31 августа. Подписание Хасавюртовских соглашений, по которым российские войска выводятся из Чечни.
23 ноября. Подписание Президентом Ельциным Указа о выводе из Чечни последних остававшихся там двух бригад федеральных войск. Иностранные наблюдатели комментируют это как «безоговорочную капитуляцию России».
В 1993-94 годах Федеральное правительство воздерживалось от непосредственного вмешательства в Чечне, используя вместо этого тактику военной и финансовой поддержки чеченской оппозиции, которая пыталась неоднократно, но безуспешно, свергнуть Дудаева силой. Борьба между чеченским правительством и оппозицией усилилась осенью 1994 года, достигнув апогея в конце ноября.
10 декабря 1994 г. президент Ельцин приказал закрыть границу с Чечней, и на следующий день российские войска вошли в Чечню с целью разоружить незаконные вооруженные отряды сепаратистов и восстановить конституционный порядок в республике.
Продвижение российских войск к Грозному было медленным и сопровождалось большими потерями в живой силе и технике. Военная операция вызвала шквал критики в российских и зарубежных СМИ и даже со стороны некоторых российских военных. Федеральные войска не смогли взять Грозный к концу года, как первоначально планировалось. Усиленный до 40 000 человек военный контингент сумел взять Грозный лишь в марте 1995 года, но за счет тяжелых жертв среди гражданского населения.
Разбитые в военном отношении мятежники укрылись в горах на юге Чечни и совершали дерзкие вылазки против федеральных сил. Вместо того, чтобы принять ответные меры и подавить их сопротивление с использованием всей своей военной мощи, наши войска действовали невнятно и нерешительно. Лишенная общественной поддержки и четкого понимания своей миссии и целей войны, деморализованная российская армия была втянута в почти двухлетнее тяжелое и кровопролитное военное противостояние с мятежниками.
Восстановление отношений между враждующими сторонами стало возможным только после апреля 1996 года, когда Джохар Дудаев был убит ракетой во время разговора по мобильному телефону — как будто нельзя было этого сделать раньше. Ельцин поручил урегулирование ситуации в Чечне честолюбивому генералу Александру Лебедю, который был назначен секретарем Совета безопасности России. Он немедленно отправился в республику на переговоры с чеченскими сепаратистами и командующими федеральных вооруженных сил и к концу августа 1996 года сумел заключить перемирие, которое включало договоренность о том, чтобы отсрочить решение вопроса о чеченской независимости на пять лет.
В народе это перемирие сразу окрестили позорным. И справедливо. Так же считала и ЛДПР. Интересно, что если обратиться к истории Кавказской войны XIX века, то можно узнать, что больше всего в ней мешали… указания из Петербурга. Высокопоставленные столичные чиновники, в любом смысле бесконечно далекие от войны, считали, что Кавказ можно успокоить мирными переговорами и «экономическими» методами. Царский генерал Потто писал: «Наши традиционные отношения к завоеванным ханствам и горским народам были фальшивы в самом своем основании… Все наши сношения с мелкими кавказскими владениями носили характер каких-то мирных переговоров и договоров, причем Россия являлась как бы данницей. Большей части не только дагестанских и иных ханов, но даже чеченским старшинам, простым и грубым разбойникам, Россия платила жалованье… В столице считали полудиких горцев чем-то вроде воюющей державы, с которой можно было заключить мирный договор и успокоиться».
Это написано почти полтора века назад! Но разве наследники большевиков, презирающие историю, могли учитывать объективную данность, о которой говорил какой-то царский генерал! А ведь ничего с тех пор не изменилось!
Перемирие 1996 года предусматривало вывод федеральных войск из Чечни и проведение в республике выборов президента. К концу года федеральные войска покинули республику, и Чечня фактически стала независимым государством. По сути — бандитским анклавом.
В январе 1997 года бывший командир генштаба Дудаева, Аслан Масхадов, был избран президентом Чечни. Но территория республики оказалась поделенной между лидерами чеченских бандформирований. Трудно было сказать, как далеко за пределы Грозного распространялась власть Масхадова в республике.
Есть народы, способные к созданию собственной государственности, а есть неспособные. Как издавна говорят о Польше: «Пороховой завод, наполненный сумасшедшими». То же можно сказать о сегодняшней Украине. То же — о Чечне образца второй половины 90-х.
Чечня при Масхадове продолжала претендовать на полный суверенитет, однако местные власти так и не смогли создать централизованные государственные структуры. Республика оказалась раздробленной на множество субъектов, возглавляемых командирами бандформирований. Почти две трети населения республики проголосовали ногами против «независимости», которой их осчастливили лидеры типа Дудаева и Масхадова, бежав из республики.
