Вечером состоялась церемония вручения призов и прием. Я сумел сказать несколько слов, которые вызвали аплодисменты. Моя мысль была не нова, о государстве, которое бросает своих граждан. Во время церемонии зачитали приветствие В.В. Путина. Меня радует, что наш президент (или будущий президент) поддерживает все начинания, которые и мне кажутся дельными. Вот, думаю я, маленький самодеятельный фестивальчик превратился в культурное мероприятие совершенно определенного направления и четкой ориентации. В определении этой ориентации необходимо слово «народный».
4 марта, суббота. Приехал, уборка, В.С. уехала в больницу. Стирка белья, мытье кухни. Приехала еле живая. Голова у меня кружится, из носа течет, куда-то задевалась одна работа о Ленине. Завтра утром пойду в баню. Саша Великодный очень удачно справлялся без меня — аккуратно гулял с собакой. Пришел С.П. рассказывал, как ездил в Видное.
7 марта, вторник. Была Ольга Васильевна со старой песней, что она святая, бухгалтер идеальный, деньги внесены в кассу по другому ордеру, а почему они были внесены по ведомостям курсов Н.А. Бонк и почему надо было это делать, она не знает. Тем не менее, ничего не могу с собой поделать, и, несмотря ни на что, она продолжает мне нравится. В разговоре я прямо высказал ей, что подозреваю ее в «наезде». Она тут же и готово отпарировала, что сдал меня Дмитрий Николаевич, тут же отправив бандитов ко мне. Я промолчал о том, как она купилась на телефон ФСБэшников, который я ей дал. Ребята мне точно сказали, что по этому телефону никто к ним не звонил и «стрелку» не назначал. Отчетливо я помню и другие детали, которые свидетельствуют против нашей милой Олечки. Ну, да Бог с ней. О.В. попросила у меня также ссуду в 20–30 тысяч рублей, «на жизнь». Я не очень верю в нищету, в которой она живет, думаю, что, скорее, здесь стремление сыграть на беспроцентной ссуде и повышении курса доллара.
Вечером был в театре Калягина «Эт сетера» на представлении «Лица» по Чехову. Как мне надоел Чехов на театре! Это даже не любовь зрителя к Чехову, а простая лень завлитов и руководителей театров что-либо читать новое. Вспомнил «Театральный роман» Булгакова: а зачем надо писать новые пьесы? Пять известных рассказов Чехова. Сыграно неровно. Иногда или сам Калягин или его партнер форсируют образ.
Прочитал книжку, которую по моей просьбе подарила мне Олеся Николаева. Честно говоря, ожидал скорее отрицательного удовольствия в духе ее довольно многозначительных речений. Меня всегда смущала ее преподавательская практика, со слишком необязательными и приблизительными требованиями. Но книжка оказалась классная. Это разговор о постмодернизме в разрезе христианства, и здесь довольно точно вскрыта антигуманная и вторичная сущность этого направления, подмена веры — ну, не рискну сказать «в Бога», но во что-то святое, чему всегда поклонялась литература, верой в какие-то мелкие плюралистические божества. У нас — один труд, одна совесть, одна этика, это те права, которые христианская религия, в первую очередь, отвоевала для человека у разума и природы.
В книжке много дополнительного материала, интересных исследований, я даже полагаю, что Олеся Александровна по ней может защищаться. Не смутило меня и благословение книжки Патриархом, хотя сначала могло показаться, что и это «блатная», «общественная» часть связей Николаевой.
