновато промямлила я.

– А соврать желания не возникло? Мол, сорока на хвосте принесла и все такое…

– Про сороку я не вспомнила, а ничего толкового придумать не успела, уж очень старалась не свалиться с сердечным приступом. Марич в гневе страшен.

– Это мне известно, – покивал Бад, устраиваясь в кресле. Судя по всему, он не на минутку заскочил, а Владан в то утро к дебатам был явно не расположен, чего, собственно, не скрывал.

– Ты тут надолго устроился? – осведомился ворчливо.

– Согласен, повод злиться у тебя есть, – примирительно сказал Бад. – В свое оправдание могу заявить лишь одно: она очень настырная девица. – Владан пожал плечами, мол, кто же спорит. – И уж если она своего добилась, – продолжал Бад, – и кое-какие тайны для нее тайнами уже не являются, не будем выставлять ее за дверь. Или будем?

Владан молча указал мне в сторону выхода, а я заметила с обидой:

– Я все равно все узнаю.

Марич перевел взгляд на Бада, тот весело хмыкнул:

– Ну уж нет! Только дурак наступит два раза на одни и те же грабли.

– Я приготовлю вам кофе. И подслушивать не собираюсь.

Я направилась к кофемашине, Бад придвинулся ближе к Владану и заговорил, понижая голос:

– Если мне не изменяет память, следующий труп должен появиться в Первомайском пруду.

– Кто ж в твоей памяти сомневается, – усмехнулся Владан.

– И что?

– Не понял вопроса.

– Все ты прекрасно понял, – проворчал Бад.

– Допустим. По-твоему, я должен караулить у Первомайского пруда?

Голос Владана звучал насмешливо, что Алексею не понравилось.

– Только не говори, что ты ничего не собираешься делать.

– Болтаться возле пруда не собираюсь.

– Могу предложить свою кандидатуру.

– Начнем прогуливаться вместе?

– Кончай. Согласен, девчонке ни к чему было знать о некоторых событиях нашей молодости, но что сделано, то сделано. Пока все указывает на то, что у пруда он появится. Болтаться там тебе и впрямь ни к чему. У меня есть парочка толковых парней, которые этим займутся.

– Нет, – покачал головой Владан.

Я как раз поставила перед ними кофе, мужчины продолжали разговаривать, не обращая на меня внимания.

– Почему?

– Прежде всего потому, что это ничего не даст. Мы даже приблизительно не знаем, когда он появится. Через день, через два, через неделю. Какой в этом случае прок от твоих парней? А вот он на их присутствие внимание обратит. И если он профи, то вместо одного трупа в пруду будут три.

– Тогда что делать? – нахмурился Бад.

– Не соваться в мои дела. К тебе это в первую очередь относится, – повернулся он в мою сторону.

– Алексей – твой друг, – не сдержалась я. – И хочет помочь, что вполне естественно. Разве ты бы не захотел?

– Я чрезвычайно ценю вашу заботу. – Я с горечью усмехнулась, а он продолжил: – Между прочим, говорю абсолютно серьезно. У моего друга светлая голова, никто лучше его не знает, как заработать кучу бабок. Вот этим ему и следует заниматься. А киллера предоставьте мне.

– Вообще-то он прав, – кивнул Бад, глядя на меня. – В таких делах он смыслит в сто раз больше.

Алексей поднялся и, кивнув на прощание, направился к выходу. Лишь только за ним закрылась дверь, я заняла кресло, в котором он недавно сидел, и зачем-то перешла на шепот:

– Почему бы мне не отправиться к этому пруду? На меня-то уж точно не обратят внимания.

– Только попробуй, – ответил он тоже шепотом, но сопроводил свои слова особенным взглядом, фирменным, как любила выражаться Тамара.

– Я же просто спросила, – сказала я и схватилась за чашку с кофе, к которой Бад так и не притронулся.

Владан тоже сделал пару глотков, и напряжение понемногу стало спадать.

– Как Маринка? – брякнула я.

– Надеюсь, прекрасно.

– Вы что, не помирились?

– Она не желает меня видеть. Иногда нам это только на пользу. Еще вопросы?

– Какие у нас планы?

Я очень боялась, что мне придется весь день одной провести в офисе, но Владан сказал:

– Сейчас Тихонов придет. – Взглянул на часы и добавил: – Через десять минут.

Тихонов пришел даже раньше. Выглядел скверно. Запавшие глаза, бегающий взгляд, опущенные плечи – все свидетельствовало о душевных терзаниях.

– Что случилось? – спросил он с порога, слегка заикаясь.

– Пока ничего особенного, – ответил Владан, дождавшись, когда Тихонов устроится в кресле. – Хотел уточнить: вы в прошлый раз ничего не забыли нам рассказать?

– О чем вы? – перепугался Тихонов. – Я понятия не имею, что делала возле моего дома эта девчонка…

– Она вас шантажировала? – перебил Владан.

При этих словах Иван Владимирович испуганно замер, а потом потряс головой:

– Нет, нет, нет. Я с ней разговаривал только в школе, на уроках. И никогда вне школы. Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

– Звонков с угрозами не получали? Может, эсэмэс?

– Вы имеете в виду мои отношения с Катей?

– Я имею в виду, не пришлось ли вам платить за молчание кому бы то ни было, кто угрожал рассказать о вашей связи с ученицей, – посуровел Владан.

Тихонов тут же почувствовал перемену в его голосе и поспешно ответил:

– Клянусь вам, ничего такого не было. До вашего появления я пребывал в уверенности: никто об этом не знает. Мы были осторожны, и Катя разумная девушка.

Примерно полчаса еще Владан изводил его вопросами, но ничего нового мы не узнали. Тихонов ушел, и Владан задумался, по обыкновению начав вертеть монетку. Я немного понаблюдала за этим и заметила со вздохом:

– Не очень-то мы продвинулись. Подозреваемого у нас нет. Тихонов вроде бы говорит правду, у Борцова алиби…

– Деньги, – отозвался Владан. – От кого-то Юля их получила.

– В смысле – еще кого-то шантажировала, и именно этот человек ее убил?

– Эта версия сама собой напрашивается.

– Девочка ее возраста и шантажистка… в такое трудно поверить… Что за тайну она узнала, из-за которой ее решили убить? Это должно быть куда существеннее супружеской измены. Как считаешь?

Владан пожал плечами.

– Иногда, чтобы убить, особых причин не требуется, но я думаю, ты права. Давай-ка заглянем к одному человечку.

– Давай, – согласилась я. – А к кому?

– К приятелю Кузьмина.

– То есть Кузьмин у нас на подозрении?

– Юля зачем-то приходила в переулок, а его офис хорошо просматривается с участка Тихонова.

– И Юля могла что-то увидеть? Но что? Офис уже три месяца пустует.

– Однако Кузьмин там временами появляется. На самом деле никаких идей на этот счет у меня нет. Поехали.

С приятелем Кузьмина мы встретились в кафе на Пирогова. На вид ему было лет тридцать, когда мы вошли, он сидел, уткнувшись в смартфон, и вроде бы не сразу понял, кто мы такие и что нам надо. По дороге Владан объяснил, что организовал эту встречу его знакомый, у которого молодой человек некоторое время назад работал. Звали его Сергей, с Кузьминым они вместе учились и до сих пор поддерживали дружеские отношения.

Владан, поздоровавшись, представился, представил меня, Сергей с видимой неохотой убрал телефон и спросил:

– У Гоши что, проблемы?

– Это я у вас хотел узнать, – усмехнулся Владан. – Впрочем, не столько о его проблемах, сколько о том, что он за человек.

Мой босс достал бумажник и начал отсчитывать купюры. По тому, как за этим наблюдал Сергей, стало ясно: в деньгах парень нуждается и к сотрудничеству готов.

– Почему вы вообще им интересуетесь? – спросил он, скорее для того, чтобы самого себя успокоить.

– Моя работа как раз и заключается в том, чтобы проявлять интерес к некоторым людям.

– Да, мне сказали, что вы частный сыщик. Но… какой интерес может представлять Гоша?

– Рад бы вам объяснить, но не могу. Мой клиент, скорее всего, будет против, – передавая ему деньги, ответил Владан. Парень взял их и поспешно убрал в карман. – Начнем с самых общих сведений. Например, давно он занимается бизнесом?

– Бизнесом? – усмехнулся Сергей. – Бизнесмен из него знатный. Батя у него в администрации трудился, не то чтобы большой вес имел, но кое-что к рукам прилипало. Понимаете, о чем я? Жили они очень неплохо по меркам наших общих знакомых. В Турцию катались, тачку хорошую имели, квартиру… Но Гоше всегда хотелось большего. Он из тех, кто мечтает рассекать на «Феррари» и барахтаться с девками в бассейне, где вместо воды шампанское. По крайней мере, о мажорах всегда говорил с восторгом – вот, мол, живут люди! Батиных денег для этого явно маловато, он и решил пойти в бизнес. Батя, чем мог, помог. Мы, кстати, вместе начинали. Только я быстро понял: это не мое. Понял и успокоился. Пошел работать на тех, у кого это лучше получается.

– А Гоша?

– А Гоша горбатиться за малые деньги не хотел, ему большие подавай. В общем, наш бизнес приказал долго жить, хорошо хоть при своих остались, вовремя прикрыв нашу шарашку. Опять Гошин батя помог. Через пару месяцев Кузьмин лесопилку открыл. Где-то с год продержался. Потом стал рыбой торговать. Хватило на полгода. Ну и дальше в том же духе. Год назад с очередным проектом носился, меня в компаньоны звал. Так расчудесно все расписывал. Я отказался. И денег нет, да и рисковать ими я бы все равно не стал. Немного времени прошло, он меня домой подвозил, на заднем сиденье документы в папке, мы на заправку заехали, а я в папку заглянул от нечего делать, там бумаги на банкротство. В общем, Гоша в своем репертуаре. Пока батя был жив, мог помочь, хотя в таких случаях обычно говорят: не в коня корм. Отец умер, и мечты, скорее всего, мечтами и останутся.

– Он ведь офис сдает в аренду? – напомнил Владан, решив подтолкнуть разговор в нужном направлении.

– С офисом та еще история, – усмехнулся Сергей. – Родители Гоше квартиру купили, с ремонтом помогли… Когда отец умер, Гоша мать уговорил родительскую квартиру продать. Квартира была у них хорошая, и район, и дом – все на уровне. Так вот, квартиру продали и купили офис. Гоша был доволен: деньги теперь ручьем потекут. Но и здесь лопухнулся. Место выбрал неудачное. Вроде в центре, но в глухом переулке, арендаторы подолгу не держатся, и деньги он свои долго отбивать будет. Очередная мечта накрылась. Насколько я знаю, сейчас он как раз пытается офис продать. Мне звонил, просил поспрашивать.

– Выходит, и этот проект оказался неудачным? – усмехнулся Владан.

– Выходит. Теперь Гоша с мамашей живет. Думаю, не очень это весело, он от предков давно отселился, к свободе привык. Жаловался, что мать достает избытком внимания. Но на квартиру от нее не съедешь – если деньги на аренду тратить, то на жизнь останется немного. А сейчас и вовсе приходится экономить, пока офис не сдал.

– Поправить свои дела, например, удачной женитьбой он не пробовал? – задал вопрос Владан.

– Конечно, такая мысль в голову приходила, – хохотнул Сергей. – Только, знаете, богатых невест в городе не так много, а вот желающих выгодно жениться и без Гоши хватает. Он парень, может, и видный, но не звезда Голливуда. Да и богатые тоже не прочь богатства увеличить и предпочитают ровню. Гоша с его офисом – не такая уж блестящая партия, – Сергей замолчал, вроде бы прикидывая, стоит ли продолжать. – Он мне хвастал, вроде невесту нашел. С папой-бизнесменом. И у самой то ли магазин, то ли салон красоты. Вот оно счастье. Правда, невеста так себе – не уродина, но и до красотки далеко. Он сначала хвастал, потом спросил, как бы я поступил на его месте. Ну, я сказал, что главное в человеке не внешность, а душа. Он решил, что я издеваюсь. Обиделся. А я не издевался. И Гоше советовал жениться – стерпится, слюбится и все такое… Зато будет жить, как хотел, то есть сыром в масле кататься. Но Гоша и здесь лопухнулся. Сначала все вроде хорошо шло, будущий тесть его на работу взял. Вроде уже и день свадьбы назначили. И тут вдруг выясняется: на работе Гоше работать придется, а не ходить, выпятив грудь, и всем указывать. Мужики там собрались толковые, быстро поняли, с кем дело имеют, и начали посылать по возможности. За спиной еще и смеялись. Гоше, конечно, это как серпом по одному месту. Ко всему прочему тесть оказался не так уж и богат. Вкалывает, как проклятый, а золотых гор пока не видно. В общем, просто чужие деньги тратить не получится. И тут еще невеста красотой не блещет, а Гоша всегда возле красивых баб вертелся. Короче, он подумал-подумал и решил со свадьбой не торопиться. Если хотите мое мнение, вряд ли она вообще будет. И от тестя он, похоже, собрался уходить. Говорит, работа его не устраивает, и перспектив никаких.

Вот так.

– Вы у него в офисе были? – спросил Владан.

– Заезжал как-то раз. Засиделись в баре, с девчонками познакомились, решили продолжить, вот и поехали. Офис-то пустовал. У Гоши дома мать, у меня подруга, с которой я тогда жил. Офис неплохой, а вот место…

– И часто он там с девушками появляется?

– Вот уж не знаю. Лично я один раз был. Слушайте, – он откинулся на спинку стула с легким испугом, – а вы… вас не его тесть нанял? Я имею в виду…

– Нет, не его, – перебил Владан.

– Слава богу, не хотелось бы дружку пакостить. Хоть он жениться вроде бы передумал, но мало ли что…

– Когда с ним виделись в последний раз?

– Дня три назад. Нет, больше. Пять. Выглядел понурым. Офис сдать не может, так что с работы не уйдешь, а, чувствуется, уже невмоготу. Жаловался, что все достало. На личном фронте уныло, в делах застой. Предложил напиться по этому поводу, я согласился, а он вдруг передумал. Какое-то срочное дело сочинил, хотя ясно было – врет. Я еще подумал, может, все так хреново, что на выпивку потратиться боится. Вот, собственно, все.

Сергей вскоре ушел, а Владан, заметив, что не худо бы нам пообедать, позвал официантку.

– Что скажешь? – спросила я.

– По поводу Кузьмина? – уточнил Владан.

– По-моему, подозреваемого у нас по-прежнему нет, – заметила я со вздохом. – Когда Сергей о его предполагаемой свадьбе заговорил, появилась надежда: вот он, повод. Водил девиц в пустующий офис, и Юля об этом узнала. Вполне могла наблюдать за чужим счастьем, находясь на участке Тихонова. И сделать компрометирующие видео тоже могла. – Владан согласно кивнул, и я продолжила: – Но невестой Гоша особо не дорожит, так что убивать Юлю не было никакого смысла. А может, Сергей все же ошибается?

– Это мы проверим, – сказал Марич. – Да, пока удача от нас где-то прячется. Придется заняться второй погибшей девушкой. То есть первой. В полиции не исключают, что оба убийства – дело рук одного и того же типа.

– Конечно, у полиции наверняка есть повод так считать. Но сам подумай: что может связывать школьницу и труженицу ночного клуба? Если убийца не маньяк, конечно. Тогда никакая связь не нужна, он мог выбирать их по какому-то неведомому принципу.

– Появление в городе маньяка никого не радует, но в полиции, как и ты, считают, что связи между девчонками нет.

– А ты как считаешь?

– Пока в раздумьях, – усмехнулся Владан. – Подозреваю, что следователи знают о Юле меньше, чем знаем мы.

– Думаешь, родители от них что-то скрыли?

– Иногда нежелание бросить тень на светлый образ своего чада заставляет делать глупости. О том, что твой бывший подвозил девчонку, они пока понятия не имеют. И Тихоновым тоже до сих пор не заинтересовались.

– Может, стоит им сообщить? – спросила я с сомнением.

– Ага, и лишиться возможных клиентов, – хмыкнул Владан. – Кто понесет нам свои деньги, скажи на милость, если мы не будем хранить секреты?

– Бывшего я бы сдала ментам с чистой совестью.

– Принципы на то и принципы. Ты либо их придерживаешься, либо нет.

Конечно, Владан прав. Думать об интересах клиента мы обязаны, даже если он нам малосимпатичен. Надо или сразу отказываться, или… Владан как раз и собирался отказать Валерке, да я настояла. И где только была моя голова…

– Зря я тебя не послушала, – покаянно сказала я.

– Конечно, зря. Старших вообще полезно слушать. Но повода переживать я не вижу, – улыбнулся он. – Ешь солянку, а то остынет.

Я взяла ложку, решив последовать совету Владана. После солянки принесли рыбу. Владан ел с аппетитом, а я с умилением наблюдала за ним, чувствуя себя счастливой. Может, не самое подходящее время, но что поделать? Счастье, как и несчастье, является, когда хочет.

Покинув кафе, мы заехали еще в пару мест. Однако на встречи, если они были, Владан уходил один, отсутствовал минут по двадцать, а объяснять ничего не пожелал, только коротко бросал:

– У меня тут дело.

