Капитан Андрей Пустовит, судя по всему, пообедал плотно и вкусно. Во всяком случае, настроение у него было вполне благодушным, и старшего лейтенанта Горлик он слушал без раздражения и даже, кажется, без насмешки. После второго визита в офис Центра «Социолог» она снова забежала в первую попавшуюся кафешку, посетила дамскую комнату и вернула себе тот же вид, в котором Андрей видел ее утром. Даже куртку не забыла вывернуть яркой стороной наружу.
— Я вот что подумала, командир, — говорила ему Люша, щедро перемежая слова улыбками, против которых мало кто мог устоять. — В последний раз Борискин с Анисимовым вместе были на опросе в ноябре тринадцатого года. Мы исходим из того, что во время одного из опросов, когда они ходили вдвоем, они у кого-то что-то помыли. Так ведь?
— Ну, — согласно кивнул Пустовит.
— Теперь смотри: допустим, они совершили кражу во время своих последних гастролей, в ноябре тринадцатого. А может быть, и раньше, они же с девятого года на опросах подрабатывали. Но убили-то их аж в пятнадцатом году! В мае и в июне. Даже если предположить, что они оскоромились в последнем из своих совместных походов, все равно времени-то прошло о-го-го сколько. А если не в последнем, то еще больше. Отсюда вопрос: почему потерпевший так долго ждал?
Андрей равнодушно пожал плечами:
— Ну, мало ли почему… Сейчас пойдем с тобой по участковым, спросим, не обращался ли кто с заявлением или с жалобой.
— Это само собой, — быстро согласилась Люша. — А теперь представь, сколько таких жалоб и заявлений было начиная с девятого года на территории, где в общей сложности около пятисот квартир? Велосипеды, детские коляски, кошельки, мобильники… Очень многие люди вообще никуда не обращаются, потому что понимают, что никто все равно ничего искать не будет. А еще куча народу вечно все теряют, но по каждому поводу бегут заявлять о краже. Знакомо?
— А то, — усмехнулся он. — Что предлагаешь?
— Я предлагаю… — Она изобразила смущение. — Просто я подумала, что сначала нам нужно будет найти пятерых участковых, с каждым побеседовать, потом долго ждать, пока они в своих записях найдут то, что нам нужно, потом идти и тупо обходить все пятьсот квартир. Это как-то нерационально. Много времени потеряем, правда же? И я стала думать: а почему все-таки получился такой большой перерыв между самой кражей и обвинением в воровстве?
Ход ее мысли был довольно прост, но логичен. Что реально могут украсть люди, заходящие в квартиру на 10–15 минут для проведения социологического опроса? Что-то совсем небольшое, что можно сунуть в карман. При этом нужно, чтобы в квартире, кроме самого опрашиваемого, других жильцов в момент опроса не было. Тогда один из интервьюеров беседует, а второй под видом «воспользоваться туалетом» может проникнуть в другое помещение и что-нибудь мелкое слямзить. Практика распространена повсеместно: огромное число воров работают в паре и морочат доверчивым людям головы какими-нибудь мифическими акциями, поздравлениями ветеранов и всяким таким подобным. Почему бы не совершить аналогичное преступление, воспользовавшись проведением не мифического, а вполне реального соцопроса?
Итак, что и у кого можно стырить, но так, чтобы владелец не сразу спохватился? Первое, что приходит в голову: старики. У них частенько можно разжиться орденами и медалями, лежащими на видном месте, иногда даже приколотыми на китель или пиджак, висящий в незапертом шкафу. Еще неплохие шансы у воришек выцепить что-нибудь ювелирное, колечко например, сережки, брошку. Старый человек легко может не заметить пропажу. А вот после его смерти наследнички заметят все! Начнут делить вилки-ложки-ножи. Люди нынче считать хорошо умеют и выгоду свою соблюдают. И уж чего можно ожидать после смерти бабушек и дедушек, знают заранее и с точностью до копейки. Не досчитались медали, не нашли колечко — что будут делать? Сначала, конечно, перессорятся, станут обвинять друг друга, потом выяснять, не отдал ли покойник эту вещь сам кому-нибудь, в подарок например. А потом могут начать искать воров.
— Ну и как они, по-твоему, этих воров найдут? — недоверчиво спросил Пустовит.
— Да какая разница! — сверкнула очередной улыбкой Люша. — Может, как раз к участковому и обращались, или сразу в дежурку побежали. Люди знаешь какие изобретательные бывают! Такие способы поиска могут придумать, какие полицейским даже в голову не придут. Суть-то не в этом.
