- Слушаюсь, - козырнул Андреев.
При переходе через небольшой хребет наша группа была неожиданно обстреляна картечью. Но все обошлось благополучно. И все же в дальнейшем, спускаясь по склону к КП одного из батальонов, проводник повел нас не по дороге, а метрах в пятидесяти от нее.
- Дорога пристреляна, - пояснил он. - А так безопаснее.
В долине, по которой мы вскоре пошли, тут и там стояли сгоревшие вражеские танки. Мы насчитали двадцать машин. Но еще больше опаленных огнем громадин застыло впереди, где, по словам капитана, проходил передний край обороны корпуса.
В штабе батальона Петр Андреевич Павленко с ходу заявил:
- Мы прибыли к вам в основном из-за вот этого нашего коллеги. - Он кивнул на Виктора Темина. - Ему надо сфотографировать подбитые вами вражеские танки.
- Пожалуйста, у нас есть что фотографировать, - ответил начальник штаба.Видели, сколько танков наколотили наши артиллеристы и бронебойщики?
Но тут в разговор вступил сам Виктор Темин:
- Что ж, мертвую технику заснять нетрудно. А не будет ли возможности сфотографировать настоящую атаку? Атаку фашистских танков?
Наступила небольшая пауза.
- И это можно. Но придется ждать утра, - первым отозвался комбат.
- Утра или дня, определенно сказать, конечно, нельзя, - поправил командира начальник штаба. - Но надо ждать.
- А когда можно будет добраться до боевого охранения? - спросил Темин.
Командир и начальник штаба переглянулись. Вопрос Виктора явно их озадачил.
- На такой риск мы не пойдем! - твердо заявил комбат. - Вернее, вам рисковать не позволим.
- Почему? - запальчиво спросил Темин.
И тут вмешался Павленко. Заговорил спокойно:
- Здесь надо все взвесить и обдумать, товарищи. Понимаете, враг трубит на весь мир, что он двигается по Кавказу, не встречая сопротивления, что Красная Армия разбита и деморализована. И представьте себе, что вдруг в советской газете появляется снимок, на котором - десятки горящих фашистских танков. Это ли не разоблачение геббельсовских борзописцев?
Аргументы Петра Андреевича произвели нужное впечатление. И ночью Виктор Антонович Темин в сопровождении автоматчиков пошел-таки к боевому охранению...
Где-то часов в одиннадцать началась такая нужная для Темина атака вражеских танков. После короткого артиллерийского налета на позиции батальона пошло сразу сорок восемь стальных машин. Я видел, каким бледным стало лицо начальника штаба, когда он оторвался от окуляров стереотрубы. Да, почти полсотни идущих на тебя танков - не шутка!
А вот комбат да присевший к рации командир с артиллерийскими эмблемами на петлицах внешне казались спокойными. Первый из них деловито отдавал по телефону распоряжения в роты, а второй в микрофон - понятные лишь посвященным угломеры и уровни на огневые позиции батарей.
А вражеские танки все ближе и ближе... И тут где-то неподалеку слаженно и мощно грохнуло. Блиндаж вздрогнул, с потолка посыпалась земля. Комбат припал к стереотрубе...
Бой длился часа полтора. Почти девяносто минут над долиной и отрогами гор грохотала огненная гроза, круша скалы и танки, пушки и блиндажи, щедро сея вокруг огонь и смерть. И противник не выдержал ее, отошел...
Наступившую вслед за этой грозой тишину мы вначале как-то и не заметили. Вернее, долго не замечали. К тому же прервалась связь с соседними батальонами, и теперь связист до хрипоты вызывал каких-то "Лебедя" и "Ворона".
- Живы? - раздался вдруг звонкий голос комбата. С его гимнастерки и фуражки струился песок. Он стоял у двери блиндажа и улыбался. А затем объявил: - Горят двенадцать "коробочек", а подбито еще больше! Думаю, сегодня он больше не сунется.
И угадал.