В другое время я бы с вопросами сунулась и даже проявила настойчивость, но после того, как пришлось прятаться у Тамары в туалете, решила быть скромнее. Вот и сидела, с томлением таращась в окно и ожидая его возвращения. Наконец он заявил, что мы едем в офис, но и это не особо порадовало – чего доброго, меня домой отправит.

Только мы миновали границу нашего района, как Владану позвонили. Он ответил и назначил кому-то встречу на пустыре, возле дома Кривой Райки. Это заинтересовало – и выбор места, и звонивший, но так как на встречу Владан, судя по всему, собирался со мной, с вопросами я опять-таки решила повременить, являя образец сдержанности и терпения.

На пустырь Владан свернул со стороны переулка и встал так, что из Райкиных окон увидеть нас было невозможно. Тут же от стены ближайшего дома отделилась знакомая фигура и направилась к нам.

– Чуча в город вернулся? – не удержалась я.

– Как видишь. И уже приступил к выполнению ответственного поручения.

Между тем Чуча распахнул дверь и устроился на заднем сиденье, степенно поздоровавшись.

– Классно выглядишь, – кивнул он мне с улыбкой, которую, скорее всего, считал неотразимой. Отсутствие трех передних зубов делало ее особенно впечатляющей.

Я свела глаза у переносицы, правда дипломатично от него отвернувшись, и сказала:

– Спасибо.

– Ну, – не очень любезно поторопил Владан.

– Значит, так, – Чуча, он же Максим, уж кому как больше нравится, перешел на заговорщицкий тон. – Все наши смотрят в оба, пока подозрительных чужаков не обнаружили.

– А зачем тогда звал?

– Я на всякий случай решил… А там уж сам как знаешь…

– Чуча, откуда такое многословие? – попенял Владан. – Просто скажи, в чем дело.

– Не сбивай меня, – обиделся он. – Мысли путаются.

– С дурью завязывай, и мысли в порядок придут.

– Короче, к Игнатову, у которого сын погиб, друг приезжал.

– Чей друг, Игнатова?

– Да нет. Сына друг, который погиб. Типа вместе воевали. А друг типа в отпуске, ну и заехал родню погибшего товарища проведать. Вроде ничего такого, а вроде стремно. Как считаешь?

– Сын давно погиб?

– Не помню. Года два, наверное, я не календарь. А может, и не два. Сначала он, а потом Фуфа разбился. Когда это было?

– Если скажешь, кто такой Фуфа, я отвечу.

– Да блин! Короче, сын погиб, и приехал его дружок. Зря тебя побеспокоил, да?

– Нет, не зря. Игнатова где найти?

– Ты Игнатова не знаешь? – поразился Чуча. – У него магазин на рынке, цветами торгует. И между прочим, Колумбиец ему родня. Почти. То есть не сам Колумбиец, а Федя Жженый, который у Колумбийца правая рука. Игнатов ему то ли дядя, то ли брат троюродный.

– Зовут его как?

– Кого?

– Игнатова.

– А хрен знает, вроде Владимир. Точно. Владимир Владимирович. Так его Федя называл. Мужик в уважухе. Сын герой и все такое.

– Где живет?

– Да он весь день на рынке, в магазине своем. Сына когда убили, жена Игнатова слегла и того… больше не встала. Прямиком на кладбище, короче. Он с дочерью живет. С Сонькой. Она не то чтобы дура, но с большой придурью. Да еще хромает и рукой дергает. Хотя по хозяйству справляется и не уродина. Пока жена была жива, Игнатов дочку мечтал замуж выдать, деньги неплохие обещал, в смысле тому, кто на девку позарится, но с рук не сбыл, потому что очень разборчивый. Этот не такой, и тот не годится. Выбирал, короче. А потом, когда жены не стало, видать, решил, что баба в доме самому нужна. Но девка жениха сама нашла. До ЗАГСа бы она его вряд ли довела, но пузо нажила. Скоро родит. Говорят, счастливый отец – покойный Бляха. Свезло ему, успел наследника оставить, – заржал Чуча.

– Об этом самом друге тебе кто рассказал?

– Сосед Игнатова. Толя Плешивый. Он хоть и пьянь, но глазастый. Хочешь знать, что на районе делается, иди к Толе. Он у Игнатова спросил, мол, кто такой, тот и ответил: друг погибшего сына в отпуске. Останавливался у них, а в городе проездом. Игнатова ты сто пудов в магазине застанешь. Он после смерти жены, считай, оттуда не вылезает. Сонька тоже там пасется. Интересно, ребенок у нее тоже с придурью родится? Или не обязательно? Бляха на башку был слабый, а псих, каких поискать. А Сонька тихая. И как она только на Бляху запала? Чудеса… Баб не поймешь…

– Про баб в следующий раз расскажешь.

– Ладно, тогда я пошел.

Чуча кивнул на прощание и стремительно исчез в переулке, а Владан завел машину.

– На рынок поедем? – спросила я.

– Думаю, стоит поговорить с этим Игнатовым.

– Вы не знакомы?

– Нет. Но фамилию слышал. И про погибшего сына тоже.

Магазин, который притулился возле входа на рынок, больше походил на сарайчик с огромным окном. Окно на ночь закрывали жалюзи, сейчас они были подняты, сквозь чисто вымытые стекла виднелись букеты в пластиковых вазах.

Владан толкнул стеклянную дверь и первым вошел в небольшое помещение, практически всю площадь которого занимали цветы. Звякнул дверной колокольчик. На его звук из-за ситцевой занавески, отделяющей угол комнаты, появился мужчина лет шестидесяти. Хотя, если честно, определить его возраст было затруднительно. Волосы, когда-то черные как смоль, на висках поседели. Стриг он их коротко, а вот бороду отпустил до середины могучей груди. В ухе серьга, из-за серьги и темных волос я поначалу приняла его за цыгана. Однако при ближайшем рассмотрении решила, что ошиблась. Роста он был невысокого, но в плечах, во всей фигуре чувствовалась немалая сила. В общем, с возрастом я запуталась и решила себе этим голову не морочить.

– Здравствуй, Владан, – сказал Игнатов, протягивая руку, Марич пожал ее, ответив:

– Добрый день.

– Девушку Полиной зовут? – кивнул хозяин цветочного магазина в мою сторону.

– Да, – отозвалась я и поспешно поздоровалась.

– Нужен букет? Для какого-то особого случая? – вопрос он задал таким тоном, что стало ясно: он сильно в этом сомневается.

– Надо поговорить, – мягко заметил Владан.

Хозяин, кивнув, приподнял занавеску.

– Проходите, поговорим. Думаю, по пустячному делу ты бы не пришел. Заодно, кстати, чаю попьем.

В углу стоял пластмассовый стол, скамья и пара складных стульев. За столом сидела девушка с россыпью веснушек на бледном лице. Видимо, дочь Игнатова, та самая Сонька. Девушка была в положении, на последнем месяце, живот заметно выпирал.

– Я тебя знаю, – заявила она Владану и широко улыбнулась. – Тебя все знают. И боятся. А чего тебя бояться? Ты же не злой.

– Это точно, – в ответ улыбнулся Владан. – Бояться меня нечего. А ты красотка.

Девушка засмеялась, откинула назад голову, а отец сказал:

– Иди домой. Нечего тут сидеть.

Судя по всему, они недавно обедали. На столе – контейнеры и пластиковые тарелки. Пока Игнатов заваривал чай, Соня быстро собрала контейнеры в холщовую сумку, а пластиковые тарелки в пакет, хмуро кивнула отцу и ушла, вроде бы обидевшись.

Мы устроились на скамье.

– Не сердись на нее, – сказал Игнатов, провожая дочь взглядом.

– Не за что, – ответил Владан. – Кого ждете? Внука, внучку?

– Слава богу, девчонку. С парнями здесь беда, не уследишь. Неизвестно, сколько я проживу, а Софье парня в узде точно не удержать. Хотя с девчонкой тоже одно беспокойство. Взять хоть Софью. Мужа нет, а она, видишь, рожать собралась.

– Бабам рожать положено.

– Это да.

Игнатов разлил чай в фаянсовые чашки и придвинул к нам. Достал банку варенья, положил одноразовые ложки.

– Угощайтесь, как говорится, чем Бог послал.

Несколько минут мы пили чай молча. Сделав очередной глоток, Игнатов чашку отставил и задал вопрос:

– О чем поговорить хотел?

– У тебя недавно гость был. Друг сына?

– Я сразу понял, о нем речь пойдет.

Владан пожал плечами:

– Ты знаешь, какие дела творятся.

– Знаю, потому и ждал тебя. Болтают, Колумбиец к тебе наведывался. Большие деньги сулил.

– Про деньги врут, а заходить заходил. Было дело. Но мы во мнении не сошлись. Он твой родственник?

– Брешут, – махнул рукой Игнатов. – Федька, дружок его, моей покойной жены внучатый племянник. Седьмая вода на киселе. Но слух о родне прошел, и меня не трогают. Так что есть и от Федьки польза.

– Гость когда появился?

– С месяц назад. Назвался Геннадием. Геннадий Северцев.

– От сына о нем слышал?

– Фамилия знакомой показалась. Может, сын и упоминал когда. Генка сказал, в Москве после ранения был, на реабилитации. Я его раздетым видел. На плече след от пули. Так что воевал. Вот только не знаю, на чьей стороне, – проворчал Игнатов.

– Вот как?

– Ага. Мужик-то вроде неплохой, но мутный.

– Надолго у тебя задержался?

– Четыре дня жил. Сказал, мол, от Москвы недалеко, решил на могилу друга заглянуть. Вот и приехал. Сына моего здесь похоронили. Я его встретил хлебом-солью, армейский друг сына, сам понимаешь. Спросил, где остановился, «нигде» отвечает. Я предложил у нас заночевать. Утром Сонька в магазин, а мы с ним на кладбище поехали. Посидели на могиле, выпили за упокой души. Он и спросил: можно, батя, я у вас пару дней побуду? Конечно, можно. Мне только в радость. Остался. Я и в самом деле поначалу рад был. Сына помнит, специально приехал. Стал расспрашивать о том о сем. Он в ответ: не хочу я все это вспоминать. И это понятно. Война и есть война. Чего ж в ней хорошего?

– А когда ты решил, что он мутный тип?

– Да уже на второй день, хоть мозги у меня водкой залиты были. Пашку своего я хорошо знаю, такого друга у моего сына быть не могло. Да и я бы с таким в разведку не пошел. Он вроде что-то смекнул и домой засобирался, сказал, в Тамбове у него тетка, к ней и поедет. А родителей нет, померли. В общем, на пятый день съехал. Документы я проверил, так и есть, Геннадий Северцев. И родился в Тамбове. А вот военного билета при нем не было. А паспорт он, думаю, нарочно на тумбочке оставил, чтобы я увидел. Парень-то не дурак. Разговоры со мной вел разные. Вроде ни о чем, то есть о житье-бытье тут, в Яме. Я уже потом, когда он уехал, поразмыслил и понял: он ведь о тебе выспрашивал. Да так хитро, что и не сообразишь сразу, особенно по пьяному делу. Хотел к тебе податься, потом решил – лучше по тихой отсижусь. Дочь у меня вот-вот родит, а сама-то хуже дитя малого. Никак ее нельзя одну оставлять. Вот и решил молчком. Авось меня не коснется.

– Этот Геннадий, кроме тебя, здесь с кем-то дружбу водил?

– Тебе про него кто сказал, Толя Плешивый? Вот с ним и болтал. От Толи прока вроде немного, если с утра уже лыком не вяжет, но в Яме он знает всех. Думаю, Северцеву и подсказал, с кем стоит поговорить.

– И с кем?

– С твоим хорошим знакомым, Леней Кирилловым.

– Он же вроде опять сел?

– Вроде да, но пару месяцев назад выпустили. Я их с Генкой возле пивной видел. Я с утра на работе, а Генка до обеда один болтался, вот и нашел дружка. Это тоже удивило. Зачем военному человеку зэк, да еще алкаш? Потом, когда про тебя понял, стало ясно. Может, с кем еще дружбу свел, но я его видел только с Леней. Ну и с Плешивым, конечно. Тот вечно рядом вертится.

– Леню когда последний раз видел?

– А вот с Генкой, пожалуй, и видел. После этого вроде нет.

– Он все там же живет?

– А где еще?

– Как Северцев выглядел, сможешь описать?

– Рост примерно метр семьдесят пять, выправка военная, лицо приятное, но в глаза не смотрит, взгляд в сторону отводит. Глаза синие, бабы от таких с ума сходят. Волосы темные, длинные, сказал, отпустил, пока на реабилитации был. Чувствуется, мужик сильный, рука крепкая. Про отметину на плече уже говорил. Да, подбородок с ямочкой, едва заметная, но есть. Вот, пожалуй, все.

– Что ж, спасибо, – сказал Владан, поднимаясь.

Мы простились и вскоре покинули магазин. Владан тут же набрал номер на мобильном. Не знаю, кому звонил, но, судя по тону, хорошему знакомому. Время на вопросы «как жизнь» и прочие тратить не стал.

– У нас тут недавно гостил один тип, Геннадий Северцев. Вроде бы проходил реабилитацию в Москве после ранения, примерно месяц назад. Сможешь проверить?

Надо полагать, ответ был утвердительный, Владан сказал «жду» и отключился.

– Теперь к Кириллову поедем? – поинтересовалась я.

– Стой здесь, – сказал Владан и вернулся в магазин.

Пока я думала, что ему там понадобилось и не отправиться ли мне следом за ним, Владан возник в дверях с букетом цветов.

«Цветы купил, с Маринкой мириться», – подумала я и оказалась неправа. Букет он сунул мне.

– Держи. Игнатов хвастал, дочь букеты собирает лучше любого дизайнера. Нравится?

– Да. Очень. Ты мне его подержать дал? Потому что самому лень нести?

– Что за мысли? Я просто подумал, ты любишь цветы… ну, и все такое.

– Я правильно поняла? Ты мне подарил букет?! – я все еще ждала подвоха.

– Ну… – кивнул Владан.

– Просто так?

– А как еще дарят?

– На праздник или день рождения. Еще любимой девушке при встрече.

– Полина, ты зануда, – вздохнул он и направился к машине.

– Лилии мне очень нравятся, – подхалимски сообщила я.

– Я знаю.

– Откуда?

– Ты об этом сто раз говорила.

– Приятно, что ты запомнил.

– Еще бы. В смысле, трудно было забыть.

– Знаешь, мне правда очень приятно!

– Здорово. Мне тоже приятно, что тебе приятно.

Я могла и дальше продолжать этот разговор, но неведомый мне Леня Кириллов жил совсем недалеко от рынка. Владан притормозил возле двухэтажной развалюхи, в которой было никак не меньше четырех квартир. По крайней мере, цифру четыре я отчетливо видела, она была намалевана красной краской рядом со звонком. Их, кстати, было шесть, по три с каждой стороны от двери.

– Кто такой Леня? – спросила я, вместе с Владаном шагая к подъезду.

– Ты же слышала: зэк и алкаш.

– Игнатов назвал его твоим хорошим знакомым.

– Точно. В юности мы дружили. Ты же знаешь о привычках местной шпаны сбиваться стаей. А верховодил у нас Бад. Это тебе тоже известно.

– А что потом?

– Потом Леню посадили. Через два года он вернулся, но ненадолго. Утверждал, что настоящая жизнь там, а не здесь. Там все по-честному.

– Оригинальное суждение.

– Среди зэков скорее ходовое.

Владан подергал дверь и, убедившись, что она заперта, взглянул на звонки, а потом нажал на самый верхний слева. Оказалось, что он не работает. Только когда Владан нажал на третий звонок, мы услышали за дверью мелодичные переливы. Вслед за этим раздались шаги, и дверь распахнулась. Перед нами предстала женщина лет тридцати пяти в футболке и легинсах, облегающих дородное тело. В зубах сигарета, от едкого дыма женщина морщилась и казалась недовольной.

– Привет, – сказала она, ловко перекинув сигарету из одного уголка губ в другой. – Ты к Леньке, что ли?

– К нему, – ответил Владан.

– Так нет Леньки.

– А где он?

– Черт знает. Может, пьянствует где, может, бабу нашел, а может, сдох.

– Давно его нет?

– Не слежу я за соседями. Но вроде давно.

– Он ключ от квартиры в тумбочке хранил, чтоб не потерять. Привычки не изменились?

– Проверь, – пожала плечами женщина, отступив в сторону, чтобы мы могли войти.

Сразу за ее спиной оказалась лестница на второй этаж, рядом – три двери, возле ближайшей стояла облезлая тумбочка. Под одну ножку был подложен рваный мужской ботинок.

– Чем это у вас так воняет? – спросил Владан, направляясь к тумбочке.

– Жизнью поганой, вот чем, – хмыкнула женщина, бросив окурок в ведро с водой, стоящее под лестницей. – Наверное, крыса где-то сдохла, травили месяц назад. Замучили, сволочи. Белым днем шныряли. Сейчас вроде притихли.

Владан выдвинул единственный ящик тумбочки и достал ключ.

– Гости у Лени были?

