— И мясо, и яйца, — со вздохом сказала появившаяся кухарка. — Молоко тоже кончилось. А Герман опять пьян. Право слово, миледи, нам нужен новый конюх! Кого мне послать на рынок — не садовника же!
Да, конюх здесь был не самый надежный мужчина. Садовник стар. Ещё кухарка и горничная — вот и весь штат. Раз в неделю приезжала девушка из деревни помыть окна и помочь по хозяйству.
— Я съезжу, — кивнула я Клариссе. — Напиши список, что нужно купить.
— Миледи, мне, право, неловко…
— Глупости, — улыбнулась я, мягко забирая у Эдди обслюнявленный жемчуг. — После обеда и поедем с Макеши. Как раз Эдвард заснёт.
— Я уложу пацана, — встрепенулся дед. — Не забудьте купить черники парню, он любит. И мяч!
Я закатила глаза. Вне всякого сомнения, в этом доме был только один хозяин, которого все обожали и стремились ему угодить — и это Эдди. Жаль, что на зиму все равно придётся уехать на Север: здесь будет совсем холодно и ветренно уже через несколько месяцев. Да и рожать второго ребёнка лучше дома, в замке Шанторов.
– Наверное, пора возвращаться домой, – грустно говорю я Макеши, когда мы выезжаем на проселочную дорогу. – Не стоит злоупотреблять гостеприимством королевы.
– И куда ты торопишься? – хмыкает он. – Думаешь, Волорье вернется на Север?
– Да при чем здесь Волорье! – вспыхиваю я. – Мне он совершенно не нужен! Я о нем и вовсе не думаю!
– Ну да, ну да.
– Вы, мужчины, никак не можете признать, что женщины прекрасно могут прожить без вас, – мне больно, и я намеренно раню своего друга. Отвечаю ударом на удар. – А мы – самодостаточны.
Он молчит.
– От мужчин одни только неприятности, – продолжаю я зло. – Они умеют лишь брать…
– Тихо, – бесцеремонно перебивает меня Макеши. – Слышишь?
Нет, я ничего не слышу, но послушно замолкаю. Он натягивает поводья и останавливает наш возок.
– Пожалуй, мы едем обратно, – бормочет он.
– О нет, – раздается из кустов чей-то голос. – Не так быстро!
Макеши ругается на ниххонском, очень тихо и грязно.
Сзади нас появляются еще три человека с наружностью, совершенно не внушающей доверие. Прямо скажем, самого что ни на есть разбойничьего вида. Невольно я скольжу рукой по бедру, с досадой вспоминая, что свой веер в Ранолевсе я убрала в сундук. Макеши застыл, выпрямившись.
– Уважаемая герцогиня, не соизволите ли вы отдать нам ваше великолепное ожерелье? И кошелек впридачу. И, пожалуй, повозку мы тоже заберем.
– Делай как они сказали, – шепчет Макеши. – Там в кустах двое с пистолетами. Мало ли, знаешь, рука у них дрогнет. Не стоит рисковать. Хотя…
Он наклонил голову набок, явно прислушиваясь. Я сняла с шеи ожерелье и отстегнула с пояса кошелек.
– Что там у вас еще, гребни, серьги? И кольца тоже снимайте.
Застыла растеряно. Серьги и костяные гребни, украшенные жемчугом и эмалью – это неважно, а вот кольца… Два из них я почти никогда не снимала: одно принадлежало матери, а другое надел мне на палец Арман в день нашей свадьбы. Несмотря на то, что у меня не было уже надежды на его возвращение, лишиться этого кольца было для меня подобно смерти. Жалобно посмотрела на Макеши, зная, что он не поймет. Мужчины никогда не понимают.
– Господа, прошу вас, – голос мой дрогнул. – Это семейная реликвия. Я готова выкупить свои кольца за любые деньги.
– Вот и отлично, снимайте побыстрее. Может быть, мы продадим их потом именно вам.
Дрожащими пальцами, надеясь на невесть какое чудо, я нарочно тянула время, медленно расстегивая замок на серьгах.
Макеши все еще прислушивался, не делая ни малейшей попытки сопротивляться. Я понимала, что глупо рисковать жизнью из-за каких-то драгоценностей, но все равно готова была плакать, так мне жалко было колец.
– Вам помочь? – не выдержал разбойник. – Могу отрезать вместе пальцами, мне не сложно.
Я молча встала и кинула в него серьгами.
– А кольца миледи оставит при себе, я так думаю, – раздался ленивый голос с дороги. – Впрочем, и все остальное рекомендую вернуть.
Макеши ухмыльнулся, а я, пытаясь унять внезапно заколотившееся сердце, уставилась на подъехавшего всадника. Огромный черный конь, шляпа, надвинутая на глаза. Широкие плечи, сильные руки… и пистолет, направленный на главаря. Вовремя, ничего не скажешь! Любит же господин Волорье эффектные появления!
– Вы один? – вежливо осведомился разбойник. – Извините, но нет. Я не согласен возвращать золото. Предлагаю остаться при своем и разойтись с миром.
– Увы, но ваше предложение неприемлемо, – с сожалением в голосе заявил Арман, а затем вскинул руку и выстрелил в глубину кустов. Судя по крику – попал.
В тот же миг с облучка повозки взлетела коричневая птица, молнией метнувшаяся в кусты с другой стороны дороги. Оттуда тожа раздался крик. Главарь на миг растерялся, и Волорье направил своего огромного коня прямиком на него. Тот еле успел откатиться в сторону. Два лошадиных шага – и мужчина в шляпе навис надо мной, подхватил за талию и затянул на коня.
– Справишься здесь? – крикнул он Макеши.
– Безусловно. Хоть повеселюсь.
– Только не жри их, туземец, они немытые.
– А это как пойдет!
Арман уносил меня прочь, оставляя за спиной испуганные крики. И вез он меня явно не в сторону моря, а куда-то в лес.43. Награда
– Отпустите меня, – потребовала я, пытаясь вырваться из его рук. – Немедленно.
– Непременно. Но чуть позже.
– Что вы себе позволяете?
– Не ерзайте, Демон не железный, да и я тоже.
– И все же мне хотелось бы определенности.
– Уже приехали, Иветта, помолчи, сделай милость.
Вот как? Помолчать? Он сначала пропадает на два месяца, потом спасает меня, потом похищает – и что, я должна теперь целовать ему руки в благоговении? Не дождется. Едва только он спустил меня с коня на самое крыльцо крошечной лесной избушки, я попыталась сбежать. Ах, как жаль, что я не птица! Улетела бы… А так он снова схватил меня на руки, открыл ногой дверь и внес внутрь домика. Здесь совсем тесно и темно. Через крошечное окно под потолком проникает совсем немного света. Стол, лавка и очаг – больше ничего.
Волорье осторожно ставит меня на пол, не выпуская из объятий, ерошит пальцами волосы.