Интерлюдия
Разговор двух неустановленных абонентов. Защита от подслушивания обеспечивается специальным протоколом магосети Дома Воронцовых.
— Ваше Сиятельство, вы обычно не звоните первым. Что-то случилось?
— Я вернул свой аванс на ваш счёт, проверьте.
— (после паузы). Да. Весьма неожиданно. Объяснитесь, пожалуйста?
— Ржевский-младший только что имел вооружённый конфликт с представителями клана Ивасаки.
— Где?
— Кебаб на набережной, головное заведение сети. Прямо на летней площадке, на улице.
— Не могу сообразить, как это расценивать. Особенно в сочетании с возвращением вашей оплаты.
— Ставки поднимаются. Я думал, у Ржевских денег больше нет вообще, как и ресурсов.
— Там была не просто драка?
— Сам пацан, аль-Футаим-младшая и какая-то третья японка с ними вместе ушли из Кебаба от преследования гвардией Ивасаки разовым эвакуационным порталом. Японцы только руками размахивали полчаса, оставшись ни с чем, когда их полиция задерживала.
— КАК? Но ведь... портал — это очень дорого, даже разовый? Особенно для Ржевских?
— Именно.
— (задумчиво, отбросив эмоции) А что, если портал принадлежал Принцессе или той японке? И кстати, как вы обо этом узнали?
— Наш человек, который их засёк изначально, получил команду и вернулся. Наблюдал издалека, с другой стороны сквозь изгородь, но всё видел своими глазами.
— Что именно он в итоге доложил?
— Свиток портала находился в руках Ржевского, пацан его активировал лично.
— М-м-м. Само по себе не доказательство же?
— Я тоже так сперва решил, пока не подумал. Поставьте себя на их место.
— И?
— Допустим, вы Далия аль-Футаим. Вы убегаете из Кебаба, неважно по каким причинам, и у вас есть эвакуационный свиток. Вы, теряя время, в острый момент будете отдавать его Ржевскому? "Дорогой, пожалуйста, активируй своими руками"?
— Ух. Да. Точно. Обычно в таких случаях чей портал, тот и открывает.
— И последняя деталь. Гвардейцы Ивасаки пытались всех троих задержать, даже применили "полог боли". Кстати, япошек именно за это и хлопнула полиция — свидетели из персонала подтвердили факт использования амулета плюс записывающий артефакт Кебаба.
— Полог боли по ЧУЖОЙ принцессе?! Я не ослышался?!
— Именно. Ещё — по неизвестной японке за компанию, предположительно из своего же клана. По своей, то есть — она тоже в секторе была, а они заморачиваться не стали.
— (уверенно) На японцев так непохоже. Должно было случиться что-то экстраординарное.
— Я тоже так думаю. А вот вам самое интересное. Ржевский-младший как-то сбросил этот "полог": находясь под его воздействием, он уложил обоих боевиков якудзы за две и семь десятых секунды, попутно уничтожив их работающий боевой амулет.
— Простите мою дотошность, но ошибки точно быть не может? Звучит как чья-то фантазия.
— Обломки артефакта запротоколированы, являются вещественным доказательством и изъяты полицией с места происшествия по всем правилам. Мэрия скоро иск в адрес Мицубиси выкатит — будет официальное объявление через суд. Сможете проверить из новостей.
— Нет слов.
— Теперь вы понимаете, почему я вам возвращаю аванс?
— Да, Ваше Сиятельство. Вы собираете все доступные вам силы: Ржевские, похоже, только выглядят беззащитными, но в реале кладут серьёзных бойцов, как грибы в лукошко. Как оказалось.
— Точно. И я сюда ещё плюсую вашего погибшего под машиной исполнителя пятого ранга — это звенья одной цепи. Похоже, чей-то герб мы здорово недооценили, я в том числе.
— Согласен. Впрочем, возможно, пацан всё-таки не маг: такой эффект бывает, когда есть амулеты скрытого ношения и ты умеешь ими пользоваться по верхней планке. Но тогда снова актуален вопрос, откуда такие деньжищи у ...
— Пожалуйста, увольте меня от лишних деталей! Я заранее с вами согласен! Главное: в Золотом Квадрате нам громыхать не с руки, вы же более независимы, поскольку наверх не метите. А у нас репутация.
— У каждого свой бизнес (собеседник не спорит). Мы не амбициозны, работаем исключительно по найму. Ваше Сиятельство, один момент.
— Какой?
— Политика — не наш уровень. Точнее, мы старательно избегаем. Сориентируйте, чего ждать в перспективе этого всего?
