16 октября, понедельник. Целая история возникла с моим абонементом в бассейн. Он лежал в кармане рубашки, рубашка оказалась выстиранной. От абонемента осталась картонка, на которой четко выбит номер абонемента. В институте есть бумаги, что деньги мы переводили. Но дубликата в бассейне не выдали. Новый паспорт выдают, новые дипломы выдают. Мне интересно посмотреть на директора. Я понимаю, как эти люди разбогатели, владея таким имуществом. Не оставить бы, отослать хотя бы в общество потребителей. Если не удастся вернуть свое, то хотя бы в рамках существующей демагогии, потрепать персонажам нервы.
17 октября, вторник. Утром ехал на машине на семинар. Через всю улицу висит желтый плакат: «Новый фитнес-центр на Остоженке». Здесь же указан и адрес: «Остоженка, 25». Оглядываюсь по сторонам: ба! да это же адрес знаменитой певческой академии Галины Вишневской. Припоминаю, об этой академии была статья в «Труде», и я какие-то цитаты вносил в дневник. Не может академия выжить, на имеющиеся благотворительные средства? Или же так далеко глядела наша знаменитая музыкальна чета!
На семинаре обсудили «маленький роман» Ильи Балакина. «Зе бест» — лучший. Как всегда у Ильи, это очень доброе произведение, оно вне политики, сегодняшний парень, музыка, его друзья, любовь на уровне симпатии и прочее. Чуть пересолено с подробностями, но роман получился. Семинар отнесся к произведению сдержанно, но скорее это от скрытой зависти перед крупной формой. Илюше удалось.
Вечером у хлебного ларька, когда я стоял с собакой, за мной встала девушка, тоже с сукой, но маленькой злобно-убийственной породы. Суки обе немедленно припали к земле, и я отчетливо представил, какая бы здесь разразилась драка. Девушка даже расстроилась и что драка не состоялась, и от моего замечания, ты что, дескать, не видишь? Не хочет она что-либо видеть. Возникла, наверное, неправедная мысль, что человечество опять превращается в первобытное стадо, но только стадо в прекрасной одежде, вооруженное компьютерами, автомашинами и всеми достижениями цивилизации.
Б.А.Березовского опять вызвали в прокуратуру по делу об «Аэрофлоте» в качестве свидетеля. Да кто же такой Березовский, чтобы так много им занималось наше телевидение. Ну, объявите, наконец, сумму его богатств и все всем станет ясно.
Вроде бы в египетском Шарм аль Шейхе состоялось подписание между иудеями и палестинцами соглашения о перемирии. Присутствовал Клинтон, и это соглашение считается личной удачей американского президента. Но все ли можно сделать только росчерком пера лидера. Мне кажется, что это уже народное восстание и остановить его будет трудно.
18 октября, среда. Уже вторую неделю подряд я хожу на лекции А… Матвеевича Зверева. Сегодня он читал швейцарскую послевоенную литературу — Фриша и Дюренматта. Мне интересно, но студентам, полагаю, трудновато, они приходят на лекцию без знания не только имен героев и времени, но и даже без твердого представления, кто эти писатели. Наверное, как и в мое время, усваивается материал в лучшем случае на 10–20 %. Но как хорошо слушать лекции уже во взрослом возрасте.
Лекции, по словам Елены Алимовны, не очень студентам нравятся. Это естественно, они не соответствуют их низкому уровню, хотя студенты ссылаются на то, что он не вполне ясно формулирует. Формулирует Зверев прекрасно, но на этих лекциях надо работать, думать или сразу выпадаешь. Это недоброжелательство связано еще и с тем, что писатели, о которых лектор говорит, уже априори мешают, их новому поколению надо преодолевать. И я их раздражаю в аудитории, потому что я непосредственно воплощаю поколение, которое мешает. Еще почему-то не умер!