Попытаемся понять, в чем же были главные причины войны и те факторы, которые побудили российское руководство прибегнуть к военному решению проблемы мятежной территории в пределах российских границ в декабре 1994 года и затем несколько лет спустя, в сентябре 1999 года.
Чечня стала заповедником преступности.
Политика Дудаева, мягко выражаясь, была чревата серьезными правовыми, экономическими и криминальными последствиями. Она серьезно подорвала или полностью разрушила здравоохранение в республике, системы образования и социального обеспечения. Еще до первого вторжения в декабре 1994 года десятки тысяч беженцев покинули республику.
Оголтелая националистическая, антироссийская политика Дудаева начала затрагивать не только чеченскую экономику, но также и Россию в целом. Экономические связи России с Грузией, Арменией и Азербайджаном были поставлены под угрозу. Грабежи поездов, направлявшихся из России в эти регионы, стали обычным делом, тысячи вагонов были разграблены.
Девяносто процентов нефтепродуктов, произведенных в Чечне, были проданы за границу незаконно, а прибыль присвоена руководством республики. Чечня стала главным центром финансового мошенничества в России. Здесь подделывалось огромное количество банкнот и других финансовых документов, наносивших серьезный вред финансовой системе России. Только с 1991 по 1994 год экономические потери России, вызванные «чеченским фактором», составили 15 миллиардов американских долларов.
Отмена чеченскими властями всех судебных, таможенных и налоговых средств контроля превратил республику в заповедник для преступников со всей России. Каждый месяц от 100 до 150 неофициальных международных рейсов осуществлялось из аэропорта Грозного. Чечня стала базой для контрабанды оружия и наркотиков. Некоторые из чеченских командиров стали наркобаронами, обзаведясь оборудованием для производства героина. Незаконное производство и торговля наркотиками приносили прибыли, сопоставимые или выше тех, что давал нефтяной бизнес.
Хаос и экономическая разруха создали идеальные условия для преступного бизнеса, когда единственным средством пропитания для многих местных жителей стали выращивание мака или продажа наркотиков через чеченские преступные сети в России, Закавказье, государствах Балтии и Восточной Европы.
Администрация Масхадова пыталась преодолеть деградацию чеченского общества, стараясь переориентировать государственные и судебные системы республики на исламские принципы и ценности вплоть до введения кодекса исламских законов, известных как Шариат. Принятие законов Шариата должно было усилить президентскую власть, придавая ей возвышенный религиозный статус, и было также направлено против эпидемии преступности.
Однако введение законов Шариата произвело противоположный эффект. Оно не только не помогло поддержать власть Масхадова, но и привело к полному распаду судебной системы, так как вооруженные группы взяли правосудие в свои руки под прикрытием выполнения предписаний ислама.
Кроме тотального бандитизма, возникла угроза целостности самой России. Ведь окончательная цель Дудаева была не только отделение Чечни, но и преобразование всего Северного Кавказа в исламскую республику, в которой Чечня будет играть доминирующую роль. Имперские амбиции Дудаева могли привести к отторжению от России всего российского Северного Кавказа с населением приблизительно двадцать пять миллионов человек, включая Чечню, Дагестан, Ингушетию и Северную Осетию.
Кроме того, выполнение этих мессианских амбиций могло привести к межэтническим и религиозным конфликтам на всем Кавказе, где ислам не является единственной доминирующей религией.
Ельцина, наконец, убедили аргументы его советников: предпочтительнее подавить эту угрозу в зародыше на территории Чечни, чем ждать распространения заразы по всему региону.
К тому же согласие России на отделение Чечни могло вызвать цепную реакцию сепаратизма, которая угрожала охватить не только Северный Кавказ, но и многочисленные этнические территории в других частях Российской Федерации, включая республики Татарстан, Башкортостан, Калмыкия, Бурятия, Тува и Якутия.
Ещё один фактор.
Чечня имела значительные нефтяные запасы. Что еще более важно, через ее территорию проходили трубопроводы, перекачивавшие нефть из нефтеносных районов Азербайджана к морским портам России. Чечня обеспечивала доступ к Каспийскому региону и Средней Азии, которые обладают существенной долей мировых запасов нефти и природного газа. Режим Дудаева вряд ли мог гарантировать безопасность этих трубопроводов.
Некоторые аналитики интерпретируют события в регионе как глобальную стратегическую игру, в которой участвуют великие державы в борьбе за доступ к природным ресурсам. Эта борьба зародилась еще в девятнадцатом столетии, когда британцы начали «Большую игру» за контроль над полезными ископаемыми Каспийского региона. Их планам, однако, помешали Октябрьская революция и создание Советского Союза.
В годы Второй мировой войны важной целью нацистской Германии в агрессии против Советского Союза была попытка получить контроль над нефтяными месторождениями Кавказа, но поражение немцев под Сталинградом разбило эти планы. После развала Советского Союза «Большая игра» возродилась с новой силой.