— У вас же свой родственный доступ...?
— МЫ НЕ ГОВОРИМ О ТАКОМ ДОМА! Мне сейчас интересен именно ваш анализ.
— Вокруг двенадцатого стула в Совете Города что-то затевается: рядом с малолетним придурком из семьи потомственных алкоголиков увиваются и аль-Футаим из Залива, и Ивасаки со своим Мицубиси. Пока всё, прочее — домыслы.
— Но и это немало. Я понял. Заказ прежний? Устранить Дмитрия Ржевского как можно скорее?
— С одной поправкой, обстановка изменилась.
— Внимательно вас слушаю.
— Резко стало не до сентиментов, а время дорого. Самоубийство можете не инсценировать, главное — чтоб на нас в итоге не вышли дознаватели.
— Принял.
— Пусть его смерть будет даже откровенно насильственной, теперь уже неважно.
— Я могу задать личный вопрос?
— Попробуйте, но не обещаю ответить.
— Ваше Сиятельство, как вы собираетесь прибрать имение к рукам после устранения текущего наследника?
— Намекну. Старый Ржевский очень падок на молодое мясо и кое-что, как оказалось, ещё вполне может по мужской части. А мозгами дед не богат: всё, что видит — тут же хочет. Потрогать руками, если речь о смазливых бабах с родословной. Вы поняли.
— А-а-а, от него у кого-то будет ребёнок. Которого вы, как регенты...
— ТС-С-С-С-С! Не вслух! На этом пока всё, удачи.
— Удачи нам обоим.
*****
— Дедушка, зайчик мой сизоглазый, — решительно хватаю за рукав старика, намылившегося обратно в свою избу посередине такого интересного разговора. — А задержись-ка ты немного! Расскажи внуку всё до конца, что хотел!
Вслух о таком не скажешь, но чувствую, что у меня активировался расовый бонус на силу. Обычно оно при переноске тяжестей включается, с чего сейчас заработало (причём само) — непонятно.
Но приятно.
Старик дёргается в железном захвате, безуспешно пытаясь высвободить запястье:
— Эй, отпусти!
Мадина, придерживавшая остальных присутствующих ментально до этого момента, свернула контроль и с интересом наклоняет голову к плечу.
Шу, не сговариваясь, шагает симметрично в противоположную сторону.
Занятно. Как тренировались — выглядит парным синхронным танцем.
— Чего вцепился, клещ?!
— Ты только что извинялся передо мной авансом. Так и сказал, "прости за грядущее". Потом вдруг язык прикусил и внутрь засобирался, — указываю взглядом на откровенно выставленные части тела княжны Барсуковой.
Топлесс собственной персоной.
Ржевский-старший неловко перетаптывается с ноги на ногу, опускает взгляд, краснеет и мямлит в ответ что-то невнятное.
— Деда, а пузико тебе не пощекотать? — сжимаю кулак и дую на него для острастки. — Как прыжки в ширину на пенсии устраивать — так тут ты орёл. Ещё и с кем... ладно.
Старик поднимает хмурый взгляд на меня:
— Договаривай.
— А как мне всё в лицо сказать — так у тебя сразу язык в жопу втянуло? — пожимаю плечами. — Неловко тебе стало? Рассказывай новости по-хорошему, а то поссоримся.
— Ты балбесом был до этой самой минуты, — нехотя выдаёт старик, уводя взгляд в сторону. — Положиться на тебя нельзя было, серьёзным ты ничем не занимаешься, в гимназии одни проблемы. Только и забот, что водяру жрать да то, что в рифму. Не при девицах будет сказано.
— Трофим-сан, какие проблемы у Дмитрия в учебном заведении? — вежливо осведомляется Норимацу со своей стороны.
Хитрая. Но воспитанная и аккуратная.
— Выпускные на носу, а он в х... в ус не тарахтит! Почти по всем предметам неаттестация светит! — начинает выдавать накипевшее единственный живой родственник моего нынешнего тела. — Как тот Буратино! Вместо школы — налево! И ладно бы он по театрам пошёл! Хоть какое-то образование! Но он же совсем по другим местам мастер!
Старик краснеет так, что за его здоровье становится боязно.
— Остынь, — примеряюще хлопаю его по плечу. — Я с сегодняшнего дня чуть иначе жить буду.
— Я это каждый день слышу от тебя сколько лет! — а фонтан из деда так и бьёт. — Особенно на утро, когда вечером нажрёшься! Но ты ж решил не успокаиваться, пока всё в мире не выпьешь и всех не вые... не перетанцуешь! Ты под откос летишь, не понимаешь?! Меня за собой только не тяни!