Как ни странно, связав с определенным контекстом зарубежки, упомянул А.М. имена Распутина и Белова. Здесь не новая мысль о деградации таланта писателя без критического взгляда на себя. Полагаю, А.Г. копирует чей-то не русский, априори, взгляд на этих писателей. Вряд ли он читал последние рассказы В.Г.Распутина и вряд ли читал их кто-либо из персонажей, формулирующих общественное мнение. Подобное мнение о писателях базируется на не всегда удобных для интеллигенции устных, порою резких, высказываниях. Понятно?
Во время лекции внезапно придумал форму чествования для И. Сокологорской: Гусев и Тарасов — ее гости в Париже — должны будут произнести «похвальное слово». Хорошо бы еще привлечь к процедуре Ларису Богораз. Но, жива ли она? Сможет ли? Захочет? Как ее в нашем институте примут? Или кого-либо из демократов, например, М.Чудакову. Но в этом случае придется включаться и мне. У Славы Зайцева сшили хорошую мантию, но своих обязательств сохранить прежние выкройки и эскизы не выполнили. А когда мы в первый раз за это платили и переплачивали, в его конторе говорили, утверждая уникальность своей услуги: «Мы это все сохраним в компьютере!» Все стали кроить заново.
Сегодня звонила Любовь Михайловна, ответственный секретарь по премиям мэрии Москвы. Ей скандал устроил Лазарь Карелин: «Почему мы ему не дали премии?» Вот так, а в этот год мы никому из представленных писателей именно за литературу премии не давали вообще. Это еще психология советского писателя, что премии раздают по очереди или по велению начальства. Змеелов, хват! Но уже старый хват. Новое сочинение Карелина я читал, не тот калибр. У меня вообще ощущение полного творческого кризиса советского поколения писателей. Мне повезло только в том, что я на поверхности дел, сама жизнь заставляет меня относиться к себе критически и вслушиваться в шепот молодых.
19 октября, четверг. С самого утра в третий раз в институте идет научная конференция «Язык как материал словесности». Возможно, традиция эта укоренится, но пока она целиком держится на авторитете Горшкова и Скворцова, собирающих ее. Крупные ученые идут в Литинститут, но в первую очередь к ним. Вначале мне показалось, что состав учащихся жидковат, потом определилась тема, и было очень интересно. Это современное состояние языка и новые тенденции. Старые бакенщики еще следят за уровнем реки и обстановкой на ней, хотя по реке уже давно не ходят большие пароходы. Из самых крупных имен были Виталий Григорьевич Костомаров и его сотрудница по институту Наталья Дмитриевна Бурвикова, а также Юлий Абрамович Бельчиков. У всех них были интереснейшие наблюдения. Прекрасно выступила и доктор филологии Татьяна Леонидовна Миронова, жена бывшего министра печати Бори Миронова. Она из национальной библиотеки. Надо бы посмотреть эту молодую женщину на предмет устройства в наш институт. Ее выступление называлось «Языковые технологии информационного террора». Из частностей, которые она сообщила, иллюстрируя свой доклад, — это о влиянии слова на ДНК человека (опыты американцев). Воистину, «в начале было слово». Не осталось у меня без внимания и сообщение Мироновой, о том, как сначала по примеру австро-венгерской монархии запущенно, было, как словесная формула, мысль о трех разных нациях: русских, украинцах и белорусах. До середины 19 века все было едино — Россия, были диалекты, существовала некая родная мовь, на которой писались стихи. Много позже, когда в конце конференции Д.Н. Воскресенский говорил о разных тенденциях в современной китайской литературе, я вспомнил основное ее свойство. Она не разъединяет людей, а объединяет. Люди разных провинций, которые не могли в устной речи понять друг друга, читали общую китайскую литературу. Я не понимаю тебя, нарисуй мне иероглиф. В этой же связи очень кстати и как бы в ту же точку выступление доктора Е.В.Клобукова о графических экспериментах в современном тексте. Меня удивило, что он считает наше письмо скорее графическим, нежели фонетическим. С демократизацией письма уходили чувства преемственности и истории у пишущего. По мысли Е.В., это шуточки Луначарского. Технология — уничтожай, а потом правь, выработана не наркомом. Это еще в Древнем Риме каждый новый император сносил мраморные головы императорам другой династии.