У меня поменялась психология, т. е. практически я начал жить, как когда-то мне рекомендовала моя бабушка — не думай о завтрашнем дне, Бог даст. Это, в основном, относится к жизни истинной. Я всегда чрезвычайно нервничал, если реально не мог представить себе — чем заплачу через месяц зарплату, если в январе уже не высчитаю отпускные на июль и август. Но сейчас это становится невозможным. Остро чувствуется отсутствие денег не только у населения, но и у предпринимателей. Практически уже несколько месяцев не платят арендаторы-угольщики, расторгнут договор с магазином. Институту давно не платит Шапиро. Я все время пытаюсь устроить с ним хотя бы какой-нибудь бартер. Недавно привез бумагу для ксерокса, которую он выменял на какое-то свое вино, и на этом прекратилось все. К счастью, пока оплатил телефон вплоть до февраля. Наше платное обучение также не в полном порядке: одни ребята расторгают договор, другие требуют скидку. До 30 %, разрешенных законом, я даю. Вывозит все ведомство Толкачева. Репутация, которую мы нарабатывали за последние 8 лет, начала действовать. Есть два потока: ирландский и корейский. Сейчас, может быть, возникнут некие тайванский и китайский проекты.
Тем не менее эта проблема заставляет меня дергаться, отсюда плохо со здоровьем. Я грешу на аллергию, на простуду, но заметил, что все ухудшается, как только я понервничаю.
В политике некая зыбь перед выборами президента. Мне иногда кажется, что большинство кандидатов в президенты затеяли свою заранее проигранную кампанию, чтобы просто поудачнее сдаться Путину. Нашего президента окружает все та же тусовка искусства. Мне иногда кажется: Марк Анатольевич Захаров сожалеет, что у него нет второго партбилета, который он мог бы сжечь. Вообще тоска и сумерки.
Сегодня у нас семинар, разбираем Пашу, который невероятно вырос за два года. Я отчетливо сознаю, что это не только мои усилия, но, тем не менее.
На 8 Марта мы всем нашим женщинам выдали по тысяче рублей.
8 марта, среда. Спокойно и тихо прошел этот несчастный и нелепый праздник.
Вечером звонил Илья Кириллов. Поговорили с ним о судьбе его товарищей — выпускников литинститута. Любопытно, что именно ребята, заканчивавшие институт с особыми претензиями, отошли потихоньку от литературы. Назаретян живет на компьютерно-програмном бизнесе, Грачев держит какой-то киоск с дисками, Арсений Конецкий развелся с Мариной Ровнер, и имя его в прессе не встречается. Олег Коростылев, с которым Марина была дружна, сейчас работает ответственным секретарем журнала «ХL». Олег ушел из института, где преподавал, в коммерческое дело. Перед этим институт оплачивал какие-то счета из больницы за лечение его артритов. Марина вышла замуж за владельца какого-то крупного частного сыскного агентства, и теперь главный редактор того самого журнала, куда ее привел Олег Коростылев, Виталий Амутных ничего не пишет и занялся телевидением, один несчастный Илья Кириллов, «пасынок природы», сочиняет свои упорные статьи в «Завтра литературы».
9 марта, четверг. Состоялось заседание государственной комиссии по защите дипломов. Поэзия: Лисковая О., Марголина И, Полубота А, Серединцева Е. и Федя Черепанов. Федя получил отлично, Полубота свои твердые «успешно», а девочки были невероятно слабы. Девочек представляла Олеся Николаева. Можно было бы упрекать и ее, но Марголина и Лисковая это «отходы» от семинара Ю.П. Кузнецова. Тем не менее я не утерпел и, выступая по поводу диплома своего ученика Юры Роговцева съязвил, что наши защиты похожи на выступление Дэвида Копперфильда или другого какого-то мага. Какую-нибудь гадость маг накрывает своей шляпой, и под шляпой оказывается цветок. Тем не менее никто, кроме Цибина и Кузнецова, не дает нашим студентам твердой поэтической школы. Теперь я возлагаю особые надежды на Лешу Тиматкова. Сегодня он очень точно и непримиримо выступил как рецензент по поводу диплома Оксаны Лисковой. Вот цитаты из Леши, который еще так недавно был нашим студентом. Как хорошо я помню милого хипповатого мальчика с ленточкой на лбу, который пришел проситься у меня перевести его с заочного на очное отделение. «Истинная поэтическая речь всегда поляризована, она, как прут средневекового золотоискателя, сама тянет автора к тому месту, где лежит клад. В стихах О. Лисковой я не чувствую этой намагниченности. Силового поля, которое одно только способно обеспечить единство художественного мира». И вторая цитата, еще более жесткая: «Если с неуверенностью в нашу рефлектирующую эпоху бороться действительно трудно, то формой за пять лет учебы в Литературном институте можно было овладеть». Мне очень нравится, что идет новое «негибкое» поколение.