— Ну-ну, — Андрей одобрительно кивнул, — излагай дальше, чего ты там придумала.
— Теперь смотри, командир: нам не годятся такие семьи, где умершему наследуют только женщины, особенно если они немолодые. Нам нужно из этих пятисот квартир выделить те, где старики жили одни, потом умерли и среди наследников есть мужчины активного возраста, от двадцати до примерно сорока пяти лет. Сыновья или внуки. Ну, или зятья.
— Логично, — согласился Пустовит. — А ты не такая дура, как кажешься.
Люша даже глазом не моргнула. Она давно привыкла к тому, что ее считают человеком, прямо скажем, недалекого ума. Ну в самом деле, разве можно считать умной девицу, которая наряжается и красится, как она? Иначе чем «дурой» и не назовешь. А бывает, и похлеще словечко подберут. Но Валентину Горлик это не задевало и не обижало. Она вообще была лишена какой бы то ни было амбициозности, а о тщеславии и говорить нечего. Люша легко признавала главенство любого, с кем работала, называла «командиром» и предоставляла право командовать собой. И давно уже научилась не реагировать на любые нелестные замечания в свой адрес. Она их словно бы и не замечала вовсе. Весь смысл жизни, ее центр и суть были сосредоточены на Диме, все прочее имело значение ровно в той мере, в какой позволяло или, наоборот, мешало Люше быть рядом с любимым.
— Возможно, я и не права, командир, и на самом деле все было как-то по-другому, — предусмотрительно заскромничала Люша. — Но я подумала, что с этого можно хотя бы начать, это было бы разумно. А уж если не получится, тогда пойдем обычным путем, сплошняком и частым гребнем.
— Ладно, там поглядим, — неопределенно ответил Андрей.
Он выяснил по телефону, за какими участковыми закреплены нужные им адреса и где этих участковых искать. Кое в чем повезло сразу: оказалось, что им придется беседовать не с пятью инспекторами, а только с тремя, ибо в некоторых случаях адреса, где проводились опросы, находились близко друг от друга и принадлежали к одной и той же территории обслуживания.
Из трех участковых двое оказались недавно работающими, навскидку ничего сказать не могли и долго копались в своих компьютерах, журналах, блокнотах и записях. Третий же топтал участок больше десяти лет, поэтому ответы на свои вопросы Люша и Андрей Пустовит получили достаточно быстро.
— Не так страшен черт, как его малютка, — весело констатировал Андрей, когда они собрали нужные сведения. — Квартир, в которых проживали или проживают старики без молодых, всего семьдесят четыре из пятисот. Из этих семидесяти четырех схоронили уже тридцать девять, это если считать с девятого года.
— А если с тринадцатого, то семь, — подхватила Люша. — Вот с них и начнем. Как ты считаешь, командир?
Начали, вполне понятно, с того участка, на котором в данный момент и находились, закончив собирать информацию у третьего из инспекторов.
— В квартиру не суемся, — строго инструктировал Пустовит. — Если все было так, как ты думаешь, то в этой квартире может оказаться тот самый убийца или его семья, а мы к нему с вопросами придем, дескать, не обнаруживали ли вы пропажу и не пытались ли найти воров. Усвоила?
«Без тебя сообразила бы», — весело подумала Люша, но вслух, разумеется, произнесла совсем другое.
— Поняла, командир.
— Пойдем по соседям, будем узнавать, кто наследники, что за люди, не было ли разговоров о краже. Усвоила?
— Так точно, командир, усвоила.
Андрей критически осмотрел Люшу с головы до ног, словно в первый раз увидел. Недовольно покачал головой:
— Видок у тебя… Несерьезный какой-то.
— Могу изменить, — с готовностью откликнулась она. — Ни разу не вопрос. Любой общепит с туалетом и пять минут времени.
— Давай. А то тебя в дом к приличным людям приводить стыдно. Ты утром сказала, что замуж выходишь. Я вот удивляюсь, как это кто-то захотел на тебе жениться?
— Я же с дурью работаю, пушеры, дилеры, барыги, народ всякий сколотый. Среди них приличные почти не попадаются. Приходится соответствовать. Наркобароны — они в столицах осели или в особняках, а я на улице работаю, где публика попроще.
И снова первая попавшаяся забегаловка, туалет в которой был маленьким и не особенно чистым, пахло в нем отвратительно. Но Люша привыкла. Краситься и смывать косметику по нескольку раз в день ей приходилось довольно часто, и далеко не всегда удавалось сделать это в комфортных условиях.