Поразило то внимание, с которыми все слушалось, и в первую очередь студентами. Например, все время просидел Володя Макаров, «чуваш», который подрабатывает в институте плотником. Всю конференцию просидел и аспирант Эдик Поляков. Это все ребята из нищих и темных семей, которые сами открыли себе двери в институт, для них происходящее и участие в этом их самих — чудо. А вот наш певун Леня Кочетков, который так и не пошел в армию, а при помощи, полагаю, родни и знакомых откочевал в какую-то организацию, которая дает отсрочку, Ленечка — лишь отсветился. Наука, как функциональное действие, как копка огорода, когда престарелая тетка попросит, и как образ жизни. Не статейку написать, а создать самого себя, вытянуть себя до последнего, самого верхнего уровня, а уже там, как пойдет, как сложится, но до последней грани быть и быть, а не казаться.
Выступили среди корифеев и три наших аспиранта. Само по себе это и замечательно и страшно, все ведь на подобных собраниях выступали впервые. Маша Лежнева — о Вертинском: «поэзия и проза». Оля Исаенко «Автор и рассказчик в романе В.Орлова «Альтист Данилов»» и Виргилия Дегтярева «Книжная и устная традиция в сказах Б.Шергина». Все девочки выступали на уровне, хорошо, но только после выступлении самой внешне неяркой Дегтяревой выяснилось, каким может быть этот уровень. Это была уже речь сильного и убежденного ученого, глубоко и смело копающего. Здесь еще и очень точное знание текстов, в том числе и религиозных, православных, вечных для русской литературы. Здесь вспомнил я мысль покойного М.П.Еременко о православной идее формулирующей русскую литературу. Русский ум вибрирует возле самых основных истин христианства.
Из наших — выступали также Т.Е.Никольская, к сожалению, я вынужден был выйти на время ее выступления, и Ю.М. Папян. Его я слышу впервые, А.И.Горшков очень и очень не ошибся, когда взял его к нам на работу. Четкое и ясное мышление, системный взгляд на предмет.
20 октября, пятница. Ирина Лячина, вдова командира атомного подводного крейсера «Курск» вышла из комиссии по распределению помощи семьям погибших — причина: уровень коррупции, расхищение средства отпущенных на эту помощь. Непосредственным поводом стала покупка книги о гибели «Курска» то ли выпущенной издательским домом Олега Попцова, то ли им самим, Попцовым, подготовленной и отредактированной. Ну и шустер! Впрочем, я уже встречался с тем, как покупались никому не нужные книги, только потому, что автор или издатель сидели у раздачи каких-либо благ. Я знаю несколько толстых романов, выпущенных подобным образом и подобным же образом распроданных. Например, командир военного училища покупает несколько тысяч экземпляров подобной художественной литературы, а личный состав потом, приобретя, ее читает. Перед этим начальник училища, например, защищает диссертацию, оппонирует ему беллетрист по совместительству.
На Ближнем Востоке, как я и предполагал, война между арабами и израильтянами не утихает. Вот тебе и блестящий результат дипломатии Клинтона!
Был на дне рождения у Игоря. Впервые в жизни сидел за одним столом с человеком, который владеет 5 % акций одной из крупнейших в мире авиакомпании. Как всегда с огромным интересом и без малейшего чувства зависти рассматривал уникальную, старинную мебель и коллекцию миниатюр прошлого века.
21 октября, суббота. На даче апробировал печку, работающую на солярке. Это что-то вроде керогаза. В рекламе сказано, что это продукция одного из заводов ВПК. Основная? Неплохо сделано, кажется, даже надежно. По крайней мере, на даче сразу же расширилось жизненное пространство. Но солярка, на которой печка работает, стоит около 7 рублей за литр. Но что же стало с ВПК, который мог кормить всю страну?