– Считай, каждый день, пока не пропал. Где-то денег раздобыл, небось ограбил кого-нибудь.

Владан вставил ключ в замок, повернул и открыл дверь. Запах, царящий в подъезде, не стал сильнее, но к нему прибавились новые ароматы. Воздух в крохотной квартире был спертый, пахло кислой капустой, табаком и еще чем-то резким.

Окна были зашторены, оттого здесь стоял полумрак. Женщина держалась рядом со мной, Владан прошел вперед. Квартира состояла из комнаты и кухни примерно три на три метра. Над газовой плитой, липкой от грязи, кружили мухи. Рядом – допотопный умывальник, на табурете – ведро с водой. Газ здесь был баллонный, а водопровод отсутствовал. Услуги во дворе. Ясно, что хозяина в квартире нет. На разобранном диване – подушка и одеяло без постельного белья. Из мебели, кроме дивана, еще два стула и шифоньер, под ножку которого тоже сунули ботинок, должно быть, пару от того, что в подъезде. Дверца была приоткрыта, со своего места я могла видеть вешалки, ничем не занятые.

Женщина, достав из кармана сигареты, опять закурила, а меня потянуло на воздух – невыносимо было видеть грязь и нищету. Непонятно, почему Владан решил здесь задержаться. Он по-прежнему был в кухне и что-то разглядывал у себя под ногами. Я подошла ближе. На линолеуме просматривался более светлый прямоугольник.

– Стол раньше здесь стоял? – повернулся Владан к женщине.

– Не знаю, я к нему в гости не хожу.

Владан приблизился к столу-тумбе, которому было лет сорок, не меньше, и передвинул его вправо, он как раз встал на прямоугольник, а нашему взору открылся люк в подпол с железным колечком вместо ручки. Владан потянул за кольцо, открыл люк, и вот тогда вонь стала невыносимой.

– Какой гадости он туда набросал? – скривилась женщина. – Придурок.

Владан достал из кармана фонарик, тонкий, как карандаш, и, встав на одно колено, заглянул в подвал, держа фонарик в вытянутой руке.

– Чего там? – спросила женщина.

– Ничего хорошего, – отозвался Владан и обратился ко мне: – Поезжай домой, работа на сегодня закончена.

– Почему? – спросила я, сделав шаг в направлении подпола. Владан произнес:

– Не вздумай туда заглядывать, если ужинать собираешься. Хочешь пообщаться с полицией, оставайся. Но я бы не советовал.

– Чего с Ленькой-то? – заволновалась женщина, прислушиваясь к нашему разговору.

– Уже ничего.

– Помер? О, господи… А как же он в подполе очутился, если квартира заперта и ключ в тумбочке?

– Вот и я гадаю, как?

Владан стал звонить в полицию, а я поспешила квартиру покинуть. Женщина, чертыхаясь, осталась стоять в дверях, тоже достала мобильный. Уходя, я слышала, как она говорила кому-то:

– Прикинь, Ленька-то, сосед мой, похоже, того… скончался. Вот я и гадаю: кому теперь его хата достанется? У него же нет никого…

Я не сомневалась, что через пять минут о кончине Кириллова будет знать весь район. Так и оказалось. На подступах к офису меня уже поджидала Тамара, небось в окно высматривала, а увидев, вышла навстречу.

– Полинка! – позвала громко. – Люди болтают, вы опять труп нашли?

Скрывать сей факт я сочла излишним. К тому же было ясно: Владан задержится надолго, оттого я пошла к Тамаре. Она напоила меня кофе и дала бутерброд, а я в знак благодарности рассказала о находке. К великой печали и даже скорби Тамары, сообщить подробности я не могла, так что самые волнующие вопросы – когда убили, как и, разумеется, кто – пока остались без ответа.

Владан вернулся часа через два и сильно не в духе, оттого, наверное, и выразил неудовольствие, что я до сих пор не убралась восвояси. Велел мне отправляться к отцу и сам почти сразу уехал, не пожелав сказать куда. Я было собралась к папе, но по дороге передумала. Вероятность того, что Валерка там и сегодня появится, ничтожно мала, однако сама мысль об этом настроение уже портила.

Через полчаса я была в своей квартире, написала отчет бывшему, отправила по электронке и немного покопалась в Интернете. Интересовал меня Кузьмин. Не скажу, что он был фанатом соцсетей, но время от времени фотографии выкладывал. Одна из них привлекла мое внимание. На первый взгляд в фотографии не было ничего интересного. Двое парней, один из которых Кузьмин, сидели, обнявшись, в каком-то баре. Оба нетрезвые, веселые и, похоже, счастливые. В кадр попала официантка, точнее, ее плечо и рука, держащая поднос. А на подносе отчетливо читалась надпись «Эгоист».

Пару минут я таращилась на фотографию, а потом схватила мобильный, молясь, чтобы Владан ответил. Очень часто он себя этим не утруждал. Но на этот раз мне повезло. Уже после второго гудка он буркнул:

– Да.

И я взволнованно затараторила:

– Владан, я сейчас просматривала фотки Кузьмина в соцсетях и кое-что нашла. Он бывал в клубе «Эгоист». А это тот самый клуб, где работала первая жертва нашего маньяка, Анна Сивко. Конечно, еще тысячи людей, помимо него, ходят в тот же клуб, но…

– Ты молодец, – сказал Владан. – Как раз сейчас я говорю с начальником охраны клуба.

– Так ты… – начала я с обидой. – Ты тоже видел фотографии?

– Нет. Но решил проверить возможную связь.

– А меня почему не взял?

– Потому что мы сидим в тесной мужской компании, и девочкам тут не место. Но ты все равно молодец.

– А ты свинья. Мог бы хоть сказать, куда едешь.

– Тогда бы ты не стала копаться в Интернете и не нашла фотографию. Ладно, пока.

Он отключился, а я вздохнула. Дома мне не сиделось, но отправиться за Маричем в клуб я не рискнула. Вместо этого решила поужинать в ближайшем кафе. Хоть какое-то развлечение. Таращилась в окно на прохожих и мечтала оказаться рядом с Владаном. Вместо этого нелегкая принесла Маринку. То есть я сидела, смотрела в окно и вдруг увидела ее. Она шла по тротуару, размахивая сумочкой. Довольная, я бы даже сказала, счастливая.

Пока я прикидывала, стоит обратить на себя внимание или нет, она, повернув голову, меня заметила и через минуту уже входила в кафе. Двое парней за соседним столом тут же на нее уставились.

– Привет, – сказала она, устраиваясь напротив. – Отгадай, где я сейчас была? А главное, с кем?

– Не хочу, – ответила я, вернувшись к своему салату.

– Почему? – удивилась Маринка.

– Просто не хочу и все.

– Понятно. А в кино хочешь?

– И в кино не хочу.

– А где наш возлюбленный, не в курсе?

– Наш возлюбленный работает.

– Работа придает жизни смысл.

– Это ты к чему?

– Тебе Владан велел у отца пожить, – игнорируя мой вопрос, заявила она. – А не по кафе шляться в одиночестве.

– А тебе он ничего не велел?

– Мне – нет. Я птица вольная… – С этими словами Маринка направилась к выходу.

– Эй! – крикнула я. – Где ты была и, главное, с кем?

– А не скажу, – заявила она в ответ и удалилась.

Утром я Владана в офисе опять не застала. На звонки он не отвечал, Маринка, которой я тоже позвонила, ответила сердито:

– Понятия не имею, где его носит.

Я пошла к Тамаре и выяснила следующее: Владан куда-то уехал, потом вернулся и вновь уехал примерно полчаса назад. Завтраком его кормила Тамара. Верный признак, что с Маринкой они все еще в ссоре.

– Похоже, черная кошка между ними пробежала, – закончила Тамара. – Твоя работа?

– Ничего такого не припоминаю.

– Ну, значит, помирятся.

Я едва не брякнула, что дело, может, не во мне вовсе, а в моем отце, но вовремя опомнилась. Это же сколько будет разговоров в Яме! Маринка олигарха нашла (все, чей доход выше тридцати тысяч рублей, здесь считались олигархами), Владан теперь свободен, и, значит, у меня есть шанс его охомутать. Еще и ставки начнут делать.

В общем, я сочла за благо промолчать. Мы пили кофе, когда по улице пронеслась ватага мальчишек, один из них заглянул в бар и с порога проорал:

– Тетка Тамара, в пруду трупак нашли! – и исчез, пока мы с Тамарой, а также немногочисленные посетители, приходили в себя.

– Куда, стой! – закричала толстуха, но было поздно, мальчишка уже понесся дальше. – И чего? – спросила Тамара, глядя на меня.

Я пожала плечами, никак данное событие не комментируя, хотя ох как не по себе стало. Разговор с Бадом я хорошо помнила. Он предупреждал, что труп в этом месте появится. И вот он появился.

– Пойду узнаю, что там, – вяло молвила я, направляясь к двери.

– Иди. А я Михайловне позвоню, она наверняка уже в курсе.

Тамара стала звонить, а я вышла на улицу. Какой пруд имели в виду мальчишки, я не знала. Их вообще-то было три. Все одинаково грязные, захламленные и пахнущие так, что лучше не приближаться. Но я была уверена: нужный найду без труда, там сейчас соберется добрая половина района, то есть все способное двигаться население. Вторая половина, ведущая преимущественно ночной образ жизни, в это время еще спит.

Вскоре я присоединилась к двум любопытствующим старушкам и оказалась на пустыре за рынком, где уже наметилось столпотворение. Две полицейские машины у самой воды свидетельствовали, что правоохранительные органы извещены. Пробиться ближе к месту происшествия было невозможно, да я и не горела желанием, бойкие старушки сообщали подробности.

Труп лежал в воде, лицом вниз, раскинув руки. Нашла его Танька, которая через пустырь ходит на работу, а работает она, как известно, на рынке. Танька решила, мужик по пьянке утоп, и пошла себе дальше. Но хозяину магазина, где работала, все же сказала. Он заглянул на пустырь, убедился, что мужик в самом деле лежит поверх воды и, похоже, неживой, и позвонил в полицию. Те приехали, нашли багор, а потом вместе с Танькиным хозяином и гражданами, которые уже успели подтянуться, дружно ахнули, ибо мужик был не просто мужик, а Федя Жженый, который, как известно, не пьет до того, чтоб в пруду утопнуть, да и не утонул он вовсе. А был застрелен, о чем свидетельствовали раны на груди. Пуля, по мнению граждан, вошла точно в сердце.

– Что делается! – причитали старушки.

– Давненько у нас такого не было, – степенно замечали мужики.

Тут подкатили два «Гелендвагена», и народ настороженно замер. Прибыл Колумбиец в сопровождении своих людей и направился к полицейским. На окружающих прибывшие, казалось, внимания не обращали, шли с каменными лицами, народ перед ними предупредительно расступался.

Увидеть, что там было дальше, не удалось, ряды тут же сомкнулись. Прибыла еще полицейская машина, всем предложили разойтись. Труп увезли, народ начал разбредаться. Тогда я и заметила Владана. Он стоял возле своего джипа и, судя по всему, был здесь уже давно. Рядом с ним Бад. Они о чем-то говорили, хмуро поглядывая по сторонам. При первой возможности я подошла к ним.

– Привет, самая красивая в мире девчонка, – сказал Бад и улыбнулся. Владан молча кивнул.

– Ты где был? – спросила я, но ответа не дождалась. – Что теперь будет? – повернулась я к Алексею, который на мои вопросы отвечал куда охотнее. Он пожал плечами.

– Должно быть, война до победного конца. Колумбиец сильно не в духе.

Колумбиец, легок на помине, материализовался рядом.

– Что теперь скажешь? – подходя ближе, задал он вопрос Владану, игнорируя меня и вскользь кивнув Баду.

– То же, что и раньше, – ответил мой босс.

– Помнишь наш последний разговор? – не унимался Петряков.

– Смутно.

– Кончится тем, что кто-то и от тебя решит избавиться.

– Мне любят угрожать всякие придурки.

Колумбиец досадливо сплюнул и удалился, а Бад сказал:

– В крайнем случае, можно заключить союз и с Колумбийцем. А если такой случай не наступил, то он очень хорошо прикидывается.

– Отменный совет, – кивнул Марич.

– Но ты к нему не прислушаешься. Впрочем, как и к любым советам.

Владан как будто вовсе не слышал этих слов, разглядывал свои ботинки и вдруг сказал:

– Ты мог бы присмотреть за моей девчонкой?

– Ты Полину имеешь в виду?

– Полину. Характер у нее своенравный. Обещала пожить у отца и мгновенно забыла об этом.

– Откуда ты знаешь? – ахнула я и тут же нахмурилась. – Маринка донесла?

«Неужто ей папа об этом сказал? – подумала я. – Ничего себе! Выходит, их отношения успели стать доверительными».

Владан мой вопрос вновь пропустил мимо ушей и вновь обратился к Баду:

– Знай я, что она с тобой, мне было бы не в пример спокойнее.

– Хорошо, – кивнул Алексей, – присмотрю. Я как раз ломал голову, чем себя занять.

Сказано это было с иронией, но я не сомневалась: от Бада мне теперь не отделаться.

– Я вовсе не собираюсь ни у кого жить, – заявила я и нарвалась.

– Ты у меня еще повозражай! – прорычал Владан с таким видом, что сразу стало ясно: в самом деле, лучше заткнуться. Что я, собственно, и сделала.

На мой телефон пришло эсэмэс, и это было весьма кстати, как мне тогда показалось. Я достала мобильный из кармана, взглянула на экран и молча протянула телефон Владану. После перерыва неизвестный вновь осчастливил посланием.

– «Ну, и кто из нас лучший?» – вслух прочитал Владан и усмехнулся.

Бад хмуро смотрел на мобильный в его руке.

– Ты должен его знать, – помедлив, сказал он.

– Не обязательно.

– Должен. Иначе бы он не обращался к тебе.

– К Полине. По-твоему, я знаю всех психов в подлунном мире?

– Ты не хочешь влезать во все это. Допустим, – сказал Бад, не обращая на меня внимания. – И он просто киллер, который зачищает территорию. Но киллеру на хрен не нужны все эти игры. Значит, он не просто киллер, и конечная цель – ты.

– А ты не мог найти для своих умозаключений другое время? – поинтересовался Владан и кивнул мне: – Садись в машину.

Я послушно села и теперь ждала, когда он ко мне присоединится. Отойдя чуть в сторону, мужчины продолжили разговор. Судя по выражению их лиц, продолжили вполне мирно. Но я все равно нервно ерзала. Слова Бада откровенно пугали. Но что Владан мог сделать в такой ситуации? Я-то знала, он вовсе не сидит сложа руки, а пытается найти убийцу. Знает ли об этом Бад? И что вообще ждет от Владана?

Наконец, они расстались. Марич сел рядом и завел машину, а я спросила:

– Куда поедем?

– Навестим одну милую девушку.

– Подругу Анны Сивко? – я решила продемонстрировать чудеса догадливости.

– Скорее, коллегу. Сейчас она должна уже проснуться и, думаю, не откажется нас принять.

– Значит, ты был в клубе?

– Да. Поговорил с начальником охраны. И даже взглянул на записи камер видеонаблюдения. После убийства их забрали менты, но начальник охраны предусмотрительно сделал копии. Так вот, по словам того же начальника, наш Кузьмин частым гостем в клубе не был. По крайней мере, он его не вспомнил. На записи видеонаблюдения, сделанной в тот вечер, когда Анну последний раз видели в клубе, его тоже нет. Так что их знакомство под сомнением. Вся надежда на красотку Милану.

– Красотку? Ты ее видел?

– Так на афише написано. Не могут же афиши врать.

«Афиши врут» – первое, что пришло мне в голову, когда дверь нам открыла девица лет двадцати пяти. Либо она только что проснулась и еще не успела умыться, либо считала, что, сидя дома, делать это вовсе ни к чему.

В общем, лицо ее было помятым, с остатками туши, которые густо покрывали веки, отчего лицо казалось морщинистым, почти старушечьим. Зеленоватая кожа и волосы цвета спелой сливы. На ней был халат, короткий и тоже помятый, в разрезе виднелась пышная грудь и грозила вот-вот вывалиться наружу. Девица окинула нас хмурым взглядом и спросила:

– Вас Дима прислал?

Ни о каком Диме я не слышала, но Владан согласно кивнул, и в квартиру нас пустили.

– Проходите, – указала девица в сторону единственной комнаты, а сама скрылась в ванной.

Квартира точно была съемной, как ни странно, беспорядка здесь не наблюдалось. Диван, на котором девушка спала, разобран, но она успела застелить его покрывалом. Два добротных кресла стояли напротив, в них мы и устроились.

Появилась Милана, она успела умыться и собрала волосы в хвост, но особо симпатичной мне и сейчас не показалась. Пояс халата стянула потуже, грудь теперь выглядывала еще нахальней. В руках она держала пепельницу и зажженную сигарету.

– Курите? – спросила, забираясь на диван с ногами. Белье она точно надеть не потрудилась. Я перевела взгляд на Владана, он и бровью не повел. Курить тоже не стал. – Меня уже менты задолбали своими вопросами, – пожаловалась Милана.

– Не сомневаюсь. Но между нами есть существенная разница. Мы, в отличие от них, за интервью неплохо платим.

