День чудесный. Весь фестиваль поехал на Выру. Я чего-то замешкался, меня подбросили на машине, но что-то было не рассчитано и пришлось обратно возвращаться со школьниками, на автобусе. Это было интересно. Поговорил с водителем и экскурсоводом. Жизнь в Ленинграде трудная. Мой репертуар был обычен: куда все подевалось, а дальше — практическая экономика. Кстати, в Выре я заходил в местное сельпо — разнообразие почти такое же, как и при советской власти. В такой ситуации, конечно, стыдновато участвовать в подобных фестивалях: мы ведь, в принципе, отгорожены прозрачной золотой стеной от народа. Власти идут на это потому, что надо сохранять видимость, что живем (по меньшей мере, почти) как раньше. Иначе — народ разорвет. Зрелища обходятся значительно дешевле, чем достойная жизнь для всех.
Пока шел в гостиницу, вырисовывались и статья для «Правды», и доклад для Кореи. В последнем случае, конечно, надо начинать как писатель, а не как экономист; то есть начинать с культуры. Интересный пассаж слышал на этот счет вчера по ТВ-6. Выступал специалист по ВИЧ-инфекции. Говорил, что денег мало, чтобы даже младенцев пролечить трехразовым специальным коктейлем (по закону государство должно это делать, как и во всем мире, за свой счет), не хватает, «а тут государство, видите ли, деньги дает на культуру, а не дает на СПИД». И этот человек — кажется, Коон — по-своему прав.
Вечером был на встрече в Выре. Все участники счастливы, что их провезли по набоковским и пушкинским местам. В силу местных правил, здесь даже помнят, что в этих местах есть и усадьба Рылеева. Кормили вкусно, по западным параметрам (не хуже). По своей привычке записывать меню, привожу и это, так сказать, в русском стиле: рыба заливная, селедка под шубой с луком и свеклой, хлеб собственной выпечки, бутерброды с красной икрой, рыба красная, ассорти мясное, похлебка в горшочке, тушеное мясо с картошкой в горшочке, печеные яблоки, чай, русский фрукт банан. Из-за привезенных из С.-Петербурга цыган все прошло несколько хаотично, без стихов и нашей актерской самодеятельности. Пели только Коля Романов и Игорь. Прошлый раз очень хороша была «Офицерская дочь», но тогда Коля пел ее один.
Поговорил с вице-губернатором Ленинградской области Воронцовым, он, оказывается, читает мою публицистику. А вечером в баре какой-то пожилой актер долго рассказывал мне о моем рассказе «При свете маленького прожектора». В советское время знаменитым можно было стать почти мгновенно.
Взялся за Валентинова и сразу понял, что начну сейчас писать одну из «дополнительных» глав к «Ленину».
27 февраля, суббота.
С утра смотрели фильмы. Во время фильма-балета «Петрушки» понял и идею, которой, наверное, руководствовались первые авторы: балерина-то достается арапу. Так и все наше время постепенно пододвигает нас к власти арапа. Чародей, который руководит театром, тоже фигура неслучайная. А вот все остальные: народ, ярмарочные зазывалы и балаганные зрители — все это лишь ансамбль. Арап с мечом и чародей. Бедный Петрушка, такова твоя судьба в России.
Итак, утром — «Голос», 45-й фильм Андрея Осипова — «Коктебельский дом» Волошина, Гумилев, Черубина де Габриак (габриак — корень засохшей лозы), Булгаков, Цветаева. Сделано ловко и хорошо, хотя есть некий политический нажим: ночами приходят к поэту в дом, чтобы обыскивать и брать инакомыслящих. В фильме много того, что лежит на поверхности рассказа о Волошине. Обедали «жюрящим» коллективом. Зинаида Григорьевна рассказывала о двух молодых вгиковских людях, написавших заявку на фильм о некоем внебрачном ребенке Ленина. Настойчивость этих хорошо воспринявших конъюнктуру людей увенчалась успехом. Вроде бы иностранные спонсоры дают деньги. Сейчас на ленинскую тему, оказывается (о болезни), собирается делать фильм и Сокуров, Арабов для него дописывает сценарий. Тоже исключительно остро чувствующие время люди. Я предпочитаю пропускать то, с чем не согласен; по крайней мере, как Сокуров, я фильма о Ельцине не делал.