Для «Труда». «Уже несколько дней подряд НТВ решает вопрос с государственным гимном. Не спят, не едят, решают. Этому была посвящена последняя передача «Гласа народа». Телезрители знают общую канву: гимна пока нет, но есть воспоминания о двух гимнах и мелодия «Патриотической песни» Михаила Глинки, которая пока и временно исполняет обязанности. Негоже Державе без своей музыки. Сочинять новый гимн, или ограничиться старыми мелодиями, приписав иные слова? Как быть? А как заодно ущучить президента, инициировавшего поиск слов и мелодии? Можно, конечно, мурлыкать и без слов.
Пригласили народ в надежде на получение нужного гласа. Пригласили и двух «основных собеседников» — Светлану Горячеву и Николая Федорова. Каждый гнул свою линию. Из своего самарского далека комментировал встречу губернатор Аяцков, специалист по продаже земли и гимнам. Но заметили ли телезрители, что у НТВ все реже и реже получается так, как они задумывают? Не помог дворянский хор, не без волнения исполнивший «молитву русского народа» — «Боже царя храни». Мечтать не вредно. Получился афронт и с другой задумкой — во время исполнения гимна Советского Союза часть «гласа» встало. А как плохо повел себя и несговорчивый телезритель, во время телефонного голосования высказавший свою симпатию не к нужной мелодии! Понятно? Кто там из римских императоров приказал море-океан выпороть плетью? Бедная ведущая Светлана Сорокина! Так ведь и от начальства достаться может! А тут еще губернатор из Самары под занавес роняет, что передача плохо подготовлена. Да и сам, старый романтик хорош: он за прежнюю мелодию, но с другими словами. А где их другие слова отыщешь?» Дальше весь текст наша газета старательно опустила. Я стою в шляпе с перьями и без порток. Эту цитату еще бы раз в 26 число, когда «Труд» вышел. «Впрочем, слова, это особая статья этой передачи. Сочинители новых слов сидели тут же и жадно поблескивали глазами. Сколько их, и каждый горазд. И тут Светлана Горячева, напуганная ответственностью, высказывает роковые слова: создать комиссию по оценке текстов.
В связи с этим рассказываю историю, которую слышал о создании слов гимна Советского Союза. Создали его два поэта: Эль-Регистан и Сергей Михалков. Их вызвал к себе в Кремль Сталин, еще раз перечел текст и сказал, что надо поправить. Авторы вышли в приемную и тут что-то переделали. Сталин прочел, расписался на тексте. Эль-Регистан попросил тут же себе на память историческую ручку. С.В.Михалков — новую квартиру. Возможно все, что я рассказываю, это миф. Мифы рождаются не всегда и не по каждому поводу. Как и гимны. Была бы эпоха — гимны сочинятся».
Писал этот текст около двух часов, обычно делаю все быстрее, минут за двадцать.
22 октября, воскресенье. Руцкого сняли с выборов. Плакался, что не посчитали угнанный у него джип «черроки», а вот «Волгу», старенькую решили, что он утаил, а он ее просто продал. Очень бедный человек курский губернатор. Снял его с выборов, между прочем, областной суд, находящийся на его, Руцкого, губернаторской площадке. Чем он ему, суду, не потрафил?
Принесли «Юность» с главой из Ленинского романа. Напечатание ее стала для меня некоторой неожиданностью. Как и неожиданностью стало, что «Юность» еще выходит. Я так давно этот материал отдал в редакцию. Глава одна из самых удачных, где смерть, болезнь, интрига смешались вместе под названием жизнь. Я перечитал это вечером, к сожалению, много досадных мелочей, ни верстки, ни гранок я не читал. Например, в одном случае «порез», а в другом правильно «парез», удар, инсульт.
