6 августа, четверг.
Вечером из Мурманска приехал Саша Мамай.
9 августа, воскресенье.
Отослал еще две главы в «Юность». Всю субботу и воскресенье работал. Читал Зорина, при всех издержках, касающихся в основном тенденциозности книги, оторваться от нее не могу. Работал над четвертой главой. Для ленинских мемуаров беру факты из мемуаров его противника Мартова. Отдиктовал В.С. небольшую статью о кинорежиссере Александре Балабанове. Это после фильма «Про людей и про уродов». В Балабанове, этом прекрасном художнике, я чувствую русскую идею. А кто поддержит его еще, кроме меня?
10 августа, понедельник. Для «Труда»:
«По большому счету ни рыбалка президента, ни похороны Шнитке не явились крупными телевизионными событиями. Смерть человека — это всегда трагедия космического порядка. Смерть грандиозного музыканта — это, конечно, немыслимая утрата. Я удовлетворен, что, судя по посещению панихиды Сергеем Владиленовичем, наш премьер еще и меломан. Было интересно снова увидеть знакомые лица седых шестидесятников: Э. Климова, Ю. Любимова, сильно постаревшего Г. Рождественского, соавтора покойного композитора по опере «Жизнь с идиотом», писателя, эссеиста и скандалиста В. Ерофеева и неизменного посетителя всех значительных культурных мероприятий — от презентаций до похорон — когда-то знаменитого поэта Андрея Вознесенского. Андрей Вознесенский и шейный платок! И все же грандиозным событием недели стал повтор на ТВ-6 передачи «Акулы политпера» с другим знаменитым и ныне покойным человеком — Львом Рохлиным. Тоже невосполнимая, космическая для страны утрата. Боже мой, какой невероятной искренности и чести был человек. Как предрек свою смерть буквально за три дня до нее, как, оказывается, неизбежна она была. Идти по следам этой передачи — значит, найти его убийц. После такой передачи человек жить не мог. Вернее, герои его горьких дум и разоблачений с ним жить не могли. За слово заплачено кровью, как в былые времена.
Это, собственно, все мои конкретные наблюдения над программами телевидения. Есть еще и частность: ну, почему так значительны все политические сообщения в последних известиях по НТВ («Сегодня») и так легковесны, так улыбательны, такие подыгрывающи правительству передачи по другим каналам, и особенно по Российскому телевидению («Вести»)?»
Сегодня весь день сидел на собеседовании. Кажется, идут очень неплохие ребята. Похоже, что удастся взять семерых платных студентов на переводческое отделение.
Вечером на кусте увидел сидящими двух уже очень подросших воронят, которых еще месяц назад гоняла наша институтская собака Муза, когда те выпали из гнезда. Я, кажется, писал, как собаку отгоняла мама-ворона. Подросли и сидят на кустиках довольно важно. Ворону уже не видно, она выполнила свою функцию и занялась другими делами. Вот бы заглянуть в воронью душу.
Толя Дьяченко на всю стену во дворе намалевал огромную афишу о премьере в своем театре. Это надо зафотографировать. За субботу и воскресенье наш плотник Денис и охранник Коля покрасили полы еще в двух аудиториях. В шестой и в бывшем лингафонном кабинете. Теперь осталось несколько аудиторий на заочке. Саша отбыл на Крит, на Сантарину.
Как же я хочу побывать в этих местах!
11 августа, вторник. Целый день сижу на собеседовании. Ребята вроде ничего, но темноваты. К себе в семинар меня упросили взять двух или трех девочек только потому, что они учились у нас в лицее. Снова взяли в институт проворовавшегося по юношеской легкомысленности позапрошлый год Пашу Быкова и выгнанного в прошлом году за прогулы Мишу Вишневского. Много в этом году занимаюсь платными студентами. Их получается человек 15 на очном и человек 40 на заочном отделении.
Ездил вечером на дачу в Сопово и забрал оттуда Олега, который красил дом. Я понимаю, что этот оставшийся от брата дом будет сосать и сосать из меня деньги, но я не могу с ним расстаться. Как мне нравится второй этаж, где можно было бы сделать просторный кабинет! Как мне нравится первый этаж с огромной большой комнатой и встроенными двумя комнатками, оставшимися от строительства Юры.
Поздно вечером около двенадцати был в общежитии, здесь определенно стало чище.
Я весь в сиюминутном, в жизненном, в бытовом. А где же размышления о вечном?
12 августа, среда.
Прочел и разобрался с версткой романа о Ленине, отрывок которого публикуют в «Юности». За счет чего держится напряжение?
Правительство Москвы, как всегда, соврало, что привело все в порядок после сноса библиотеки. После ремонта потекла стена в особняке. Или это «приведенная в порядок» крыша, или через щель в стене, которую мы срочно заделывали.
13 августа, четверг.
Утром на пересадке в метро увидел парня, взасос читающего «Доктора Фаустуса» Томаса Манна, и весь день ходил под впечатлением этой сцены.
