Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим из Залива.
Лицо в воздухе зарябило и начало расплываться в стороны — Дмитрий прикрыл амулет ладонью:
— Фамилия у этого графа есть?! — судя по почти неслышному шёпоту, встречную истерику Ржевский лишь изображал.
На самом деле он вполне себя контролировал.
— Растопчин, Сергей ибн-Василий. — Наджиб удивилась, но виду дисциплинированно не подала.
Какое всё же странное воспитание. Знать новомодные (равно непроверенные) концепции нервной и кровеносной систем, но не иметь при этом понятия об аппарате наместника собственного императора в собственном же городе — неясна логика преподавателей семейства Ржевских.
Для себя Мадина решила считать, что образовывался Дмитрий большей частью на дому — такая гипотеза хоть как-то объясняла многочисленные странности.
Хотя местами, конечно, "в лесу родился, пню молился" — возникает временами впечатление, что поговорка из родного языка Ржевского ничуть не наигрыш.
Чиновник, приглушённый чужой рукой, накрывшей амулет, тем временем зашёл на второй круг. Суть его претензий вкратце свелась к тому, что некоторые Изначальные Рода свой уникальный статус на сегодня имеют исключительно по ошибке. Неуважение к наместнику равно неуважение к государю, а он, граф Растопчин, очень хорошо знает, что с такими смутьянами делать.
И на Изначальный иммунитет можно найти управу, если постараться, продолжал стращать звонящий. Если строптивый род первым навстречу шаги делать не начнёт. Сегодня — не сто лет назад, есть масса инструментов для обуздания неугодных.
— Мадина, а у тебя на него что, установочные данные под рукой?! — тем временем попечитель, услышав от неё имя собеседника, возбудился. — Можешь ещё что-то о нём самом, о семье его сказать?! Шёпотом и своей речью, я разберу! Пожалуйста!
Он убрал руку с амулета. Связь восстановилась.
Висящий в воздухе Растопчин прибавил громкости и эмоций.
— Могу начать со дня их возведения в графское достоинство двести лет назад, — фыркнула менталистка. — Главная ветвь, побочные тоже, семьи многодетные, на сегодня носителей фамилии трёхзначное число. С чего начинать? Или с кого?
Ржевский, а как это ты институт контролёров специальных групп в Эмирате знаешь, а своего соседа за забором через три дома — нет? В родном государстве, в родном городе? Вон, лично я герб Растопчиных над стопятидесятиэтажкой хорошо и вижу, и распознаю, подумала про себя Наджиб.
Вопрос так и рвался на язык, но она не стала спрашивать: не к месту, лучше в спокойной обстановке выяснить.
Странный ты тип, Дима. Впрочем, во многих вопросах весьма предсказуемый. И надёжный, как скала, этого не отнять.
— С твоей точки зрения, что в их семье самое главное? В двух словах, — попечитель тихо пощёлкал пальцами. — Должна быть какая-то фигня, которая на себя в первую очередь внимание обращает. Ты ж менталист, можешь отфильтровать свои установочные данные по убыванию.
— Его брат управляет самым большим городом вашей империи, — пожала плечами Мадина, продолжая тихо изумляться. — Градоначальники в седьмом поколении, первые в негласном Списке Влияния наследного дворянства при вашем Дворе.
— Ух ты. Занятно. — Товарищ задумался.
— Тогдашний император им как пожаловал ту должность, так они между собой её до сих пор по наследству и передают, — она незаметно покосилась на Дмитрия.
Не играет. Искренен.
— А какой город в моей империи самый большой? — теперь Ржевский внимательно наблюдал за голограммой, не сводя хищного взгляда с лица собеседника.
Вопрос он задал походя, даже скосил для этого губы в бок, чтобы звучать потише.
— Первая Столица же, — дальше она произнесла название.
— Спасибо, — прошептал опекун.
Да ну? Он же сейчас шутит? Развлекается?
Привык корчить дурака, потому в знакомый образ соскальзывает непроизвольно?
— На всякий случай, а вторая столица у нас какая? — Дмитрий, похоже, не замечал эмоций менталистки, которые та и не думала скрывать. — Это первая, а вторая где?
Мадина и на этот вопрос ответила, на ходу придумав себе ещё одно объяснение: он сегодня в стрессе, мало ли, какие защитные реакции психики и побочки всплывают. Почти десяток человек лично отправил на тот свет, сам ещё пацан.
Кроме того, застал деда с молодой княжной, узнал об их грядущем браке, об отказе старика от фамилии. Шок местами.