23 октября, понедельник. По ТВ выступал А.Вешняков, разъяснял позицию Избиркома по Руцкому. Цифры, которые он приводил, впечатляют. В Москве у боевого генерала квартира площадью свыше 400 кв. метров, и еще есть квартира в 160 в Курске. Бедный Руцкой ошибся в цифрах, когда заполняло декларацию. Я отчетливо представляю себе эту московскую квартиру. За последние годы светская хроника не обходилась без упоминания генерала и его молодой подруги. И с каким ощущением своей правоты, своей необходимости для народа человек стремится во власть. Естественно, и сам Руцкой, и НТВ рассматривают проблему, как интриги президента. Такой человек, как Руцкой, имеет право на ошибки, на сокрытие имущества и пр. В этом и заключается демократический закон. Надо, конечно, еще здесь отметить, что Руцкой профессиональный предатель: он начинал, как коммунист, потом стал разрушать компартию, потом примкнул к Ельцину, потом его предал. Он Ельцина, этого доброго дедушку, еще вспомнит. Тот после всех фортелей Руцкого на него не нажал. Генерал-предатель.
Дело Руцкого будет рассматриваться в Верховном Суде.
24 октября, вторник. Продолжается, как я и предполагал, противостояние между израильскими войсками и населением Палестины. Израильтяне выдвинули в бой танки. «Независимая газета пишет, что вследствие войны, миллион наших соотечественников из Израиля может вернуться. А не вернется ли Андрей Дементьев, бывший редактор «Юности»? Утром заходил ко мне С.Ю.Куняев. Приехали его заочники, сегодня его семинарский день. Говорили о публикации дневников. В десятом номере «Нашего современника» эта публикация закончилась. Патриотический лагерь раскололся, многие меня за эту публикацию осуждают. С.Ю. рассказывает, как к нему приходят отдельные персонажи, показывают цитату, скажем, из Троцкого или Гинзубрга и говорят со значением: «И это ты печатаешь!» Я ответил, что многие мною недовольны персонально за эту публикацию, а другие руководствуются мафийным принципом, которым руководствуются, кстати, и их антиподы. Стасик человек значительной культуры и очень живого ума. Другое дело, что нам приходится жить в сложном, постоянно ловчащем, окружении. Писатели народ сложный и очень неадекватный. Есть писатели, которые находятся в патриотическом лагере, потому что другой лагерь из-за отсутствия таланта и культуры их просто бы не взял, а есть, которые, обладая все полнотой таланта и эрудиции, добровольно в лагерь либерально-демократический лагерь не ушли, хотя имели бы больше именно в нем. Таков, кстати, Распутин.
Умер Сева Копытов, племянник давно покойного дяди Феди Сапрыкина, моего отчима. Он преподавал математику в МГУ. Не видел я его лет тридцать. Завтра поеду хоронить на Троекуровское кладбище.
25 октября, среда. Утром Федя ездил в банк за стипендией. На кладбище меня отвозил Самид на своей замечательной машине. Я все время удивляюсь, как человек за волосы вытащил себя к образованию и другой жизни. Его мысль о разнообразных землячествах. А зачем надо уезжать из метрополии, чтобы сразу же требовать обучение на языке, театров, школ и т. д. Кажется, он понимает особенность своей нации. Хотя сам он, приехав в Москву мальчишкой, переменял десятки специальностей, работал таксистом, мастером на ЗИЛе, закончил один институт — автомеханический, потом наш Литературный, он понимает, что нация не рабочая, а торговая. Ну, любят они торговать, ну уйдут с Московских рынков — значит, они совсем будут пустые. А то, что они на рынках, значит, этого кто-то хочет. Десятки участковых, милиция, городские власти, которые все это терпят. Здесь, конечно, сложный вопрос, но о нем размышляют.
Русский писатель — это писатель пишущий и думающий на русском языке. Не называй себя русскопишущим писателем, а просто русским писателем. Писательство это больше, чем нация!
