Да, враг выдыхался. Не добившись решающего успеха на нашем участке фронта, гитлеровцы от наступления перешли к оборонительным работам. И это не удивительно. Советские войска, ведя активную оборону, нанесли фашистам колоссальные потери. Достаточно сказать, что только наша гвардейская танковая бригада за две недели немецкого наступления уничтожила 106 вражеских танков, 16 тяжелых и 37 противотанковых орудий, 16 минометов, 3 минометные батареи, 8 тягачей, 55 автомобилей, 51 мотоцикл, до трех полков противника, разбила 13 дзотов, 27 пулеметных гнезд.
Теперь сопоставим потери гитлеровцев с уроном, no-несенным нашей бригадой. За две боевые недели у нас вышло из строя 33 танка, то есть в 3 раза меньше. Причем безвозвратно мы потеряли 7 машин. Они сгорели. Остальные 26, подбитые, поврежденные, пришли сами или были вытянуты тягачами на сборный пункт, а затем отремонтированы, восстановлены и возвращены на передний край обороны.
Не скрою, на подмосковных рубежах сильно поредели ряды бойцов 1-й гвардейской. Многие товарищи, с кем мы сколачивали бригаду в Прудбое, а затем вступили в первый бой на орловском направлении, погибли под Москвой смертью храбрых или получили тяжелые ранения и были отправлены в глубокий тыл. На смену им пришли новые люди. Они быстро восприняли гвардейские боевые традиции и в первых же схватках стали наравне с ветеранами бить гитлеровцев,
Неистребимые моральные силы советских воинов, сознание ответственности за судьбу Отчизны принесли им успех в кровавой борьбе с фашистами. Конечно, по-разному танкисты решали боевые задачи. Такие, как Бурда, Самохин, Лавриненко, Молчанов, сочетали в своих решениях и действиях здравый расчет с исключительной стремительностью, дерзостью и лихостью. Другие вели себя на поле боя осторожно, подчас избегали рискованных ситуаций, но все же поставленные им задачи выполняли точно и четко.
За эти грозные дни мы не знали, что такое трусость, паника. За все это время не было у нас случая, чтобы части, подразделения и даже отдельные экипажи отошли с занимаемого рубежа без приказа командования.
Наши командиры и политработники в дни тяжких испытаний завоевали большой авторитет среди воинов. И объяснялось это прежде всего тем, что они не только принимали самое активное участие в организации боя и политической работы, но и действовали сами в составе боевых экипажей, наносили противнику удары из засад, ходили в контратаки, были, как правило, на самых тяжелых участках и личным примером воодушевляли бойцов на подвиги.
Материальная часть бригады, и в первую очередь танки, показали необыкновенную живучесть. В этом заслуга экипажей, старавшихся во что бы то ни стало сохранить свои машины, и ремонтников, восстанавливавших танки под бомбежками и обстрелами в предельно сжатые сроки. Это помогло бригаде сохранить полную боеспособность на всех этапах подмосковного сражения.
Сплоченному, дружному боевому коллективу бригады было под силу вести бои с противником, превосходившим и по количеству активных штыков, и по техническому оснащению. Сплоченность помогала нам совершенствовать и применять тактические приемы борьбы с врагом, строить по-настоящему активную маневренную оборону. Свои излюбленные засады мы применяли не по какому-нибудь шаблону, а всякий раз изыскивали новые варианты.
Иной раз обстановка складывалась так, что гитлеровцы, стремительно развивая успех, были уверены, что они уже достигли цели. И вдруг совсем неожиданно на них обрушивались коротким, но решительным ударом танковые группы бригады, укрывавшиеся до этой поры в засадах. Спасая положение, гитлеровцы стремительно откатывались назад, а на другой день им приходилось начинать все сначала. Так в высоко активной обороне мы перемалывали живую силу и технику фашистов, обескровливали их наступающие полки и дивизии. Как показал ход событий, войска 16-й армии добились главного - сорвали планы молниеносного прорыва к северо-западным окраинам Москвы, заставили германские полчища на этом направлении перейти к обороне.