Ей забавно было видеть, как изменилось лицо Андрея, когда она появилась перед ним с умытым лицом и вывернутой золотисто-коричневым цветом наружу куртке. Он сперва не узнал Люшу и глядел с недоумением, не понимая, почему незнакомка подошла и встала рядом с ним. Потом узнал и долго рассматривал.
— Кошмар, — наконец выдохнул капитан. — Лучше бы ты не умывалась. Или ты как-то по-другому перекрасилась?
— Нет, все натурально, — улыбнулась Люша.
— Кошмар, — снова повторил он. — Понимаю твоего жениха. Беру свои слова назад.
— Да ладно, — она беззаботно махнула рукой, — не извиняйся, все нормально. Я привыкла.
Легенда у них была самая незатейливая: в последние годы широко распространились махинации с квартирами одиноких пенсионеров, нам поручено проверить, все ли в порядке с квартирами тех, кто скончался за последние несколько лет, и кому эти квартиры теперь принадлежат, наследникам или каким-то посторонним лицам. Далее следовала примерно следующая цепочка:
В вашем доме проживал Иван Иванович Иванов, он умер в прошлом году…
Он не говорил, что к нему приходили какие-то подозрительные люди?
Он не жаловался на то, что у него что-то пропало?
А наследники у него были? Кому квартира отошла?
И что это за люди? Какого возраста? Чем занимаются?
Наследники не рассказывали, что после смерти старика чего-то не досчитались в квартире?
А вот Петра Петровича Петрова вы знали? Он жил в вашем доме и умер три года назад…
А вообще никто из ваших соседей не жаловался на то, что приходили какие-то непонятные люди и после их ухода чего-то ценного не досчитались?
И так далее. На часть вопросов ответы давались, на часть — нет. Все-таки анонимность жизни имеет место быть, хотя, безусловно, не такая высокая, как в столичном регионе.
На первом из отработанных участков ничего подходящего не нашлось, хотя все сведения о наследниках мужского пола Люша и Андрей на всякий случай добросовестно записали.
Поехали в другую часть города, где неподалеку друг от друга находились еще два адреса. Энтузиазма у капитана Пустовита заметно поубавилось, видно, он надеялся зацепить нужную рыбку с первого же захода. Машину вел молча, на немногочисленные Люшины вопросы отвечал скупо и с явной неохотой.
— По-моему, ты какую-то фигню придумала, — сказал он, паркуя машину перед одним из нужных им многоквартирных домов. — Таким методом мы ничего не найдем.
— Но ты же согласен с тем, что нужно искать там, где Борискин и Анисимов бывали вместе.
— Ну, да, в принципе, согласен.
— Значит, мы все делаем правильно. Просто если идти сплошняком по всем квартирам, то есть риск как раз и нарваться на убийцу.
— Это в том случае, если твоя версия верна, — возразил сердитым голосом Андрей. — А если нет? Тогда мы в любом случае рискуем на него нарваться.
— Командир, ну какая ж работа в полиции без риска? — засмеялась Люша. — Не было бы риска — зарплата была бы меньше. А так хотя бы время сэкономим.
На втором участке, том самом, который обслуживал давно работающий участковый, дело пошло поживее. Инспектор действительно хорошо знал свою территорию и, что в наше время огромная редкость, проживающих на ней людей, поэтому заранее снабдил оперативников сведениями о тех, кто всегда обо всем и обо всех осведомлен и полностью в курсе жизни дома. Даже двое подозреваемых наметились.
— Ох, и мерзкий же тип, — сказали им о сыне пожилой женщины, скончавшейся в 2014 году. — По всему дому ходил, во все квартиры звонил, требовал, чтобы ему деньги вернули. Дескать, он точно знает, что мамаша всем в долг давала, ничего не записывала, забывала и возврата не требовала, а он, мол, не позволит себя обирать. Всю душу из нас вынул.
Вторым подозреваемым стал правнук ветерана, участника войны, дожившего до 97 лет. Он соседям не докучал, жил в квартире прадеда со своей подружкой, приводил многочисленных приятелей, но шумели не сильно и музыку громко не включали. Однако ведь ветеран, участник войны… Значит, ордена и медали. Жена ветерана скончалась очень давно, но всю жизнь работала в системе снабжения, стало быть, денежки водились, а где денежки — там и ювелирка. И правнук в хорошем возрасте, чуть за двадцать.
В результате обхода на этом участке всех домов, куда приходили погибшие Борискин и Анисимов, удалось собрать весьма полную информацию. Спасибо участковому, нацелившему оперативников на «правильных» соседей. Единственным пробелом оказалась квартира, принадлежавшая старушке, умершей в 2010 году. Наследники у нее были, но соседи ничего про них не знали.