В ритуальном зале я вспоминал о молодом Севе, думал о маме, о дяде Феде. Много мыслей летало под этими высокими сводами. Встретил на похоронах Зою, сестру Севы, я помню ее еще девчонкой-студенткой, когда за нею ухаживал парень-музыкант из Таджикистана. Они потом поженились, парень стал председателем союза композиторов Таджикистана. Вот она жизнь, вот она и политика. Сева умер в 72 года, всю жизнь проработав в МГУ, в институте механики, весь белый, седой доцент, не хватавший звезд с неба, но проживший удивительно честную и достойную жизнь. Передаст ли он привет моим близким?
В 12 часов состоялось бюро исполкома. Пулатов еще до начала был сильно выпивши, не закончилась первая часть, — утверждали повестку завтрашнего собрания, как уже понесли шашлыки, водку и закуску. С циничной силой азиата Тимур верит в непобедимость этих средств. Я сразу почувствовал какой-то конфликт, который веял над всем этим собранием. Резко говорил Шавкат Ниязи, еще недавно постоянный союзник и друг Пулата, его защитник, советник и серый кардинал. Шавкат проработал в Союзе 40 лет. На чем они поссорились? Тут же Пулатов наехал на Арсения Ларионова, директора «Совписа», который всегда писал все его уставные документы. О силе предварительного скандала стало понятно, когда юрист МГСПС, по просьбе принципала, зачитал параграфы устава, по которому Пулатова можно снять с должности. Снять его с должности нельзя, для этого он сам должен написать заявление. Устав в свое время он создавал вместе с Ларионовым. Хорошо поработали. И не рыпайтесь, не получится. Пулатов говорил какие-то упреждающие речи о воровстве, о слухах, об удивительно выгодном для МСПС проекте Госкомимущества по сдаче в аренду усадьбы Ростовых. Своим подозрительным умом я представлял, что за этим может стоять.
26 октября, четверг. В десять часов Исполком начался с речи Тимура, полной тех же подтекстов, мыслей о том, что без него всем будет плохо, что он единственный, кто может поддерживать ситуацию. Пулатов все время нажимал, что здесь представители Госкомимущества. Вот они встанут и все вам расскажут. Эти двое ребят, с готовностью бывших и вчера, сидели и сегодня. Какая-то большая заинтересованность у этой пары. Я уже понимаю, все решено, условия и для ресторана и для других организаций, оккупирующие усадьбу арендой, удобные, в лучшем случае для Тимура не хлопотные. А тут старый черт Михалков влезает в это дело и говорит, а надо ли союзу идти в долговременную кабалу. На этот раз круг слушателей был расширен. Кроме представителей республик, сидели и русские писатели, в частности Бондарев, Михалков. Это именно по их инициативе было собрано это совещание. Потом вместо отчета по работе с национальными литературами Ниязи произнес 40-минутную речь, полную самых серьезных обвинений в сторону Пулатова. Здесь и каких-то 1,5 миллиона долларов, недополученных Сообществом за уступку права на дом кому-то из банков или застройщиков. Такой факт, дом, действительно был. О деньгах за проданную квартиру, принадлежащую ранее СП. О каких-то других суммах. Все это было так крупно и отважно, что напоминало вымысел.
Как правило, писатели из республик, совершенно задавленные местными властями, удивлялись, что у русских писателей еще что-либо есть. Для них еще поддержка Пулатова — это поддержка своего, кровного. Если это все перейдет к РФ, то они станут никому не нужны, кто хоть изредка будет принимать их в Москве. Время действительно изменилось, МСПС выродилось в организацию, работающую с начальством. Они и сейчас в практическом смысле нужны только Тимуру. Он распределитель средств, международный представитель. Я его всегда поддерживал.
Михалков читает свое обращение. Его подписал он сам, Бондарев, Гамзатов. Все весомо. Он, Михалков сам — почетный председатель Сообщества. Сразу же возникает склока по ведению собрания. Пулатов пытается давать слово в дискуссии только своим. Возникает предложение по ведению собрания кем-либо из объективных людей: Гусев или Есин. Я все время помню, что в три у меня Ученый совет.