После обеда показали фильм Игоря Апасяна «Притяжение солнца» по повести Брэдбери «Вино из одуванчиков». К сожалению, фильм растянут, но красиво и выразительно снят, чувствуются деньги, которые в него вложены. Растянутость приобретает характер всеядности, ползучести. Все по отдельности очень хорошо. Надо бы не забыть ряд сентенций, на которых держится фильм; например, о том, что с гибелью последнего участника войны за независимость она и закончилась. Здесь много прекрасных мыслей о жизни и смерти. Но не будем забывать, что все это — придумки автора. Игорь приехал из Праги, где он был на фестивале, вусмерть пьяный, с прелестным мальчиком-актером, который у него снимался. Когда съемки о детстве этого мальчика начались, ему было 12 лет, а теперь — 20. Где же время, чтобы стать знаменитым?
«Железная пята олигархии» не имеет никакого отношения (кроме цитируемых текстов) к Джеку Лондону. Фильм скорее понравился. Очень не понравился сам Баширов: человек, для которого ничего нет, кроме него самого. Не тоталитаризм здесь обвиняется, а есть насмешка над членом партии, над диссидентом, над Крупской, над Лениным. Не все это, конечно, прочитывают. Фильм оставляет запах помойки. Надо очень точно выверить свою линию поведения на жюри.
Мэр Станислав Семенович Блинов давал торжественный ужин для ближних. Я сказал довольно умную речь о жюри, о том, что привыкли к нему, а люди в нем самодостаточные. Говорил о Клепикове, Новикове, Плаксиной, Скобцевой. Полагая, что на этом вечере мне больше ничего не надо, мою мысль никто не подхватил, и в мой адрес здесь — ни слова. Говорила еще Светличная. Она милая женщина, постится, и, я надеюсь, не из моды; но уговорам «мы в пути», «по принуждению» — поддастся довольно быстро. Актеры, которым так хорошо дается речь, которую они заучили, подчас, вставая, думают, что говорить — это их природный дар…
На вечере были, по моему настоянию, и «хохлы». Товар надо было подавать лицом.
У входа в кинотеатр стоит прилавочек с книгами издательства ленинградского Пен-клуба. Перечисляю всех авторов этого ряда, никак не внося своего тайного смысла в это перечисление: Михаил Кураев — 10 руб.; Израиль Меттер — 12 руб.; Илья Штемлер — 12 руб.; Семен Ласкин — 12 руб.; Марк Галлай — 12 руб.; Виктор Конецкий — 12 руб.; Александр Кушнер — 17 руб. Обидно только, что моя мысль справедлива.
28 февраля, воскресенье.
Звонил домой, там все не так хорошо. B. C. пошла гулять с собакой, и та ее каким-то образом толкнула; теперь у B. C. на шее гематома. Это все меня волнует и не дает по-настоящему жить.
Приехал Леша Тиматков и теперь будет заниматься ребятами. Писал ли я о том, что и последний раз застал наших мальчиков вольно отдыхающими? Вечером я вошел в кафе на четвертом этаже: ну, все, естественно, пьяны. В середине кафе на пластмассовом стуле сидит белорусский режиссер в пальто и шапке и спит. В этот момент, стоя на столе, Миша Свищев в своем черном пальто и белом шарфе, как поэт в кино, читает стихи. Чтобы освободить место мне, ребята сдвинули столы, предварительно, на стуле же, отнесли в сторонку режиссера. Режиссер не проснулся. Может быть, они праздновали свой поэтический дебют где-то в районе?
Сегодня смотрели прелестную маленькую мультипликационную картинку «Лягушка-путешественница». Здесь хорошая смесь сказки Гаршина и новых современных фраз. Мило и современно.
«Я первый тебя увидел». Детский фильм Валерия Быченкова по повести Л. Пантелеева. Все очень незамысловато, дело происходит во время финской войны. Главный герой — время, сталинское. Объективно в картине (очень жестко) показана система. Как некая существующая и привычная данность. Очень точные детали, одежда, обувь, мебель, привычки. Незамысловатость — главный ее враг. По крайней мере, Володе Вишнякову из «Правды» это все очень не нравится. А мне все это кажется значительным. Прекрасно и совершенно неузнаваемо играет Игорь Горбачев, и очень интересно — Юрий Кузнецов.