Глава седьмая. Вперед, только вперед!
Закончился еще один этап в жизни 1-й гвардейской танковой. Но надо было решать новые, не менее трудные боевые задачи. Войска Западного фронта готовились к наступлению.
Именно на волоколамском направлении гитлеровцам удалось вбить наиболее острый клин в пашу оборону и выйти на ближние подступы к столице. В итоге двухнедельных боев фашисты овладели районом Крюково - Каменка, очень выгодным плацдармом для броска на Москву. Здесь соединились фашистские войска, действовавшие против нашей 16-й армии, с войсками, развивавшими ранее наступление против 30-й армии на клинском направлении.
Немцы придавали крюковскому плацдарму большое значение. В надежде, что, отсидевшись в обороне и сосредоточив силы, им снова удастся перейти в наступление, они держали в этом районе 35-ю пехотную и 5-ю танковую дивизии. В самом Крюково, по данным нашей разведки, у них было 60 танков. К тому же гитлеровцы за короткий срок создали в населенном пункте довольно прочную оборону. Приспособили каменные постройки под многочисленные доты, соорудили сеть дзотов. Окопали танки, а в подвалах зданий и в оконных и дверных проемах каменных строений (их, кстати, в Крюково было немало) расставили противотанковые орудия и тяжелые пулеметы. В общем, оборудовали крупный и, по их расчетам, неприступный противотанковый район.
В начале декабря войскам 16-й армии Военным советом Западного фронта была поставлена задача - наступать на Истру и далее на северо-запад, чтобы во взаимодействии с правым соседом - 20-й армией окружить противостоящего противника, овладеть Истрой, а в дальнейшем и Волоколамском. Но для успешного выполнения этой задачи необходимо было во что бы то ни стало ликвидировать крюковский плацдарм противника, обрубить по самую рукоятку острие вражеского кинжала, занесенного над Москвой. Для решения этой задачи была создана группировка в составе 8-й гвардейской стрелковой и 44-й кавалерийской дивизии, 17-й стрелковой и 1-й гвардейской танковой бригад.
3 декабря мы получили приказ генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского. Персональную ответственность за проведение наступления на крюковском направлении ко мандующий армией возложил на командира 8-й гвардейской стрелковой дивизии. После гибели И. В. Панфилова ею командовал генерал-майор В. А. Ревякин. Москвичи ранее знали его как военного коменданта города.
Панфиловцы наносили главный удар, а наша бригада и другие соединения должны были поддерживать их В составе 1-й гвардейской танковой к этому времени произошли некоторые изменения. Батальон пограничников, плечом к плечу с которым мы сражались на подмосковных рубежах, ушел от нас. Но зато бригаде придали отдельный танковый батальон, имевший на вооружении английские тихоходные средние танки "матильда" (MK-II). Командовал батальоном капитан Герасименко.
Приказом командующего армией на бригаду была возложена как бы двойная задача - и наступательного, и оборонительного плана. Мы должны были оборонять участок, что находился левее крюковского плацдарма гитлеровцев и одновременно частью сил поддерживать атаку 8-й гвардейской на Крюково - Каменка.
Считанные часы отводились на подготовку весьма серьезного боя. Как я уже говорил, приказ на наступление был получен 3 декабря, а утром 4-го во весь голос заговорила наша артиллерия. Как только пушки и минометы перенесли огонь в глубь обороны противника, пехотинцы 8-й гвардейской стрелковой дивизии в сопровождении танков, рассредоточенных по всему фронту атаки, пошли вперед
Но атакующим частям и подразделениям удалось продвинуться всего на сотню-другую метров, они не дошли даже до окраины Крюково. Гитлеровцы засыпали их снарядами, минами, прижали к земле свинцовым ливнем. Пришлось отойти в исходное положение.
