Воины истребительно-противотанковых частей стали любимцами в войсках, они получили некоторые преимущества перед другими артиллеристами, в том числе даже особый знак различия: на левом рукаве носили ромбик из черного сукна со скрещенными пушками желтого цвета.
Опыт боевых действий в 1943 году показал, что в составе этих бригад необходимо иметь четвертый полк, вооруженный самоходными установками с орудиями калибром не ниже 85 миллиметров. Мы внесли в Ставку такое предложение, и вскоре появилось постановление Государственного комитета обороны по этому вопросу. Бригады, пополнившиеся полками самоходной артиллерии, стали неизмеримо устойчивее в жарких боях с танками противника.
4 июля поздно вечером меня вызвали в Ставку для доклада о том, как обеспечены в артиллерийском отношении фронты, против которых готовится наступать противник. Я доложил, что артиллеристы позаботились о тщательной организации мощной артиллерийской контрподготовки в полосах вероятного наступления врага. Приняты меры, чтобы создать сильные артиллерийские противотанковые резервы.
Здесь я узнал, что Ставка располагает точными данными - завтра, 5 июля, на рассвете противник переходит в наступление на тех направлениях, где и предполагалось. Мне предложили немедля отправиться на Брянский фронт представителем Ставки и оказать помощь командованию фронта.
- Стойкой и упорной обороной войска должны до предела измотать врага и быть готовы к переходу в решительное наступление! - сказали мне. - В своей работе на Брянском фронте вам все время следует помнить об этом.
Я выехал на фронт незамедлительно. Путь был долгий. Сначала ехали с зажженными фарами. Их погасили, когда стало светать. Небо было голубым, без единого облачка. Подъезжая ближе к фронту, я дважды видел на большой высоте вражеский самолет-разведчик. Он спокойно летел, куда ему хотелось. Это меня встревожило. Видимо, на земле подготовились к встрече врага, а в воздухе нет.
На командном пункте Брянского фронта меня встретил командующий войсками фронта генерал М. М. Попов. Он доложил, что на Центральном фронте противник после сильной артиллерийской и авиационной подготовки перешел в наступление, результаты которого еще не известны. На Брянском фронте, в полосе действий армии генерала В. Я. Колпакчи, противник тоже наступает. Бои идут на переднем крае нашей обороны, местами враг вклинился в наше расположение.
- Как в Ставке расценивается начавшееся наступление немцев? - спросил меня генерал Попов.
Я поделился своими мыслями о вероятных целях и задачах немецкого наступления.
- Помните, - сказал я в заключение, - весной 1918 года Гинденбург и Людендорф собрали на западном фронте все, что могли, для удара по союзным войскам Англии, Америки и Франции. Хотели в последний раз испытать счастье на поле битвы. Как известно, отчаянная попытка закончилась не в пользу немцев. Мне кажется, мы с вами являемся свидетелями повторения этой истории.
Мы отправились на наблюдательный пункт командующего армией генерала В. Я. Колпакчи. Узнали, как идет отражение немецких атак. Ничего опасного, безусловно, не было, а та легкость, с которой наши войска расправлялись с противником, позволяла сделать вывод, что враг не ведет перед левым флангом Брянского фронта наступления крупными силами, а стремится активными действиями ввести в заблуждение наше командование.
Командующий артиллерией фронта генерал Н. В. Гавриленко и командующий артиллерией армии генерал Н. Н. Семенов доложили о боевой работе подчиненных частей. Во фронтовом масштабе расход боеприпасов был невелик, а потери в материальной части просто ничтожны. Поэтому все усилия сосредоточили на восстановлении системы нашей обороны на тех ее участках, где противник пытался наступать и серьезно готовился к предстоящему наступлению.
Я доложил в Ставку оперативную обстановку и дал положительную оценку действиям войск Брянского фронта. Ставка приказала провести тщательную проверку подготовки к наступательной операции войск Брянского фронта и 11-й армии Западного фронта. Начало наступления было назначено на 12 июля.
Видная роль в наступлении опять принадлежала артиллерии. Первый серьезный экзамен предстояло выдержать вновь сформированным артиллерийским корпусам. В боях они должны были доказать целесообразность своего существования. Некоторые артиллерийские части и подразделения за это время проверялись уже много раз, и вопросы, задаваемые начальством, уже, видимо, изрядно надоели и офицерам и бойцам.