«Заман-Ай» — казахская картина по повести Сакена Жунусова: революционные годы, исход дунганов в Китай и символическое возвращение через много лет мальчика, сына героя, обратно на родину. Интересно, Жунусов написал это все до перестройки или после? Мне это было интересно только с точки зрения исторической. Какие просторы, какие огромные пространства — и это все мы отдали. Мое любопытство мне всегда мешает в оценках, делая эти оценки более снисходительными. В титрах картины стоят только казахские имена: это все выпускники ВГИКа. Значит, научили. Тем не менее в картине есть и антирусские штрихи.
1 марта, понедельник.
Утро началось с просмотра вгиковских лент. «О том, как Колька и Петька летали в Бразилию», «Ночь перед Рождеством», «Двинский чай», «Мертвое тело», «Утюг, или несколько выстрелов». Есть ленты и интересные, как, например, анимационный кукольный фильм «Ночь…» или фильм по роману С. Клычкова «Засахаренный немец» — «Двинский чай». Тем не менее я все время пытаюсь найти мотивы таких постановок, как, например, «Мертвое тело» — почти анекдот; или «Птицы без лапок» — тридцатипятиминутная адаптация пьесы Теннесси Уильямса «Орфей спускается в ад». Столько раз эту пьесу играли выдающиеся актеры! И почему наш молодой человек или девушка сразу начинают с пьесы зарубежного и модного классика? Близко лежит? Или — уже прочитанное, и можно лишь аранжировать? Кстати, чуть позже (не делай скоропалительных выводов) загадка разрешилась. Сережа Головачев заканчивал актерский, 4 года играл у Дорониной, заканчивал ВГИК. Надо было делать отрывок — сделал Уильямса; срочно надо было сделать дипломную — написал сценарий по Чехову; оказалось — слишком дорого, мастер вспомнил об отрывке из Уильямса. Денег дали мало, отрывок пришлось сократить, декорации Головачев построил своими руками. Вот и еще одна иллюстрация к теме искусства.
После обеда — два огромных фильма: казахский «Юность Жамбыла» и трехчасовой «Минувшие дни», фильм узбекский. Мои специалисты увидели и плохую режиссуру, и растянутость. Ну почему мы должны специфический кинематограф Востока судить оценками Запада? Самое интересное, что оба фильма были хорошо приняты публикой, никто не уходил. Мне было интересно. Узбекский — зная Узбекистан, его историю и географию, я все время разгадывал разные ребусы: антирусские мотивы, географию. Много для меня неизвестного было связано и с бытом. В казахском фильме я все время помнил, что это Джамбул. Интересна была разница с каноническим обликом советского поэта и новым мифом. Кино много открыло из действительной правды: и само состязание акынов, и аристократические претензии постановщиков на родословную поэта-орденоносца. Хороша сцена родов во время зимней кочевки. Меня всегда интересует технология жизни.
Вечером долго сидел в баре вместе с Симакиным и Сашей, был Вадим Потемкин. Последний жал на меня с Башировым и рассказывал о книге «Неизвестный Петербург» — это какие-то петербургские гомосексуальные связи. Я все больше и больше склоняюсь обменять Баширова на нормальных людей, которым надо помочь и которых надо порадовать. В качестве маневра можно разбить три главных приза на пять. Все становится интересным. Интеллигенцию захватила волна разговоров о национал-большевиках. Но все хотят быть интеллигентными.
2 марта, вторник.
Уже второй день я болею: простудился, не высыпаюсь, из носа течет. Правда, отчаянное чихание — это признак перелома. Дай Бог. Но это моя жизнь: через силу.