— Пиво по пути в школу сегодня себе купил на автомате, врать не буду. В итоге пить не стал ни капли и вылил на землю, — надо попытаться хоть как-то сбить его накал, а то перед спутницами неудобно.
Между прочим, чистую правду сказал. Хотя и не всю. Но надо же как-то старика начинать успокаивать и в ресурс приводить, особенно с учётом промытых мозгов его пассии.
— Я свидетельница, это действительно так, — негромко раздаётся со стороны Мадины.
Говорит она тихо-тихо, но ощущение, как сваи забили. А ведь это я ещё к менталу невосприимчив.
— Трофим ибн-Степан, даю своё честное профессиональное слово, — над ладошкой менталистки вспыхивает белый смерчик плазмы. — По текущим признакам на зависимого от алкоголя Дмитрий не похож. Верьте мне, я понимаю в теме достаточно профессионально.
Пару секунд старик и девчонка меряются взглядами, после чего дед сдаётся:
— С тобой спорить не буду, тут тебе виднее. Дураком надо быть, чтобы не согласиться с ... таким потомственным специалистом. Но оно только после встречи с тобой так стало! До тебя не просыхал, несмотря на возраст!
— Вы согласны, что моя семья никогда не ошибается? Особенно делая политические ставки? — Наджиб отстёгивает накидку с платка, оставляя закрытыми лишь волосы, как в кабаке.
Дед тут же впивается любопытным взглядом в её открывшееся лицо:
— И снова грех спорить. До сотворения мира не поручусь, гы-гы, но писаная история подтверждает, что права ты. От племянника вашего Пророка известно упоминание, что вы ещё тыщу двести лет тому...
— ЭТО РАДУЕТ, ЧТО ВЫ СОГЛАСНЫ! — Мадина поднимает ладонь, затыкая дедов фонтан.
Странно. Если ориентироваться на память предшественника, старый Ржевский в жизни так не замолкал. По чьей-то поднятой ладошке, ещё и женской, остановившись на полном скаку.
Чтобы его красноречие прикрутить, другие усилия требовались. В принципе, никому и не удавалось раньше на моей памяти.
— Я тебя слушаю, — вздыхает старик.
— Я приняла защиту Дмитрия в здравом уме и твёрдом сознании. Моё мнение о его перспективности в жизни очень отличается от вашего в лучшую сторону. Это для вас аргумент?
Она снова поднимает ладонь, над которой по второму кругу кружится белый огонёк.
— Хренасе. Две магические клятвы за минуту впервые вижу, а пожил немало, — отстранённо замечает родственник. — Ещё и от самих Наджиб, кто бы мог подумать... Верю, уймись уже бога ради! А то от тебя такая волна по менталу идёт каждый раз, что голова разболелась!
— Больше не буду клясться. Я рада, что донесла до вас суть.
— Пожалуйста, доскажите, что там у Дмитрия в школе? — как ни в чём ни бывало влезает со своей хернёй настырная Норимацу.
— Да рассказал уже, — плюёт в траву дед. — Они сперва мне звонили-звонили, потом плюнули. Видимо, тоже на него рукой махнули.
— Но какой-то прогноз у вас есть? — продолжает очень мягко топать жёсткой дорогой японка.
Точнее, добывать информацию из собеседника прямо при мне. Обо мне же.
И ведь не возразишь ничего, быстро она сориентировалась.
— Раз не в коня овёс, вылетит из гимназии со справкой вместо документа с оценками. Будет написано, что прослушал курс. Точка.
— Чем чревато? — уточняю, пользуясь оказией.
В голове предшественника о школе почему-то совсем мало. То, что есть по гимназии, непосредственно учёбы и окончания заведения не касается — лишь одноклассниц в кабаках (видимо, и правда Дима в том здании бывал нечасто).
— Мимо Царского Университета пролетаешь, вот чем чревато, — хмуро отвечает Ржевский-старший. — Останешься неучем, как бурьян в огороде. Если коротко, зарежешь себе все перспективы: жизнь кончится, не начавшись.
— Совсем-совсем? Вообще ничем не смогу заняться?
М-да уж. Такое бы без девок доразведывать, а не в их присутствии. Неловко местами.
— Ну почему. На газонах Золотого Квадрата сможешь валяться безвозбранно да бухать до самой смерти.
— Это ещё почему?! — интересно, сейчас лучше повозмущаться или покаяться.