Казалось, после этого следовало пересмотреть план штурма крюковского плацдарма гитлеровцев. Было ясно, что лобовой атакой, да еще в жестокий мороз и по глубокому снегу, здесь ничего не сделаешь. Не принесла должного эффекта и артиллерийская подготовка, предшествовавшая атаке. Верно, снарядов тогда было выпущено изрядное количество, но точного удара по целям, мешавшим продвижению атакующих, не получилось. И лишь потому, что у нас не было полного представления о расположении вражеских огневых средств в районе Крюково-Каменка.
Однако командир 8-й гвардейской стрелковой дивизии все же решил повторить атаку в ночь на 5 декабря. Атаку повторили, но успеха опять не добились. Подразделения нашей бригады понесли значительные потери. Из строя вышли два KB, четыре тридцатьчетверки и три Т-60. Семь танков тут же эвакуировали в тыл, а две машины остались на поле боя.
В тяжелые условия попал экипаж тридцатьчетверки лейтенанта Платко. Танк подорвался на мине перед самым передним краем немецкой обороны. Ходовая часть вышла из строя, но люди, находившиеся в боевой машине, проявили исключительное мужество и выдержку. Они не покинули танк, хотя вражеские пушки непрерывно били по нему. Танкисты продолжали вести огневой бой с гитлеровцами, пока в тридцатьчетверке оставались боеприпасы. А в следующую ночь экипаж с помощью саперов, проделавших проход в минном поле, вытянул машину из-под немецкого огня и отвел в ремонтно-восстановительную роту.
Две неудачи, последовавшие одна за другой, заставили командование 8-й гвардейской дивизии и взаимодействующих с ней кавалеристов и нас, танкистов, изменить тактику.
Перед рассветом 6 декабря командиры и штабные работники стрелковых частей и нашей бригады собрались в штабе панфиловцев в жарко натопленной избе. Всех волновал один вопрос: как выполнить приказ командарма?
- Ясно, - говорит генерал В. А. Ревякин, водя карандашом по карте, - что причины наших неудач - отсутствие маневра, недостаточно четкая организация взаимодействия, плохое знание огневой системы противника. Ваши предложения, товарищи командиры?
Слово взял я. Суть моего предложения сводилась к следующему. Рассредоточение танков по всему фронту атаки не принесет желаемого результата. Что значит при наступлении одна машина на роту, а то и на батальон?
- Не лучше ли, - сказал я, - сосредоточить основные силы бригады в мощный кулак и нанести им удар по наиболее уязвимому месту вражеской обороны. Танки должны не сопровождать пехоту, а вести ее на штурм укреплений противника.
Дебаты разгорелись жаркие. В результате решили взять группировку противника в клещи. Но прежде всего необходимо было организовать тщательную разведку.
Помощник начальника штаба бригады по разведке капитан Лушпа направил в тыл врага группу добровольцев под командованием старшего сержанта Устьяна. Вооруженные автоматами и противотанковыми гранатами, в белых халатах, разведчики прошли по тылам гитлеровцев, нанося на карту их огневые точки и изучая маршруты предстоящего наступления. На обратном пути у села Каменка они устроили засаду. Вскоре на дороге появился грузовик с гитлеровцами. Уничтожив врага и взяв "языка", разведчики взорвали машину и вернулись в бригаду. Показания пленного помогли уточнить сведения о системе огня противника и слабых местах его обороны.
Наступление по новому плану началось утром 7 декабря после тринадцатимпнутной артиллерийской подготовки. Генерал Ревякин спланировал охват крюковского узла основными силами при одновременном фронтальном ударе частью подразделений. Несколько танков по приказу командира дивизии мы все же выделили в поддержку пехотинцам. Так, 1073-му стрелковому полку, действовавшему на решающем направлении, придали четыре тридцатьчетверки и пять Т-60; 17-й стрелковой бригаде полковника Г. А. Куталева - два танка Т-34 и шесть танков Т-60. Остальные машины сосредоточили в ударный отряд.