Особый эпизод — защита Юры Роговцева. К счастью, я давно приучил себя к предательству учеников. Я сочинил довольно точную, как мне кажется, и объективную рецензию-представление. Из недостатков указал на крайний субъективизм и вследствие этого неумение структуризировать тексты. В общем, Юра меня не послушал и сдал огромную работу, в которой прекрасные куски перемежались с невнятицей.
Самое любопытное, что С.Р. Федякин повторил все мои доводы по общей организации повести Юры. В конце защиты, когда соискателю предоставляют слово, Юра вспомнил мне все, а особенно то место в моей статье, когда я представлял его рассказы в «Домашнем чтении». Там я рассказывал, что взял его в институт практически из жалости. И это действительно было так, потому что я не имел права брать абитуриента с Украины. Потом я его перевел на очное отделение, потом он попросил отдельную комнату, привезя справку из психдиспансера. Во всей его путаной речи было стремление во что бы то ни стало уязвить меня. Но я его, бедного, понимаю.
Днем занимался организацией ломоносовской конференции и бумагами. В Москве метель, зима компенсирует упущенное. По телевидению передают о взрыве самолета ЯК-40 в Шереметьеве. На его борту погиб Артем Боровик. В прессе поднялся невероятный шум. Потому что предполагается теракт. Показали плачущую мать Артема и отца, Генриха Боровика. Почему-то мне не жаль этих людей, т. е. нет особой человеческой жалости, но есть понимание катастрофичности для отца и матери этой утраты и сочувствие. Богатые гибнут в наше время первые. Генрих Аевизерович заплатил за ранний старт сына, за те возможности, которые не имели его сверстники. Возможности рождали чувство исключительности. Помню еще совсем молодого Артема, которого отправили служить в американские войска. Его прекрасные статьи, отзыв Грехама Грина об одаренности этого мальчика. Где здесь одаренность, а где мощная подпитка клана. Жаль. Я плавал с ним в бассейне «Москва», на месте которого сейчас храм Христа Спасителя. А в общем, конечно, лучше бы ничего подобного не происходило.
Несколько выписок из архивных дел. Я использую свое служебное положение в личных целях. Эти документы потом надо будет разнести по соответствующим местам.
Пелевин В.О., 2 курс, контрольная работа по политической истории XX века.
Тема: «XXVII съезд о дальнейшей демократизации общества». 25.02.90 г.
Впечатление от работы такое, что писалась она лет пять тому назад, автор мыслит устаревшими категориями, как будто и не было пяти лет перестройки.
Характеристика |
на студ. 2-го к. з. отд. Пелевина В.О.
В рассказах Виктора Пелевина — достоверность житейских наблюдений, иногда утрированных. В последнем рассказе — попытка «сюрреалистического» повествования (о том, как наступает смерть). Еще пока — авторские поиски, идущие скорее от отвлеченного «философствования», нежели от подлинности внутреннего, духовного опыта.
Руководитель семинара М. Лобанов, март 90 г.
Новиков М., 4 курс, контрольная работа по истории русской критики на тему «Учение В.И. Ленина о партийности литературы.
Ваше неравнодушие, ваше стремление размышлять, а не повторять, разумеется, вызывают сочувствие, но перечитайте свою работу, благо, она крохотна: в ней больше суммирования уже высказывавшегося, а не конкретно исторического анализа. Кажется, Вы сели за машинку раньше, чем обдумали то, о чем хотите сказать.
Характеристика на студ. 2-го курса з. отд. Новикова М.С.