С этими словами он достал бумажник, отсчитал купюры и положил их на край дивана. Девица уставилась на них, точно не веря в свое счастье, а Владан попросил:

– Расскажите нам об Анне.

– Ну… девка глупая. Может, по молодости, а может, такой родилась. В клубе девки либо мужика побогаче высматривают, чтоб, значит, жизнь свою устроить, либо с клиентами трахаются. За деньги. Само собой, в нерабочее время. Дима не поощряет, когда в клубе шуры-муры заводят. Наше дело клиентов развлекать, чтобы они целый вечер сидели и выпивку заказывали, а все остальное уголовно наказуемо. Это он так говорит. Хотя в клубе есть пара комнат, где можно уединиться. Но стоит это недешево, и большинство клиентов с девками договариваются на потом. Анька малолетка и к нам пришла, когда ей только восемнадцать исполнилось. В своем родном Зажопинске она гимнастикой занималась и у шеста вертелась будь здоров. К тому же молодая. Могла бы неплохо устроиться, особо по первому времени, мужики таких любят. Но с мозгами у нее перегрев. Она из себя Кармен строила. Кого хочу, того люблю. Крутила романы налево-направо, а денег не брала. Типа, я не шлюха. Дура. Мы для них все равно шлюхи. Я думала, поработает, мозги на место встанут – куда там! Еще и дурью баловаться начала. Подсадил какой-то хрен. А потом влюбилась. Прям любовь-разлюбовь. Хотя в двадцать лет такое простительно. Втюрилась она в Серегу Карасева. О его папаше небось слышали. Короче, золотая молодежь. Само собой, над ее любовью он смеялся, но иногда трахал. Он парень не очень разборчивый, хотя зря не скажу, Анька девка красивая. Была… Мужики на нее западали. На почве большой любви она во все тяжкие ударилась. Как с Серегой разругается, готова с кем угодно трахнуться, хоть в ближайшем сортире. Дима ее дважды предупреждал, мол, катишься по наклонной плоскости. Но она только фыркала, мол, куда хочу, туда и качусь.

– Расскажите о ее последнем вечере в клубе, – попросил Владан, когда она замолчала.

– Вечер как вечер. Ничего особенного. Анька в первом отделении выступала и в начале второго. Потом уехала.

– На чем? Вызвала такси?

– Нет. Менты же проверяли.

– У нее своя машина была?

– Собиралась взять в кредит, да все права никак не могла получить. Даже за деньги. Девки ржали, ты, говорят, натурой расплачиваться не пробовала? Оказалось, пробовала. Трахнул ее какой-то дядя, а экзамен все равно не сдала. В этом вся Анька. Все-то у нее по-дурацки было.

– Если не такси и не своя машина, тогда что? Не на троллейбусе же она уехала?

– Не, Анька крутая, на троллейбусе ей в лом. У нее постоянный водитель был, Пашка Сорокин. Я имею в виду, она ему звонила, если надо было куда. Он в такси работает, парень безотказный. Не удивлюсь, если с ним она тоже трахалась, а потом еще за поездку расплачивалась. Пашку в ментовку таскали, но он точно не при делах. Алиби у него: мать ногу сломала, он ее в травмпункт возил, просидели там полночи.

– Тогда с кем она все-таки уехала?

– Ну, Дима вам, наверное, сказал, менты камеры проверяли. Анька на парковку пошла, а чего дальше, не ясно. Камера только часть парковки берет, там, где VIP-клиенты тачки ставят, ну, и нашего начальства машины.

– То есть она, вполне возможно, уехала с кем-то из клиентов?

– Да запросто. Я же говорю, Анька с любым поехать могла. С Серегой они как раз разругались. Он в клуб с девицами пришел, Анька разборки затеяла, а он ее послал, типа, ты мне никто и звать тебя никак.

– Но в тот вечер он ей звонил?

– Говорят, звонил. Вроде менты это точно установили. Он где-то набрался, вспомнил про Аньку и позвонил, чтоб приезжала. Она сказала, что через двадцать минут будет. Он ждал, ждал, да и уснул. А когда проснулся ближе к обеду, даже не вспомнил, что ей звонил. Менты его до сих пор трясут. Типа, могла приехать, поссорились и все такое… Короче, придушил девку и выбросил на дороге. Но, во-первых, у него папа, и просто так на него не наедешь, а во-вторых, тачка на парковке возле его дома стояла до самого обеда. Охрана божится и даже вроде видео с камер есть: стоит, родимая, на месте, а значит, вряд ли он Аньку куда вывез. Хотя мог не в ту ночь на дороге выбросить, а в следующую. Кто мешал? Ее ведь не сразу нашли. Но из клуба ее точно не Серега забирал. Зачем тогда звонить? И пил он с друзьями в другом месте, они подтвердили.

– Анна куда должна была приехать?

– К Карасеву. У него квартира на Зарецкой, дом большой, с парковкой, но незаметно в дом попасть можно. Это так наши болтали. Кое-кто из девок у него бывал. Лично я не верю, что Серега ее придушил, на фига ему это? Хотя Анька, когда вожжа под хвост попадет, могла достать любого… Все равно не верю. Ну, поколотил бы, такое бывает, а убить… Не похоже на него. Он парень веселый, добрый и глупый. Непременно бы спалился. Вот батя у него молодец. Но батя к нам не ходит.

– Кроме Сереги, были у нее постоянные приятели?

– Трахалась с кем ни попадя, это факт, а постоянный или нет, поди разбери. Вот так, чтобы крутились рядом или она сама рассказывала, нет. Я думаю, нарвалась на какого-то придурка. Может, он сидит каждый вечер у нас, а мы и знать не знаем. Как подумаю об этом, хоть на работу не ходи. Хрен знает, что такому придет в голову. Подкараулит где-нибудь да придушит. Ужас.

Она передернула плечами, Владан достал фотографию Кузьмина, распечатанную с его страницы «ВКонтакте», и протянул Милане.

– Ваш клиент?

Она повертела фото в руках и кивнула.

– Ага, вроде Игорь зовут. Он к одной нашей девке подкатывал, златые горы обещал. Типа, я крутой и все такое. Но Ольга – баба ушлая, прежде чем его осчастливить, справки навела, что он за бизнесмен и все такое. Оказалось, с деньгами у него не густо, сам ищет богатую невесту, а Ольга – для забавы… Только ей-то это на фиг? Тридцатилетие на носу, надо устраиваться. Послала его. Он здорово обиделся, чуть ли не с кулаками на нее. Но она баба железная, больно надо побои терпеть от всякой пакости, добро бы еще представлял из себя чего. Сказала ему: пальцем тронешь – тут же сядешь. Отстал. Если хотите мое мнение, парень он мутный. Я же пятый год в клубе, поневоле научишься людей различать. Вот взять тебя, – усмехнулась она, глядя на Владана. – Ты, если по пьяни к нам забредешь, в трусы девкам деньги совать не будешь. Тебе и так любая даст. А у нас все больше трутся те, у кого с бабами не очень ладится. Вот самооценку себе и поднимают, типа, все бабы продажные, а я сам весь такой-растакой и при желании любую сниму. Посмотришь на них – и начинаешь сомневаться: нормальные-то мужики еще остались?

– Остались, – с серьезным видом кивнул Владан, должно быть, намереваясь укрепить чужую веру.

– Вижу, – кивнула Милана. – Но вы в трагическом меньшинстве.

– Игоря в тот вечер в клубе видели?

– Я – нет. У меня зуб болел. Жуть, полбашки разламывало, а на мне, считай, вся программа держится. Домой не свалишь, надо работать. С Димой у меня отношения хорошие, и подводить его не хотелось. Короче, мне было не до того, чтоб по сторонам смотреть.

Она замолчала, Владан спросил:

– Кто в полицию заявление писал? Анна ведь одна жила?

– Ну да… квартиру снимала. Хватились ее на следующий день, когда она на работу не пришла. Стали звонить. Телефон отключен. Чтобы Анька свой смартфон отключила, да ни за что, и к работе она серьезно относилась. У нас, знаете ли, так приучены: подводить нельзя. Начнешь наглеть – и сразу на выход. У Аньки вообще предупреждения за все ее выкрутасы. Сразу забеспокоились. Дима к ней водилу своего послал, дома Аньки нет. Из девок никто не в курсе, где ее носит. Дима даже Карасеву звонить хотел, но потом передумал. А в полицию пошел утром. Он мужик правильный, и к работникам у него отношение человеческое. Бывает, накричит, но всегда за дело. А ведь я его видела, – без перехода сообщила Милана.

– Кого? – не удержалась я, впервые за все время открыв рот.

– Игоря этого. Точно. Я пошла за водой, таблетку запить, дверь не закрыла. А он рядом с проходом пасся, небось кого-то из девок поджидал. В тот вечер народу было – жуть. У одного типа мальчишник был, он приволок дружков, целая армянская свадьба. Просто яблоку негде упасть.

– А ты не путаешь?

– Ну… руку на отсечение не дам, но… да, он. Что я, рожи его не знаю?

– И это точно было двадцать седьмого, а ни в какой-то другой день?

– Точно. Зуб болел. Тут не спутаешь. На следующий день я его вырвала. Пришла на работу, и тут выяснилось: Анька куда-то пропала.

– У меня просьба. Поспрашивай у девчонок, не видел ли его еще кто-нибудь. И когда он был в клубе последний раз. Только поаккуратнее, не привлекая внимания. Сможешь?

– Смогу. Не дура. Не хочешь, чтобы он узнал?

– По возможности.

Владан вновь достал бумажник, извлек еще купюру и положил ее на диван вместе со своей визиткой.

– Ты не русский, что ли? – взяв визитку и повертев ее в руках, спросила Милана.

– Серб.

– Надо же. Как тебя к нам занесло?

– Попутным ветром.

Он поднялся и направился к выходу, Милана за ним.

– Может, как-нибудь в клуб заглянешь? – неуверенно спросила она. Мы уже были на лестничной клетке.

– Может, загляну, – кивнул Владан и начал спускаться по лестнице.

Я едва дождалась, когда мы покинем подъезд, и спросила:

– Ты ей не слишком много заплатил? Конечно, денег бывшего мне не жалко, но ты сам всегда говоришь: нефиг баловать.

– Да ладно, я так говорил?

– Сто раз. Неужели она тебе понравилась? – не удержалась я, хотя и знала: подобные вопросы Маричу лучше не задавать, непременно нарвешься на какую-нибудь гадость. – По-моему, ужасная девица.

– Жизнь у нее собачья, а девчонка вполне нормальная. В Яме таких полно.

– Ты ведь не пойдешь в этот клуб?

– Возможно, придется. Но я клятвенно обещаю взять тебя с собой.

Это успокоило, но не очень.

– Куда теперь? – спросила я, садясь в машину.

– Обедать, – ответил Владан.

Мы отправились к Тарику, его приятелю, благо его ресторан был неподалеку. Самого Тарика на месте не оказалось, менеджер сообщила, он с женой уехал на родину, в Боснию, вернется через пару недель. Но нас все равно приняли по высшему разряду. Владана здесь хорошо знали. Говорить о делах во время еды он не любил, но пока ждали заказ, можно было попробовать.

– Кажется, у нас появился подозреваемый, – начала я. Владан кивнул, вроде бы соглашаясь, я продолжала: – Подозреваемый есть, а мотива преступления нет.

– Кузьмин любит, чтоб его считали богатым парнем, но с деньгами у него негусто. Надеется поправить дела женитьбой, но вертится возле девок в ночном клубе. У таких типов в голове обычно столько тараканов…

– Допустим, он был в клубе в тот вечер и смог договориться с Анной. Он ждал ее на парковке, она закончила выступление и уехала с ним.

– А потом позвонил ее любовник, и она решила отправиться к нему, что могло задеть нашего парня. Вот тебе и мотив.

– То есть они поссорились, и он ее убил?

– Вполне приемлемая версия.

– А Юля?

– Если Анна согласилась поехать с ним, значит, они отправились либо к ней на квартиру…

– Либо к нему в офис, – подхватила я. – Ведь он живет с матерью и вряд ли сочтет удобным везти туда девушку. А офис пустует.

– И мы знаем, что с девушками он туда приезжал. По крайней мере, один раз точно, о чем нам рассказал его друг.

Тут нам принесли обед, и пришлось сделать перерыв, хотя я досадовала на упрямство Владана и его правила, которые в тот момент казались дурацкими. Он замолчал, и я молчала, лихорадочно строя версии. Владан взглянул и заявил укоризненно:

– Отличная еда.

– Да, вкусно.

– Вкусно, – передразнил он. – От еды надо получать удовольствие. Одно из непреложных правил жизни.

– Мне сейчас не до еды!

– Чепуха. Успеешь еще подумать, кто кого убил и за что.

– Я почти уверена: это Кузьмин.

– Не хочешь есть сама, так хоть мне не мешай.

Он вновь замолчал, а я, вздохнув, тоже решила сосредоточиться на еде, за что удостоилась улыбки Владана. Наконец нам принесли кофе, и я сказала:

– Кофе – не еда. И за чашечкой кофе так приятно порассуждать.

– Да? Ну, валяй.

– Юля шантажировала Борцова и почти наверняка еще кого-то. Почему бы не Кузьмина? Вопрос только: чем она могла его шантажировать? Владан, – заволновалась я, – нам надо срочно поговорить с Ксюшей!

– Уже, – кивнул он.

– Что? Это нечестно! Почему ты… Что она сказала?

– Подтвердила рассказ сестры и смогла назвать дату, когда Юля вошла в калитку дома Тихонова на глазах своих друзей.

– Неужто двадцать седьмого? – ахнула я.

– Именно.

– Это точно?

– Похоже, что да. Накануне у Кости был день рождения. А на следующий вечер Юля предъявила доказательство своей любви с учителем. Жаль, что записи с видеокамеры банка за двадцать седьмое не сохранились, слишком много времени прошло.

– Тогда все ясно, – кивнула я.

– Что все?

– Кузьмин убил Анну, а Юля стала свидетелем убийства. Ты же сам сказал, когда мы были в саду Тихонова: что-то она там видела. Юля не могла уйти сразу, если уж явилась на любовное свидание, надо было дождаться, когда подружки покинут переулок, а это время нужно чем-то занять. Почему бы не наблюдением? Мы сами убедились: офис отлично просматривается. Если жалюзи были не закрыты или закрыты неплотно… Кузьмин, вполне возможно, не стал жалюзи закрывать, не подозревая, что забор не скроет его от тех, кто находится выше, на холме. – Владан молчал, и я спросила нерешительно: – Глупость сморозила?

– Ты умница.

– То есть ты со мной согласен?

– Конечно.

– Единственное, что смущает… Неужто Юля рискнула шантажировать Кузьмина? Одно дело Борцова с его изменой жене, и совсем другое – убийцу. Должна же она понимать…

– Это мы так считаем. А у подростков своя логика. Порой им такое в голову приходит, что вообразить невозможно.

– Откуда тебе знать? – улыбнулась я.

– Себя хорошо помню. А еще на память приходит одна девчонка, которая в одиннадцать лет любила сбегать из дома через окно, пока предки спят, и шляться по ночному городу.

– Только один раз, – возразила я.

– Вполне достаточно, чтобы нарваться на приключения.

– Это точно.

– Сверстники Юлю всерьез не воспринимают, – продолжил Владан. – А ей очень хочется из себя что-то представлять. И тут подворачивается Борцов. Юля пробует себя в качестве шантажистки. Судя по тому, что деньги она не потратила, главным были не они, а сама игра. Возможность почувствовать власть над другим человеком, тем более над взрослым.

– Странно, что она не похвастала своими подвигами перед подружками.

– Она пыталась. Но к ее словам никто не отнесся серьезно. Даже интереса не проявил.

– Тайна, за которую могут убить, никого не впечатлила, – вздохнула я.

– Вот-вот, – кивнул Владан. – Юля – девушка с фантазией, которая достойного применения не нашла. Оттого и придумала историю с Тихоновым, попыталась убедить одноклассников, что именно на нее учитель запал. В результате оказалась в его саду и увидела то, что видеть не должна.

– Настоящее убийство. А это круто, – невесело усмехнулась я.

– Точно. И вместо того чтобы бежать в полицию или все рассказать родителям, она и с Кузьминым затеяла игру, ведь номер его мобильного был на баннере. Легкость, с которой Борцов согласился платить, сыграла с ней злую шутку. Девчонка решила: и в этот раз все будет так же легко.

– Думаешь, в среду у них была встреча? В его офисе? Тогда она совсем сумасшедшая.

Владан пожал плечами.

– Возможно, она хотела понаблюдать за ним. Назначила встречу в офисе и смотрела, как он ерзает, ожидая ее. Реалити-шоу. Но Кузьмин оказался сообразительным парнем и понял, где она могла находиться, если видела убийство. И в тот вечер выследил ее. Или встреча действительно состоялась и он решил избавиться от девчонки. Надеюсь, ты понимаешь, пока у нас нет никакой уверенности, что Анну убил Кузьмин. А значит, все дальнейшие умозаключения – не более чем фантазия.

– Но ты думаешь, что мы правы?

