Ну чем не Суворов? Но ведь известно, что Суворов, помимо отдачи броских, проникающих в солдатскую душу приказов, заботился о войсках. Он требовал, чтобы все хорошо были одеты, вооружены и накормлены. Готовясь к бою, он учитывал все до мелочей, лично занимался рекогносцировкой местности и подступов к укреплениям противника. Соколов же думал, что все дело - в лихой бумажке, и ограничивался в основном только приказами.
На совещании, которое Военный совет фронта созвал перед началом наступления на командном пункте 2-й ударной армии, командиры соединений выражали обиду на поверхностное руководство со стороны командарма. На этом же совещании выяснилось, что генерал Соколов совершенно не знал обстановки, что делают и где находятся соединения его армии, был далек от современного понимания боя и операции, цеплялся за старые методы и способы вождения войск. И там, где эти методы не помогали, у него опускались руки. Не случайно поэтому подготовка армии к наступлению непростительно затянулась. Было ясно, что генерал Соколов не способен руководить войсками армии. И хотя смена командования - дело не легкое, тем более накануне наступления, мы все же рискнули просить Ставку Верховного главнокомандования о замене командующего 2-й ударной армией. Ставка согласилась с нами. Через несколько дней Соколов был отозван в Москву. Его преемником стал генерал-лейтенант Н. К. Клыков, бывший командующий 52-й армией, а в командование последней вступил генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев.
Приходится также отметить, что органы тыла работали нечетко и снабжение войск осуществляли с большим трудом. Правда, подвоз материально-технических средств вскоре значительно улучшился, а войска перестали испытывать острую нужду в продовольствии и фураже, но запасов не было. Количество боеприпасов не превышало одного боекомплекта на дивизию первого эшелона. Если к этому добавить, что наступление нужно было вести зимой, без дорог, по лесам и болотам, по местности, которая давала почти все выгоды обороняющейся, а не наступающей стороне, то станет вполне понятным, перед какой тяжелой задачей стоял Волховский фронт. Эта задача усугублялась еще и тем, что командование не имело возможностей облегчить наступление тактическими мероприятиями. О внезапном нападении не могло быть и речи: противник хорошо знал о готовящемся наступлении. Широкий маневр исключался; отсутствие дорог и труднопроходимая местность приковывали войска к определенным направлениям.
Командование фронта с полной ясностью оценивало трудности предстоявшего наступления. Мы не прочь были перенести операцию на более позднее время, чтобы подготовиться наилучшим образом. Но чрезвычайно тяжелое положение трудящихся Ленинграда требовало немедленных наступательных действий. И 13 января 1942 года наступление войск Волховского фронта началось.
2-я Ударная и другие
Форсируем Волхов. - Группа "Север" защищается. - Брешь у Мясного Бора. Нужно сдвинуть армии. - Где ближе до Любани? - Три варианта. - Передний край на ощупь. - Сохранить горловину!
Когда Волховский фронт пришел в движение, то одновременно с его войсками перешла в наступление и 54-я армия Ленинградского фронта под командованием генерал-майора И. И. Федюнинского, наносившая удар в направлении Погостья. Ей удалось продвинуться на 20 километров. Сосед слева - 11-я армия Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта В. И. Морозова уже вела наступательные действия, создавая угрозу на южном фланге новгородской группировке противника. В то время 11-я армия подходила к Старой Руссе. К сожалению, здесь она и остановилась, но овладеть городом не сумела.
Наступление войск Волховского фронта, начавшееся 13 января, развивалось медленно. Наши части всюду наталкивались на упорное сопротивление врага. На участке 4-й армии противник сам атаковал наши позиции, и армия вынуждена была вместо наступления вести оборонительные бои. 59-я армия не сумела взломать передний край обороны противника и топталась на месте. Успех обозначился только на направлении действий 2-й ударной и 52-й армий. К исходу второго дня наступления ударные группировки этих армий пересекли реку Волхов и овладели на противоположном берегу рядом населенных пунктов.
Наибольшего успеха добилась 327-я стрелковая дивизия полковника И. М. Антюфеева. Выбив подразделения противника из населенного пункта Красный Поселок, она овладела укрепленной позицией врага. Комдив зарекомендовал себя в этих боях как решительный и смелый военачальник. Левее успешно действовала 58-я стрелковая бригада полковника Ф. М. Жильцова. В результате повторной атаки она овладела населенным пунктом Ямно. Еще левее правофланговые соединения 52-й армии вышли на западный берег реки Волхов. Здесь обозначился прорыв обороны противника. Для развития успеха командование 2-й ударной и 52-й армий с утра 15 января ввело в бой свои вторые эшелоны.
Ввод вторых эшелонов несколько активизировал наступательные действия наших войск, но полностью сломить сопротивление противника не удалось. Войска по мере продвижения встречали все возрастающий отпор врага. Обе стороны несли большие потери.