Путь Михаила Новикова от фантастических рассказов, с которыми он поступал в Литинститут, к реалистическим несколько затянулся, он мог бы писать больше. Отчасти это можно объяснить тем, что он увлекается критикой /показывал мне свою статью/. Сейчас М. Новиков работает над новыми рассказами, в которых должно с большей четкостью, чем до этого, определиться направление его литературных интересов, само качество прозы /до этого «реалистические» рассказы его были удачнее «фантастических»/.
Руководитель семинара М. Лобанов. Март 1965 г.
Николай Шмелев, газета «Труд» № 45:
«Начнем с того, что оборонительные расходы, которые фактически задушили СССР, сократились примерно в пять раз. Расходы на здравоохранение, образование, науку уменьшились в десять раз. Заработная плата в России упала приблизительно в два, а с августа 98-го — в три раза. Пенсии сократились в пять-шесть раз. При этом налоговая нагрузка на предприятия выросла в среднем в два раза по сравнению с советским временем. Кроме того, мы перестали содержать 14 советских республик, субсидии которым ежегодно составляли порядка 50 миллиардов долларов. Плюс 20–25 миллиардов долларов в год мы вколачивали в страны СЭВ и страны третьего мира — бесплатными поставками, льготными ценами на нефть, газ… Это колоссальные деньги. А сегодня весь российский бюджет — 20–30 миллиардов долларов».
12 марта, воскресенье. У меня ощущение, что мало работаю над дневником. Правда, вечер пятницы и субботу сидел над версткой журнала «Проза», где у меня идет половина материала. К сожалению, в редакции не сделали никаких замечаний, а вычистить рукопись сам я не смог. Боюсь, что редакция понадеялась на меня больше, чем это следовало бы делать. Этот журнал очень лихо издает Володя Крымский. Я заглянул в другие тексты, много интересного, хотя на первый взгляд кажется, что облегчено. Но читающий, проходя через усложнения, вплавляется в более четкие и трудные тексты. Кажется, в журнале будет хорош роман какого-то неизвестного мне молодого парня. В романе действуют ангелы.
С моей публикацией в «Нашем современнике» что-то застопорилось. Я говорил об этом в пятницу в институте со Станиславом Юрьевичем Куняевым. Он также сказал мне, что я напрасно умягчаю в верстке еврейскую тему. Объяснять, что деталей больше, чем диктует хороший вкус, бесполезно. Здесь правота не одного дня дневника. А общей картины. Задержка с публикацией, видимо, связана с обилием других обязательств. Мои дневники не защищены ни связями, ни экстренной ситуацией, в них только мой заблуждающийся голос. Я тихо делаю ставку на книгу — «Дневник ректора».
По словам С.Ю. я понял, что наш патриотический клан обеспокоен присуждением В.Г. Распутину премии Солженицына. Это как бы выводит Распутина из публицистическо-патриотического оборота. Журнал поставлен в трудное положение: Распутина надо поздравить публично. У журнала возникло желание поздравить сам присуждающий премию фонд с проявленной смелостью. Воевать и воевать. Я посоветовал все-таки не обращать внимания на внутренние распри и поздравить как надо. Пора, ребятки, смириться, с тем, что рожей, талантом и образованностью не вышли. Да и к чему эта подпольная война?
С удовольствием, а иногда и с упоением читаю книгу В. Гусева. Все на редкость толково и спето своим голосом.