Утром смотрели последние остатки и (уже за обедом) схлестнулись. Здесь две точки зрения, одна — Юрия Николаевича Клепикова, человека, конечно, большого вкуса, но проповедующего либеральные ценности. Это демократическое крыло отличалось безразличием к таким понятиям, как Родина, ценности Отечества, объективность исторического процесса. Юрий Николаевич безоговорочно требовал признания лидером фестиваля Баширова. Но здесь показали фильм Грымова «Муму» с его удивительной стилистикой и добрым взглядом на русского человека, и я решил сопротивляться. Фильм Грымова, может быть, и не сильнее Баширова, ибо зло всегда показывать проще, — но ёмче, бескорыстнее. Я понимал всю убогость «Железной пяты», но противопоставить ей было практически нечего. Клепиков — это демократия в действии и, конечно, огромный личный эгоизм. Если вы не согласны со мною, я оставляю за собой право на пресс-конференции высказать свое особое мнение. Мне приходилось думать о фестивале. Интересную мысль высказал директор «Ленфильма». Воспиталось целое поколение художников, ориентирующихся на узкопартийные вкусы критики. Уже при голосовании большинство почти на любые предложения находило какие-то возражения. Все, в общем, в белых фраках, а брызги — на меня. Естественно, при голосовании Новиков уклончиво воздерживался. У Зинаиды Григорьевны свои резоны, чтобы и не очень не любить Грымова, и косвенно поддерживать Баширова. Она, по ее невольному признанию, продает права «Олигархии» ТВ. Решили так: Гран-при «Гранатовый браслет» не присуждать. Вопреки обещанию, данному Сереже Кондратьеву, я разбил его деньги на две части. По собранию сочинений и по 2,5 тысячи долларов Грымову и Баширову. Баширов получает премию еще и как актер. Но Максакова, барыня из «Муму», тоже получает премию. Интересно, что другого актера на номинацию «Лучшая мужская роль» мы не нашли. Половина жюри хотела дать эту премию Горбачеву (он играл в детском фильме «Я увидел ее первый») — тут Юрий Николаевич стал говорить о маразме, о мерзавце. И это повторялось после любого нового предложения. Я высказал мысль, что, появись сегодня у нас на фестивале «Судьба человека» Бондарчука, то Клепиков заявил бы, что Шолохов плохой писатель, а Бондарчук плохой актер. Судя по бурной реакции Юрия Николаевича, я оказался прав. Потом мы, конечно, помирились; но я думаю, что победа Юрия Николаевича — это поражение. Я уступил ему как слабому.
3 марта, среда.
Только что закончилась церемония закрытия. На прием я не пошел. Федя сказал, что собирается выехать в Москву сегодня же ночью. Нет, определенно, он просто молодец. Вот наши-то литинститутские ребята будут разочарованы! Они-то собирались как следует гульнуть на приеме, а потом еще колобродить по номерам всю ночь. Кем я доволен, так это нашими ребятами. Их выход на закрытии был одним из лучших. Они вытащили гигантскую трапецию с приделанными к ней крыльями-веслами. Все по очереди гребли и читали стихи. Стихи как труд на галерах. Но и взмах крыла Пегаса. Но главное — стоицизм в самой жизни. Надо постоянно делать усилия. На закрытии хорош со своими мимическими этюдами был еще Сережа Головачёв. Чудо как артистичен и талантлив. И картина у него была хорошая. Слишком много в России талантливых людей, поэтому и без работы сегодня. Своим поведением и решением жюри я недоволен. Мы стали работать против того, что собирались защищать. Против литературы. В этом виновата в первую очередь организация дела. Почему «Железная пята» попала в конкурс? Фильм не имеет никакого отношения к литературе. Только потому, что Дима Савельев дружит с Башировым, а Светлана Хохрякова строит из себя прогрессистку. Но из-за этого акценты смазываются. Мы совершенно не отметили картины, которые были бы отмечены, если бы общая диспозиция была другой. Вот он, тоталитаризм демократии.
Я в ужасе от того, что мне предстоит до 16 марта когда я улетаю в Корею. Защита, где у меня защищаются четверо, семинар и доклад на тему «Куда идет Россия?» Ленин опять стоит. Правда, я думаю браться за «окружение». Уже прочел книжку о «запечатанном вагоне».
5 марта, пятница.
Позвонил, а потом зашел на работу, мой племянник Валера. Его произвели в полковники, он просит 500 рублей — надо отметить это с генералитетом, а денег нет. А также он просит на один денек какой-нибудь мой костюм, потому что, кроме форменного кителя и свитера с джинсами, в которых он ходит мыть и сторожить машины, у него ничего нет. В костюме ректора его племянник будет на торжественном банкете по поводу производства его в полковники. Дожила русская армия. Не пишу о закрытии фестиваля, чтобы не переживать все заново еще раз.
7 марта, воскресенье.
Все дни после приезда из Ленинграда я живу под гнетом очень плохого самочувствия B. C. Каждый день у нее температура скачет до 40–41, ее тошнит. Врачи здесь ничем не помогут, так развивается ее болезнь. Мне стыдно быть еще внешне здоровым и молодым. Подавая ей питье и поддерживая под голову, я вижу, как постарело ее лицо. Теперь оно старше лица моей мамы, когда она умирала. Не дай Бог мне остаться одному. У меня все время навертываются на глаза слезы. Почему же в таких муках живет человек? У меня никогда бы не хватило стойкости, чтобы вытерпеть то, что терпит она.
