На железнодорожных путях - несколько составов о новогодними подарками из Германии. Но из Германии ли? Советский комендант показывает нам то, что прислано гитлеровскому воинству из Берлина и Гамбурга, Дрездена и Мюнхена, Нюрнберга и Бремена. Французское шампанское. Польская шинка. Голландские сардины. Бельгийский шоколад. Югославский чернослив. Венгерские яблоки. Норвежская сельдь. Датский сыр...
Награбили!
На перроне и воинской площадке - в несколько рядов орудия, танки, бронетранспортеры. Очередь на погрузку, надо полагать. Но погрузка не состоялась: фашисты бежали, спасая свою шкуру и бросая оружие...
Материала для статей сколько угодно.
Спешим в штаб армии. На узле связи все к нашим услугам. Генерал И. В. Болдин приказал корреспонденции из Калуги передавать сразу же вслед за оперативными сводками.
Но вот беда с фотокорреспондентами. Стоят у самолета и спорят, кто из них должен лететь в Москву. Темин не доверяет Гурарию, Гурарий - Темину. Миша Калашников стоит в стороне и с укоризной смотрит на товарищей. Ему лететь нельзя: температура подскочила чуть ли не до 40 градусов.
В шутку говорю спорщикам:
- А вы садитесь в кабину вдвоем.
Темин и Гурарий принимают эту мою шутку всерьез. Упрашивают летчика. И тот после недолгого колебания соглашается.
Подходит Николай Ильинский. Он только что разговаривал по ВЧ со своим главным редактором П. Н. Поспеловым.
Сообщает:
- С материалами приказано не торопиться. Об освобождении Калуги будет объявлено позднее, в новогодней речи Михаила Ивановича Калинина. И еще. Всех нас почему-то вызывают в Москву...
В Москву так в Москву. Через час трогаемся в путь. Утром 31 декабря проезжаем Подольск. У какой-то деревни видим на шоссе двух голосующих мужчин. Я останавливаю эмку и не верю своим глазам. На обочине стоят поцарапанные, в синяках... Темин и Гурарий.
- Что такое? В чем дело? Откуда?
Авария. Перегруженный У-2 все-таки не выдержал, врезался в провода линии электропередачи и рухнул на землю.
Вид у наших друзей довольно комичный. Но нам не до смеха. Фотоматериалы-то до сих пор не в Москве...
И все-таки 1 января 1942 года "Красная звезда" вышла с нашими корреспонденциями из Калуги и фотографиями.
* * *
Уже май месяц. Третий день работаю в войсках 16-й армии. Дело в том, что еще в январе она передислоцировалась к нам, на южный участок Западного фронта. Ее полки и дивизии за короткий срок изгнали врага из города Сухиничи, потеснили за реку Жиздра.
В начале марта был тяжело ранен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Всех нас тогда охватила тревога за жизнь прославившегося в боях под Москвой полководца. Но, как сообщил мне командующий артиллерией армии генерал В. И. Казаков, сейчас он поправляется и даже рвется на фронт.
А у меня тоже произошла событие. Радостное. Все началось 1 Мая, когда мне позвонил наш главный редактор и приказал быть на следующий же день в Москве, в редакции. Причину вызова не пояснил. Мол, приедешь - узнаешь...
В десять часов утра 2 мая я уже предстал перед Д. И. Ортенбергом.
- Идите к Одицкову и получите новое обмундирование, - сказал он, окинув меня оценивающим взглядом. - К одиннадцати прошу снова ко мне. Но смотрите, чтобы у вас был вполне праздничный вид!
Снова загадки. Но все-таки пошел к В. И. Одицкову, заведующему хозяйственной частью редакции.
Вместе со мной новые командирские костюмы получили Яков Милецкий и Зигмунд Хирен.
- В чем дело? Что за праздник?
Те тоже только пожимали плечами.
В 11.00 снова были в кабинете главного редактора. У него уже сидел Александр Поляков, наш специальный корреспондент.
Оглядев нас, Д. И. Ортенберг улыбнулся и спросил:
- Ну что, напугал я вас? А вот теперь обрадую. Приказом командующего Западным фронтом генерала армии Георгия Константиновича Жукова Константин Симонов и Александр Поляков награждены орденом Красного Знамени. А вы, Трояновский, а также Зигмунд Хирен и Яков Милецкий - орденом Красной Звезды... От души поздравляю! А теперь прошу в машину, поедем в Перхушково. В пятнадцать ноль-ноль Жуков вручит вам награды. Жалко, правда, что Симонова в редакции нет... Но ничего, он свой орден и потом получит.