На одном из наблюдательных пунктов командир артиллерийского дивизиона четко доложил и показал мне, на местности, как он и командиры батарей будут выполнять свои огневые задачи во время артиллерийской подготовки и при развитии успеха. Мне представили всю положенную документацию. Она мне понравилась и по содержанию и по добротному оформлению. В заключение я спросил:
- Товарищ майор, а как у вас отработано взаимодействие со стрелковым батальоном?
Неожиданно я получил от этого знающего и опытного командира странный ответ:
- До взаимодействия я еще не дошел, будем его отрабатывать сегодня.
Я не верил своим ушам и повторил вопрос. Ответ был тот же.
Мне стало понятно, что офицер в понятие "взаимодействие" вкладывал что-то особенное. Стал задавать ему более конкретные вопросы: как батареи дивизиона будут держать связь с ротами батальона в ходе наступления, какие сигналы установлены для вызова и прекращения артиллерийского огня, какие задачи будет решать конкретно артиллерия сопровождения батальона пехоты и танков во время атаки и при продвижении в глубину обороны противника. На все вопросы следовали исчерпывающие ответы. По ним можно было судить о большой работе по согласованию совместных действий на поле боя, проделанной на местности командирами дивизиона и стрелкового батальона.
Мне осталось поблагодарить обоих за серьезную и вдумчивую подготовку к предстоящему наступлению. В заключение я спросил артиллериста: "Почему же вы вначале доложили, что до взаимодействия еще не дошли?" Майор признался, что в моем вопросе он видел какую-то каверзу. Ему показалось, что представитель Ставки ждет от него какого-то особого взаимодействия.
И я подумал о том, как легко можно было проверяющему, не удостоверившись в действительных знаниях подчиненных, устроить громкий "разнос" этим хорошим, старательным командирам.
Долгими часами я просиживал над разведкартами, составленными артиллерийскими штабами, тщательно проверял достоверность данных о немецких батареях в полосе предстоящего наступления. Допытывался, насколько вскрыта огневая система противника перед его передним краем, на переднем крае и в ближайшей глубине обороны, где расположены командные и наблюдательные пункты, узлы связи противника.
Меня радовало, что общевойсковые генералы, принимая ответственные решения, уделяли большое внимание штатной и приданной артиллерии - грозной силе на поле сражения. Генералы всерьез заботились о наиболее целесообразном применении этого мощного оружия, вносили немало ценных дополнений к предложениям артиллеристов. В общевойсковых и артиллерийских штабах творчески отнеслись к делу, стремились по-новому строить график артиллерийского огня, чтобы артиллерийская подготовка не походила на предыдущие.
Хорошо был отработан план начала атаки и перехода ее в длительное, мощное и упорное наступление. Четко спланировано тесное взаимодействие артиллерии с пехотой и танками. Правильно рассчитанный огневой вал своевременно переносимый с рубежа на рубеж, надежно обеспечивал движение вперед атакующей пехоты и танков.
Я наблюдал на обоих фронтах постоянную заботу и о создании большой плотности орудий и минометов на один километр участка прорыва. Артиллеристы разработали порядок надежного подавления огневых средств противника, а также меры отражения вражеских контратак.
Разъезжая по соединениям и частям, беседуя с генералами, офицерами, сержантами и солдатами, я на деле убеждался в том, насколько повысилось их боевое мастерство, как укрепилось содружество и взаимодействие родов войск.
Несколько часов я провел в левофланговой 11-й гвардейской армии Западного фронта, которая усиленно готовилась к наступлению во взаимодействии с Брянским фронтом. На командном пункте армии в это время были генерал В. Д. Соколовский, командующий артиллерией Западного фронта И. П. Камера, командующий 11-й армией И. X. Баграмян и его командующий артиллерией П. С. Семенов.
План предстоящих действий и здесь был отработан хорошо, с полным учетом обороны противника, его резервов. Генералы Камера и Семенов правильно спланировали артиллерийскую подготовку прорыва. Мне лишь пришлось обратить их внимание на усиление, артиллерийского огня, более надежное обеспечение расширения прорыва и "сматывание" обороны противника на флангах участка прорыва. Рекомендовал также внести ряд уточнений в организацию огневого вала и последовательного сосредоточения огня артиллерии при проламывании тактической зоны вражеской обороны.
Вопросы координации действий двух фронтов были отработаны. Я вернулся на Брянский фронт.