Через неделю войска 2-й ударной армии вышли ко второй (главной) оборонительной позиции противника, оборудованной вдоль железной и шоссейной дорог Чудово - Новгород. Я приказал прорвать эту позицию с ходу, но попытка не увенчалась успехом. Тогда мы стали подтягивать сюда артиллерию. Видимо учитывая нависшую угрозу над главной дорогой снабжения, немецкое командование перебросило в район Спасской Полисти части резерва, тоже подтянуло артиллерию и нацелило туда основные усилия авиации. Вскоре здесь появились части новых дивизий под наименованием группы "Яшке".
С каждым днем бои становились все ожесточеннее. 2-я ударная армия несколько раз прорывала оборону противника, но немцы, несмотря на большие потери, опять восстанавливали линию фронта. Основной причиной наших неудач был недостаток снарядов и господство немецкой авиации в воздухе. Наконец, после новых трехдневных атак, 2-я ударная армия овладела Мясным Бором и прорвала на этом направлении главную полосу обороны. Чтобы закрыть образовавшуюся брешь, немецкое командование бросило сюда различные части и подразделения, снимая их с Других участков фронта, в том числе непосредственно из-под Ленинграда. Тем самым вместо подготовки к штурму Ленинграда немецкая группа армий "Север" вынуждена была сама защищаться. Гитлер, по-видимому, был недоволен командованием группы. В середине января, как показали пленные, он снял с занимаемых должностей командующего группой генерал-фельдмаршала фон Лееба и начальника штаба Бреннеке. Их места соответственно заняли генерал-полковник фон Кюхлер и Хассе.
Если 2-я ударная армия имела успех, то в 4-й и 59-й армиях наступление не удалось. Их атаки раз от разу становились все слабее, а затем и совсем прекратились. Наш сосед, 54-я армия Ленинградского фронта, израсходовав боеприпасы, 17 января тоже прекратила наступательные действия.
В этой обстановке атаки на правом фланге фронта означали пустую трату сил. После моего доклада Ставка разрешила перенести все усилия в направлении Спасской Полисти и Любани. Это направление оставалось затем главным еще почти полгода. Вот почему вся операция стала называться Любаньской.
В соответствии с этим решением приостановившая наступление 4-я армия расширила свои оперативный участок за счет 59-й армии, а последняя сдвинулась еще южнее, почти в тыл 2-й ударной. Теперь в направлении Спасской Полисти создавалась группировка войск из трех армий: в центре, на 15-километровом участке фронта, наступала 2-я ударная армия; справа - 59-я армия, имея ударную группировку на своем левом фланге; слева - основные силы 52-й армии. На эти-то войска и возлагалась задача по развитию прорыва. Так самим ходом событий была внесена поправка в план операции. Главный удар направлялся в обход укрепленных позиций противника, а ближайшей целью наступавших войск фронта оставалась Любань.
Но в предшествовавших боях наши войска понесли серьезные потери и сильно устали. По-прежнему не хватало средств передвижения и связи. Все еще плохо обстояло дело с автоматическим оружием: немецкие пехотинцы почти все имели автоматы, наши - винтовки. Хронически недоставало продовольствия, фуража, боеприпасов. Леса, глубокий снег и отсутствие дорог исключали широкий маневр. Облегчить наступление какими-либо тактическими мероприятиями я как командующий фронтом не имел возможности. Не могло быть речи, к сожалению, и о внезапности. Ошеломленный ударом под Тихвином, враг успел теперь прийти в себя и подготовиться к отпору.
Хочу подробнее сказать здесь о наших ошибках. Анализируя сейчас ход тогдашних событий, вижу, что и я, и штаб фронта переоценили возможности собственных войск. Не удалось нам найти также правильную форму и верные способы оперативного взаимодействия между армиями Волховского и Ленинградского фронтов. Это можно объяснить отчасти и отсутствием тесного контакта между мною и командующим Ленинградским фронтом М. С. Хозиным. В результате удары фронтов пошли по расходящимся направлениям и не совпадали целиком во времени. Гитлеровцы получили возможность отражать наши удары поочередно и осуществлять подвоз из тыла оперативных резервов. Наконец, командование Волховского фронта слишком понадеялось на обещания органов снабжения. Последние же сорвали намеченный график, а в ходе операции не сумели наверстать упущенное и не обеспечили наступающих всем необходимым. Это привело к тому, что мы, глубоко вклинившись в расположение противника, не смогли закрепить достигнутый успех.
После прорыва вражеской обороны в районе Мясного Бора в образовавшуюся брешь был введен незадолго до этого сформированный 13-й кавалерийский корпус, в который входили две кавалерийские дивизии, находившиеся ранее в резерве фронта, и одна стрелковая дивизия, взятая из 59-й армии. Командовал корпусом генерал-майор Н. И. Гусев. Вслед за кавалерийским корпусом начали входить в прорыв и войска 2-й ударной армии.
