13. Акт второй, трагикомический
Принц забавный. Сущий мальчишка, но ужасно обаятельный. Наутро он был бледен, с красными глазами, пил много воды и разговаривал с трудом, но молодость быстро взяла свое: уже через час его высочество шутил, сам же хохотал над своими шутками и вовсю со мной флиртовал.
Болтун он был неимоверный, я и сама не поняла, как вышло, что еду рядом с ним верхом и слушаю повествование о его приключениях. Похож, наверное, на моих младших братьев, только они молчат больше, хотя тоже – те еще шутники. Невольно вспомнилось, как они жаб мне в постель подбрасывали и подсыпали васаби в чай. Я тоже в долгу не оставалась – натирала маслом их сандалии, наливала рыбного клея в ножны.
– Вы ведь не единственный ребенок в семье, ваше высочество? – спросила я Бенедикта.
– А! У меня еще две сестры и брат, – кивнул юноша. – Но они еще маленькие, с ними скучно. Леонису всего восемь, а девчонкам – десять. У нас в Ранолевсе приняты большие семьи, особенно в северных родах. Вон у Армана – целых четыре брата и сестра.
Я кивнула. Про семью Волорье я знала всё.
– К вечеру уже будем в Белом замке. Познакомитесь.
– Жду с нетерпением.
Чистая правда, между прочим. Я очень хочу взглянуть и на Белый замок, и на родителей Армана, и на его братьев и сестру. К тому же его величество распорядился, чтобы младшая Волорье была здесь, на Севере, моей компаньонкой. Знакомства не избежать, и я вся исполнена любопытства.
– Я не слишком люблю Север, – внезапно сообщает мне Бенедикт. – Тут всё какое-то… Настоящее, что ли.
– А на Юге – игрушечное? – удивляюсь я.
– Вроде того. На Севере леса – дикие. Зимы так зимы – суровые, снежные. И люди, кажется, более глубокие, более… люди.
Странно слышать подобное от шестнадцатилетнего мальчишки. Неужели в нем все же есть та самая королевская кровь, делающая простого человека на голову выше?
– На Севере не получается у меня жить весело и легко. Тут надо постоянно кому-то что-то доказывать. Тут недостаточно просто быть сыном короля, чтобы тебя уважали. Вот мой отец – он с Севера, понимаете, Ива? Он – настоящий. А я так… короленок. Не принц даже, а зародыш принца.
– Так за чем же дело встало? Доказывайте.
– А как? А кому? Времена не те. Драться мне невозможно, интриговать не против кого, подвиги совершать? Ну… Разве что вы, прекрасная дама, заблудитесь в лесу, а я вас найду и буду согревать поцелуями…
Я содрогнулась, покосилась на отставших наших спутников и в волнении шепнула:
– Боюсь, граф Волорье найдет меня первой. И согреет куда основательнее.
– Вам просто хочется так думать, – скривил губы принц. – Да, матушка дала мне строгие указания… Но между нами говоря, Волорье – не самая приятная партия для такой красавицы, как вы. Вы его не знаете, а я знаю. Он запрет вас в замке, заваленном снегом, а сам умчится покорять новые земли. Оно вам надо, Иветта? Вот это разве – жизнь для молодой и веселой женщины?
– Хотела бы я посмотреть на того мужчину, который сможет посадить меня в клетку, – отмахнулась я, подавляя в себе холодный страх. – Я же как птица – улечу, убегу…
– Воля ваша, – как-то серьезно, совершенно по-взрослому сказал мальчишка. – И выбор только ваш. Помните об этом, герцогиня, помните… Ой, белка! Смотрите, белка!
Налет взрослости улетел, как зонтик у красавицы в ветреный день. Принц снова начал вертеть головой, смеяться и шутить. А мне на миг стало страшно. Ведь Арман – племянник первого мужа моей приемной матери, Ральфа Волорье. А Ральф был очень хитрым и очень жестоким. Даже жена его не сразу поняла, что за обаянием красавца-графа скрывается жесткий расчет. А что, если и Арман – всё просчитал? Что, если он дергает меня за ниточки, как марионетку? Неужели все его слова, все жесты, все поступки и ставят целью получить мои земли и мой титул? Оттого я и не могу понять, что мне делать?
