Да, так и было. А потом вдруг слева и сзади нас затрещали автоматы, и мы увидели наших людей, перебегающих вперед. Это были бойцы дивизионной разведроты во главе со своим командиром старшим лейтенантом Ермаковым.
Узнав, что нага наблюдательный пункт полуокружен, старший лейтенант Ермаков решил силами своих бойцов уничтожить прорвавшихся автоматчиков и вступить в схватку с танками. Все разведчики были вооружены автоматами, имели ручные гранаты и бутылки с горючей смесью, а некоторые и противотанковые мины. Мы наблюдали схватку этих героев с танками и автоматчиками противника. Только один ефрейтор Павел Линник, известный в дивизии разведчик, за 15-20 минут боя уничтожил три танка.
Когда группа продвигалась вперед к наблюдательному пункту, слева на нее пошли танки. Павел Линник положил на пути одной машины противотанковую мину и мгновенно укрылся в воронке, держа в руке конец шнура от мины. Когда танк стал совсем близко подходить к нему, он уловил момент и подтянул мину под гусеницу. Взрыв. Танк развернулся и замер. Разведчик перебежал на другое место, спрятался в щель и приготовил бутылку с горючей смесью. Второй танк, стреляя, медленно проходил мимо него. Павел угодил бутылкой точно в топливный бак, и машина мгновенно запылала.
А Павла уже охватил азарт борьбы. Он собрал гранаты у своих товарищей и решил подстеречь третью машину. Улучил мгновение и бросил бутылку, но неудачно. Тогда он вскочил на броню танка и несколько минут ехал на нем, держа в руке гранаты. Известно, что экипажу при действиях на незнакомом участке нужно ориентироваться на местности. Расчет Линника был верным. Как только приоткрылся люк, он одну за другой бросил в него две гранаты. Громыхнул взрыв, и весь экипаж танка был уничтожен.
Остальные бойцы разведроты успешно вели бой с автоматчиками. Многие фашисты были уничтожены, а оставшиеся в живых откатились назад. Разведчики блестяще справились с задачей - выручили своих командиров.
Павел Линник - худенький паренек среднего роста, очень живой и смышленый, как я говорил, уже прославился своей отвагой и мужеством во время неоднократных разведывательных поисков. И мы были очень рады, когда узнали, что 20 июня 1942 года ефрейтору Павлу Дмитриевичу Линнику было присвоено звание Героя Советского Союза.
Павел Дмитриевич воевал до самых последних дней обороны Севастополя, затем попал в плен, но на пути в Германию бежал. В 1944 году, уже на другом фронте, он погиб смертью храбрых.
Но закончим рассказ о боевом эпизоде в районе наблюдательного пункта.
В то время, когда наша группа вела борьбу с автоматчиками и танками у НП, группа начальника штаба дивизии подполковника М. Ю. Лернера сражалась правее нас. И в этой схватке он погиб, погиб большой мой друг и первый помощник. Мы потеряли умного, подготовленного офицера, прекрасно знавшего штабную работу и организацию боя. Этот человек многое сделал для обеспечения устойчивой обороны дивизии.
Теперь бои шли уже внутри самой обороны. Нашим ослабленным подразделениям пришлось сдерживать натиск врага не только со стороны фронта, но и с флангов, и даже с тыла.
Всюду были гитлеровцы. В 172-й дивизии теперь, конечно, уже не было полков и батальонов! Люди перемешались. В результате трехдневных ожесточенных боев погибли многие прекрасные боевые говарищи, в том числе все командиры полков, командиры и военкомы батальонов, почти все командиры и политруки рот, ответственные секретари партбюро полков. Погибло и большинство рядового состава частей дивизии. Ясно, что управление сохранившимися подразделениями нарушилось и положение наших воинов было крайне тяжелым. И все же они не оставляли своих позиций и дрались до последнего.
Есть армейские должности, которые не подходят под разряд таких, где проявляются особые командирские качества и героизм. Это офицеры штабов полков и дивизий. Именно им больше всех приходится быть под огнем вне окопов и блиндажей, так как за день многократно ползком и перебежками пробираются они в окопы передовых подразделений и к наблюдательным пунктам командиров, выполняя различные поручения и задания своего командира и начальника штаба. Они оказывали огромную помощь командованию дивизии в вопросах управления в эти дни, когда у нас совсем не стало технической связи. Умные, храбрые и мужественные офицеры Борис Андреев, Иван Федорович Литвинов, Федор Иванович Мойса, Андрей Иванович Позигун часто под ожесточенным огнем противника собирали группы бойцов, объединяли их и вели снова в бой. Все болели за выполнение задачи и стремились принимать любые меры к восстановлению обороны, чтобы устоять против сильного врага.