...Темин вернулся ночью. На все наши вопросы ответил коротко:
- Кадры потрясающие!
И действительно, снимки Виктора Темина, напечатанные вскоре в "Красной звезде", произвели большое впечатление.
* * *
Потолок, стены и пол блиндажа вздрагивают как в лихорадке. Время от времени на стол сыплется песок. Огненный язычок коптилки мечется из стороны в сторону.
- Ишь, как бомбит, проклятый! - ворчит генерал Иван Павлович Рослый, подходя к связисту. Говорит ему: - Попробуй-ка еще раз вызвать Александра Васильевича, может, сейчас ответит.
Но 34-я бригада по-прежнему молчит.
Заметно, что Иван Павлович не только нервничает, но и страдает, как страдают люди, у которых попали в беду родные. И бывает же такое. Ведь 34-я стрелковая бригада всего несколько дней как в корпусе. Но и этих немногих дней оказалось достаточно, чтобы бригада, образно выражаясь, вошла в сердце, овладела умом этого опытного и боевого комкора. Он говорит о ней как о едином живом организме, а ее командира Ворожищева зовет не иначе как по имени и отчеству - Александром Васильевичем.
Дверь блиндажа с шумом распахивается, и в ее проем втискивается начальник штаба корпуса.
- Ну и бомбят! - говорит он, отряхиваясь. И - уже официально: Докладывают, что к Гизели подходят фашистские танки. Командующий армией приказал сменить КП...
- Сейчас, сейчас, - отвечает комкор. - Ну-ка, сержант, звони опять к Александру Васильевичу.
Ворожищев молчит...
Мы с начальником штаба выходим из блиндажа первыми. И сразу же бросаемся на землю. На КП пикируют "юнкерсы". Но бомбы падают в стороне.
Падая, я поцарапал обо что-то щеку. Генерал И. П. Рослый, выйдя следом за нами, спрашивает:
- Что, ранен, товарищ корреспондент?
- Да нет, просто поцарапался, - отвечаю я. Рослый подзывает к себе адъютанта, приказывает ему:
- Сними с позиций пятьдесят четвертую зенитную батарею и вместе с ней следуй в тридцать четвертую бригаду. Скажи Александру Васильевичу, что больше я пока ему ничего дать не могу. От него любыми путями - подробное донесение мне... Да, на обратном пути заверни еще к танкистам, узнай, сколько у них восстановлено машин.
Уже третий день у окраин Орджоникидзе идут эти ожесточенные бои. Еще 25 октября враг при поддержке танков и авиации прорвал оборону 37-й армии, овладел Нальчиком. А вот теперь, по состоянию на 1 ноября, он уже на пороге столицы Северной Осетии.
В числе других войск, вставших на оборону Орджоникидзе, находится и 11-й гвардейский стрелковый корпус генерала И. П. Рослого. Он усилен танковой и стрелковой бригадами, а также артиллерией.
- С такими-то силами мы обязательно остановим врага, - уверенно говорит комкор, когда мы перебираемся на новый КП.- Главное же сейчас - побольше выбить у него танков.
Генерал старается быть спокойным. Но я-то знаю, что его по-прежнему волнует отсутствие связи с 34-й бригадой...
Мы, корреспонденты, уже дважды пытались пробраться в село Майрамадаг, в районе которого обороняется эта бригада. Но в первый раз путь нам преградили "юнкерсы". Дело в том, что от взрыва авиабомбы на дорогу обрушился многотонный кусок скалы, и мы вынуждены были повернуть назад. Во второй раз нас обстреляли уже просочившиеся к дороге вражеские автоматчики...
А попасть в бригаду очень хотелось. Дело в том, что она загородила собой путь фашистам к Военно-Грузинской дороге. И по словам генерала И. П. Рослого, враг бросил сейчас против нее основные силы 13-й немецкой танковой и полки 2-й румынской горнострелковой дивизий. Две дивизии на бригаду! Нет, нам обязательно нужно быть там. И мы делали все новые и новые попытки попасть в бригаду...