9 марта, вторник.
Все утро диктовал рецензии на дипломные работы пятикурсников. Я выбрал свободно-раскованную и объективистскую манеру, свойственную в институте, пожалуй, только мне. Рецензии получились разнообразными и индивидуальными.
У Леши Тиматкова родился мальчик. Будут называть его Егором. Это те радости жизни, которых я лишен. У B. C. температура, она еле спустилась утром, чтобы сесть в машину.
Вечером состоялся семинар. Обсуждали Ксению Королеву. Пишет она хорошо, но хорошо по-журналистски, нет в ее милых этюдах и рассказиках влажного дыхания жизни. Во время семинара заставил ребят подыскивать эпитет в строке Пушкина «Так выпьем же за…………. союз, связующий Моцарта и Сальери». Называли все, кроме того, что надо — «сладостный». И как от этого правильного эпитета возвышается и переосмысляется фраза! Все искусство именно здесь.
10 марта, среда.
Наконец-то я разделался со своим пятым курсом. Состоялась защита у последних моих четверых учеников. Лена Нестерина и Света Пономарева защитились с отличием, а Оля Лифинцева и Катя Володькина — «успешно». Я очень волновался за результаты, особенно за работу Кати.
Домой подвозил Андрея Михайловича Туркова, говорили о потере обществом интереса к литературе. И ему неинтересно читать толстые журналы, и мне.
11 марта, четверг.
Я нахожусь в невероятных распрях с нашим арендатором Мишей Ф. Миша возглавляет отдел продаж квартир. Все началось с того, что я обнаружил — отдел продаж уже два месяца не платит. Практически, мне все здесь понятно. Никто не хочет платить из прибыли, а чтобы списать на затраты, надо зарегистрировать договор аренды в Москомимуществе или в Госкомимуществе. Но последнее почти невероятно, потому что все наши попытки и попытки арендаторов зарегистрировать наш договор с фирмой Ш. оканчивались неудачей. Никто этим заниматься не хочет. Ф., по слухам, хочет тихо слинять. Я не хочу обострять с ним отношения. Бодрый Володя Харлов сегодня принес слух, что не платящий аренду Миша купил себе новую машину немыслимой красоты и цены.
В три часа состоялся Ученый совет. Все было довольно буднично. Ю. И. Минералов, как всегда, завел какую-то мелкую склоку, а потом вдруг сделал небольшое, но очень содержательное сообщение о друге Пушкина Одоевском. Как все соединяется в одном человеке!
У B. C. температура стала нормальной. Но в больнице ей сделали рентген и обнаружили в легких остаточные явления после воспаления легких. Слава Богу, что ничего худшего.
По телевизору выступал Явлинский, которого принял президент. Судя по всему, президент опять опасается за свою власть и начинает шурудить. Явлинский сказал, что за год реальные доходы населения упали до 30 %. Единственно бесспорное о чем говорил Явлинский, — необходимы общественные работы. Дальше все — слова и слова. Что в нашей стране невозможно что-либо сделать с той системой собственности и хозяйствования, которая предложена нынешним режимом. Не деньги что-то делают в этом мире, а труд.
Получил очередной номер «Юности» с четвертой главой. Они дали там отзывы из Интернета. Само по себе это создает какой-то особый фон. Но главу эту я недолюбливаю, она кажется мне скучной.
По ТВ выступал Никита Михалков, которого ребята Лимонова (так, по крайней мере, говорят) забросали куриными яйцами. Уж коли ты выбрал публичную профессию, так держись… Я удивительно чувствую каждое движение Никиты Михалкова как рассчитанное. Но так оно, наверное, и есть. Вспоминается давнишняя фраза Михалкова-старшего о сыне как о президенте: «А что, разве был бы плох?». Значит, в семье этот вариант был сконструирован давно.
12 марта, пятница
Всю ночь думал и перехожу к боевым действиям. Коли Миша говорит, что у нас с ним нет договора, то, значит, договор отсутствует и на право стоянки его автомобилей. А посему говорю Леше Тиматкову, чтобы он отдал приказание закрыть проезд во двор для всех машин.