Какая же невероятно трудная задача легла на долю воинов 79-й бригады и 172-й дивизи! Непревзойденная стойкость людей сдерживала противника, и потому он, имея громадное превосходство в силах, так медленно, всего по нескольку сотен метров в день, продвигался вперед. Это признавали и сами гитлеровцы. В немецких донесениях тех дней говорилось:
"Наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную и с большевистским упорством защищаемую систему позиций. Непрерывный губительный огонь артиллерии ведется по всем немецким позициям. Уже первые дни боев показывают, что под этим адским огнем наступление дальше вести невозможно"{36}.
Да, уже после трехдневных боев главная ударная группировка врага потеряла свою наступательную силу, Преодолев первые наши позиции, она снова наткнулась на организованную, хотя и ослабленную оборону на следующих позициях и не могла ни устремиться в глубину, ни расширить прорыв.
И все же, вводя в бой свежие силы, противник шаг за шагом теснил нас.
Двое с половиной суток 172-я дивизия и 79-я бригада удерживали сильного врага, не получив за это время ни одного солдата в подкрепление. Только к полудню 9 июня на участок правее нас стали прибывать полки 345-й дивизии, которые тут же вводились в бой в направлении полустанка Мекензиевы Горы. Несмотря на то, что враг перебросил весь огонь на 345-ю дивизию, она разгромила передовые части гитлеровцев и сразу продвинулась вперед. Наступление противника на северном направлении было остановлено.
С прибытием 345-й дивизии мы сразу почувствовали ослабление огня на нашем участке, и оборона здесь стала устойчивее.
После тяжелых и кровопролитных боев мы свели сохранившийся состав дивизии в двухбатальонный полк и заняли оборону на нешироком, но самом опасном участке фронта вблизи полустанка Мекензиевы Горы. И еще одну досадную ошибку допускают авторы книги "Героическая оборона Севастополя 1941-1942", когда пишут, что "во второй половине дня 9 июня по приказанию генерал-майора И. Е. Петрова 345-я стрелковая дивизия сменила понесшую большие потери 172-ю стрелковую дивизию"{37}. Ни один боец нашей дивизии не был снят с фронта и отведен в тыл. Наоборот, мы из тыла подтягивали все на передовую.
После обработки ран я с утра 10 июня вновь стал командовать дивизией. А в течение полусуток батальонами руководил начальник артиллерии И. М. Рупасов в начальник политотдела Г. А. Шафранский. Это благодаря их энергии и личному мужеству в непосредственной близости от врага собирались в боевые группы люди и вновь занимали позиции. За ночь они провели огромную работу по укреплению обороны. Георгий Андреевич Шафранский всегда легко переносил фронтовые тяготы. Но сегодня было заметно, как он устал. Голова его была перевязана, небритое лицо как-то осунулось, глаза и веки воспалились. Но начподив оставался боевым руководителем коммунистов. В какой-то момент на участке одного ослабленного батальона полка создалась критическая обстановка. И сразу же здесь оказался батальонный комиссар Г. А. Шафранский.
- Коммунисты, ко мне! - крикнул он. Когда несколько человек подползли к начальнику политотдела, он сказал: - Ваша ответственность за удержание позиций сейчас удесятеряется, товарищи. Будьте героями боя!
И этого было достаточно, чтобы остановить врага.
С утра следующего дня немцы возобновили атаки, направляя огонь и основные усилия в сторону бухты Северная. Наиболее ожесточенные бои развернулись в районе полустанка Мекензиевы Горы, где действовали полки 345-й дивизии. Здесь противник имел до 50 танков. В ходе суровых боев полустанок трижды переходил из рук в руки. К исходу дня немцы все же овладели им.
10 июня армейская газета "За Родину" в передовой статье "Товарищ, будь героем Севастополя!" писала: "Севастополь - город, овеянный славой русского оружия, много раз был свидетелем героизма и мужества нашего народа. Он помнит 11 месяцев бессмертной обороны 1854-1855 годов, декабрьские дни 1941 года. И он навсегда сохранит потомству имена и подвиги тех, кто в июне 1942 года сражался у стен исторического города, кто беззаветно отдает свою кровь и жизнь за честь и независимость любимой Отчизны.