Готовясь к боям, важно было добиться, чтобы танки ударного отряда могли наступать в стремительном темпе. Этот отряд состоял из двух групп. Первой командовал Д. Лавриненко, второй - А. Бурда. Танки Лавриненко поддерживали 1077-й гвардейский стрелковый полк, Бурды - 45-й кавалерийский полк. Оставшиеся танковый батальон капитана Герасименко и мотострелковый батальон капитана Голубева действовали на левом фланге дивизии. Для этого я приказал начальнику инженерной службы бригады капитану Замулле заблаговременно разминировать дорогу, ведущую в обход фашистской обороны. Капитан с саперным взводом отправился на это задание. Минеры пробрались в тыл гитлеровцев, работали на минных полях всю ночь и к рассвету открыли "зеленую улицу" наступающим танкам.
Ночью в подразделениях бригады были проведены короткие партийные и комсомольские собрания. Восемь командиров и красноармейцев были приняты в партию, десять стали комсомольцами.
Призыв "Ни шагу назад!" сменился боевым кличем "Вперед! Гнать врага без передышки, не давая ему закрепиться в населенных пунктах!".
Итак, утром 7 декабря на Крюково и Каменку обрушился шквал артиллерийского огня. На сей раз орудия били по разведанным целям, и потому огонь их оказался более эффективным. Взлетали в воздух бревна блиндажей, щитки и колеса орудий, рушились дома, в подвалах которых были оборудованы дзоты. Первые же донесения свидетельствовали о том, что атака проходит успешно. Но, заняв первую линию траншей и опорных пунктов на восточной окраине Крюково, подразделения были остановлены ураганным огнем противника.
Тогда командир 8-й гвардейской стрелковой дивизии из-за правого фланга ввел в бой 1077-й гвардейский полк, который начал обходить Крюково с северо-востока. Поддерживала этот полк группа Лавриненко. Одновременно командир 44-й кавалерийской дивизии полковник П. Ф. Куклин бросил в атаку 45-й кавалерийский полк, который начал обходить Крюково с юго-востока. В боевых порядках кавалеристов шли танки группы Бурды. Часть кавалеристов спешилась и была превращена в танковый десант.
Подавив несколько противотанковых орудий противника, группа Бурды в сопровождении спешившихся конников ворвалась в Каменку. Немцы стойко обороняли каждый дом, каждую улицу. В небе над Каменкой появилось несколько звеньев фашистских пикировщиков, но оказать существенной помощи своим наземным войскам они не смогли - отогнали наши подоспевшие истребители.
Одним из первых в Каменку ворвался KB лейтенанта Каландадзе. Заметив, что из двухэтажного кирпичного дома в панике выбегают немецкие офицеры, лейтенант приказал водителю-механику таранить дом. Тяжелая машина врезалась в дом, и он завалился. Осколки кирпичей застучали по броне. Черный от гари и пыли, покрытый вмятинами KB носился по селу, уничтожая огнем и гусеницами огневые точки врага. Десантники, соскочив с танка, выкуривали гитлеровцев из дотов и дзотов. На броне остался только красноармеец-узбек с ручным пулеметом. Когда немецкая противотанковая пушка, стоявшая за забором, с близкого расстояния изготовилась поразить KB, пулеметчик короткой очередью уничтожил ее расчет и спас танк. Однако вскоре Каландадзе заметил, что пулемет замолчал. Он остановил машину, вылез через люк и увидел, что его спаситель мертв. Он был убит осколком снаряда. Поцеловав героя, Каландадзе накрыл его тело брезентом, и танк медленно выехал из села.
Геройски дрались на улицах Каменки танки лейтенанта Матяшина и Балсуновского. Прямым попаданием снаряда пробило башню танка Матяшина, и осколком командиру оторвало три пальца правой руки. Наспех замотав руку бинтом, лейтенант продолжал бой до тех пор, пока сопротивление врага не было сломлено.
Не менее успешно действовала в Крюково группа Лавриненко. Когда во второй половине дня 8 декабря гитлеровцы, подтянув резервы, начали яростные контратаки, в бой был брошен находившийся в резерве танковый батальон Герасименко в составе шести машин. Атаки врага были отбиты. Опасаясь окружения, гитлеровцы бежали поспешно из Крюково, оставив на улицах много боевой техники, оружия, боеприпасов. Надо сказать, что и пехотинцы, и кавалеристы, и танкисты - все дрались с огромным воодушевлением. Кстати, замечу: в этом бою участвовали воины многих национальностей. Я уже упоминал грузина Каландадзе, пулеметчика-узбека, имя которого восстановить, к сожалению, не удалось. В кавалерийских частях можно было услышать и таджикскую, и узбекскую, и татарскую, и украинскую речь.