– Почти уверен. Дело за малым: найти доказательства.

Через полчаса мы были в офисе, где меня ждал сюрприз.

– Сидишь здесь и ждешь Бада, – приказал Владан. – Без него – ни шагу. Поняла?

– А ты куда?

Он скроил зверскую физиономию и направился к двери, я крикнула обиженно:

– Что мне здесь делать?

– Отчет писать бывшему о проделанной работе. И не забудь включить туда деньги, которые мы на Милану потратили.

Дверь за ним захлопнулась, и я пригорюнилась. Но отчет написала, и деньги в него, разумеется, включила. Подумала позвонить Басаргину, чтобы он поторопился. Однако наше совместное времяпрепровождение энтузиазма не вызывало, а Владан мог еще и вернуться. Поэтому я переместилась к окну, мысленно съязвив, что все больше напоминаю Тамару, впрочем, желание знать, чем заняты сограждане, вовсе не является ее отличительной чертой, она в большом фаворе у местных обитателей.

На улице не было ничего интересного, даже мальчишки куда-то исчезли. Вздохнув, я вновь устроилась за компьютером и тут увидела Маринку. Она вывернула со двора и направилась вверх по улице. Одета была в ярко-красное платье в белый горох и туфли на высоком каблуке. Волосы небрежно собраны в пучок, и два локона нахально выбились, но я-то знала, чего стоит такая небрежность. Лично я подобное платье никогда бы не надела. Но на Маринке все выглядело отлично, это приходилось с прискорбием признать.

«Вырядилась как на свидание, – неодобрительно подумала я, и тут же явилась другая мысль: – А вдруг правда на свидание? С кем?» Далее утруждать себя вопросами я не стала, схватила сумку и припустилась за Маринкой, о предупреждении Владана даже не вспомнив.

На приличном расстоянии друг от друга мы миновали салон красоты, где Маринка была хозяйкой, и вскоре покинули Яму. Такси она не вызвала, общественный транспорт проигнорировала, шла не спеша, размахивая сумочкой, вроде бы просто прогуливаясь. Однако особой склонности к прогулкам я в ней раньше не замечала.

Маринка вышла на бульвар, и я за ней. Так мы двигались некоторое время, пока я не увидела машину отца. Он проехал мимо, не обратив на меня внимания, зато вскоре затормозил и даже посигналил. Маринка повернулась, точно нехотя, и теперь стояла, держа сумочку обеими руками и улыбаясь. А папа вышел из машины и направился к ней. На свидание это было не похоже, но и в случайную встречу как-то не верилось. Они о чем-то весело болтали, папа выглядел таким счастливым, таким молодым… Я чувствовала себя так, точно он меня бросил. Почти сразу стало стыдно. Радоваться надо, а не ревновать. Но радоваться почему-то не получалось. Может, из-за того, что причиной хорошего настроения отца являлась Маринка? А если бы я его увидела с другой женщиной? Вот таким отчаянно счастливым? Какой прок гадать, если сейчас я вижу Маринку?

Она это мне назло делает или в самом деле решила, что отец куда надежнее, чем Владан? Неужто он влюбился, папа, я имею в виду? У него хороший вкус, а она в этом дурацком платье. Хотя ее, к сожалению, хоть в мешок одень, все равно будет красоткой. И почему сразу влюбился?..

Я пряталась за троллейбусной остановкой, продолжая наблюдать. Отец что-то сказал, кивнув куда-то в сторону, взял Маринку за руку, и они отправились по улице вдвоем, как оказалось, в кафе, что было неподалеку.

Я передвинулась чуть вперед, не желая терять их из виду. Они устроились за столиком на веранде, а я гадала, что мне делать. Владану позвонить? И что я собираюсь ему сказать? Что Маринка встречается с мужчиной? Или что Маринка встречается с моим отцом? То есть в чем, собственно, суть моих претензий? Можно, кстати, подойти к ним, почему бы и нет? Испортить Маринке ее хитроумную игру, а заодно и настроение папе. Хотя папа вряд ли огорчится. Но в данном случае он предпочел бы, вне всякого сомнения, компанию не разбавлять.

«Топала бы ты в офис и оставила людей в покое», – с досадой подумала я и тут же едва не упала, потому что какой-то тип налетел на меня с разбегу, таращась в свой мобильный. Я пискнула от неожиданности, а он подхватил меня за руки, при этом выронил мобильный и сказал испуганно:

– Извините, ради бога, засмотрелся.

– Вы больше пострадали, – кивнув на смартфон, который он поднял с асфальта, сказала я, заметив на экране трещину.

– Не проблема, все равно менять хотел.

Он стоял напротив и пялился на меня с таким видом, словно я диво дивное. И уж точно уходить не спешил.

– Виктор, – сказал он, протягивая мне руку, и я машинально ее пожала, ответив:

– Полина.

– Очень приятно. А… а…

Он начал мяться, вроде не зная, что сказать, и, наконец, выпалил:

– Хотите кофе? Или мороженое… все равно что.

Тут и я начала его разглядывать. Поначалу с недоумением. Светлые волосы, рыжеватая бородка, глаза карие… вообще-то симпатичный. Возраст сразу не угадаешь, скорее, за тридцать. Хотя, может, эта самая бородка сбивала с толку, прибавляя ему возраст.

– Я не знакомлюсь с мужчинами на улице, – промямлила я.

– Так мы вроде уже познакомились. Или нет? Вот там отличный кофе готовят. Не отказывайтесь, очень прошу.

Он указал на кафе через дорогу, несомненным достоинством которого было то, что находилось оно прямо напротив заведения, куда вошли Маринка с отцом.

– Идемте, – решительно согласилась я.

Мы перешли через дорогу и устроились в кафе. Если Маринка нас заметит, повода обвинить меня в том, что я за ней шпионю, у нее не будет. Кофе нам принесли быстро, от всего прочего я отказалась. Виктор сидел напротив и радостно скалил зубы.

– Вы странный парень, – сказала я.

– Почему? – вроде бы удивился он.

– Не злитесь за смартфон да еще кофе угощаете. Вы всегда такой джентльмен?

– Честно? Нет. Просто вы…

Он замолчал, как будто смутившись, я спросила:

– Что я?

– Очень красивая. Я, когда вас увидел, то есть разглядел… короче, понял: буду дураком, если такой девушке уйти позволю.

– А-а… – протянула я с сомнением. Может, у меня заниженная самооценка, но я вовсе не считала, что мужчины способны остолбенеть, встретив меня на улице. По крайней мере, до той поры по улицам я передвигалась беспрепятственно. Вот Маринка – совсем другое дело, на нее точно все пялятся.

– Вы где-то рядом живете? – спросил Виктор.

– Нет. Я здесь по делам.

– Понятно. Где учитесь?

– Уже работаю, – проворчала я.

– Можно узнать где?

– Нельзя.

– Понял. С дурацкими вопросами завязываю. А чем вы любите заниматься в свободное время?

– По-вашему, это не дурацкий вопрос?

– Нет. Я вот люблю на велике кататься. Стараюсь ни одного вечера не пропускать. Еще кино люблю.

– Комедии?

– Если честно, больше боевики. Еще Такеши Китано очень нравится.

– Серьезно? – нахмурилась я.

– Да. А вам – нет?

– Что-то нравится. Но не все.

– Это понятно. Редко, когда у режиссера абсолютно все нравится. Вот Тарантино, к примеру. Первые фильмы были супер, а сейчас – кровища и абсурд, которые выдают за правду жизни.

Виктору все-таки удалось втянуть меня в разговор, и я незаметно увлеклась, да так, что про Маринку с папой забыла и опомнилась, только когда увидела, как они прощаются, стоя возле кафе. Маринка прямо-таки сияла, а папа, сказав что-то, ее поцеловал. Вполне дружески, в щеку. Но все равно это произвело впечатление.

Маринка направилась в сторону торгового центра, дважды оглянувшись и помахав отцу рукой, а папа вернулся к машине, но явно не спешил уезжать. Черт-те что… Кажется, я произнесла это вслух, потому что Виктор удивленно замер.

– Мне пора, – сказала я, хватая сумку.

– Подожди… Я хотел сказать, мы могли бы встретиться как-нибудь… созвониться…

– Не уверена, что смогу.

– У тебя есть парень, да?

– Нет. То есть мне нравится один мужчина, но у него уже есть девушка.

– Странный тип.

– В каком смысле?

– Ну… предпочесть тебе кого-то другого… Значит, номер своего мобильного не дашь?

Я молча покачала головой. Он достал из сумки, которая висела на спинке стула, авторучку и написал на салфетке номер телефона.

– Не выбрасывай сразу, – сказал, вздохнув. – Вдруг все-таки решишь позвонить. Я буду очень рад. Очень-очень.

– Хорошо.

Я убрала салфетку.

– Уверена, ты замечательный, просто…

– Я понял. Но все равно буду ждать.

– Тогда до свидания.

Я поспешно поднялась, рассчитывая уйти, пока он расплачивается.

– Пока, – кивнул он.

А я поторопилась оказаться подальше от него. Чего доброго, у Виктора возникнет желание меня проводить. Однако ушла я недалеко. Вдруг появилось странное чувство. Какой-то неправильности. Стараясь не оглядываться, я перешла на другую сторону улицы, свернула в ближайшую подворотню и вот тогда осторожно выглянула. Виктор, расплатившись, как раз вышел из кафе. Повесив сумку на плечо, надел солнцезащитные очки и постоял немного, точно решая, в какую сторону идти. Или осматриваясь. После чего направился в сторону торгового центра. Я за ним, держась на расстоянии. Что-то подсказывало, что надо соблюдать осторожность.

Он шел не спеша, поглядывая на витрины. Проверяет, не идет ли кто за ним? Или у меня воображение разыгралось? Геннадий Северцев, который явился к Игнатову, назвавшись другом его погибшего сына, брюнет, бороду не носил. Цвет глаз тоже не соответствует. Разве что рост подходит – примерно метр семьдесят пять. Волосы можно покрасить, бородой обзавестись. А цвет глаз прекрасно меняют линзы. У меня нет причин подозревать Виктора, кроме одной: знакомство выглядит подозрительно. Хотя, может, я излишне осторожна. Бывает, что люди знакомятся на улице.

Он шел не оборачиваясь, но это не позволяло расслабиться. Даже наоборот, скорее внушало опасения. И когда он свернул в переулок, я предпочла увеличить расстояние, а когда один переулок сменил другой, совершенно пустынный, и вовсе юркнула в подворотню, откуда и наблюдала за происходящим. Виктор в очередной раз свернул, но последовать за ним я не рискнула.

Вместо этого, выждав минут десять, заспешила в сторону бульвара, желая поскорее оказаться в офисе. Вдруг Владан уже приехал? Я почти бежала и, не застав его в кабинете, вздохнула с облегчением. Теперь мне предстояло решить, рассказать Владану о недавнем знакомстве или нет. То, что я его опять ослушалась, моего босса уж точно не обрадует. Но дело чересчур серьезное, чтобы беспокоиться из-за возможного нагоняя. Я уже готова была позвонить ему, но тут приехал Бад, а вслед за ним и Марич.

Алексей, заметив Владана, выходя из машины, дождался, когда тот припаркует свой джип, и в офис они вошли вместе.

– Скажи, она красотка! – кивнув на меня, весело воскликнул Бад.

– Уверен? – взглянув исподлобья, с серьезной миной буркнул Владан.

– Разуй глаза, парень.

– Рада, что у вас отличное настроение, мальчики, – начала я, – потому что у меня есть новость.

– Хорошая? – усмехнулся Басаргин.

– Не знаю. В общем, я сегодня познакомилась с молодым человеком.

Я замолчала, собираясь с силами, а Бад спросил:

– Познакомилась – и что? Влюбилась с первого взгляда?

– Он влюбился. По крайней мере, намекал на это.

– А что ты? – сказал Бад, а Владан спросил:

– Когда познакомились? – И тут же без перехода: – Тебе что было сказано?!

– Мне надо было срочно кое-что обсудить с папой, – нагло соврала я.

– Ты понял? – Владан повернулся к Алексею. – Глаз с нее не спускай! Ее ни на минуту оставить нельзя.

– Я думаю, это киллер, – сказала я. – По крайней мере, он может им быть. – И в деталях поведала о знакомстве.

Владан к тому моменту перебрался на свое место за столом и теперь, слушая меня, вертел в руке монетку. Я закончила, мужчины высказываться не спешили.

– Ну и что здесь такого? – наконец произнес Алексей. – Когда я первый раз тебя увидел, то есть рассмотрел… короче, я парня прекрасно понимаю.

– Он оставил телефон? – спросил Владан.

– Да.

Я достала салфетку, протянула ему и повернулась к Баду.

– Один раз со мной уже знакомились на улице, и закончилось это не очень хорошо.

Мои слова вряд ли произвели на Басаргина впечатление.

– Ты тоже думаешь, что это он?

Владан пожал плечами.

– Одно я знаю точно: настоящий Геннадий Северцев погиб год назад. Он действительно служил вместе с сыном Игнатова, хотя друзьями они не были.

– Что ж, – кивнул Бад. – Время идет, количество трупов растет, а ты никак не реагируешь. Вот он и решил объявиться. Может, Полине стоит ему позвонить?

– Нет, – покачал головой Владан.

– То есть ты будешь придерживаться той же тактики? А ему придется сделать следующий шаг.

– Пусть девчонка у тебя поживет, – нахмурился Владан. – Говоришь, он пешком отправился? – Марич повернулся ко мне. – Если ни машиной, ни общественным транспортом не воспользовался, есть вероятность, что обосновался неподалеку. А что? Не в Яме, но в шаговой доступности от нее. Молодец, что за ним не пошла.

– Может, моим парням прочесать район? Жилье этот Виктор, скорее всего, снимает, если он тот, о ком мы думаем.

– Если он тот, о ком мы думаем, то он профи, а значит, о твоих парнях быстро узнает. Я сам его найду. Ты, главное, за девчонкой смотри. Видишь, что творит.

– Что ж, красотка, тогда поехали, – подмигнул мне Бад.

– Может, мне лучше с тобой остаться? – нерешительно начала я, обращаясь к Владану. – В смысле, в офисе…

– Иди с глаз долой, – махнул рукой он.

Я готова была зареветь от злости, но подчинилась.

– Культурная программа приветствуется? – весело поинтересовался Бад по дороге.

– Мне не до культурной программы, – проворчала я.

– Что так? Я уверен, Владан бы возражать не стал.

– Он бы лучше о Маринке волновался. Поселил бы ее у тебя.

– Тогда я сам сбегу, – хмыкнул Алексей.

В его квартире я оказалась впервые. Примерно сто пятьдесят квадратных метров выглядели стильно и обставлены были со вкусом, что не удивило. Алексей в этом смысле был полной противоположностью своего друга. Комфорт, безусловно, ценил, как, впрочем, и другие радости, которые можно купить за деньги.

Пока я осматривала квартиру, он возился в кухне.

– От ресторана ты отказалась, – крикнул. – Но я парень запасливый, так что милости прошу.

Стол был сервирован, свечи горели, шампанское охлаждалось в ведерке со льдом.

– У нас что, свидание? – съязвила я.

– Мне нравится думать, что да. Шампанское, вино или что покрепче? – тут он хмыкнул, должно быть, вспомнив наши пьянки, которые иногда случались. – Хорошо, начнем с шампанского, – кивнул он и открыл бутылку.

Мы выпили, Бад продолжал весело болтать, чем очень нервировал. Настроение у меня было похоронное, хотя я и сама не знала почему.

– Маринка с моим отцом встречается, – неожиданно для себя сказала я.

– Упс, – скривился Бад. – Я не понял: это радостная весть или трагическая? В смысле, ты батю жалеешь или радуешься, что место освободится? Спешу напомнить, дело вовсе не в Маринке. Ее место довольно быстро кто-нибудь займет, но вряд ли ты. Кстати, я только вчера встретил одну прекрасную девушку, которая с удовольствием сделала бы это уже сейчас. Владан крутил с ней любовь, пока не появилась Маринка.

– То, что у меня нет шансов, тебя как будто радует, – усмехнулась я.

– Ну… – пожал плечами он. – Радует – совсем не то слово. Мне бы только очень хотелось, чтобы ты трезво смотрела на ситуацию.

– Ты настоящий друг.

– Как-то неубедительно прозвучало.

– Давай я тебе лучше о нашем расследовании расскажу.

– Хорошо. О расследовании так о расследовании.

Я рассказывала, Алексей слушал и подливал в бокалы шампанское. В целом вечер прошел вполне приятно, мирно – уж совершенно точно.

Мы убрали со стола, Алексей включил телевизор, а я встала у окна. Напротив дома был парк, там уже зажгли фонари. Бад подошел, замер за моей спиной. Слишком близко. Я видела его отражение на стекле, он смотрел на меня. Вдруг обнял за плечи, руки сомкнулись на моей груди. Бад уткнулся лицом в мои волосы, я попыталась освободиться, но он только крепче сжал руки.

– Отпусти, – попросила я. – Отпусти, пожалуйста.

Алексей шагнул в сторону, провел рукой по своим волосам, отбрасывая их назад.

– Поверь, это был бы отличный выход для всех нас, – сказал он очень мягко, точно разговаривал с больным ребенком.