Будь героем Великой Отечественной войны! К этому зовут тебя жена, дети, мать, сестры. К этому зовут тебя Отчизна и святой долг защиты родной земли".
И защитники всем своим существом откликнулись на этот призыв.
11 июня гитлеровцы возобновили наступление из района полустанка Мекензиевы Горы в направлении Сухарной балки, где оборонялись полк 345-й и остатки нашей 172-й дивизии. И снова на этом участке завязались кровавые схватки.
11 июня мы ввели в бой последние свои людские резервы - 57-ю разведывательную роту, в которой оставалось 10-12 человек. И эта горстка бойцов вместе с другими группами и подразделениями отбила несколько атак немцев. А командир роты старший лейтенант Ермаков, который погиб в этом бою, и разведчик Миронов подбили по одному танку.
А левее разведчиков действовала другая группа, которой командовал старший политрук А. Я, Кульбак.
В окопе с Кульбаком было только девять бойцов, которые подготовили связки ручных гранат и бутылки с горючей смесью.
И вот на них двинулось десять танков с автоматчиками на броне. Когда машины подошли совсем близко к окопу, Кульбак скомандовал:
- Огонь по автоматчикам!
Три ручных пулемета и винтовки ударили по гитлеровцам, находившимся на броне, и почти все они были уничтожены. Оказавшись без пехоты, танки стали медленнее продвигаться вперед, растянулись и по одному наползали на окоп.
- Уничтожай танки! - крикнул старший политрук и сам, выбрав момент, метнул в первую машину бутылку с горючей смесью. Она вспыхнула и остановилась. Под второй танк бойцы бросили связку гранат, но неудачно. Тогда Кульбак догнал его, сунул под гусеницу противотанковую мину, а сам метнулся в сторону и припал к земле. Мощный взрыв обдал его волной горячего воздуха. Но танк продолжал двигаться. Тогда старший политрук вскочил на танк и бросил в люк три гранаты. Уничтожив экипаж, Кульбак проник в танк, забрал два пистолета, один автомат, две сумки с обоймами патронов, сумку-планшет с картой и едва выбрался обратно: он был ранен в голову и в обе ноги. Когда Кульбака оставили силы и он рухнул на землю, к нему быстро подползли командир радиовзвода 514-го полка И. А. Стоянов и медсестра. Они унесли героя в укрытие и оказали ему первую медицинскую помощь.
- Карту... карту не забудьте передать комдиву, если что... - говорил Кульбак слабеющим голосом.
Шесть танков с их экипажами уничтожили отважные воины в этом бою, истребили десятки вражеских автоматчиков. Но и группа понесла потери. Из десяти героев этого боя четверо погибло, трое были тяжело ранены и лишь трое остались невредимыми.
Обратимся к документам тех дней. В листовках, выпускаемых политическим отделом армии, очень высоко оценивались действия воинов 172-й дивизии. В одной из них говорилось: "Слава героям! Слава вам, бойцы, командиры и политработники соединения". А фронтовая газета "За Родину!" 12 июня в статье "Так перемалывать технику и живую силу" писала: "За два дня бойцы подбили 48 немецких танков. Изумительные образцы героизма в боях за Севастополь показали бойцы, командиры и политработники этой части. 10 июня они уничтожили 28 фашистских танков, из них 18 подбили наши мужественные пехотинцы противотанковыми гранатами. Так, группой разведчиков под командой лейтенанта Мамедова уничтожено три танка, младший сержант Чирбаев и красноармеец Понагиев подбили по два танка, а младшие лейтенанты Васильев и Ермаков - по одному. Десять танков подбили артиллеристы".
11 июня было уничтожено 20 танков. 9 из них пехотинцы подбили гранатами. Исключительный героизм проявил артиллерист младший сержант И. И. Карпов. Он сам заряжал, наводил орудие и подбил три машины. Когда герой был тяжело ранен и упал, истекая кровью, на лафет орудия, оставалось еще только два снаряда.
А рядом с Карповым по танкам и пехоте вел огонь прямой наводкой наводчик орудия Н. А. Зубов. Этот артиллерист был ранен, но не покинул позицию даже тогда, когда бомба взорвалась совсем рядом и он получил еще одно тяжелое ранение{38}.