14 марта, вторник. Записываю театральные впечатления, а вдобавок ко всему и сегодня иду в театр. У К. Райкина премьера по пьесе Мердок. Это моя старая привязанность, да и Сергей Петрович просил. Мои театральные впечатления чисты от корысти и мелкости, потому что по обыкновению хожу бесплатно и сижу близко. Из-за плотности этих «хождений» невольно возникает идея сравнений. И здесь из последнего и более дальнего я, конечно, не пропущу «Без вины виноватые» А. Островского в театре у Т.В. Дорониной. Это уже второй спектакль, премьера состоялась 8-го. Шел, уже зная, на что, потому что в субботу прочел в «Коммерсанте» уничижительную рецензию. Этому можно и не удивляться, это просто другая точка отсчета без взгляда на другую. Широта восприятия подразумевает культуру. Спектакль у Дорониной, как всегда вызывает много раздумий. Во-первых, хорошего спектакля и не может быть без хорошей пьесы. Любые просто театральные действия, не снабженные глубоким словом, — это лишь быстро выветривающиеся сны, лишь настоящая драматургия захватывает человека до подсознания. Хорошая, мощная пьеса проходит, если все гладко, нет особых накладок, если за актеров, за качество их игры не стыдно. Вот почему, наверное, театры предпочитают устоявшийся репертуар. Во-вторых, идет уже собственно театр, актеры, декорации. Это тоже держит, увлекает, вызывает волнение. В рецензии «Коммерсанта», как обычно, нападки на режиссуру и статуарность Дорониной. Но разве не растворяется актер в приеме? Я не мог здесь разделить спектакль и режиссуру. Если и были «приемы», то они немудрящие. Но вот любимая моя «гудящая» атмосфера на этом спектакле была. Доронину часто упрекают в том, что она отыгрывает уже нажитое с другими режиссерами. Нажить этот внутренний магнетизм огромной личности ни с кем невозможно. Он или есть или отсутствует. С поразительным вниманием четыре с лишним часа зал внимал — другого слова я не подберу, — жизням по времени давно истлевших людей. Вот тебе и режиссура! В этом смысле спектакль почти модернистский по своей простоте и следованию МХАТовской правде. Никаких приемов и подделок под правду. Декорация рисованная, интерьер достаточно условный, костюм театральный, в котором никто и никогда по городу не ходил. Но какое от всего этого огромное удовольствие. Опять поймал себя на том. что думаю, сколь многим Чехов попользовался у Островского. Какая неслыханная простота в слове и обязательно история. Как же мне надоел в театре Чехов и его «интеллигентность», которую наша ублюдочная интеллигенция из-за недостатка чего-либо путного в себе несет, как знамя.
На следующий день был в театре на Бронной на спектакле Сергея Житинкина о Нежинском. Это тоже все занятно, интересно, местами условно глубоко. Но почему-то все это меня не затрагивает. Хорош Вавилов и Домогаров. Я люблю балет, все знаю о Нежинском и их отношениях с Дягилевым, но что-то в пьесе оказалось тематически непрописанным. Я бы сказал, что Житинкин каким-то образом сумел преодолеть недостатки пьесы. Я еще никогда не видел такого большого количества исторических лиц на одной сцене: Бакст, Кокто, Стравинский, Дягилев, Фокин. Нижинский.
На семинаре обсуждали Светлану Г… Много говорил о стилистике, а перед этим рассказывал о двух спектаклях, которые я посмотрел за воскресенье и понедельник. Только двое из всего семинара слышали фамилию Дягилева, двое — Кокто и человек пять-шесть слыхали о Стравинском.
Потом я поехал в райкинский театр на премьеру спектакля по пьесе А. Мердок «Слуги, снег». И опять, несмотря на высокие цены, театр был полон. Может быть, — вернее, в том числе — это зависит от того, что все почувствовали, что телевидение окончательно мертво и потянулись к чему-то живому. Эта единственная пьеса недавно скончавшейся английской писательницы — прекрасный путеводитель по всем ее профессорским романам. Новых особенно мыслей нет, пьеса растянута, но, как иллюстрация к сегодня, любопытно: стоящий на коленях и требующий власти народ, либерал, желающий устроить парламент слуг и не желающий поступиться властью. Хороша и картинка: этот же либерал, в своем поместье, «по необходимости» пользующийся правом первой ночи. Воистину влияние писателей на публику бессмертно.
Встретил в театре В. Маканина с женой. Поговорили без сердечности. Чего ему не хватает?
