Вспоминаются события этого похода, дела и заботы проведенных в море дней. Много волнений доставила нам наша аккумуляторная батарея. Она уже отработала свой срок, и ее давно пора было заменить, но пока не было такой возможности. Выделение водорода, уменьшение емкости аккумуляторов и высокие температуры при зарядках держали механика и электриков в постоянном напряжении. Мичман Боженко, старшина 1-й статьи Власов, матросы Дерендяев, Назаров, Макаров и другие очень внимательно следили за батареей, ухаживали за ней. Но однажды она нас все-таки подвела.
Только закончилась зарядка батареи, как старшина Пустовалов доложил о получении радиограммы. Тогда впервые нашим радистам удалось принять донесение непосредственно от самолета-разведчика, который сообщил о движении вражеского конвоя. Расчеты говорят о том, что мы успеем подойти к берегу до прихода фашистских транспортов. Но для этого необходимо прервать вентилирование батареи и, не дожидаясь, пока снизится ее температура, погрузиться.
Идем к берегу. Иного решения и быть не может. Нельзя упустить возможность встретиться с противником и атаковать его. Однако через несколько часов поведение аккумуляторной батареи, верой и правдой служившей нам во всех предыдущих походах, заставляет насторожиться. Количество выделяемого ею водорода не уменьшается, а, наоборот, увеличивается.
- Старушка испускает дух, - острит электрик Леонид Федотов. Но сейчас его шутка ни у кого не вызывает улыбки.
За три часа пребывания лодки у берега процент водорода в отсеках увеличился до трех. Принимаем все доступные нам меры, чтобы снизить его концентрацию. Но безуспешно. Вот уже два... два с половиной... три процента. Каждому в лодке ясно: скоро подойдет к роковой цифре... Если так будет продолжаться, то скоро воздух, в котором мы находимся, превратится в "гремучий газ", способный взорваться от малейшей искры
Выход из положения один - необходимо всплыть в надводное положение и провентилировать отсеки. Но сделать это в двух - трех милях от берега, на виду у постов наблюдения и артиллерийских батарей противника, невозможно.
Принимаю решение отойти от берега. Медлю еще две - три минуты, не отдавая приказания вахтенному офицеру об изменении курса. Может быть, именно в эти минуты акустик доложит о появлении шумов противника или на горизонте в перископ будут обнаружены мачты вражеских судов. Но конвоя нет,
Приказываю перейти на ручное управление рулями, остановить электромеханизмы, не делать никаких переключений в электросети. Опасна каждая искра. А впереди еще долгий путь. Прежде чем мы сможем всплыть и провентилировать лодку, предстоит преодолеть минное поле и отойти от берега на двадцать - двадцать пять миль.
Приборы для определения процентного содержания водорода становятся бесполезными. Их стрелки уперлись в последнее деление шкалы.
Мичман Дорофеев, старшина 1-й статьи Игнатьев, рулевые Николаевский, Подковырин, часто сменяя друг друга, вручную управляют горизонтальными рулями. Лодка управляется плохо, она тяжела. Ни пустить помпу для откачивания лишнего балласта, ни увеличить ход нельзя. При пуске механизма малейшая искра вызовет взрыв. Николаевский и Подковырин сбрасывают с себя тельняшки и остаются голыми по пояс. Но это не помогает. От недостатка кислорода, от высокой температуры и от большой физической нагрузки их тела быстро покрываются капельками пота.
Работают они молча, понимая друг друга без слов и не ожидая команд. Вахтенный офицер Скопин подбадривает их:
- Эх! Постояли бы вы у горна на нашем мариупольском заводе... Вот там действительно жарко!
Даже в такую трудную минуту Скопин не может не вспомнить милый его сердцу Мариуполь, откуда он пошел в Военно-Морской Флот, и где остались его родные.
Вскоре рулевые окончательно выбиваются из сил. На помощь им приходят многочисленные добровольцы. Каждому хочется помочь товарищам, а заодно и избавить себя от мучительного, гнетущего бездействия.
У штурвалов горизонтальных рулей мотористы Бубнов и Либерман. Они не привыкли наблюдать за стрелками глубомеров, аксиометров, за пузырьками и шкалой дифферентометров и следят только за руками боцмана. Дорофеев молча "дирижирует" , показывая, в какую сторону и на сколько каждому из них повернуть свой штурвал. Затем мотористов сменяют комендоры.