– Я его люблю. И даже если у него будет два десятка женщин… – я досадливо покачала головой. – Это ничего не изменит. Понимаешь?

– Ты дурочка, Полина, – засмеялся он, но смех был невеселым и оборвался так же внезапно. – Тебе стоит только слово сказать, и я…

– По-твоему, Марич отправил меня сюда, чтобы ты болтал всю эту чушь? – спросила я со злостью. Я уже не боялась его обидеть, я хотела лишь одного: прекратить все это раз и навсегда.

– Владан в роли сводника? – скривился Бад. – Ладно, идем, я покажу тебе твою комнату.

Комната выглядела очень мило, а вот замка на двери не оказалось. И это мне не понравилось.

– Дверь не запирается? – с сомнением спросила я.

– Это уже слишком, дорогая, – насмешливо ответил Бад и удалился.

Я пыталась читать, потом уснуть. А потом и вовсе разревелась. Лежала, уткнувшись в подушку, стискивая рот рукой.

– Полина, – сказал из-за двери Бад. – У меня глюки или это ты слезами давишься?

– Я уже заканчиваю, – крикнула я.

– Бог в помощь. Может, коньячку по сто пятьдесят? Для душевного равновесия?

Вздохнув, я поднялась, быстро оделась и открыла дверь.

– Можно и по двести, – ответила ворчливо.

До двух ночи бутылку мы усидели, причем душевно. Бад надо мной посмеивался, но вполне добродушно. О Владане, точно по уговору, не заговаривали. К счастью, тем для беседы оказалось предостаточно. Во всем, что не касалось Марича, у нас наблюдалось завидное единодушие.

– Знаешь, что обидно? – прощаясь со мной возле двери спальни, сказал Бад. – Если бы ты не была такой упрямой, мы были бы счастливы. И я, и ты, и даже Владан.

– В следующий раз выпьем за счастье, – кивнула я.

Утром Алексей готовил завтрак и что-то напевал себе под нос. Выглядел даже слишком довольным, это вызвало недоумение и легкую обиду.

– Как самочувствие? – спросил он, когда я появилась в кухне.

– Ужасно. С коньяком мы перестарались.

– Просто редко практикуемся. Надо чаще встречаться, постепенно увеличивая дозу.

Он поставил передо мной тарелку и легко поцеловал меня в лоб. Тут взгляд мой упал на зеркало в золоченой раме, и я, не сдержавшись, пробормотала:

– Ужас…

– Ты что имеешь в виду?

– Внешний вид.

– Серьезно? А мне нравится. Слегка помятая красотка, так мило, по-домашнему.

Он засмеялся, а я налегла на завтрак, вдруг поняв, что вчерашняя тоска куда-то испарилась. И в присутствии Бада неловкости я не ощущала, напротив, видеть его было скорее приятно.

Позавтракав, мы поехали в офис. По дороге выяснились сразу две вещи. Во-первых, Владана опять где-то носит, во-вторых, у Алексея возникла срочная необходимость встретиться с одним человеком. По мобильному Басаргин изъяснялся очень эмоционально, оттого, когда он повернулся ко мне и сказал:

– Заскочим ко мне буквально на полчаса, – я не рискнула возразить.

В результате ждать пришлось больше двух часов. Девица-секретарь усиленно меня обхаживала, предлагая то чай, то кофе. Я хотела тихо смыться, но с этим тоже не вышло – на выходе меня вежливо завернули обратно. Потом Бад сказал, что ему надо заглянуть еще в одно место, как раз по дороге в нашу контору. Я пробовала возразить, но возражения не были услышаны.

– Владан еще не вернулся, так куда тебе спешить?

В машине оставить меня одну Алксей не захотел, пришлось идти с ним. Еще полтора часа он обсуждал что-то с мужчиной лет сорока, который то и дело косился в мою сторону, должно быть, гадая, что за надобность Баду таскать меня с собой. Алексею удалость-таки убедить его в чем-то, они ударили по рукам, а я вздохнула с облегчением.

Но длилось оно недолго. Очередной звонок изменил планы Басаргина. Мы поехали в бизнес-центр, потом обедали в ресторане и только к концу рабочего дня добрались до нашего офиса, который все еще пустовал. Владан на связь не выходил, а Бад заявил, что оставить меня одну не может. Я прикидывала, как от него сбежать, когда Марич наконец появился.

– Я отказываюсь быть арестанткой, – заявила я, но слышал ли Владан мое заявление, еще вопрос.

Пожав руку Баду, он устроился за столом и спросил, обращаясь к дружку:

– Не особо доставала?

– Я готов забрать ее навеки, странно, что она против, – весело ответил тот, а я пожаловалась:

– Он меня спаивал.

– Другого способа провести досуг с пользой еще не изобрели, – продолжал скалить зубы Бад.

– Значит, взаимопонимания вы достигли. И это хорошо.

– Я весь день болталась по его делам, будто у меня своих нет.

Мужчины переглянулись и хором спросили:

– А есть?

Чем окончательно вывели меня из терпения, но тут Владан сменил тему.

– Милана звонила. Никто в клубе не помнит, был там Кузьмин двадцать седьмого вечером или нет. Последнее время он точно не появлялся. Но, по словам одной из девушек, не так давно она видела его в интересной компании.

– Интересной?

– Ага. Я решил сам с ней поговорить, – Владан посмотрел на часы. – Через час загляну в клуб.

– Я с тобой! – заорала я.

– Конечно, – ответил он таким тоном, точно я невесть что сморозила.

Бад уезжать не спешил, я заметила:

– У тебя есть уникальная возможность от меня отдохнуть.

– А я не устал, – выдал он свою лучшую улыбку.

В общем, этот час мы провели втроем, обсуждали перспективы дела, и Бад принимал в этом живейшее участие.

– О киллере новостей нет? – вскользь спросил он, на что Владан с ленцой ответил:

– Ищу.

С рассказом о том, как провел день, он не торопился, а я с вопросами лезть опасалась. Наконец мы отправились в клуб, а Басаргин – на очередную встречу.

Владан предпочел служебный вход. Позвонил в железную дверь, нам открыл здоровенный детина с пухлым детским лицом, было ему лет двадцать, не больше. Сурово кивнул, впустив нас, и пошел вперед, указывая дорогу. Узкий коридор вывел к небольшой комнате, где гримировались три девушки.

– Тут с Вероникой поговорить хотят, – произнес здоровяк.

Две девушки, с интересом косясь на Владана, неохотно покинули комнату. Здоровяк тоже вышел. Владан оглянулся, выбрал стул покрепче и устроился на нем. Я притулилась на банкетке. Вероника в накинутом поверх сценического костюма халате закурила, закинув ногу на ногу, глядя на Владана с улыбкой, которая призвана была его смутить. Девушка плохо знала моего босса. Временами он становился абсолютно бесчувственным к женским чарам. Похоже, как раз сейчас – тот самый случай.

– Милана сказала, вас Игорь интересует, да?

Владан кивнул, девица продолжила:

– Я его видела. Пару недель назад. Странный он тип.

– Странный? – спросил Владан.

– Ага. По-моему, больной. Я считаю, если у мужика страсть к малолеткам, он точно больной.

– А у него была к ним страсть?

– Ну… около Аньки вертелся… той, что убили. Все извращенцы от нее тащились. Нормальные женщины их не заводят.

Она откинулась на спинку стула и манерно вздохнула. Несмотря на грим, было заметно, что девушке далеко за тридцать.

– С кем вы его видели? – задал вопрос Владан, как видно, решив ускорить события.

– С какой-то соплячкой. Лет шестнадцать, не больше. Накрашена, как шлюха, но видно, что еще школьница. Я выезжала из торгового центра, смотрю – рожа знакомая. Точно наш клиент. Даже имя вспомнила. Хотя он у нас нечасто бывает. Стоит возле тачки и точит лясы с этой малолеткой. Оба лыбятся и все такое. Небось пристал к ней, когда она мимо шла. Разве не извращенец? Правильно таких сажают…

– Что было дальше? – вновь спросил Владан.

– Не знаю. Я домой поехала. Но не удивлюсь, если он ее в тот же день трахнул. Малолетки сейчас наглые. И тупые. У меня племянница, ей всего пятнадцать, а на уме одни парни. Послушаешь, о чем она с подругами говорит, уши вянут.

Владан достал мобильник и протянул Веронике.

– Она?

Девушка взглянула на фотографию Юли и кивнула:

– Похожа. Прическа та же. И вообще… Она.

Владан кивнул, убрал мобильный, положил на туалетный столик купюру и направился к двери.

– Он был знаком с Юлей! – завопила я, лишь только мы покинули клуб, и тут же перешла на шепот: – Теперь все сходится…

– Не торопись, – вздохнул Владан.

– У тебя есть сомнения? – удивилась я. – Все же ясно. Кузьмин был знаком не только с Анной, но и с Юлей, а значит, между двумя преступлениями есть связь.

– Факт знакомства меня, скорее, смущает, – садясь в машину, заметил Владан. – Это какой безголовой надо быть, чтобы встречаться с убийцей!

– Ты же сам говорил, девицы ее возраста непредсказуемы.

– Говорил, – кивнул он. – Но хоть какое-то чувство опасности у нее должно быть? Одно дело Борцов – во-первых, друг отца, во-вторых, не убийца. И совсем другое…

– Ей пришлось с ним встретиться. Как бы она, в противном случае, получила деньги?

– Есть масса способов, широко представленных в детективной литературе.

В этот момент позвонил Бад. Он ждал нас возле офиса, куда мы и отправились. По дороге у меня и возник план. Лично мне он казался безупречным.

Когда мы выходили из машины, я сказала:

– Есть идея. – Владан посмотрел с сомнением, я продолжила: – Ты должен меня выслушать.

Подошедший Алексей заявил:

– Готов принять ее в объятия.

Но Владан кивнул на дверь офиса.

– Придется повременить.

Пока мужчины располагались – Владан на своем месте за столом, Бад на диване, – я готовилась к разговору, не сомневаясь, что мне придется очень постараться, чтобы их убедить.

– Мы исходим из того, что Юля знала об убийстве Анны, чем Кузьмина и шантажировала, – начала я. – Есть очень простой способ проверить наши догадки.

– Самим его шантажировать? – нахмурился Владан.

– Почему бы и нет? Девчонки, как известно, болтливы. И Юля вполне могла рассказать все подруге.

– Если не дурак, он пошлет ее подальше, – влез Бад. – Доказательств у подруги нет. Их даже у вас нет, а догадки к делу не пришьешь.

– Согласна. Но ведется следствие, Кузьмин в поле зрения следователей не попал. Пока, по крайней мере. И попасть уж точно не стремится. Ему повезло: с Анной его не связали, виной тому ее многочисленные приятели, среди которых он затерялся, а с Юлей тем более связать невозможно, особенно если им до сих пор неизвестно, где она была в тот вечер.

– Так надо сообщить, – сказал Бад.

– И уронить на хрен весь мой скромный бизнес с высокого обрыва? – хмыкнул Владан.

– Вот именно, – подхватила я. – На одни мои угрозы Кузьмин, возможно, не купится. А если сказать, что у меня есть дневник Юли, в котором она подробно описывает все, что видела двадцать седьмого? И потребовать за дневник триста тысяч?

– Которых у него точно нет.

– Конечно. На это и расчет, – обрадовалась я. – Ты сам всегда говоришь: один раз переступив черту…

– Не слишком ли много я говорю? – вздохнул Владан.

– Короче, у него не будет иного выхода, кроме как со мной встретиться.

– И свернуть тебе шею, – подсказал Бад. – Мне одному эта идея кажется идиотской? К тому же парень непременно потребует доказать, что дневник существует. Что вы ему предложите?

– Фотографию одной страницы.

– Которую ты сама и напишешь?

– Он ведь не знает почерка Юли.

– Я бы на его месте узнал, например, заглянув в школу.

– Он – не ты, – ответила я. – Чтобы в ее тетради заглянуть, нужен предлог. Любой человек, который сейчас интересуется Юлей, непременно попадет под подозрение, ведь идет следствие. А заявиться в школу под покровом ночи и похитить тетради в учительской он вряд ли рискнет. Тем более что там этих тетрадей, скорее всего, нет. Разумеется, нам придется хорошо подумать, что написать в дневнике. Мы ведь толком ничего не знаем, оттого можем легко себя выдать. Но при этом запись должна прямо указывать на Кузьмина.

– Вам видней, но лично я не очень понимаю, чего вы этим добьетесь. По-вашему, он сразу начнет каяться, лишь только увидит запись?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Владан, неожиданно придя мне на помощь. – Допустим, Полина назначит ему встречу в саду Тихонова. Если мы правы, одно это его уже насторожит, так как будет свидетельствовать о том, что Юля действительно что-то рассказала подруге.

– Я пообещаю, что принесу с собой ксерокопию дневника, той страницы, где Юля пишет о нем.

– Надеюсь, это звучит не обидно, но на школьницу ты все-таки не похожа, – заметил Бад.

– Значит, встречу назначим, когда стемнеет.

Судя по физиономии Бада, затея ему не нравилась, я перевела взгляд на Владана.

– Хорошо, – кивнул он. – Пусть он ждет тебя в своем офисе, скажем, часов в одиннадцать.

Бад досадливо хмыкнул:

– Как мы будем ее страховать, если она пойдет в офис?

– Никак, потому что она туда не пойдет. Нам нужен чистый мобильник, а еще нужно предупредить Тихонова, что в этот вечер мы немного потопчемся в его саду.

Кузьмин ответил сразу. Я очень волновалась и боялась сказать что-то не то, хотя мы с Владаном все успели обсудить.

– Игорь Александрович, – начала я, глубоко вздохнув.

– Да.

– У меня для вас предложение.

– Вы по поводу офиса?

– Нет. Я по поводу Юли.

– Какой Юли? – в голосе искреннее недоумение.

– Вполне возможно, что она назвалась как-то иначе. У меня есть ее дневник. Я нашла его, потому что знала, где искать. Там интересная запись, датированная 28-м числом прошлого месяца.

– Что за чушь? – возмутился Кузьмин. – Вы вообще кому звоните? – но не отключился.

– Не сомневайтесь, я знаю, кому звоню. Юля мне кое-что рассказала. Немного. Но теперь у меня есть ее дневник… И я хочу за него триста тысяч.

– Что? Ты, девочка, в своем уме? Какие триста тысяч?

– Рублей. Начнете дурака валять, и сумма увеличится. На всякий случай, дневник в надежном месте. Но если со мной что-то случится, его быстро найдут. Вместе с моим письмом. Это чтобы вы не думали, будто сможете отделаться от меня. Хотите взглянуть на запись в дневнике?

– Хватит нести всю эту чушь! – заорал он.

– Не такая уж чушь. Сами сможете убедиться. Например, сегодня. В одиннадцать вечера будьте в своем офисе. Я перезвоню, когда увижу, что вы на месте. И скажу, где встретимся.

Я вернула мобильный Владану, а он удовлетворенно кивнул.

– Молодец.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – проворчал Бад.

Владан взглянул на часы.

– Теперь остается только ждать.

Мы отправились в кафе неподалеку, чтобы поужинать. Я мыла руки в туалете, когда позвонил Забелин. С сомнением взглянув на экран, я все-таки ответила.

– У тебя новая любовь или ударилась во все тяжкие? – спросил он.

– Тебя это в любом случае не касается, но все же интересно, что ты имеешь в виду?

– Немного запутался, милая, – продолжил он с издевкой. – Ты без ума от своего вояки и вдруг обнимаешься с его дружком, да еще ночуешь в его квартире.

– Ты что, следишь за мной? – разозлилась я. – Забыл, что ты мне обещал?

– Я обещал тебя не трогать и слово, как видишь, не нарушаю.

– Ты обещал держаться от меня подальше.

– Давай не углубляться в детали нашего договора. Ты так и не ответила на вопрос.

– Ответила. Тебя это не касается.

– Уж это мне судить. Должен с прискорбием заметить: ты на редкость испорченная девчонка. Твои дружки раз от раза все хуже. Киллер на пенсии, теперь вот криминальный авторитет…

– Тоже на пенсии, – подхватила я.

– Я бы так не сказал. Ты разрываешь мне сердце. Пасть так низко…

– Уж извини…

– Он тебя дружку уступил? Или ты сама решила закрутить роман с одним, чтобы позлить другого? Вполне в твоем духе, курица безмозглая.

– Валера, – повысила голос я, – катись из моей жизни! Это последний раз, когда я прошу об этом по-хорошему.

– Вы на меня работаете. Забыла?

– Помню. Потому и говорю с тобой. Как только мы закончим, я тебя вообще знать не знаю. Понял? Сам сказал, друзья у меня никуда не годятся. Нужен тебе такой враг, как Басаргин?

Я убрала мобильный и немного постояла, привалившись к стене, стараясь выровнять дыхание, прежде чем вернуться в зал.

– Сукин сын! – пробормотала в досаде.