Итак, тактическая зона обороны противника была прорвана. Ширина прорыва непосредственно по западному берегу реки Волхов достигла 25 километров, но в районе Мясного Бора она равнялась всего лишь трем-четырем километрам. К этому участку, простреливаемому всеми видами огня, нами подтягивались основные силы фронта: войска 2-й ударной армии и часть соединений 59-й и 52-й армий. Они нацеливались на расширение прорыва в стороны флангов и на развитие наступления на Любань, до которой надо было пройти еще около 80 километров.
Принимая решение на перенесение усилий к району прорыва, командование фронта опять исходило из того, что скоро прибудет обещанная общевойсковая армия. Поэтому задача по расширению прорыва обороны противника решалась одновременно с задачей по развитию наступления в глубину. Но армию мы не получили. Своих же сил для одновременного решения этих двух задач фронту не хватало. Я известил об этом Ставку, однако она не внесла исправлений в план операции.
Введенный в прорыв 13-й кавалерийский корпус, а за ним и некоторые соединения 2-й ударной армии вначале продвигались довольно быстро. За пять дней они углубились в расположение противника на 40 километров, перерезав железную дорогу Ленинград - Новгород. Продвижение корпуса шло успешно до тех пор, пока наступление велось строго в северо-западном направлении, где силы противника были незначительны. Но стоило генералу Гусеву повернуть кавалерийские дивизии на северо-восток, непосредственно на Любань, как противник стал оказывать сильное сопротивление. Получив отпор, наши войска вынуждены были обходить населенные пункты с запада, тем самым отдаляясь от прямого направления на Любань. Глубокие обходы по снежной целине сильно изнуряли людей и снижали темпы наступления. Тогда я приказал ввести в прорыв вслед за 13-м корпусом соединения 2-й ударной армии, чтобы они сменили кавалерийские части на фланговых направлениях и высвободили их для развития наступления непосредственно на Любань.
Несколько раз в день мне доставляли сведения о ходе наступления, и всякий раз донесения и карта говорили об одном и том же: по мере продвижения 13-го кавалерийского корпуса и войск 2-й ударной армии в глубину расположения противника район, занимаемый нашими войсками, все увеличивался, а плотность боевых порядков уменьшалась. Возникли трудности с управлением. Пришлось своей властью создать временные оперативные группы, которые в какой-то мере заменяли отсутствовавшее тогда в армиях корпусное звено управления. Так, во 2-й ударной армии соединения, образовавшие фронт, обращенный на восток, были объединены в группу генерал-майора П. Ф. Привалова. Несколько позднее и в 59-й армии была создана оперативная группа, которую возглавил генерал-майор П. Ф. Алферьев. Я знал товарища Алферьева еще по работе в Московском военном округе. Это был высокообразованный командир с пытливым умом. После расформирования его группы, которая просуществовала около двух месяцев, Алферьева назначили заместителем командующего 2-й ударной армией. Что касается опергрупп, то они все же помогли командованию и штабам армий в управлении войсками.
Растянутый фронт борьбы, частое нарушение центром графика подачи снабженческих эшелонов и бездорожье опять привели к перебоям в снабжении войск продовольствием, фуражом и снарядами. Военный совет фронта неоднократно докладывал об этом в Ставку, и на исходе января 1942 года к нам прибыл заместитель наркома обороны генерал А. В. Хрулев. Выдающийся государственный деятель, обладавший большими организаторскими способностями, волевой и целеустремленный человек, руководивший большую часть войны работой всего советского тыла, Андрей Васильевич даже в тех труднейших условиях помог наладить регулярное снабжение. Снабженческие эшелоны стали поступать более своевременно. Фронт получил дорожные и автотранспортные части. Подвоз материальных средств улучшился. К сожалению, ненадолго. Впоследствии 2-я ударная армия еще неоднократно испытывала перебои в подаче продовольствия, фуража, снарядов и других материальных средств. Они возникали в связи с перехватом противником коммуникаций армии или являлись следствием нераспорядительности ее командования. Командарм Н. К. Клыков серьезно болел. Ему начал позднее существенно помогать ставший его заместителем П. Ф. Алферьев, и у меня не раз появлялась мысль о замене командарма.
После ввода в прорыв 2-й ударной армии задача по расширению бреши на ее левом фланге, в районе Мясного Бора, в основном легла на 59-ю и 52-ю армии, практически сомкнувшиеся. Они же обеспечивали и коммуникации 2-й ударной армии в горловине прорыва.