В эти тяжелые дни командованию дивизии особенно большую помощь оказывали наши ближайшие помощники - политработники, Прежде всего начальник политотдела дивизии Георгий Андреевич Шафранский, его заместитель Александр Григорьевич Нешин, помощник начальника политотдела по комсомолу Алексей Гузынин, старший инструктор политотдела З. К. Лактионов, инструктор М. В. Поляченко и многие другие.
Г. А. Шафранский - бывший ленинградский рабочий, йотом трудился в партийных и советских органах. Главным качеством Георгия Андреевича было то, что он ни одного вопроса не решал равнодушно. Деятельный и инициативный, начподив всегда старался глубоко вникнуть в существо любого дела. Шафранский любил бойцов, заботился о них, но глубоко презирал нытиков, трусливых и слабодушных людей. Сам же был человеком большой храбрости, часто бывал в самых опасных местах, многократно ходил в атаки, личным примером вдохновлял людей на подвиги.
Возглавляемый Георгием Андреевичем политотдел проводил большую работу по воспитанию людей и обеспечению боевой деятельности частей и подразделений. В условиях почти непрерывных боев, бессонных ночей политработники не могли, конечно, собирать людей для бесед или собраний, разъясняли обстановку и приказы командования непосредственно в окопах, в боевых порядках, используя для этого малейшую передышку между боями.
Они умели сердечно поговорить с бойцом, вникнуть в его душу, поддержать в нем бодрость духа, вселить в человека ненависть к врагу, увлечь его на боевые подвиги, личным примером помогали людям переносить тяготы и опасности суровой фронтовой жизни.
Не могу не сказать доброго слова о заместителе Шафранского батальонном комиссаре А. Г. Нешипе. Он принадлежал к таким людям, которые одним споим появлением в коллективе вносят в него бодрость, добрый веселый настрой. Остроумной, доброжелательной шуткой Нешин часто поднимал настроение людей, и поэтому к нему тянулись бойцы и командиры. Сам он не знал уныния, лицо его всегда было открытым и добрым. Александр Григорьевич искрение радовался чужой радости, сердцем воспринимал чужую беду, а о своей или умалчивал, или превращал все в шутку, словно с ним ничего не случилось. Так было однажды при бомбежке, когда он был засыпан землей и выкарабкался только с помощью друзей. Посмеивался: мол, временное неудобство, да и только...
Кипучую энергию и большую храбрость проявил в те самые трудные дни начальник артиллерии дивизии полковник Иван Михайлович Рупасов. Множество славных боевых дел было на его счету. Приведу лишь один пример. 10 июня, когда большая группа немецких танков ворвалась в нашу оборону и подошла непосредственно к огневым позициям второго дивизиона 134-го гаубичного артиллерийского полка, начарт, перебегая от орудия к орудию под разрывами бомб и снарядов, стойко руководил боем. И артиллеристы не подвели своего командира - подбили двадцать немецких танков.
Иван Михайлович Рупасов провоевал до последних дней обороны Севастополя удачно: не имел, как говорится, ни одной царапины. Но сразу же после этого он попал опять на трудный участок фронта - на Малую землю под Новороссийском, где продолжал так же мужественно сражаться, и дожил до радостного Дня Победы.
* * *
Немецко-фашистское командование наряду с наступлением на Севастополь проводило и блокаду города с моря, чтобы полностью лишить нас подкреплений и боеприпасов. Авиация действовала на морских коммуникациях и совершала налеты на наши корабли и транспорт даже в бухтах Севастополя. Мы теперь стали получать одну двадцатую часть боевого комплекта снарядов на орудие. Такое положение побудило командующего СОРом адмирала Ф. С. Октябрьского 11 июня запросить в штабе фронта: "Срочно вышлите боезапас Приморской армии и береговой обороне". А через день он доносил: "Положение с людьми и боезапасом на грани катастрофы".
Итак, за пять дней ожесточенного сражения на направлении главного удара враг смог вклиниться в нашу оборону только на глубину до двух километров, потеряв при этом свыше 50 процентов состава своей ударней группировки и более 150 танков. Только артиллеристами и пехотинцами 172-й дивизии было подбито и подожжено более 90 танков в истреблено более 15 тысяч фашистских солдат в офицеров. Это был настоящий подвиг воинов соединения.