В саду было темно. Несколько минут назад я вошла в калитку, воспользовавшись ключом, который мне дал Тихонов. Устроилась на скамейке возле сарайчика. Отсюда офис Кузьмина как на ладони, но все жалюзи плотно закрыты, так что при всем желании ничего не увидишь. В сумке лежал листок в файле, якобы с ксерокопией страницы из дневника – плод совместных усилий. Получилось неплохо, но я все равно переживала, что Кузьмин заподозрит обман.

Еще раз взглянув на его офис, я достала мобильный с намерением ему звонить. И тут услышала шорох. Едва слышный, но мой донельзя обостренный волнением слух его уловил. Я резко поднялась и, оглянувшись, увидела Кузьмина, темный силуэт на фоне темного неба, испуганно вскрикнула, а он спросил:

– Где дневник?

– Не дневник. Ксерокопия одной страницы. Дневник получите, когда деньги принесете.

В окне, выходящем в сад, вдруг вспыхнул свет. Тихонова Владан предупредил, но его жена оставалась в неведении, что мы заглянем в сад. Должно быть, она и включила свет. До дома было далеко, но света хватило, чтобы я увидела лицо Кузьмина, а он, соответственно, мое.

– Вы? – пробормотал он, теперь отступая на шаг, должно быть, узнав меня, и принялся вертеть головой. – А где… ты ведь не одна?

– Здесь я, здесь, – появляясь из темноты, отозвался Владан.

И тут Кузьмин сделал то, чего я от него точно не ожидала. Обхватил меня локтем за шею, а в щеку мне, совсем рядом с глазом, уперся кончик ножа.

– Стой на месте! – истерично крикнул он.

– Убери нож от моей девчонки, – спокойно ответил Владан, демонстрируя пистолет. – Не то пристрелю на хрен.

Раздумывал Кузьмин недолго, точнее, времени на это у него не было вовсе. Голос за его спиной вкрадчиво произнес:

– Руки опусти.

Что он и сделал, не рискуя повернуться. А я, получив свободу, повернулась и увидела Бада, пистолет в его руке был приставлен к затылку Кузьмина.

– Теперь слушай меня внимательно, – продолжал Алексей. – Вот эти ребята – сыщики. Им за их работу платят деньги, поэтому они заинтересованы, чтобы ты дошел до полиции. А я не заинтересован. Меня вполне устроит такой расклад: ты с простреленной башкой останешься здесь. Если честно, я и яму уже подготовил. Бывший нужник. Кому, на хрен, надо тебя там искать? Поэтому очень советую ответить на все вопросы. А потом повторить свои ответы ментам. Начнешь юлить, у моих друзей отпадет надобность настаивать на сохранении твоей никчемной жизни, и ты поступишь в мое полное распоряжение. Все понятно?

На вопросы Кузьмин ответил. Собственно, о многом мы уже знали или догадывались. Убивать Анну, по его словам, он не хотел. Все вышло случайно. Накануне они встретились в банке. И договорились о свидании на следующий вечер.

Кузьмин пришел в клуб посмотреть ее выступление, а потом ждал в машине на парковке. Они приехали в офис, выпили. Все было отлично до тех самых пор, пока не позвонил Карасев. Анна тут же собралась к нему. Кузьмин почувствовал себя обманутым.

До любви у них дело так и не дошло, а теперь девушка спешила к другому и на домогательства Кузьмина ответила презрительным смешком, что привело его в бешенство. Он ударил Анну, а она в ответ ударила его, обозвав уродом и неудачником. Он схватил ее за шею… В себя пришел, когда девушка была уже мертва.

Кузьмин в ужасе бросился бежать, оставив труп в офисе. Но утром вернулся. Взвесив все, решил, что у него есть шанс выкрутиться, надо лишь избавиться от трупа. Он вывез тело за город и оставил недалеко от дороги. В тот же день затеял ремонт, надеясь скрыть следы пребывания Анны, вот тогда и обратил внимание на жалюзи – в вечер убийства они были приоткрыты, как и окно, оставленное для проветривания, потому что и он, и его гостья курили. По его словам, он уже тогда почувствовал беспокойство, но уверил себя, что за забором никто происходящего увидеть не мог.

А потом позвонила Юля, то есть она, конечно, не назвалась. Но потребовала денег. Он должен был оставить их в ячейке супермаркета. Код ячейки он сообщил ей в эсэмэс. Разумеется, он пытался вычислить шантажистку, но ему не повезло. К нужной ячейке никто не спешил. А находиться там длительное время было опасно, охрана начала обращать на него внимание.

– Но вы все-таки встретились? – спросил Владан.

– Нет.

– Вас видели вместе.

– Да, то есть… Я не знал, что это она. Честно, не знал. Я выходил из машины – и тут девчонка… И сразу полезла с разговорами: «Какая у вас машина, я о такой мечтаю» и прочая чушь. Мы болтали не больше двух минут. Я же видел, что она малолетка. К чему мне эти радости? Я же не извращенец какой-нибудь…

У нас не было повода не верить Кузьмину. Скорее всего, Юле захотелось подурачиться, поближе взглянуть на человека, которого она шантажирует. Возможно, даже познакомиться, чтобы сделать игру интересней.

Через неделю она опять позвонила и потребовала еще денег. У Кузьмина их не было. Чтобы расплатиться с ней в первый раз, он уже взял кредит и, конечно, понимал: ее аппетиты, скорее всего, будут расти. Ему не давала покоя мысль: как шантажистка узнала об убийстве? Пока однажды взгляд его не уперся в калитку тихоновского сада. В ближайшую ночь он пробрался туда и смог убедиться: офис как на ладони. Разумеется, он заподозрил Тихонова. Несколько дней следил за ним, но ничего подозрительного не заметил. В отсутствие Ивана Владимировича он даже встретился с его женой, вроде бы перепутав адрес. Она вела себя очень естественно, что сбивало с толку. Между тем Юля торопила с деньгами, он отвечал, что ему нужно время, а сам сидел в офисе, наблюдая за калиткой. И однажды ему повезло. Он увидел, как в переулке появилась девица, огляделась и открыла калитку своим ключом. Он узнал в ней ту, что недавно заговорила с ним, и понял: это она, та самая мерзавка, что требует от него денег. В первый момент он растерялся, возраст девчонки смущал, а потом обрадовался. Для нее это не более чем игра, а значит, можно рассчитывать, что она будет не особенно осторожна. Он отправился вслед за ней, как и в первый раз, без труда открыв калитку. Замок английский, к тому же старый, достаточно было просунуть нож и отжать язычок. Юлю он увидел на скамейке. Она курила, то и дело поглядывая на дом Тихонова. Боялась, что ее заметят хозяева? Кузьмин подошел совсем близко. Угрожая ножом, заставил ее пойти с ним, сунув ей в рот кляп, чтобы она не могла позвать на помощь. В переулке обнимал ее за плечи, и со стороны могло показаться, что это парочка влюбленных. Ему было важно знать, кому еще известна его тайна, и он устроил ей допрос. Надел на голову девчонки целлофановый пакет, и Юля, в конце концов, ответила на все вопросы. После этого ему ничего не оставалось, как убить ее. Хотя девочка и уверяла, что никому ничего не расскажет и вернет деньги. Даже бо́льшую сумму, чем взяла у него.

Под конец Кузьмин рыдал и клялся, что никого не хотел убивать, просто так получилось. Владан вызвал полицию, а Бад сказал, наклонясь к Кузьмину:

– Только не думай, что я тебя в ментовке не достану. Так что никаких там «оговорил себя под давлением» и все такое, – и повернулся к Маричу: – Если не возражаешь, я вас оставлю. Полину могу забрать с собой. Или заехать за ней позднее?

– Я никуда не поеду, – отрезала я.

– Жаль, – вздохнул он. – Моя симпатия к правоохранительным органам, безусловно, взаимна, но боюсь, что не продлится особенно долго. – Тут он вновь повернулся к Кузьмину и добавил: – Если честно, вот этот парень, – кивнул он на Владана, – ничуть не лучше меня.

Патрульную машину встретил Тихонов, к тому моменту Бад нас уже покинул. Кузьмин совсем расклеился и от мысли опровергать свои недавние показания был далек. Уже в полиции повторил все довольно подробно, подписал протокол и заявил, что очень хочет спать. Об этом я узнала от Владана. Со следователями разговаривал он, я же более трех часов просидела в коридоре, почти жалея, что не уехала с Бадом. Уже ближе к утру мы наконец-то оказались в джипе Марича.

– Наверное, не стоит звонить Алексею в такое время, – робко заметила я, Владан кивнул.

Я-то думала остаться в офисе, но Марич, загнав машину во двор, уверенно направился к подъезду. Сердце сладко екнуло. Ни на что я особо не надеялась, но сама мысль оказаться с ним в одной квартире окрыляла. Однако моя мечта тут же разлетелась в дребезги, как это и бывает с мечтами.

Мы поднялись на второй этаж, и Марич позвонил в дверь Маринкиной квартиры. Я мысленно скривилась, но удивления его поступок, само собой, не вызвал.

Маринка открыла, заспанная и недовольная.

– Чего? – спросила сурово.

– На постой возьмешь? – поинтересовался Владан.

– Ее или тебя?

– Лучше меня. Но ее тоже приютить придется.

– Заходите, – хмыкнула Маринка, пошире распахивая дверь.

Вскоре они удалились спать, а я устроилась в кухне писать отчет бывшему, мстительно напомнив в конце, что в течение трех дней мы ждем от него перевода оставшейся суммы.

Закончив труды, я устроилась на раскладушке тут же в кухне, против воли прислушиваясь к тому, что происходит за стеной. Судя по тишине, там ничего не происходило. Вздохнув с облегчением, я вскоре уснула.

Утром меня разбудила Маринка. Точнее будет сказать, я проснулась, когда она заглянула в кухню. Решив, что я сплю, собралась закрыть дверь, а я спросила, приподняв голову:

– Владан проснулся?

– Уже ушел.

– Как ушел?! – резво вскакивая, завопила я.

– До машины ногами. А что, есть другой способ?

– И даже не позавтракал?

– Тамарка накормит. Будет бабе счастье.

– У хороших жен мужья дома завтракают, – съязвила я, отправляясь в ванную.

– Будет у меня муж, непременно расстараюсь, – сказала она мне вдогонку.

Пока я убирала раскладушку, Маринка приготовила завтрак.

– Он ничего не велел передать? – чувствуя, что впереди у меня очередной тоскливый день без Владана, спросила я.

– Сказал здесь сидеть, а мне тебя сторожить. Зашибись перспектива.

– Могу подождать в офисе. Там меня точно никто не тронет.

– Может она… Знаю, как ты можешь! Пожалуй, я тебя запру и по делам сбегаю. Или лучше Баду позвоню. Ему в радость с тобой возиться.

– Не надо Бада, лучше запри.

– Что, сдрейфила, подруга? – хмуро глядя на меня, спросила Маринка. – А ведь я предупреждала: с Лехой шутки плохи. Себе дороже.

– Я никогда не давала повода, – начала я, но Маринка лишь рукой махнула:

– Да им поводы не нужны. Ладно, я в душ, а ты посуду мой.

Она ушла, мобильный остался лежать на столе. Несколько минут я боролась с искушением, а потом придвинула его поближе, косясь в сторону ванной, и проверила звонки. За последние два дня Маринка трижды звонила отцу, он дважды.

– Черт, – пробормотала я, возвращая мобильный на место.

Из ванной Маринка появилась при всем параде, с прической, легким макияжем и в платье. Красные маки по черному полю. По-моему, ужасно, но на ней, как всегда, платье смотрелось отлично.

– Не смей морочить голову моему отцу! – сказала я, глядя ей в глаза.

– Не смей к моему мужику лезть! – рявкнула она в ответ в большой досаде.

Вдруг опустилась на стул и заревела. Плачущая Маринка – это, я вам скажу, зрелище почти фантастическое, оттого я малость растерялась.

– Ты что? – немного придя в себя, кинулась я к ней.

Маринка вытерла слезы, шмыгнула носом и сказала:

– Ничего.

– Прости меня, пожалуйста, – испуганно попросила. – Я не хотела тебя обидеть. Честно. Я не имею права вмешиваться в папину жизнь, и в твою тоже. Просто я привыкла, что мы вдвоем. Это ужасный эгоизм, я знаю… И дело вовсе не в тебе. Ты красавица, умница, и я люблю тебя.

– Ой, дура! – глядя на меня в некотором недоумении, вздохнула Маринка. – Откуда тебя черти принесли на мою голову?

– Давай, пока ты ходишь, я что-нибудь полезное сделаю? Белье поглажу. В ванной целая корзина. Мне все равно делать нечего.

– Я у Марича хотела окна помыть. Рубашек опять набросал целую кучу. Вот давай и займемся.

– Да я одна все сделаю, – видя, как Маринка стаскивает с себя платье, сказала я. – Иди, куда хотела. У тебя же дела.

– Да ну их к лешему, – отмахнулась Маринка.

Весь день мы возились в квартире Владана. Вымыли окна, выстирали, а потом повесили шторы. Я еще полы успела помыть. Граждане, проходя мимо и наблюдая, как мы натираем стекла, замирали столбом, а потом перешептывались. Не удивлюсь, если к вечеру большинство из них решит: в тех краях, куда его периодически заносит, Марич принял мусульманство и теперь завел гарем. Эту мысль я не стала доносить до Маринки, но, как видно, она и ее посетила, после того как одна из соседок, весело поздоровавшись, сообщила:

– Глаз радуется на вас смотреть! Всегда вместе, все на двоих делите: и работу, и радости.

– Стараемся, – сладко улыбнулась Маринка, и соседка поспешила удалиться, дабы ведро с водой не опрокинулось ей на голову. – Представляю, что о нас болтают! – выжимая тряпку, ворчала Маринка.

В общем, когда Владан вернулся, ближе к вечеру, она сказала немного невпопад:

– Ты когда мимо храма ходишь, крестись, – и в ответ на его вопросительный взгляд добавила: – А то люди решат – басурманом стал.

Развивать данную тему Марич был не расположен. Выглядел хмурым и даже усталым.

– Поехали, – кивнул он мне.

– Куда? – обрадовалась я, но радость тут же испарилась.

– К Баду, естественно.

– А здесь мне нельзя?

Я думала, он рявкнет по привычке, но он сказал мягко:

– Потерпи. Надеюсь, недолго осталось.

Бад ждал нас в своем офисе и заявил, лишь только Владан уехал:

– Сегодня без культурной программы никак.

– Пить не буду, меня потом тошнит весь день.

– Это потому что не похмеляешься.

– Я неподходяще одета.

– Заедем к тебе, переоденешься. А еще лучше – заскочим в магазин. Платья лишними не бывают, ведь так?

– Ладно, поехали ко мне, – вздохнула я.

Бад вместе со мной поднялся в квартиру, оттого я быстро переоделась, и мы отправились в ресторан, который выбрал Алексей. И, как выяснилось, с выбором не угадал. Мы шли к нашему столику, когда я увидела папу. Ужинать он решил в компании Валерки – папина любовь к бывшему поистине не знала границ. Если честно, я бы спешно ретировалась, но папа нас уже заметил, так что мы подошли поздороваться. Я бы предпочла это сделать одна, но Бад увязался со мной.

– Привет, папа, – сказала я, игнорируя бывшего, тот сидел, кривенько ухмыляясь. – Это Алексей, мой друг.

Папа смотрел слегка растерянно, Басаргин протянул руку и сказал, сияя улыбкой:

– Счастлив познакомиться. Полина назвала меня другом, но, если честно, я рассчитываю, что она разглядит кое-какие мои достоинства, и наша дружба перерастет в любовь.

Папа от такого заявления окончательно растерялся, а улыбка на физиономии Валерки стала ядовитее.

– Он пошутил, – поспешно сообщила я, но Бад опять влез:

– На самом деле нет. У вас прекрасная дочь, я ее просто обожаю.

– Идем, – я схватила его под руку и потащила к нашему столику. – Какого черта ты устроил этот спектакль? – зашипела я, с трудом сдерживаясь.

– Это не спектакль, – покачал головой он. – Всегда лучше сразу заявить о своих намерениях.

– И что, по-твоему, подумает мой отец?

– Не понял…

– Ему прекрасно известно, что я люблю Владана…

– А, ты в этом смысле. Он вздохнет с облегчением. Наведет обо мне справки. Кое-что ему, возможно, не понравится, но, поразмыслив, он решит, что лучшего зятя не сыскать. Уверен, для него главное – счастье единственной дочери, и я его гарантирую.

– Как можно гарантировать счастье? – всплеснула руками я.

– Уверяю тебя, это совсем нетрудно. Если знаешь, что женщине нужно. А я знаю. Женщине нужно, чтобы ее любили. Вот и все.

Подошедший официант налил нам шампанского, Алексей поднял свой бокал и сказал:

– За простоту решений.

И я выпила, мысленно чертыхаясь.

Если честно, меня так и подмывало позвонить Владану, чтобы он немедленно забрал меня отсюда. Но кое-что останавливало. Маринка права: в том, что возникла подобная ситуация, всецело моя вина. А значит, и выход из нее я должна найти сама. Но ехать после ресторана к Баду я, если честно, боялась, поэтому обрадовалась, когда он предложил:

– Прогуляемся по набережной?

– А Владан нам шею не намылит? – все-таки спросила я.