Остался последним Ржевским в мире, очень решительно и радикально бросил пить алкоголь. Здесь она сама свидетель.
На закуску — дуэль с боевиком из непростой семьи. Взрослый, тренированный боевой маг на пике формы и опыта. В замкнутом помещении.
Аль-Басри в итоге на плече подростка связанный и без сознания приехал. Через десантный портал, тоже к слову. Сама Мадина в такие транспортные каналы не полезла бы иначе как под страхом смертной казни — их длительность искусственно растягивалась в ущерб надёжности. Схлопываются они часто, от тебя нередко в точку назначения может приехать только передняя часть туловища.
Задняя останется на точке входа. Бр-р-р.
А с другой стороны, какого чёрта. Не скрываясь, она посмотрела на его лицо и врубила в лоб:
— Ты правда вообще не ориентируешься?
— Тут помню, тут не помню, — с готовностью подтвердил опекун, почти не разлепляя губ. — Я ж тебе рассказывал про сегодняшнее утро!
Ладно. Мало ли. Хотя-я, если один-единственный коллега тебе столько неприятностей доставил, как ты под фокусом целой Звезды через два часа выстоял?
Получается, капля воды тебя с ног сбивает, а водопад вообще не действует?
Что-то тут не стыкуется.
— Дим, он тебе на психику напирает, логичных аргументов никаких, — наплевав на этикет, Наджиб-младшая принялась работать по специальности, как во дворце дома. — Его речь — голая риторика, с процессуальной точки зрения — голый шум. Как морской прибой или крики чаек.
— Мне тоже так кажется, но не пойму, где подвох. Хотя ты же сама сказала? Градоначальники Москвы? Что-то, видимо, могут?
— Да, они очень серьёзные люди, сейчас при власти, могут и правда немало. Но по закону, ВАШЕМУ, его власть и ты — это как кит и лев. Считай, он тебе из воды угрожает. Ну или наоборот, рычит с берега.
— Разные плоскости?!
— Да. Над любым членом Изначального Рода Соты ни у Наместника, ни у администрации, ни у Суда, ни даже у вашего Престола прямой власти нет: Договор о разделении вотчин от позапрошлого века.
— Продолжай?
— Именно над вашими двенадцатью фамилиями даже Император формально не властен: "Товарищи в начинании", не более. Теоретически вас могут только вежливо просить, точка. Реальность наверняка отличается, но закон я тебе сказала.
— СПАСИБО БОЛЬШОЕ! Расскажешь потом подробнее? Занятная инфа.
Расскажу, покладисто подумала Мадина, уже ничему не удивляясь.
Бывает же. Неисповедимы пути Твои — менталистка даже на короткий миг подняла глаза к небу, прикрыла веки и беззвучно произнесла пару слов.
— СТОП! — Опекун тем временем оглушительно хлопнул в ладоши в своей обычной манере, перебивая чиновника.
Она не подпрыгнула только благодаря ментальному контролю и потому, что уже местами привыкла.
— Завязывай, Растопчин, — предложил Ржевский, пресекая фонтан, извергавшийся из собеседника. — Если ты себя пупом земли возомнил, или там глашатаем воли чьей-нибудь, — Дмитрий потыкал пальцем вверх, — то сбавь обороты по-хорошему? Читки для лохов будешь толкать в другом месте, не мне.
— Уничтожу. — Коротко бросил Сергей Растопчин.
И он сейчас не шутил.
— Слово сказано, я услышал. Тебе жить, ты первый начал, — бесстрастно прокомментировал Ржевский. — Дорогая, ты же фиксируешь наш разговор? — последнюю фразу он повторил на двух языках.
— Конечно, — она приняла игру и ответила по-русски.
Наджиб молниеносно закрыла лицо вуалью (нехрен всяким Растопчиным пялиться) и шагнула в кадр:
— Я, полноправный член Дома аль-Футаим, нахожусь в Соте официально. — Здесь чуть повернуться, чтобы Вензель герба Далии был виден ибн-Василию чётко.
Как обычно — правда, только правда, чистая правда, хотя и далеко не вся.
— Господин Ржевский, я являюсь независимым свидетелем вашего разговора с Растопчиным Сергеем, сыном Василия, — продолжила менталистка. — Мой личный артефакт записывает ваш разговор с вашего разрешения и передаёт на магосервер Эмирата. Порукой тому — моя магия, — Мадина злорадно пыхнула белым пламенем с ладони, подтверждая сказанное. — По вашей личной просьбе Канцелярия Эмира либо Дома аль-Футаим предоставят эту запись, когда и кому скажете.