Провел консультацию по этюду. Весь день занимался хозяйством, вел диалоги с Ольгой. Надо во что бы то ни стало настоять на том, чтобы все платы от аренды шли только по перечислению. Ольга Васильевна сопротивляется любому контролю за деятельностью бухгалтерии. Скандал, в частности, возник из-за попытки взять в штат института инженера-плановика.
Снова экономический кризис в стране, но наше правительство, вместо того чтобы чинить промышленность и экономику, чинит банковскую систему в надежде, что рынок все приведет в порядок. Впервые я желаю недоброго своей стране.
С некоторым грустным злорадством все мы восприняли наступление талибов возле самых границ бывшего Союза. Прежние наши республики сразу запищали. По этому поводу смешно и не без остроумия сказал вчера Жириновский: не давать ни одного русского солдата. Пусть отбиваются яблоками, персиками, дынями, арбузами и помидорами.
Прочел верстку первой главы, написал врезку и отправил все в «Юность».
Вечером был у В.А. Пронина. Говорили о нашей старости и об учебном процессе. В.А. согласился стать научным редактором очередного номера «Вестника».
14 августа, пятница.
Утром вынул из почтового ящика «Труд». Как всегда мелкими поправками редакция — а я полагаю, что не обходится и без доблестного Вартанова — извратила мое маленькое сочинение. Поправки я внес в компьютерный текст. Ну что для них значит «шейный платок», а для подкованного читателя здесь весь Андрюша Вознесенский. «Уберите Ленина с денег…» Боже мой, как искренне в свое время он это завывал.
Вечером вместе с С.П. уехал на дачу. В.С. приедет, как всегда, в субботу. У Сережи плохое состояние. Так с ним бывает всегда, когда он много работает. Похоже, что он собирается за пару месяцев поднять всю свою диссертацию.
16 августа, воскресенье.
Много спал, дочистил четвертую главу. Сюда надо вставить пару фрагментов, и она готова. Пора приниматься за Шушенское. Читал хуррамабадские рассказы Андрея Волоса, присланные на конкурс. Еще с прошлого года я запомнил и его рассказы, и эту фамилию. Человеческие истории о распаде Союза и о человеческой распре, которая возникает на национальной основе. Насколько художественная литература сильнее публицистики. Достаточно прочесть это, чтобы правителям закричать: что же мы наделали! Все эти картины стоят у меня перед глазами. Здесь даже не скажешь о литературных поворотах — разворачивает жизнь. Я еще очень сомневаюсь, за кого мне ратовать первым номером: за Баженова или за Волоса. В воскресенье, уже после возвращения в Москву, читал «Совершенно секретно». Это свойство житейской информации — она воспринимается лишь сознанием, не сердцем, а потом не знаешь, о чем вспомнить.
По телевидению грозные признаки начинающегося финансового кризиса. Ельцин объявляет, что никакой инфляции не будет. Врет, конечно, по своему обыкновению. Все торговцы получили предупреждение, что если, дескать, попытаются взвинтить цены и воспользоваться ситуацией, то последуют кары в виде налоговых проверок, а Лужков сказал, что начнет лишать такие торговые точки лицензий. Цены, конечно, подержатся несколько дней, а потом неизбежно поползут вверх. Курс доллара, который еще совсем недавно держался в районе 6 рублей, вспух до 9, а в отдельных местах до 10. Многие банки прекратили выдачу вкладов под видом предварительной записи вкладов, и долларовых, и рублевых. Я в невеселых мыслях: от последней зарплаты в связи со скудными летними тратами осталось на институтских счетах что-то миллион или полтора.
17 августа, понедельник.
Правительство пытается сохранить хорошую мину при очень плохой игре. Для всех теперь стало ясно, что антикризисная программа — это программа за счет народа. Дума была совершенно права, когда не давала добро Кириенко и его пакету реформ.
18 августа, вторник.
Поздно вечером вместе с В.С. уехал на дачу. У меня уже не хватает здоровья вынести на работе всю неделю. Все утро занимался спасением своих денег. Сначала пошел на университетский оптовый рынок и покупал продукты, которые можно еще купить впрок. Купил массу чая, пять литров кукурузного масла, десять полукилограммовых банок с маргарином «Рама», килограммов пять рыбного филе, которое заложил в морозильник. Утром еще купил пять с лишним килограммов свинины, которую по вторникам у нас во дворе продают женщины, приезжающие в Москву торговать мясом и творогом с Украины, из Житомира. Одна из женщин жаловалась: в дороге, в тамбуре во время посадки у нее выхватили сумку с товаром. Все это на фоне недавно происходившего в Форосе 60-летия украинского вождя Кучмы. Президенты, в основном бывшие ЦКашники, съехались с подарками. На этом мои покупки не закончились — по дороге домой заехал в зоомагазин и купил собаке по 45 рублей три пакета сухого корма.