— Они, видно, люди состоятельные, им и так есть где жить. А квартиру они сдают, в ней уже третьи или четвертые жильцы поменялись.
— Может быть, сама хозяйка квартиры, покойница, что-то про свою семью рассказывала? — спросил Андрей. — Дети там, внуки, зятья-невестки…
— Нет, она замкнутая была, закрытая, ни с кем не общалась и не делилась. Наверное, характер ужасный был, иначе дети бы приезжали, навещали. Я так думаю, что она со всей своей родней давно рассорилась, вот никто к ней и не ездил.
Отработали участок только к девяти вечера.
— Завтра с утречка в третье место поедем, — уныло проговорил Пустовит. — Или сначала пра-внука и мерзкого типа оприходуем?
— Можем поделиться, — предложила Люша, — для экономии сил и времени. Ты займешься по своим каналам правнуком и сынком, а я пойду по квартирам. И надо бы еще поговорить с квартирантами наследников замкнутой бабули, может, они что-то интересное расскажут о ее детях и внуках. Они же наверняка знакомы с хозяевами хаты, которую снимают.
— Пустое это, — сердито отозвался Андрей. — Если злобная бабка действительно со всеми рассорилась и ни с кем не общалась, то ее наследники никак не могут точно знать, что у нее есть, а чего нет. Они у нее не бывали. А вдруг она все свои ценности давным-давно продала или раздарила? У них нет никаких оснований подозревать кражу.
— Тоже верно, — мирно согласилась Люша. — Но если уж мы все равно здесь, давай зайдем? Потеряем пять минут, зато совесть будет спокойна.
Андрей еще не ответил, а она уже набирала на панели домофона код, который дал им участковый. Капитан нехотя поплелся за ней.
Квартира, некогда принадлежавшая замкнутой нелюдимой старушке, находилась на пятом этаже. Дверь им не открыли. Для порядка позвонили еще раз. Подождали. Тишина.
— Ну вот, значит, не судьба, — сказал Андрей, и Люше показалось, что в его голосе прозвучало злорадство. Дескать, придумываешь ерунду, только время зря теряем.
— Тебя куда подвезти? — спросил он, когда вышли на улицу и подошли к машине.
— Я сама доеду, не загружайся.
— Ты? — Он посмотрел насмешливо, даже почти ехидно. — Сама? Доедешь? Да ты двух минут на автобусной остановке спокойно не простоишь. Думаешь, я не заметил, как на тебя мужики реагируют? Причем любого возраста. Эх, не надо было тебе грим свой смывать. С ним как-то спокойнее было, ну, свистушка безмозглая, морда вся раскрашена, наряд в глаза бросается, таких миллионы по улицам ходят. Их и не замечает никто. А тебя натуральную попробуй не заметь… Садись, довезу, даже до квартиры провожу, чтоб не украли. Ты, небось, у подружки какой-нибудь остановилась? Или, как большая, в отеле?
— Да прям, в отеле! — фыркнула Люша, садясь на пассажирское сиденье. — Я ж тут у вас партизаню, без командировочных. А свои деньги на отель тратить — жаба душит. У престарелой родственницы. Подружки, конечно, тоже имеются, но я подумала — тетка старенькая, давно я ее не навещала, вот и совместила.
— Про свои деньги — оно понятно, — кивнул Андрей. — А жених-то что же, финансово не поддерживает? Жлобится?
— Да откуда у него лишние деньги! Он такой же, как мы, эксперт в нашем ОВД. Еще и ребенку от первого брака помогает.
Пустовит в изумлении глянул на нее, забыв, что ведет машину.
— За дорогой следи, — сердито сказала она, на мгновение испугавшись: ей показалось, что они сейчас врежутся в тормозящий у остановки автобус. — Чего ты на меня так смотришь? Никогда не слышал о том, что у людей бывают первые браки и от этих браков рождаются дети, которым нужно помогать?
— Ну, блин, — выдохнул капитан. — Ну, ты даешь! Я-то был уверен, что ты выходишь замуж за какого-нибудь крутого папика. Или на крайняк за звезду, певца там, или актера, или телеведущего. С такой-то внешностью…
— Мой Димка и есть звезда, — невозмутимо, но с плохо скрываемой гордостью ответила старший лейтенант Горлик. — И крутой. И вообще, он — гений.
Андрей только хмыкнул в ответ. Слов у него не нашлось.