Лицо брата московского градоначальника вытянулось.
Местные, она уже заметила, были более бесхитростными, чем Залив, что ли: к магическому подтверждению сказанного в Соте относились едва ли не сакрально. Вон, даже этот политический интриган уши развесил, хотя казалось бы.
При этом здешние регулярно упускали: самую чистую правду можно недосказать так, что первоначальный смысл изменится на противоположный.
Клятва, что характерно, откатом не ударит — сказана-то правда.
Видимо, действительно другой менталитет.
— Растопчин, а вот тебе ответное слово. Род Ржевских в моём лице объявляет твоему роду кровную вражду. По Дворянскому Уложению, за длинный твой язык и отсутствие уважения к моим славным предкам ты и весь твой род — кровные враги нам с этой минуты.
Мадина оживилась:
— А почему война Родов?
— Не на дуэль же его, дурака, вызывать, — спокойно пояснил опекун, играя на публику. — Там он сразу умрёт, но его семья зло затаит и исподтишка гадить будет. Отец учил: бурьян в огороде надо полоть под корень. С заделом на будущее.
— Ты сейчас серьёзно? — изображение чиновника перестало злиться.
Растопчин выглядел спокойным и задумчивым.
— Ржевские часто шутили на подобные темы? — вопросительно поднял бровь опекун. — Или мы чего-то не выполнили из того, что обещали?
— Надорвёшься, мальчишка.
— Мёртвые сраму не имут, — пренебрежительно отмахнулся Дмитрий. — Погоди буквально полчасика, гарантирую, обхохочешься. Мадина, а в твоём информатории случайно нет адреса, по которому он сейчас сидит?
— Дворцовая, один, где и весь Аппарат. Именно он находится на пятом этаже. Фотография кабинета в магосети совпадает с картинкой, — она без затей ткнула пальцем в изображение.
— Растопчин, я к тебе прямо сейчас иду, — сообщил Ржевский. — Жди, уже вышел, скоро буду.
И разорвал соединение.
— Ты не погорячился? — очень сдержанно поинтересовалась Наджиб, проявляя максимум деликатности. — Ты же можешь не справиться с таким начинанием?
Ресурсы родов, к сожалению, несопоставимы. Бред какой-то.
— Ты же понимаешь, что это на него с вашей стороны надавили, — вздохнул попечитель. — Да так, что он с цепи сорвался — вон как авансы отрабатывает.
— Скорее всего, да. Недоказуемо, но соглашусь. Что это меняет? Ты решил сегодня непременно героически погибнуть в бою? В духе славных предков-самураев Норимацу?
— Ты это к чему? — опекун удивился. — Загибай пальцы. Первое: он сейчас вашим хозяевам звонить бросится. Ржевские слов на ветер никогда не бросали, к моему предупреждению он должен отнести серьёзно.
— Даже я к нему отнеслась серьёзно, несмотря на всё своё недоумение. А я в отличие от него знаю, что ты далеко не такой отморозок, как стараешься оказаться. Но это же была не пустая угроза с твоей стороны? — она впилась в него взглядом. — Эй, Дим?
Лицо менталистки вытянулось.
— Блеф, — смущённо признался попечитель. — Ну, точнее, повышение ставки. Загибай пальцы дальше. Второе: любая агентура по факту является подчинённым её завербовавшего.
— Не спорю, но ты это к чему?
— Царь может только думать и мечтать, что Сергей Васильевич Растопчин — по-прежнему его человек, — Дмитрий опять вздохнул. — На самом же деле, уже давно нет. Завербованный агент давным-давно работает на другого работодателя, такова правда жизни. Только вслух этого не говорит и о своей работе по совместительству Царю не докладывает.
— Я это тоже понимаю, — процедила Мадина, злясь на себя за недогадливость.
Было неясно, в чём состоит головоломный расчёт Ржевского.
— У твоих там, — опекун махнул рукой в направлении юга, — таких работников, как этот, немного. Царь, в отличие от них, может одного уволить, второго нанять. У твоих такой опции в свободном режиме нет. Спасать они его сейчас бросятся! Агентура — тоже ресурс!
— Не понимаю. — Она сокрушённо обняла себя за плечи. — Не могу ни с чем поспорить, но не понимаю.
— Ты просто маленькая и неопытная, — в мимике Ржевского на мгновение мелькнула нотка самодовольства.
— Сейчас в морду дам, — серьёзно пообещала Наджиб. — На ментальном усилении. Будет очень больно.