Пройдено минное поле. В перископ еще отчетливо видел берег с его наблюдательными постами и батареями на высоких мысах и сопках. Через час нас закрывает спасительный снежный заряд. Всплываем в позиционное положение. Отдраен рубочный люк и вентиляционная шахта. Но долго еще не решаюсь пустить вентилятор: необходимо выждать, пока водород свободно выйдет из лодки и его концентрация снизится до безопасной.
Потом мы вновь спешим к берегу. Кто мог знать тогда, что обнаруженный самолетом конвой зайдет в попутный порт?
Теперь приближаемся к родным берегам. Придем в базу все-таки днем. Это, пожалуй, на пользу. Кое-кто в команде стал зазнаваться и терять скромность: мы, мол, никогда без победы не приходим! А вот и придем "пустыми как турецкий барабан", и именно тогда, когда наши товарищи с других лодок салютами будут рапортовать о своих победах.
Ничего, нужно только еще упорнее учиться и трудиться. Так и доложу: задачу выполнил не полностью. А что трудно было, это поймут и так, стоит посмотреть в аккумуляторный и вахтенный журналы.
Когда мы гнались за конвоем, мы стали невольными свидетелями воздушного боя. Правда, его удалось только слышать, но не видеть. Много часов проработали дизеля, расстояние между нами и конвоем сокращалось, но все-таки для сближения с ним не хватило двух - трех часов.
Получили информацию: "Удар по конвою нанесет бомбардировочная авиация". Пришлось погрузиться и
уйти на глубину.
А через несколько минут над лодкой раздался колоссальной силы взрыв. Это не глубинная бомба. К их звукам мы привыкли и спутать ни с чем не можем. Спустя некоторое время до нас доносились десятки более глухих и далеких взрывов. Это понятно: конвой бомбит наша авиация. Через час всплыли.
Получили сообщение, что над районом боя сбит наш бомбардировщик. Стало ясно: это он упал в море, и его бомбы взорвались над нами. Вскоре увидели плавающие части, предметы со сбитого самолета. Много часов ходили в надежде найти шлюпку с летчиками, но ее нигде не было. Экипаж погиб в холодных водах Баренцева моря, защищая Родину.
В связи с нашим безрезультатным походом в кают-компании возник спор: существует ли военное счастье и удача, или все зависит от умения, храбрости и силы? Я спустился вниз, когда спор был уже в разгаре.
Разговор шел о том, что один участвует в войне от первого до последнего дня, себя не щадит и остается жив, а другого топят в первом бою. Один в каждый поход встречает и топит противника, а другой не менее добросовестно ищет и все же не находит врага. Что это - счастье или умение?
Офицеры приводят примеры, ссылаясь на сочинения военных авторитетов, приводят изречения Суворова. Насчет умения и мастерства разногласий нет, но насчет счастья и удачи мнения разделились.
Думаю, что элемент счастья, удачи, случая в военном деле, как и во всяком другом, а может быть, в еще большей степени, имеет место. Но, главное не это. Мы не фаталисты и не должны смотреть на судьбу так: "чему быть, того не миновать". Все в наших руках, а, следовательно, все или почти все можно изменить в свою пользу, всего можно добиться.
На войне нужно умение, нужны смелость и храбрость, твердое знание цели и большая уверенность в правоте своего дела, в боевых товарищах. Правильно учиться самому и учить экипаж тому, что нужно для победы, - это и значит облегчить себе любую задачу в бою. Готовить себя серьезно к бою еще до него это и есть забота о победе, а одновременно и о сохранении жизней экипажа и корабля. Подготовку я имею в виду всестороннюю - идеологическую, специальную, физическую и даже привычку к морю. Сейчас, например, имея такую, как у нас на лодке, опытную и закаленную в плавании команду, легче ходить в боевые походы. У нашего экипажа один противник - враг, а шторм, непогода, качка - дело привычное.
Можно полагать, что, скажем, наскочить или не наскочить на мину-дело слепого" случая, удачи, но и это не совсем так. Ведь мы изучили тактико-технические данные вражеских мин, глубины их постановки, течения, которые могут их отнести, и все это помогает нам избежать опасных встреч. На долю слепого случая мы оставляем не так уж много.
Теперь, когда шире стала применяться на нашем театре авиация, мало места остается случайностям и в поиске противника. А что касается нынешнего похода, то о нем тоже нельзя сказать, что нам "не повезло".
Вывод должен быть один - учиться, учиться и учиться всему, что пригодится на войне. То, что называют военным счастьем, удачей, приходит в результате упорного труда, а не слепого случая, счастье нужно заработать. Просто подобрать его нельзя. На военных дорогах оно не валяется.