В настоящее время все основные транснациональные энергетические компании вовлечены в исследование и эксплуатацию природных ресурсов в бывших советских республиках, территория которых прилегает к Каспийскому морю.
Независимость Чечни и ее враждебность к России автоматически исключила бы или серьезно препятствовала бы участию России в главных международных проектах по транспортировке полезных ископаемых Азербайджана, Казахстана и Туркмении через российский Северный Кавказ в Европу.
Итак, остановлюсь на нефтяном факторе.
Беспредел в Чечне делал использование старого трубопровода Баку-Махачкала-Грозный-Тихорецк-Новороссийск, который пересекал мятежную территорию, рискованным. Россия предложила новый — северный — маршрут для этого трубопровода в обход Чечни. Однако некоторые заинтересованные страны, включая Соединенные Штаты, одобрили альтернативный южный маршрут, проходивший через Грузию и Турцию к Средиземному морю в обход российской территории.
Секретные службы заинтересованных стран наверняка контролировали сепаратистов Дудаева и использовали чеченский терроризм как инструмент в борьбе против российского предложения о маршруте транспортировки нефти.
В свете этой версии событий вокруг Чечни два самых дерзких и нашумевших рейда, совершенных чеченскими бандитами в Буденновск в июне 1995 и Кизляр в январе 1996, которые сопровождались массовым захватом заложников и убийством невинных граждан, интерпретируются как попытка распространить нестабильность на южные области России и Дагестан, чтобы доказать, что Россия неспособна обеспечить безопасность трубопровода на своей территории и, таким образом, сорвать российский план северного обводного трубопровода.
Согласно этой теории, вторжение чеченских вооруженных формирований в Дагестан в августе 1999 означало возобновление попыток дестабилизировать ситуацию в этой части Российской Федерации, втянуть Дагестан в вооруженный конфликт и похоронить план северного трубопровода навсегда.
2 августа 1999 масхадовцы вторглись в Дагестан, опираясь на поддержку значительного чеченского меньшинства. Существенные силы российской армии были немедленно развернуты, чтобы отразить чеченские вооруженные формирования. Руководство Дагестана потребовало, чтобы Масхадов объявил о своей непричастности к чеченским командирам, которые ввели бандформирования в Дагестан, и осудил их вторжение. Масхадов, однако, это сделать отказался.
В сентябре чеченские сепаратисты были обвинены в террористических актах, неслыханных в российской истории: четыре жилых многоквартирных дома были снесены до основания взрывами бомб: один — в Дагестане, два — в Москве, один — на юге России, вызвав сотни жертв.
Только эти преступления: вторжение в Дагестан и ужасающие взрывы по всей России — положили конец планам чеченской независимости. Только потоки крови заставили Российское правительство начать крупномасштабную антитеррористическую операцию с применением армии и милиции.
Что значит не читать хорошие книги неглупых авторов! Неужели только кровавые бани способны просветлять умы наших правителей, да и обывателя?
Если в 1995 почти две трети российского населения были против военного решения чеченской проблемы, то в 1999 уже большая часть населения поддерживала сохранение территориальной целостности России силой оружия.
Причины для этого разворота в общественных настроениях по отношению к чеченской проблеме понять нетрудно. Они кроются в разочаровании российского общества в результатах «чеченской революции». Так называемые «борцы за национальное самоопределение» показали свою истинную сущность и оказались кровожадными головорезами и дерзкими террористами, взрывающими мирных людей в их городских квартирах.
Уставшее от экономической и политической нестабильности и военных неудач российское общество тосковало по победе. Новости о военных успехах федеральных войск в отпоре нападений чеченских вооруженных отрядов в Дагестане дали людям надежду, что наконец-таки чеченская проблема может быть решена военными средствами и что долгожданная жесткая тактика Правительства может принести стабилизацию ситуации в целом по всей России.
Кроме того, военная операция НАТО в Косове весной 1999 послужила демонстрацией российским политическим и военным элитам эффективности военного решения.
Человеческая цена двух чеченских кампаний была очень высока и для чеченцев, и для русских. Тысячи российских солдат и офицеров потеряли жизни, бесчисленные невинные мирные жители стали жертвами чеченского терроризма или погибли в ходе воздушных и артиллерийских обстрелов мятежных деревень и столицы Грозный федеральными войсками.
Однако вторая чеченская война показала, что армейское командование и российское общество в целом теперь поняли более ясно, чем в 1994-96 годах, как велики ставки в этом конфликте.
Напомним кровавые вехи чеченского террора. О них не вспоминают наши западные «партнеры», призывающие нас посыпать голову пеплом по «жертвам 11 сентября», весьма и весьма, как оказалось, сомнительным. Но наши реальные жертвы не должны быть забыты!
Сентябрь 1999