Генерал Г. К. Жуков встретил нас приветливо; выйдя из-за стола, крепко пожал каждому руку. А вручив награды, пригласил всех отобедать с ним.
За столом командующий говорил больше всего с Д. И. Ортенбергом. Интересовался тиражом газеты, сотрудничеством в ней Михаила Шолохова и Алексея Толстого. Похвалил очерки Александра Полякова.
А 5 мая мы были приглашены на праздник печати в Колонный зал Дома Союзов. Там нас поздравляли знакомые журналисты, говорили:
- Лиха беда начало. Желаем прибавить к этой награде новые.
Что ж, пожелания благие. Но, как говорится, поживем - увидим.
Глава третья. На южном фланге
Жарким июльским днем 1942 года с одного из подмосковных аэродромов поднялся и взял курс на Краснодар самолет связи Генштаба СССР. В числе его немногих пассажиров был и я. Летели кружным путем, с посадками в Сталинграде и Астрахани. Ибо ни через Воронеж, ни через Ростов-на-Дону следовать было уже нельзя: к ним подходили немецко-фашистские войска.
Вечером прибыли в знойный Краснодар. Устроился в гостинице "Кубань". Здесь застал Бориса Горбатова, Бориса Галина, Павла Милованова, Якова Макаренко, Мартына Мержанова и многих других представителей газет "Правда", "Известия", "Красная звезда", "Красный флот", "Сталинский сокол", "Комсомольская правда", а также ТАСС и Совинформбюро.
Настроение у товарищей неважнецкое. Особенно у тех, кто приехал сюда с Южного фронта. Ведь сколько не- : удач, сколько трагедий пришлось им увидеть и испытать, отступая вместе с нашими войсками с Украины, Дона!
В городе то и дело звучат сигналы воздушной тревоги, вспыхивают пожары от зажигательных бомб, сбрасываемых с вражеских самолетов. Но краснодарцев угнетают не столько эти тревоги и пожары, сколько ошеломляющие вести с фронта. Пал Новочеркасск, фашистские танки устремились уже к Сталинграду и Сальску. И сейчас по улицам Краснодара течет беспрерывный поток беженцев.
Нас, корреспондентов "Красной звезды", вскоре принял первый секретарь крайкома партии П. И. Селезнев. Он, как мы знаем, облечен еще двумя постами члена Военного совета Северо-Кавказского фронта и начальника штаба партизанского движения.
Вид у Селезнева утомленный. Говорит тихо, с паузами.
- Кубань для фашистов - особо лакомый кусок. Ведь у нас - хлеб, нефть, цемент, чай. Курорты и порты Черноморского побережья. Мы располагаем сведениями, что промышленные и финансовые тузы Германии уже загодя делят между собой богатства Кубани: кому плодородные земли, кому нефтепромыслы, промышленные предприятия, санатории... Кроме того, гитлеровцы считают Кубань предмостной позицией для вторжения в республики Северного Кавказа и Закавказья, дорогой к нефти Грозного и Баку, даже в Иран, Индию. Фашистский генеральный штаб ожидает, что если германские армии добьются здесь успеха, то в войну на стороне Германии вступит Турция. Вот так-то, товарищи...
Селезнев помолчал, побарабанил пальцами по столу. И после паузы продолжил:
- Да, гитлеровцы спят и видят как можно скорее заполучить наш хлеб, мясо и масло, дорваться до майкопских нефтепромыслов. Но мы уже заранее позаботились о том, чтобы сорвать эти их замыслы. Почти все запасы хлеба вывезены. Скот тоже перегоняется через Кавказский хребет. Основное оборудование нефтепромыслов демонтировано, сами скважины приготовлены к взрыву. Эвакуируем с фабрик и заводов наиболее ценные станки и агрегаты. Казачество Кубани с лютой ненавистью относится к немецко-фашистским захватчикам. Видели бы вы, с каким подъемом жители станиц и хуторов - молодые и старые - шли записываться добровольцами в ряды кубанского казачьего корпуса! Записывались целыми семьями! Кстати сказать, этот корпус уже имел столкновения с врагом. И, по оценке командования, воюет очень хорошо.
Словом, П. И. Селезнев ввел нас в курс всех дел, проводимых крайкомом партии перед лицом надвигающейся опасности.
* * *
В тот же вечер в моем гостиничном номере раздался звонок телефона. Взяв трубку, я услышал голос адъютанта Маршала Советского Союза С. М. Буденного.
- Командующий фронтом, - сообщил адъютант, - ждет корреспондентов "Красной звезды" в двадцать два часа.