— Потому что ни в какое приличное общество ходу уже не будет, — припечатывает дед. — Своего дела у нас нет, а в чужие бизнесы ты себе сам путь перекроешь, собственными руками.
— М-да уж. — Здесь только затылок почесать.
По большому счёту, я-новый с анализом родственника где-то согласен, но дошло до меня полностью всё лишь теперь. От его слов память кое-какая прогрузилась (лучше бы её не было).
— Я потому мысленно на тебе крест и поставил, — завершает старик.
— Трофим ибн-Степан до этого момента думал, что его совместный возможный будущий ребёнок с княжной Барсуковой — лучшее и единственное решение для вашего рода на хоть какое-то продолжение, — ровно произносит Наджиб, походя сдавая все тайны сладкой парочки молодожёнов вслух и по-русски. — В намерениях своих он искренен, говорит чистую правду. Но я это тебе уже говорила по-нашему.
Вопреки последней просьбе деда, она снова поджигает фитиль клятвы над ладошкой:
— Свидетельствую! Тема очень серьёзная, — поясняет она с виноватым видом в ответ на вспыхнувший взгляд старика. — Род ваш мне чужой. Я тут вообще иностранка. Если Диме бездоказательно в уши такое петь буду — оно прямо противоречит нашему Ментальному Кодексу. Вы потом мою фамилию можете в чём угодно обвинить, а так всем видно, я говорю что есть. Порукой тому — моя магическая искра.
— Давай я лучше свой амулет на достоверность подключу? — ворчит Норимацу, доставая из кармана знакомый прямоугольник.
— Всё сказанное — чистая правда! — напоминает о себе из окна Барсукова. — Мить, твой дед действительно так и думал! Не знаю, откуда эта девочка в чёрном всё так точно выяснила.
Некстати приходит мысль, что мозгами либо памятью княжна Барсукова не сильна (была ж только что речь о ментале), но сиськи ого-го. Тоже первосортные.
Как бы глаза не сломать.
Мадина тем временем переходит на свою речь:
— Дим, я всё. Планы из головы твоего дедушки вытащила до самого глубокого слоя. Есть неприятные для тебя новости.
— Бл*.
— Мне при нём на вашем языке сказать, тут и под клятву? Чтобы ему стыдно стало? Или потом, тебе одному, без свидетелей?
Она абсолютно спокойно игнорирует скрестившиеся на ней недовольные взгляды.
— Если там что-нибудь такое, что за это стыдиться надо, пусть сам скажет, — отвечаю. — Можешь простимулировать? А вообще погоди, я сам.
Поворачиваюсь к деду, меняя язык:
— Говори до конца, что ещё хотел утаить. Не бойся, бить не буду.
— Да как ты смеешь, сопляк! — вспыхивает снова родственник. — Я Барсуковым согласие дал на слияние родов, — добавляет он тут же другим тоном. — Они долги за имение погасят, свет сюда проведут, прочее маго-техно организуют, даже прилив-отлив появится.
— Не понял? — хмурюсь.
Если ориентироваться на память предшественника, перспективы такого шага очень нехорошие. Местное маго-техно не в счёт, я это всё сам своими руками могу. Задаром. Правда, без "маго", только техно, но результат будет не хуже.
— Воду, говорю, на участок проведут, не придётся больше из колодца таскать! В КАЖДЫЙ ДОМ, — родич со значением поднимает вверх указательный палец и гордо кивает на древние сараи, собранные в прошлом веке почему-то из хрупкого деревянного говна.
Из камня что, нельзя было сделать?
— Канализацию тоже сделают. — Гипнотизирует скорее себя, чем других, дед. — Баню топить каждый день не надо будет — вода горячая и холодная всюду по трубам потекут. Для моего будущего отпрыска все условия создают, а не эта наша старина... — он виновато осекается.
На мгновение. Затем старик в красках дальше расписывает, какие чудные заборы вместо нынешних примкнут к соседским в результате "благотворительности" Барсуковых. Цена по его словам бросовая: подумаешь, фамилия.
— Впечатлён? — завершает он свой экскурс на мажорной ноте. — Но перед тобой мне неудобно, да. Ты вроде как у разбитого корыта остаёшься.
— Потому что ваш будущий сын от нового брака всё это унаследует? — не унимается японка, имея при этом абсолютно бесстрастный вид.
— Да, — взгляд пенсионера снова опускается вниз и полирует носки его обуви. — Прости меня, Димка. Надо было раньше тебе сообщить. Если есть, что сказать, лучше не держи камня за пазухой — озвучивай сейчас!