Я хорошо выступил в самом начале. Моя задача состояла из желания «взнуздать» Пулатова и дать ему время «исправиться», замять скандал. Но первое, что надо сделать, если он, как уверяет, живет честно, ввести его в какие-нибудь рамки. Отсюда и мои предложения. Все денежные платежи вести только через банк. Требование независимого аудита. Я понимал, что спокойно, не пошевелившись, стоически выслушав все сказанное, Пулатов никогда заявление не напишет. Значит, процедуру надо тянуть и постепенно создавать прецедент для внеочередного съезда. Я отчетливо понимал, что за стенами всех этих ресторанов в центре Москвы и магазинов стоит мафия, опасная и беспощадная.
Во время небольшого перерыва со мной переговорил Михалков. Рассказывал о бытовухе Т.И., но это даже не для дневника.
Уехал с Исполкома в надежде закончить быстро ученый совет и вернуться. Около четырех, уже снова в пальто, звоню секретарю: «Как там идут дела?» Одновременно вспоминают рассказанное Михалковым. Девка наглая, слова чеканит. Отвечает: «Исполком закончился.» — «Соедините меня с Пулатовым. Кто говорит?» — «Говорит ректор Литературного института.» В трубку отчетливо слышу переговоры. Она повторяет дословно лишь то, что я уже слышу, Пулатов шепчет со злобной аффектацией. «Тимур Исхакович не хочет говорить с ректором Литературного института».
Самонадеянный дурак!
Вечером ездил в общежитие. Опять всякие мелочи. Разворачивается целая история с простынями. Если нельзя украсть напрямую, то делаем это косвенным образом. Купили плохие простыни для общежития за цену, в два раза превышающую рыночную. Потом вскрылось, что все эти самые дорогие покупки делаем через одну и ту же фирму. Кому-то из наших эти перекупщики отстегивают.
Во время Исполкома говорил о своих «Дневниках» в «Современнике» со Стрелковой и Михалковым. Ирина Ивановна, в частности, касаясь ведения мною финансовых дел, говорила об их открытости. Собственно, этого все хотят и от Пулатова.
27 октября, пятница. Вечером параллельно с замечательной «Книгой мертвых» Э.Лимонова принялся читать сборник «Четыре шага в бреду» — французская маргинальная проза первой половины ХХ века. Здесь новый перевод «Кэреля» Жане и повести Арагона, Жоржа Батая и Пьера Луиса. Начал по алфавиту с Арагона. Его повесть интригующе называется «Лоно Ирены». Хорошо начинал автор многотолстой эпопеи «Коммунисты», которую мы изучали в университете. Действительно, на кровати можно было разглядеть лежащего на спине раздетого артиллериста, который теребил толстую сисястую девку со складками на боках и признаками базедовой болезни на шее. У нее были выпученные глаза и маленький, словно прорезанный бритвой, ротик. Она вертелась как бешеная. Два другие клиента, солдафоны, с низкими лбами и свиными глазками, спокойно дрочили с тупым видом, сидя напротив на стульях в ожидании своей очереди.
Арагон давно меня интересует как основатель социалистического реализма и хотя бы как муж Эльзы Триоле, родной сестры Лили Брик. Чем они брали талантливых и не слюнявых мужиков. Но брали. Правда, один — застрелился, а другой после смерти жены пустился во все тяжкие. В предисловии сказано — о связи с пареньком. Об этом же, кстати, пишет в своей «Книге мертвых» и Лимонов. Этот парень оттер его от классика и не дал возможность передать рекомендательное письмо Брик Арагону.