В базе нас встретили тепло и сердечно, как всегда, При встрече был, между прочим, один комический момент. Оказывается, штабу было известно о потоплении транспорта одной из подводных лодок, а какой именно, точно еще не знали. И вот, когда мы вошли в гавань, то увидели, как в спешном порядке движется к пирсу оркестр. Но время шло, а наша пушка молчала, и оркестр уныло топтался на месте, не зная, куда девать свои трубы. Дирижер явно был в растерянности: играть или не играть? Но он привык начинать марш после салюта...
Упреков мы не получили ни от командования, ни от товарищей. Только дома меня донимал восьмилетний сынишка.
- Почему ты не стрелял сегодня из пушки? - допытывался он.
Долго пришлось матери объяснять ему, что фашисты боятся нашей лодки, что они попрятались от нее.
Учеба пошла впрок
Порядок, при котором командир после каждого боевого похода "отчитывается" перед товарищами о своих действиях в море, установлен на бригаде с началом войны и строго выдерживается. Разборы походов с участием всех командиров подводных лодок стали предметной учебой, которая много дает и слушателям и докладчику. Тут раскрываются "секреты" побед и неудач, обогащается коллективный опыт, проверяется правильность сделанного кем-либо вывода. Равнодушных в аудитории , не бывает. Докладчику задают много вопросов, с ним спорят, каждый желающий высказывает свое мнение и предложения. Суждения прямые и откровенные, без дипломатии. Да и как может быть иначе? Ведь здесь собрался свой брат-командир, вчера возвратившийся или завтра уходящий в море, в боевой поход. Бывает, докладчику приходится туго. Вгонят его в пот и краску, если он начал не договаривать, а еще хуже - выдумывать и приукрашивать. Такие случаи, хотя и редко, но бывали. И считается, что легче отчитаться о походе перед командованием, чем на таком разборе, перед командирским форумом.
Слушали и наши доклады - участников последнего выхода группы лодок. Обсуждение было активным.
Первый выход для совместных с авиацией действий не принес существенных успехов. Только лодка Балина потопила большой немецкий транспорт. Его доклад и был выслушан с наибольшим интересом.
Я откровенно доложил о своих просчетах и о некоторых замеченных недостатках связи с самолетами. Обсуждение затянулось. Было ясно - новый метод хорош, но многие детали еще не продуманы, а "кое-что не отработано вовсе. Пришли к выводу, что нужно продолжать серьезно переучиваться.
Мало потопили кораблей противника не потому, что метод плох, а потому, что им еще как следует не овладели. В этом секрет и моего неуспеха. Готовясь к новому походу, будем еще серьезнее, настойчивее и вдумчивее учиться.
На лодке идет аврал: выгружается старая, негодная аккумуляторная батарея, готовятся аккумуляторные ямы, началась погрузка новой батареи. У Боженко, как говорится, хлопот полон рот. Менять батареи на подводной лодке не шутка. Даже вес каждого элемента солидный - больше полутонны. А сколько возни...
Нужно лично убедиться, как в яме установлен каждый бак, правильно ли ведется расклинка. Батарея должна представлять единый монолит. Нельзя допускать зазора между баками. Это может привести к смещению их во время качки, нарушению крепления всей батареи.
Не может главстаршина не посмотреть и за качеством заливки верхних крышек баков специальным варом. Если сделать это небрежно, то при кренах и дифферентах через неплотности в крышках будет просачиваться кислота. А это сразу резко понизит изоляцию батареи. Кстати по пути следует проверить, приняты ли участвующими в погрузке людьми все меры предосторожности при работе с кислотой.
Электрики тщательно, плотно и надежно крепят межэлементные соединения и шины. Малейшая слабина нарушит контакт, и при больших силах разрядного тока такие крепления будут сильно нагреваться, угрожая безопасности плавания. Власов, Дерендяев, Макаров, вооружившись громадными заизолированными ключами "крути, Гаврила", изо всех сил поджимают гайки.
Морское правило - лучше семь раз перепроверить в базе, чем один раз иметь неприятность в море, - твердо усвоено старшиной и его группой.
Мотористы ремонтируют дизеля, да и остальной личный состав по горло занят приготовлением материальной части к новым плаваниям. И все-таки по вечерам мы упорно учимся и тренируемся.
Ежедневно на несколько часов собираю офицеров. С" ними нужно настойчиво заниматься. К нам пришло много молодежи, а "старички" пошли на выдвижение. Старший помощник Гладков стал командиром новой подводной лодки. Его сменил старший лейтенант Хрусталев.