К той же теме. Сегодня днем был у меня в институте А.С. Демин, профессор, доктор, крупнейший специалист по древнерусской литературе. Он у нас совмещает на 0,75 ставки. Жаловался, что у них в Институте всемирной литературы зарплату не выдают «в связи с отсутствием финансирования со стороны РАН». Пришел занять у меня до первого числа хоть немножко денег. Дал 30 рублей. Не забыть выписать ему материальную помощь.
Днем имел отвратительный разговор с нашим студентом Гришей Петуховым. Не хочется касаться наболевшей проблемы, но опять встретился с хамством и наглостью. Писал ли я, что выставил Гришу из института, потому что он ударил доцента-физкультурника Тычинина? Потом мне все же стало жалко парня, и я дал ему доучиться на первом курсе, потому что с первого курса нельзя ни переводить, ни уходить в академичку… Можно лишь в никуда… При этом сохранил ему и общежитие. Теперь требует обратно или очного отделения, или жить в общежитии… В Свердловске, откуда он родом, нет ни работы, ни среды. Я ему долго, выхаживая вокруг памятника Герцена, объяснял свою позицию. Я даже был готов на следующее: пусть за тебя попросит Тычинин, т. е. по-настоящему наладь отношения… Они слишком гордые… В завершение всего милый Гриша сказал мне, что я веду себя с ним, как сатрап…
Написал кусочек для «Труда», но оказалось, что сделал это слишком поздно…
Днем был Илья Кириллов. Посоветовал ему поступать в аспирантуру к Минералову: влияние классики на современную литературу. Это может быть интересно.
19 августа, среда.
Подготовил две ямы под смородину, набил их навозом, теперь дело лишь за Лешкой. Он должен выкопать два куста черной смородины, которые Таня Матвеева мне подарила. Уехали вечером. Завтра тяжелый день и отъезд в Ленинград на конгресс экслибристов.
24 августа, понедельник. Для «Труда»:
«Невероятно жалко нашу всегда отзывчивую прессу: только-только она, словно мать новорожденного щеночка, облизала Сергея Владиленовича, как последовала отставка последнего. В ситуации, о которой пишут сейчас все обозреватели, для меня важны не так называемые «непредсказуемые действия нашего президента», к которым, мимоходом скажу, мы уже привыкли и не считаем за таковые. В подобных случаях хочется воскликнуть: «Положи на место спички». Известная ситуация для меня лично омерзительна другим: полным отсутствием этического начала. Боюсь, как и в случае с Черномырдиным, последний наш премьер узнал о своей отставке тоже довольно внезапно. Поставьте теперь себя на место этого человека, промоделируйте чувства его жены, недавно в качестве второй леди слетавшей с мужем в Париж, промоделируйте чувства сына, всегда гордившегося отцом. Дали расчет, как нашкодившему лакею. Это что, так можно поступить с любым? Не дает ли гарант Конституции и отец нации плохого примера? А в остальном — все хорошо, прекрасная Миткова.
Порадовала меня своей невероятной загадочностью также и передача о книгах с Леонидом Куравлевым. Я долго про себя решал, почему это наш замечательный актер не снимает очков, столь резко ломающих его имидж, и наконец догадался: Куравлев неотрывно следит за телесуфлером. А теперь я не знаю, была ли подобная передача с Олегом Анофриевым лучше или хуже, чем с Куравлевым, но тем не менее скажу: книги — та область, где важно мнение, может быть и косноязычное, но специалиста, которого не станут подозревать в том, что он проговаривает чужой текст».
27 августа, четверг.
В.С. вспомнила, что звонил какой-то гонец из Усолья: Леша, дескать, приезжает во вторник или в среду. Понедельник, вторник, среда — собеседование.
Сегодня звонил в Усолье.
29 августа, суббота.
Утром уехал домой Саша Мамай: я посидел с некоторыми правками в ленинские главы и поехал на дачу. План очень небольшой: привести в порядок, если хватит времени, дневники, пересадить два куста смородины, которые мне дала Таня Матвеева, и выкопать яму еще под один кустик. За политикой почти не слежу. В правительстве, в Думе гнусная возня. Никто не хочет настоять на своем, потому что теряют бытовые и престижные удобства, а ищут некий компромисс. Сейчас урезают полномочия президента в обмен на утверждение Черномырдина. Только наивному может показаться, что этот вальяжный и хитрый крестьянин способен что-то сделать полезное. Сделать можно, если поднимать промышленность и сельское хозяйство. Когда Черномырдин говорит, что возврата к командной экономике быть не может, а возврата к ней быть не может, потому что время продвинулось, то он в первую очередь имеет в виду, что своего личного ничего не отдаст, а не интересы родины. Президент по телевизору жалок — все время как заклинание повторяя, что он гарант и через силу утверждает, что до двухтысячного года никуда не уйдет. Чего, интересно, он сгарантировал: образование, рост популяции его нации, медицину и хлеб для всех?