Казалось бы, всё так просто. Есть нужный мне мужчина, которого нужно просто завлечь. Меня ведь этому учили. Не вышло через вожделение? Не проблема. Есть и такие. Он как ниххонский воин, суровый и сдержанный. Нужно действовать осторожно, исподтишка. Позволить ему быть главным, восхищаться им. Слушаться. Задавать умные вопросы, вести красивые беседы. Всё это я умею. Вот только никто не предупредил меня, как быть, если рядом с ним я сама теряю голову и совершаю ошибка за ошибкой?
Нет, совсем не зря нас всех учили, что любовь – конец всего. Любить нельзя, иначе ты потеряешь себя.
***
Белый замок появился внезапно – словно бы из-за поворота. Вот перед нами была стена леса – еще голого, со снегом в оврагах. И вдруг Арман оказывается рядом со мной, хватает поводья моего коня и вполголоса сообщает:
– Слева.
Я оборачиваюсь и вижу белые башни за холмом.
– Это – мой дом.
В голосе Армана гордость, восхищение и тоска. Он смотрит на меня, явно ожидая каких-то слов, а я, как всегда в его присутствии, вдруг растерялась и только сказала:
– Удивительный.
Волорье кивнул.
– Остановимся на ночь там. Только… Ива, вы боитесь призраков?
– Призраков? – широко раскрыла глаза я. – Настоящих? У вас в замке есть призрак?
– О да. Дядюшка мой покойный, чтоб ему пусто было. Но, возможно, вас он не станет пугать. Из семьи его вижу только я и иногда отец, когда напьется. Женщины уж точно не видят. Правда, я отчего-то уверен, что именно для вас он сделает исключение.
Я покосилась на Армана с недоумением. Он это всерьез? Я – и должна испугаться какого-то бесплотного старикашку? Да я в Туманном лесу, полном ёкаев, один раз заблудилась! Отец чуть не поседел, пока меня нашел. Я с кланом Кио ходила на Большую Охоту! То, что Арман видит перед собой изнеженную аристократку, мягко говоря, не соответствует истине.
– Не верите мне, – неверно истолковал мой взгляд Волорье. – Что ж, оно и к лучшему.
По вымощенной камнем дорожке мы подъехали к замку. Арман помог мне спуститься с лошади – словно я и в самом деле была хрупкой принцессой. Подал руку и подвел к женщине, ожидавшей нас на крыльце.
– Матушка, позвольте представить – герцогиня Шантор.
– Вижу, – сухо ответила высокая полная женщина в простом темном платье. – Добро пожаловать в Белый замок, дочь Шанторов.
Она была мне не рада – на круглом лице явственно отразилось раздражение. Губы поджались, глаза оглядывали меня с неприязнью. Что ж, матушка, а смириться тебе придется. Возможно, даже моих детей на руках качать будешь. А то что я – совершенно не Ада, так это ты тоже обязательно поймешь.
А вот принцу и его компании она была явно рада, засуетилась, заулыбалась. Расцеловала в щеки Фионелля и Жеревьена, крепко обняла Субеллина. Арман же, крепко держа меня под локоть, провел меня в свой дом.
– Здесь есть прекрасные купальни, – сообщил он. – Обязательно сходите. Я прикажу подготовить.
Я кивнула, оглядываясь – замок мне не нравился. Темный, холодный, кругом камень и дерево. Ни цветов, ни света из окон, ни ярких теплых акцентов. Всё какое-то старое, потертое, с царапинами и трещинами. Здесь, кажется, требуется самый настоящий ремонт!
Мои сундуки зачем-то поднимают наверх, в спальни. Для чего? Мы здесь на одну ночь! В крайнем случае – на две. Я вполне обошлась бы одним из платьев. Вокруг меня суетятся сразу две служанки.
Выделенная мне спальня тоже не нравится. Темная, как и все в этом замке, огромная, холодная – да еще и кровать такая высокая и с балдахином. Эти тряпки крадут воздух – к тому же в них, наверное, пыль и пауки.
В четыре руки с меня стаскивают дорожное, уже порядком испачканное платье. Раздевают догола, бесстыже отбирая чулки, и корсаж, и сорочку, и панталоны. Укутывают в бархатный черный халат и ведут по узкой лестнице куда-то вниз. Я настолько устала, что позволяю им это все с собой делать, даже не сопротивляюсь.
Не жалею – в конце довольно быстрого пути меня ожидает самое настоящее чудо: небольшой белоснежный зал, весь мраморный, с лавками, столиком и двумя купелями, из которых поднимается пар. Они – словно чаши, утопленные в пол. Одна больше, другая меньше.
– Если желаете, мы поможем госпоже вымыться, – робко предлагает одна из служанок. – Или оставим вам и придем позже.