В театре холодно: из-за аварии отключено отопление.
Поздно вечером по РТР шла передача, посвященная 70-летию Егора Яковлева. Участвовал весь совершенно определенный политический бомонд: Юр. Любимов, В. Молчанов, Каданников, В. Славкин, Ю. Гусман, Л. Дуров и даже М.С. Горбачев. Как быстро оперился после трагической смерти жены! Все это политические единомышленники и люди близкого к Яковлеву возраста. Вся ситуация показалась мне достаточно нескромной. Кто такой Яковлев, чтобы устраивать из его частного юбилея общенациональный праздник? Это в тот момент, когда гибнут тысячи людей в стране. Кто такой Яковлев, когда почти от голода погибают его сверстники, проработавшие весь свой век у станков и в поле? Разрушитель их обеспеченной старости? Я полагаю, что мы, старики, не умеем взглянуть на себя, на свои вторичные лица и все жмемся к живительной телекамере. Я-то уже начал себя стесняться.
ФСБ взяло и уже перевезло в Москву Салмана Радуева. Чего это он стал такой легкодоступный? Опять по ТВ показали похороны псковских десантников. Служил патриарх, на службе присутствовал Путин. Его предвыборная кампания режиссируется прекрасно.
16 марта, четверг. Звонил А.С. Вартанов, постоянный редактор телевизионной странички из «Труда». Жаловался, что без меня в его страничке не хватает перца. «Конечно, в редакции иногда не понимают, о чем вы пишете, но когда понимают…». Обещал в субботу что-нибудь сделать.
Наши мальчики и девочки довольно быстро ассимилируются в Москве, когда приезжают. И не имеют никаких моральных обязательств. Когда им представляется возможность зацепиться здесь поплотнее. Валера Беляров, наш заочник, которого я устроил в Москве у нас в институте охранником, привез в столицу жену и ребенка. У них в провинциальном городе нет ни работы, ни возможности жить. Он сам работал охранником в банке. Жена, молодая красивая женщина, очень хорошо работала в общежитии горничной сразу на двух ставках. Мы ему дали комнату в общежитии иностранцев на З-м этаже. Но вот теперь жена вдруг устраивается, еще не проработав и полгода, в рекламное агентство. Что же, будет теперь жить по коммерческой цене!
В институте в четверг прочли лекцию по авторству Шекспира. Все достаточно убедительно и даже романтично — драматург — сводный брат и племянник Елизаветы, его авторство — «государственная тайна» королевства, Шекспир — «живой псевдоним», Бен Джонс — агент английской разведки. Конечно, ничего от этого не изменится, в авторах будет состоять все тот же миф о Шекспире. Но многое в драматургии Шекспира стало понятнее. Автор лекции очень верно подметил: надо признаться в том, что мы имеем дело с гениальным трагиком, плохим комедиографом, с вымученными ухмылками и средним поэтом — «Лукреция», «Венера и Адонис». Студентов мы отпустили с плановой лекции. Чтобы они послушали что-то сенсационное. Но в зале сидел ректор, декан и пять студенток.
Вечером ездил с С.П. и Барбарой на спектакль в театр А. Вилькина «Вишневый сад». Это два действия по Ионеско и Беккету. В этом и заключается единственный смысл нашего времени: за четыре дня я смотрю четвертый — и такие разные — спектакли. И ничего от этого не меняется. Опять спектакль превосходный. Мне иногда кажется, что Вилькин довольно крепко дописывает именитых авторов. В этом семейном предприятии очень хорошо играет и дочь, и мать О.А. Широкова. Обидно, что я приехал без цветов. Зал, как и на предыдущих спектаклях, полон. Я связываю это с постоянным враньем телевидения и усталостью от него.
Снился Сережа Кондратов. Надо ему позвонить, как он там? В «СК новости» написали, что «издательство «Терра» на этот раз не сопроводило Главный приз фестиваля денежным поощрением». Все помнят интеллигенты, когда дело касается денег.