28 октября, суббота. Утром отправился на дачу. Перед давно запланированной поездкой в Германию надо вскопать грядки в теплице, пересадить в горшки и забрать в Москву сельдерей. В теплице он во всю растет, а я сельдерей люблю в Москве как декоративное растение. Все сделал, а также с помощью некого молодца Димы покрыл плиткой пол в бане. По дороге купил продукты для В.С. В очереди за сметаной и творогом одна дама рассказала мне такой рецепт: «мясо со сметаной». Отварить мясо, нарезать его ломтями, уложить в сковородку или на противень. Перед этим отпассировать лук, обжарить муку, одним словом, сделать сметанный соус. Соль, специи и перец по вкусу. Все залить этим соусом, сметаной. Сверху посыпать тертым сыром, поставить минут на 40 в духовку. То же самое можно делать и с курицей, но с добавлением тертых яблок. По дороге все время размышлял, что надо сделать в Германии. Подписать соглашение с Новым литературным обществом Марбурга. Но это самое легкое. Постараться пробить конференцию «Ломоносов—Вольф» на осень следующего года, т. е. через год, а лучше на весну. Надо в Марбурге купить нижнее для меня белье, носки и может быть костюм. Я обносился, а в Москве на все это нет времени.
Вечером до глубокой ночи собирался. У В.С., как всегда, куча всего наготовленного: суп с фасолью, ленивые голубцы, овощное рагу и шарлотка. Много ем, чтобы ее не нервировать. Я давно заметил, готовка снимает у нее стрессы.
29 октября, воскресенье. Накануне отлета в Германию тем не менее сижу и пишу рейтинг для А.С.Вартанова — обещал-с!
Поразительный факт — прилюдные жалобы А.Руцкого на несправедливости нашего суда. Самомнение иногда лишает людей разума. Бедного губернатора лишили возможности второй раз пытать судьбу и страдать на губернаторском месте. Лишил-то, между прочим, свой собственный, как считается, прикормленный областной суд. Не московский, который, естественно, в сговоре с Кремлем. Да и какое дело Путину до Руцкого. Как говорится, слишком много чести. Зато Руцкому удобнее, чтобы фигурировало не мелкое мошенничество под маркой недогляда, а политический фактор. Гнобит власть боевого летчика, которого приходилась за большие государственные деньги выкупать в Афганистане у противника, когда он попадал в плен. Хочется летчику всегда быть командиром. А не выходит. Дело даже не в том, сто шестьдесят кв. метров или сто сорок губернаторская квартира в Курске, четыреста кв. метров или больше в личных апартаментах в Москве. Именно такие цифры называло телевидение наряду с многим другим. Четыреста метров отмечаем мы все про себя, это еще с того времени, когда Руцкой, начиная свою политическую карьеру как коммунист переметнулся к Ельцину и был облагодетельствован званием вице-президента. Это все лучше бы не ворошить и не вспоминать, потому что тут же некая коварная мысль о профессиональном предательстве. Как там стремила политическая судьба Руцкого после Ельцина? Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Лучше бы, как говорится, в несвежем анекдоте, сидеть и в этом случае не чирикать. А то начинают вспоминать люди какие-то тысячи долларов, которые сын губернатора пытается провезти через границу. А это что означает, а это означает жадность, Пойди в любой банк и справку эту на провоз валюты купи. Народ вспоминает здесь джип «черроки», на котором губернатор приехал жаловаться в белокаменную. А что касается довода, что вот слишком поздно заставили губернатора сойти с дорожки, то извините, это ведь не так легко такую махину отпихнуть от корыта управления.
30 октября, понедельник. Кормили в самолете: гуляш с макаронами, салат овощной с майонезом, соленая семга и рыбный паштет, булочка белая и кусок черного хлеба, масло и плавленый сырок, два свежих пряника, кофе или чай. Я, как всегда, предпочитаю чай с молоком. Сразу после взлета давали вино, пиво, соки и минеральную воду. Приблизительно пару часов провел над «Дневниками», распутывал дальние годы. Как всегда в дорогу я нагрузился: компьютер, «четыре шага в бреду», «Книга мертвых» Э.Лимонова, две папки с дневниками, первая половина 2000, которую надо отсылать и перепечатанная для правки рукопись старых, бухгалтерская книга с оригиналами, да еще рукопись Сережи Терехова. Его будут обсуждать без меня, но для контроля.