Итак, 8 декабря Крюково было полностью очищено от противника. Враг отступил на запад. Острие клина, грозно нависавшего над столицей с севера, было обрублено.
Боевой счет бригады теперь имел две графы. В первую из них "уничтожено" мы занесли: 10 танков, 10 легковых машин, 10 легких пушек, 2 тяжелых орудия, 2 грузовые машины, 2 тягача и до 170 человек пехоты. Во вторую "захвачено" занесли; 12 легких и средних танков, 4 тягача, 6 грузовых машин, 5 легковых и многое Другое.
За эти же два дня боев бригада потеряла три тридцатьчетверки, один KB и пять Т-60. Только одна тридцатьчетверка была потеряна безвозвратно; она сгорела на поле боя. Остальные в скором времени удалось отремонтировать и ввести в строй.
Наступательные бои на крюковском плацдарме обогатили наш боевой опыт.
Мы заметили, что суровая зима загоняла плохо одетых гитлеровцев в дома, но на окраинах населенного пункта они всегда выставляли охранение, размещая его в блиндажах. Собственно, в большинстве случаев это были не блиндажи, а окопы, перекрытые сверху накатником толщиной 15-20 сантиметров да еще полуметровым слоем земли. Понятно, что в таких окопах в морозную погоду гитлеровцы долго оставаться не могли и через каждые три-четыре часа сменялись. Одни шли греться, другие заступали на их место.
Обратили внимание и на такие детали. Обычно в домах, особенно угловых, немцы углубляли подполье, проделывали отверстия в завалинках изб и вели из этих амбразур огонь. Танки и пушки гитлеровцы, как правило, укрывали в сараях, амбарах и стреляли тоже через проделанные в стенах амбразуры. Фашистские автоматчики большей частью располагались на чердаках строений или на водонапорных башнях, колокольнях. Повторяю, жестокие морозы заставляли гитлеровцев жаться к населенным пунктам. В открытом поле они тогда редко строили оборону.
Организуя уличные бои, мы учитывали, что в населенном пункте боевые действия ограничиваются узким пространством - улицей. Поэтому здесь нельзя вводить на одном направлении крупные силы. Убедились, что выбивать врага из деревни, поселка следует в самом тесном взаимодействии танков с пехотой и противотанковыми орудиями. Пренебрежение последними, как показал опыт, грозило тяжелыми потерями.
Обычно по одной улице вели наступление три-четыре танка с десантом пехоты на броне. Но как только боевые машины врывались в селение, стрелки немедленно спешивались и, двигаясь по обеим сторонам улицы, вели боевую разведку, прочесывали дворы, огороды, задворки. Пехотинцы имели при себе ручные гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Нередко они выручали танкистов. Подобравшись к огневым позициям противотанковых батарей, уничтожали расчеты огнем и гранатами, прежде чем вражеские артиллеристы успевали взять на прицел наши боевые машины. Гранатами они выбивали гитлеровцев из укрытий. Противотанковые пушки, в свою очередь, не только вели борьбу с фашистскими танками, но и в упор расстреливали вражеские дзоты и другие огневые точки.
Танки обычно наступали по разным сторонам улицы, на дистанции огневой и зрительной связи. Здания, приспособленные противником к обороне, разбивали осколочными снарядами. Причем танк, шедший по левой обочине улицы, бил по правой ее стороне, и, наоборот, идущий по правой - держал под огнем левую. Такое огневое перекрестие как нельзя лучше гарантировало боевые машины от всяких неприятных неожиданностей. Кроме того, каждому идущему сзади танковому экипажу вменялось в обязанность охранять боевую машину, наступающую впереди. То же самое возлагалось и на пехоту, сопровождавшую танки.