Мастерство крепнет в боях
12 июля еще до рассвета колонна легковых автомашин с командованием Брянского фронта двинулась на наблюдательный пункт. Когда всходило солнце, мы выехали на высоту, которая хорошо просматривалась противником. Машины медленно двигались по открытому плато и даже остановились, когда генерал, возглавлявший колонну, стал что-то спрашивать у офицера комендантской службы. Их разговор был нарушен свистом и воем тяжелых снарядов. Разрывы произошли на почтительном расстоянии и нам вреда не принесли, но все растерялись. Я выскочил из машины и скомандовал:
- Всем пешком к роще, машинам по одной в разные направления и в укрытия!
Немецкая артиллерия продолжала стрелять, но никакого вреда нам не причинила. Мы благополучно прибыли на наблюдательный пункт. Среди водителей тоже не было потерь.
Видимо, немецкие дежурные артиллерийские наблюдатели прозевали наше неожиданное появление и очень неорганизованно пытались нас обстрелять. Что ж, они упустили возможность крепко наказать нас за беспечность!
Командование, штабы и войска были готовы к наступлению. Мы сверили часы и стали ждать начала артиллерийской подготовки. Вокруг воцарилась особенная, торжественная тишина.
В небо взлетели ракеты. Через мгновение кругом все загрохотало. В расположении противника взвивались ввысь столбы пыли и дыма от разрывов наших снарядов и мин. На этом фоне были видны огневые вспышки мощных разрывов реактивных снарядов.
На переднем крае наши орудия прямой наводкой уничтожали огневые точки противника. Легкие минометы били по первой и второй вражеским траншеям. Авиация наносила бомбовые удары по глубине обороны противника.
Вместе с командующим артиллерией фронта я с увлечением наблюдал ход артиллерийской подготовки и следил, как она укладывается в утвержденный график огня
Время шло быстро. Вот и последний мощный огневой налет - земля задрожала от взрывов. Затем артиллерия Дружно перенесла огонь на первый рубеж огневого вала
В это время в воздух взвились разноцветные сигнальные ракеты. Двинулись в атаку пехота и танки
Я следил в стереотрубу за продвижением передовых подразделении, временами волнуясь за тех кто очень близко находился от разрывов нашей артиллерии. Войска продвигались вперед. Противник на переднем крае и в глубине до 2-3 километров был подавлен и сопротивлялся слабо.
Как научились мы воевать! Четко взаимодействуют рода войск на поле боя, умело используется наступающими эффективность огня артиллерии, которая переносит огневой вал с рубежа на рубеж.
Прогрызается тактическая зона обороны противника, берутся пленные, трофеи. Об этом все время докладывают из передовых частей. Противник бросает в бой свою бомбардировочную авиацию. Группа бомбардировщиков произвела налет и на наш наблюдательный пункт, засыпав мелкими бомбами значительную территорию вокруг. Было много свиста и грохота, но все сошло благополучно. Налет повторился еще и еще раз. Хорошо, что калибр авиационных бомб был мал, иначе наш наблюдательный пункт, не имевший прочных перекрытий, мог бы серьезно пострадать.
Вскоре поступили донесения об успешных действиях артиллерийских корпусов, впервые примененных в наступлении. По сути дела, это были мощные, хорошо оснащенные маневренные артиллерийские группировки, надежно обеспечивавшие массированный огонь в любом направлении. Они имели надежные средства и органы управления, свой автотранспорт для подвоза боеприпасов и все условия для обеспечения мощного и эффективного огня, а также высокую способность к маневру.
На следующий день мы с А. Е. Головановым объехали только что освобожденную территорию, чтобы воочию убедиться в результатах артиллерийского огня и бомбометания авиации, Побывали на многих огневых позициях противника и убедились, что артиллерия немцев понесла большие потери.
Мы впервые увидели новинку, которую применил противник на переднем крае и в ближайшей глубине обороны. Это были подвижные броневые точки, вооруженные пулеметами и перевозимые тягачами. Они врывались так глубоко в землю, что лишь с близкого расстояния можно было разглядеть верхний колпак обтекаемой формы. Эти бронированные доты были хорошо замаскированы и, видимо, не вели огня до начала нашей атаки. Тем не менее, большинство их оказались изрядно поврежденными, некоторые были выворочены снарядами, минами и авиационными бомбами и валялись на боку.
Рассматривая эти броневые колпаки, мы с Головановым удовлетворенно переглядывались.
- Вообще-то проморгали мы эту новинку. Но, с другой стороны, может быть, и хорошо, что войска не знали о ней. Вокруг злополучных колпаков было бы столько накручено фантастических выдумок, что малейшие заминки в наступлении сразу бы сваливались на новые броневые точки.