— Да твои мне очень скоро позвонят! Если от ваших в течение четверти часа поступит заявка на переговоры по обмену пленными, значит, спалился Растопчин! — Дмитрий взял себе в руки и продолжил спокойнее. — Ну, не явно, но лично мне достаточно.
— Думаешь? — Она сомнением покачалась с босых пяток на носки.
— Знаю, — уверенно кивнул блондин. — Четверть часа. Ваши позвонят. Сообщат время и цель визита, попросят пока никуда не ходить. Без объяснения причин. Спорим на быстрый секс?
— ИДИ В ЖОПУ! — она подпрыгнула на полметра и отпрыгнула на метр. — Вот ты всё-таки скотина! — пожаловалась Мадина Дмитрию на него самого.
— "Никто даже представить не может, сколько времени и сил тратит мужчина, чтобы воспользоваться минутной женской слабостью", — ещё раз вздохнул Ржевский. — А вдруг ты когда-нибудь махнёшь рукой и ска...
— НА! — она не сдержалась и выстрелила ему под нос кукишем.
На приличный ответ почему-то не хватило внутреннего ресурса.
Впрочем, кое-кого это ничуть не смутило:
— О, два сапога пара. Вот и Норимацу явилась, не запылилась, — Дмитрий накрыл глаза ладонью, как козырьком, защищаясь от солнца.
Шу, красная и запыхавшаяся, появилась с той же стороны, откуда в своё время прибежала Наджиб.
Увидав пару во дворе, тела под их ногами, она тут же показала, что очень дружит с гимнастикой. Буста от ментала у неё не было, но через забор азиатка перемахнула с опорой на две руки, перебросив ноги чуть ли не по трёхметровой дуге.
— Дмитрий-сан, я очень огорчена тем, что вы не воспринимаете меня всерьёз! — указательный палец японки уткнулся в грудь блондину.
— Не женское дело это всё, — Дмитрий опустил взгляд на валяющихся под ногами пленных.
— Союзники так себя не ведут. — Отчеканила Шу.
— ТИХО! — Мадина потащила из кармана артефакт для связи с домом. — ИЗ ТРОННОГО ЗАЛА ЗВОНЯТ! НАШЕГО! Потом поругаетесь! Аль-Фахиди, начальник гвардии!
_______
А через минуту она хлопала глазами и подозрительно сверлила взглядом Ржевского:
— Ты очень опасный тип. Как ты мог это знать? Даже я после твоего предварительного пояснения не до конца верю.
Старый Хасан, пользуясь личным знакомством, вызвал её напрямую. Если опустить вежливые расшаркивания, он передал привет от Далии, попросил выступить посредником и дальше вёл себя "по Ржевскому": запросил маяк для портала через четверть часа и попросил опекуна никуда не уходить, какие бы важные дела того ни требовали.
Не обо всём можно сказать вслух — Хасан Аль-Фахиди всё пояснит сам. Уже скоро. Слово.
— А чего ты так завелась? — отстранённо заметил Дмитрий в ответ, глядя в горизонт. — На секс мы так и не поспорили, ты ничего не теряешь.
БАХ! Она таки залепила ему пощечину, правда, без буста:
— Мы договаривались, что ты оставляешь мою жопу в покое! За это.
— Не ври, — хихикнул блондин, ничуть не смутившись и потирая ушибленное место. — Ты просто ревнуешь, когда Шу рядом.
Норимацу тем временем притащила из колодца воды в ведре, разжилась в ближайший избе тряпкой и, намочив последнюю, протирала лицо, шею, руки Дмитрия от крови.
— Портал! — Наджиб взяла себя в руки и на этот раз никого не ударила.
Хотя и очень хотелось.
Старый Хасан, одетый по-домашнему в хлопковый халат, шагнул на траву усадьбы Ржевских. Оглядевшись по сторонам на небоскрёбы, он коротко поклонился:
— Мир вам. Госпожа Наджиб, вы бы не согласились побыть переводчицей? Дело не требует отлагательств и является конфиденциальным. Кстати, Далия в этот момент занимает трон и просила вам передать: в том числе, благодаря вам. Она перед вами в долгу и очень в вас нуждается, просит вернуться домой. У вас же не возникло здесь никаких обязательств, этому препятствующих? Ваше место во дворце Визиря будет восстановлено на два этажа выше. На самом верху.
Сердце бухнуло набатом. Неужели вот так просто? Неужели весь кошмар позади?!
Ваааууу.
— И вам мир, — Ржевский вежливо придержал руку японки с тряпкой, поднимаясь с корточек. — Переводчик не нужен, можем говорить на этом языке.