– У нас на хвосте мои ребята. И то, что ты до сих пор этого не заметила, говорит о том, что они профи.

И мы пошли гулять. Я старательно уводила разговор в сторону от наших отношений, которые теперь вовсе не казались безоблачными. Бад разговор охотно поддерживал. Я ударилась в воспоминания детства, он дозированно поделился своими, ни разу не упомянув Владана.

Оказавшись в квартире, я сказала, что ужасно хочу спать, и поспешно удалилась в отведенную мне комнату. Бад, казалось, нисколько этому не огорчился. Когда я уже ложилась, раздался стук в дверь, я испуганно замерла, а Алексей сказал:

– Полина, мне завтра с утра уехать надо. Ты со мной?

– Нет, – вздохнув с облегчением, ответила я. – Хочу выспаться.

– Что ж, тогда я отвезу тебя в офис ближе к обеду. Здесь ты в безопасности. Огороженный двор, охрана, камеры… Я как никто заинтересован в твоей абсолютной сохранности, – засмеялся он. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отозвалась я, дав себе слово завтра же убедить Владана, что дом моего отца – самое безопасное место на свете, и я из него сутками не выйду, если на то будет желание моего босса.

В дверь настойчиво звонили. Я взглянула на часы – уже девять. Открывать Алексей не спешил, скорее всего, дома его и вовсе не было. И я пошлепала в холл, терла глаза и зевала. Заглянула в дверной глазок и увидела Владана.

– Это ты! – обрадовалась я, поспешно открывая дверь.

– Это я. Пожрать есть что-нибудь?

Вопрос поставил в тупик.

– На кухне Бад распоряжается. Но я сейчас что-нибудь придумаю.

Я открыла холодильник, к счастью, Алексей был рачительным хозяином. Пока я готовила, Владан пил кофе, погруженный в свои думы, и, казалось, вовсе не обращал на меня внимание.

– Что-нибудь случилось? – спросила я, подходя ближе.

– Что? – он поднял на меня взгляд. – Нет, ничего. – И вновь погрузился в свои мысли, уходя все дальше и дальше вглубь себя, так глубоко, что невозможно было достать, но можно было потеряться самой.

– Владан, – сказала я и прижала руки к его щекам, заставив его вновь взглянуть на меня. – Я люблю тебя.

И поцеловала его. Потому что в ту минуту мне казалось, это единственный способ вернуть его из тех далей, куда он успел уйти. Я целовала его снова и снова, и поцелуи были горько-сладкими, с чувством опустошенности, с желанием зацепиться за что-то в этом мире или хотя бы на время забыться. И каждое мгновение я ждала окрика, ждала, что он, по обыкновению, скажет: все бессмысленно. Но когда я оторвалась от него и спросила виновато:

– Я опять делаю глупость? – он улыбнулся и сказал:

– Да делай что хочешь, и хрен с ним со всем.

И сам поцеловал меня и, резко выпрямившись, подхватил на руки, а я вцепилась в его плечи и уже не отпускала. И счастье было таким огромным, таким бесконечным, что я боялась, вдруг оно не поместится в моей душе, потечет через край, затопив все вокруг, а я хотела, чтобы оно принадлежало только мне.

– Не оставляй меня, – попросила я. – Пожалуйста, никогда не оставляй…

А он засмеялся и сказал:

– Да я без тебя дня не проживу.

О времени мы, разумеется, забыли. И только когда хлопнула входная дверь, я досадливо подумала: мы в квартире Бада. Явился хозяин, и нам надлежит выметаться. Будь мы в другом месте, торопиться бы точно не стали. Тут я заволновалась: вдруг Владан хотел бы сохранить происшедшее в тайне, и, приподнявшись, испуганно заглянула в его лицо.

– Принесла нелегкая, – пробормотал он, нашел свои штаны на полу и стал одеваться.

– Полина! – позвал Басаргин, я крикнула:

– Не входи, я не одета, – и прошептала, обращаясь к Владану: – Что будем делать?

Вопроса он вроде бы не расслышал, я натянула платье, а Владан пошел к двери, на ходу застегивая рубашку.

– Ты здесь? – с некоторым удивлением сказал Бад.

– Как видишь.

Я подошла и встала рядом. Наверное, другая девушка на моем месте почувствовала бы смущение или хотя бы неловкость. Но в тот момент ничто не могло поколебать моего счастья. Я смотрела с вызовом, точно желая сказать: «Только попробуй сунуться с замечаниями». Разумеется, Бад все понял, да и глупо было бы не понять. Выражение его лица стремительно менялось – от привычно насмешливого до растерянного, а потом сумрачно-отрешенного. В руках он держал букет: нежные розочки бледно-розового цвета вперемежку с ярко-красными. Он с недоумением посмотрел на него и протянул мне.

– Хотел пожелать доброго утра, но теперь есть повод получше. – Я взяла букет, а он повернулся к Владану. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Может, дождешься, когда я твое мнение спрошу? – ответил тот. – Кстати, хотелось бы позавтракать, ты как, не против?

– С радостью, – усмехнулся Бад. – С утра ничего не ел.

Мы сели за стол, в центре которого теперь стоял букет, принесенный Бадом. Алексей пытался вести себя естественно, я предпочла молчать, и только Владан, казалось, ничего необычного в ситуации не видел. Мы пили кофе, когда он вдруг произнес:

– Я нашел его.

– Кого? Киллера? – вскинул голову Бад.

– Похоже, что это он. Снял квартиру в Кружевном переулке, двадцать третий дом. Вчера я туда заглянул, когда парень отсутствовал.

– И что?

– Ничего. Аккуратненькая такая квартирка. Думаю, это наш парень. Так что дело за малым.

– Ты сам его брать собираешься? – нахмурился Бад. Владан молча кивнул.

– Да с какой стати?! – тут же забыв о своем намерении помалкивать, возмутилась я. – Это не твое дело!

– Кстати, она права, – кивнул Бад.

– А если это все-таки не он? Настоящий киллер уйдет, и где его искать прикажешь? И вообще, я бы предпочел обойтись без лишней суеты.

– Как знаешь…

– Мне понадобится твоя помощь. – Бад вновь кивнул, а Владан сказал: – Что ж, тогда мы с Полиной поехали. Спасибо за завтрак. И за помощь тоже.

Джип Владан бросил в переулке. По дороге мы молчали. Я была так напугана его решением, что стало не до разговоров. Притормозив возле офиса, Владан распорядился:

– Ты пока у Тамары посиди. На всякий случай.

– А ты?

– А я пойду сдаваться.

Только тогда я поняла, что грядут перемены. И пробормотала испуганно:

– Ты ей скажешь?

– А как еще? – пожал плечами он.

Владан вместе со мной вошел в бар и сказал Тамаре:

– Не выпускай ее отсюда ни при каких обстоятельствах.

После чего ушел, а она полезла с вопросами.

– Ты что опять натворила?

– Скоро узнаете, – вздохнула я.

Время шло, и ничего не происходило. Вещи из распахнутых окон на головы прохожих не летели, воплей не слышалось, и вообще было подозрительно тихо. А потом я увидела Владана. Заглянув в бар, он сказал мне:

– Потопали, – и мы отправились в офис.

– Как все прошло? – осторожно спросила я.

– Предсказуемо, – пожал он плечами. – Назвали меня конченым идиотом.

– Не слушай ее.

– Да я вообще-то и сам так считаю.

Тут он подмигнул, обнял меня за плечи, и мы зашагали веселее. В тот миг я чувствовала себя абсолютно счастливой. Точно камень с души свалился, и все в этом мире стало простым и ясным. Правда, ненадолго.

Прозвучал сигнал, что пришло эсэмэс. Я достала мобильный, чтобы взглянуть. И вся непредсказуемость этого мира разом вернулась.

– Это он, – я дрожащей рукой протянула телефон Владану.

– «Не пора нам встретиться?» – вслух прочитал Марич и добавил ворчливо: – Пора. Конечно, пора.

– Он ждет ответа, – сглотнув, сказала я. – На этот раз номер скрывать не стали.

– Ну, пусть еще подождет, – кивнул Владан. – Набери-ка Бада по скайпу, – попросил он уже в офисе.

Бад ответил незамедлительно.

– Наш парень объявился, – сообщил Владан. – Хочет встретиться.

– Не вздумай идти один, ты же понимаешь…

– Наш парень хочет встретиться, о чем и уведомил. Но я отвечать не собираюсь. Думаю, он подождет час, от силы два, и решит взглянуть, чем я занят. Возможно, у него есть еще логово, о котором мы не знаем, и даже не одно. Я бы на его месте запасной вариант имел. Но будем исходить из того, что отправится он из Кружевного переулка. Подолгу болтаться в Яме не станет. Поэтому есть надежда, что сейчас он у себя. Тут все, конечно, зависит от удачи.

– И что?

– Я буду ждать его в арке соседнего дома. Он по-любому пройдет мимо. Вопрос, с какой стороны. Дом он может покинуть двумя способами: через переулок или, воспользовавшись черным ходом, выйти во двор. Тогда он окажется у меня за спиной. Поэтому мне нужно, чтобы ты ждал его во дворе. Там есть отличное местечко возле входа в подвал. Оттуда двор как на ладони, а тебя увидеть невозможно, если нарочно не высунешься. Когда из третьего подъезда выйдет человек, более-менее подходящий под описание, или просто тот, кто тебе не понравится, пришлешь эсэмэс. В остальном все просто: ни во что не вмешивайся, никуда не лезь.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проворчал Бад.

– Я тоже надеюсь.

– Когда мне надо там быть?

– Желательно через двадцать минут.

Владан отключился, я хмуро сказала:

– Мне это не нравится.

Он сделал вид, что не услышал.

– Сидишь здесь. Чуча с дружками за офисом присматривают, чужака увидят сразу. Ты здесь в безопасности.

– Меня куда больше беспокоишь ты.

– Сомневаюсь, что мы возьмем его сегодня. Скорее всего, зря потратим время. – Он шагнул ко мне и сказал серьезно: – Я люблю тебя. – А потом засмеялся и поцеловал в нос. – Твой мобильный я забираю, на тот случай, если будут еще сообщения.

Мобильный я отдала, а Владан вдруг принялся двигать шкаф. Только я хотела спросить, что это на него нашло, как вспомнила: под шкафом лаз в подпол, по которому можно пройти под всем домом и выйти во двор. Но Владан, скорее всего, предпочтет окно в торце здания, скрытое зарослями сирени.

– Пока, – махнул рукой он, спускаясь по ступеням, и вскоре скрылся с глаз, а я подумала: он сомневается, что все произойдет сегодня, но меры предосторожности соблюдает. И это, скорее, порадовало.

Я честно пыталась отвлечься, навела порядок в шкафах и даже начала смотреть сериал. И не сразу поняла, когда беспокойство вдруг переросло в тревогу, а потом в лютый страх, который сковывал душу. Вскоре он достиг критической точки, и стало ясно: мне надо, мне во что бы то ни стало надо быть там, в переулке.

Схватив сумку, я бросилась к двери, но, вспомнив про Чучу, отправилась тем же путем, что и Владан: сначала по узкому коридору подвала, потом вылезла в окно и, воровато оглядываясь, побежала прочь.

Очень скоро мне удалось остановить такси, и через десять минут я уже выходила возле Кружевного переулка. Вот тут бы успокоиться и немного переждать, но страх гнал меня вперед, в соседний двор. Я протиснулась между гаражами и увидела Бада. Он стоял, привалившись к стене. Руки в карманах брюк, лицо хмурое и одновременно сосредоточенное, точно он решал сложную задачу. А потом, как будто в замедленной съемке, я увидела парня в толстовке с натянутым на голову капюшоном, который сворачивал за угол. Туда, где был Владан. И, не видя ничего, кроме темного пятна толстовки, я уже поняла, что происходит, и бросилась за ним, отчаянно крича во все горло:

– Владан!

А дальше все точно в тумане: парень медленно поворачивается, я вижу его рыжую бородку клинышком, слышу первый выстрел и крик Бада:

– Куда, дура!

И снова выстрел, перекошенное лицо рыжего, Бад сбивает меня с ног, наваливается сверху, выстрелы звучат один за другим, а я кричу из последних сил:

– Владан!!!

А потом стало тихо. Бад откатился в сторону, и я, оглушенная, отупевшая от страха, поднялась с земли. И увидела Марича. Он стоял, склонившись над парнем в толстовке, и защелкивал на его руках наручники. А я испуганно подумала: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. За секунду до этого я уже видела его распростертым на земле, смертельно раненным, убитым. И вот он передо мной, живой и здоровый.

Я пошла к нему, держась за стену. В подворотню робко заглядывали прохожие. Кто-то кричал: «Вызовите полицию!», и Владан, достав телефон, набрал номер и что-то коротко произнес, а парень у его ног сказал:

– Радуешься? Твоя взяла, да?

– Отдохни. Успеешь наговориться. А мне твоя болтовня ни к чему.

– Ты ведь узнал меня? – с беспокойством сказал парень.

– Я тебя знать не знаю.

– Ты должен меня помнить. – Он вдруг истерично засмеялся, а Владан наконец повернулся ко мне:

– Жива?

– Откуда тебя принесло?! – накинулся на меня Бад, появляясь из-за моей спины. – Ты понимаешь, что едва не погибла?

– Ты его не предупредил, – тихо сказала я, глядя ему в глаза.

– Что? – рявкнул он, но взгляд отвел.

– Ты его не предупредил, сволочь! – повторила я и ударила его в грудь.

– Я хотел убедиться, что это наш парень. А ты своей глупостью едва нас всех не угробила! – орал Бад.

Но тут появилась полиция, и нам пришлось заткнуться.

Меня отпустили уже через час. Устроившись на скамейке неподалеку от входа, я приготовилась к ожиданию. На душе было скверно, потому что Баду я не поверила. И теперь в том, что произошло, винила себя. Ждать пришлось долго. Я успела дважды разреветься и успокоиться.

Наконец на крыльце появился Владан, а рядом с ним Бад. Они шли, лениво перебрасываясь словами. Заметив меня, Басаргин демонстративно отвернулся и сказал Маричу:

– Ладно, пока, – и не спеша направился к своей машине, а Владан ко мне.

– Как жизнь? – спросил он, нахмурившись.

– Ты рядом, значит, все отлично.

Я хотела сказать, что Басаргин предал его, что с предупреждением он не спешил, а может, и вовсе не собирался предупреждать. Должно быть, это решение далось ему нелегко, но он его принял. Я это знала, видела, чувствовала. Я хотела сказать, но вдруг поняла: Владан знает это не хуже меня. И надобность в словах отпала.

Он обнял меня и поцеловал в макушку, так мы и стояли, пока я не спросила, вспомнив слова киллера:

– Ты ведь узнал его?

– Узнал, – вздохнул Владан.

– Кто он?

– Когда-то был неплохим парнем…

Уже позднее я узнала кое-какие обстоятельства этого дела, хоть и с трудом, но вытянув сведения из Владана. И задумалась, как по-разному действует на людей война. Одни торопятся побыстрее ее забыть, вернуться к мирной жизни, других она не отпускает. А бывает и калечит. Как и случилось с этим парнем. В мирной жизни место себе он не нашел. Он умел убивать и продолжил делать это, теперь за деньги. Получив заказ от конкурентов Колумбийца, он появился в нашем городе и в один из дней увидел на улице Марича, с которым вместе воевал когда-то. Подойти он не решился, опасаясь, что Владан сообразит, какая нужда привела его в наши края. Но исподволь стал расспрашивать о бывшем соратнике, который вызывал у него не просто уважение, а скорее восхищение. Думаю, с головой у киллера и раньше были проблемы, а эта встреча ситуацию отнюдь не улучшила, и парень слетел с катушек окончательно. Вот тогда и явилась идея доказать себе и всему миру, а главное Владану, что он куда круче. Желание «поиграть» вышло ему боком, но… мне было жаль его. Жаль, несмотря ни на что. Уж слишком его судьба напоминала судьбу другого человека, так мною любимого. Просто у Марича хватило сил изменить эту самую судьбу…

– С делами мы закончили, почему бы нам не отправиться куда-нибудь подальше отсюда? – с улыбкой предложил Владан.

– Когда отправиться?

– Да прямо сейчас. По дороге в аэропорт будет время решить, куда летим. Как тебе план?

– Гениальный.

– Тогда собирай вещи. Через полчаса я за тобой заеду. Хватит тебе полчаса?

– Но ты ведь не станешь возражать, если придется немного подождать?

– Не стану, – засмеялся он.

Мы расстались возле моего подъезда. Владан отправился за своими вещами, а я поднялась к себе. Вошла в квартиру и пораженно замерла. Такое впечатление, что здесь тайфун прошел.

– Ничего себе! – пробормотала я, а потом чертыхнулась и полезла за мобильным.

Гудки следовали один за другим, и я уже отчаялась дозвониться, когда услышала голос бывшего.

– Слушаю тебя, милая, – пропел он.

– Твоя работа? – спросила я.

– Ты о чем?

– О погроме в моей квартире.

– К сожалению, тебя рядом не оказалось, пришлось на барахле отыграться.

– Ты помнишь, что обещал, урод? – с трудом сдерживаясь, спросила я.

– К сожалению, милая. К сожалению.