— Мадина счёт за меня в ресторане оплатила. Три раза по полтора червонца за кофе, плюс официанту чаевые. Дай полтинник из нашей общей заначки, из моей доли. — Протягиваю вперёд ладонь.
У тела предшественника имелся счёт, открытый ещё родителями в банке, пока те были живы. Деньги с него они с дедом предусмотрительно сняли, когда долги имения превысили некую разумную величину и мэрия стала угрожать парочке маргиналов заморозкой активов.
Логично где-то, чё. Зарабатывать было некому, расходы Ржевских никуда не делись, счета их теоретически действительно арестовать могли, в худшем сценарии. А наличные либо золото — они всегда под рукой, правильно вроде сняли.
Если совесть и мозги не учитывать.
— Однако, кудряво ж ты гуляешь! Доведут тебя бабы до цугундера, — Трофим Ржевский мгновенно раздражается из-за расходов.
Потом лезет в карман своих безразмерных штанов, исполненных как бы не в прошлом веке, и достаёт оттуда пять небольших золотых монет:
— У меня по старинке, ассигнаций не держу! На, возьми твои пять червонцев. Вычти потом из своих в тетрадке...
— До чего его бабы доведут, говорите? — Шу так и сверкает любопытством, очки тёмные сняла, слёз в глазах больше не видно.
Ну хоть что-то хорошее. Не люблю, когда женщина плачет.
— Zu Gunder, — ворчу хмуро на автомате, чтоб не молчать. — На слух, долговая яма будто: будешь сидеть под землёй за неуплату долгов, пока денег по счетам не раздобудешь. Такая суть.
— А вовсе не то, что ты подумала, извращенка, — веселится менталистка неизвестно чему в адрес японки.
— Как твоё слияние родов предварительно выглядит? — спрашиваю, вырывая старика из грёз самоуспокоения.
По-хорошему, подобный разговор наедине бы вести. Но оно так всё сейчас закрутилось, что конфиденциальностью уже можно и не заботиться. Наверное.
Опять же, Наджиб и Норимацу вроде как и не чужие теперь.
— Законный брак с Настёной зарегистрируем через неделю, — дед тоже резко становится серьёзным, кивая на княжну. — Я их фамилию ещё позавчера принял, зовусь теперь Трофим Барсуков. Когда наш первенец родится, введу его в наследство по всем правилам. Это оговорено в брачном контракте и заверено Мэрией Соты.
— Ещё что? Из существенного?
— Не дожидаясь самого бракосочетания, в качестве свадебного подарка Барсуковы все долги нашего имения уже гасят и реконструкцию здесь начинают — чтобы их Насте тут удобнее жилось. Работа три дня займёт, магострой обещали солидный подогнать, я всё думал, как тебе сказать. Послезавтра и приступят.
— Это всё?
— Почти. Я не думал специально, но если ты пить бросил и за ум взялся, могу у них для тебя денег на твой именной счёт попросить, — старик смотрит виновато. — Не откажут, поди. Хоть что-то, если из школы и отсюда тебя турнут... Имение названия не меняет, — добавляет он без связи. — По договору на все времена остаётся "Ржевское", какие бы фамилии внутри ни сидели.
— В пи**у их деньги. Гусары денег не берут, — отмахиваюсь, погружаясь в кое-какие расчёты.
Решать сейчас надо быстро и точно.
Если бы речь шла только обо мне, я и секунды б не думал. Плюнул бы в бородатую рожу родственника-маразматика (фигурально), пожелал бы удачи молодым да и двинул бы по азимуту, куда глаза глядят: мир большой, руки-ноги есть, голова варит.
Опять же, фамилия и герб со мной. Они дорогого стоят, хотя руками того не пощупать. Просто чувствуют это, видимо, не все людишки, даже если вон, в возрасте.
Сама внебиржевая конвертация активов в исполнении деда у меня вызывает массу скептических вопросов, но не мне его учить. Решил он нерушимую скалу Родового Герба с эполетом предка на горячую воду да трубу к ней сконвертировать — его дело.
По выгодному, как он думает, курсу. Ну не мила ему больше шляпа, которую Ржевские перед самим монархом никогда не снимали. Бывает, чё.
Без меня. Я такую сделку удачной не считаю (как и котировку — верной).
За моей спиной теперь две девицы, которые полностью на меня понадеялись, раз. Обязательства предшественника, подтверждённые Словом Ржевского, два.
Бывают в жизни вещи и поважнее горячей воды на момент времени, чё. Хоть они и в наследство с телом предыдущего мудака порой достаются.