В середине февраля 59-я армия вплотную подошла к Спасской Полисти. Название этого селения, возле которого полгода кипели ожесточенные бои, я никогда не забуду. Горловина прорыва расширилась, помнится, до 13 километров. К этому времени и ширина прорыва обороны противника по западному берегу реки Волхов увеличилась до 35 километров. Теперь коммуникации 2-й ударной армий находились вне пулеметного и действенного артиллерийского огня врага.
Но на этом и закончились наши успехи по расширению прорыва. Несмотря на настойчивые атаки, войскам не удалось раздвинуть прорыв ни на один метр. Иногда приходилось вести даже оборонительные бои. Наступление 2-й ударной армии хотя и продолжало развиваться, но не в том направлении, в каком нам хотелось. Армия имела успех, продвигаясь в основном на запад и северо-запад, то есть туда, где противника почти не было, и удаляясь тем самым от прямой цели наступления - железнодорожной линии на Ленинград. Те же части, которые поворачивали на восток и наступали непосредственно на Любань, успех имели незначительный. Очень скоро они уперлись в оборонительную позицию противника. Враг все время усиливал оборону. Только за первые три месяца 1942 года его группа армий "Север" пополнилась шестью дивизиями, переброшенными из Франции, Дании, Югославии и самой Германии.
Конечно, такое развитие операции не радовало ни нас, ни Ставку Верховного главнокомандования. Из Ставки шли телеграммы и раздавались звонки с требованием усилить наступательные действия и во что бы то ни стало овладеть Любанью. Нас обвиняли в нерешительности, в топтании на месте. Мы же в свою очередь жаловались на нехватку танков, снарядов, на усталость войск, которые в течение длительного времени вели тяжелые бои, на низкую подготовку поступавшего пополнения. У нас было во веем фронте 20 истребителей, и авиация противника господствовала в воздухе.
В эти дни на фронт прибыл представитель Ставки Марщал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Он передал требование Ставки активизировать наступательные действия на любаньском направлении. Через два дня мы собрали Военный совет фронта, на котором обсудили создавшееся положение. Мы считали, что войскам надо дать хотя бы немного отдохнуть, а за это время провести перегруппировку, подтянуть : силы. и средства, подвезти боеприпасы, наладить управление и навести порядок на дорогах. Во 2-ю ударную армию для помощи командованию решено было направить начальника артиллерии фронта генерал-майора В. Э. Тарановича и начальника бронетанковых войск генерал-майора А. В. Куркина. Сам я тоже выехал во 2-ю ударную армию, в опергруппу П. Ф. Привалова и к конникам Н. И. Гусева. Всюду наблюдалась одна и та же картина: большой некомплект подразделений, усталость воинов, господство авиации противника. К. Е. Ворошилов тоже знакомился с войсками, с условиями ведения боевых действий. Он побывал почти во всех армиях, длительное время находился в 13-м кавалерийском корпусе, беседовал с солдатами и командирами, ободрял их, обращался с призывами, а там, где было необходимо, требовал и подгонял.
Я пришел к выводу, что больше ждать нельзя, что необходимы серьезные поправки к плану операции. Начальник штаба фронта разделял эту точку зрения, и в конце февраля командование фронта обратилось в Ставку с предложением произвести перегруппировку с целью высвободить силы для усиления 2-й ударной армии, наступавшей на Любань, и 59-й армии, блокировавшей Ленинградское шоссе и железную дорогу. Имелось в виду прежде всего усилить 13-й кавалерийский корпус кавдивизией из 4-й армии; привести в порядок дивизии, наступавшие на Любань и имевшие задачу перехватить Ленинградское, шоссе, пополнить их людьми, оружием и боеприпасами; усилить артиллерийскую группировку.
Ставка ответила, что она не возражает против предлагаемого усиления 2-й ударной и 59-й армий, но высказалась против того, чтобы привести в порядок наступавшие дивизии, так как для этого необходимо было на некоторое время приостановить атаки, и в категорической форме потребовала от Военного совета фронта ни в коем случае не прекращать наступательных действий 2-й ударной и 59-й армий на любаньском и чудовском направлениях и любым способом выйти до марта на железную дорогу Любань - Чудово. С целью оказания помощи Волховскому фронту Ставка дала указание Ленинградскому фронту нанести удар силами 54-й армии навстречу 2-й ударной армии, чтобы ликвидировать чудовскую группировку противника и освободить Любань.
Военный совет Волховского фронта выполнил требование Ставки, и в тот же день 2-я ударная армия после короткой артиллерийской подготовки, атаковав оборонительные позиции противника, решительными действиями прорвала укрепления немцев. Для развития прорыва было решено использовать только что подошедшие к району боевых действий 80-ю кавалерийскую дивизию полковника Н. Н. Полякова и 327-ю стрелковую дивизию полковника И. М. Антюфеева. Первой в образовавшуюся брешь вошла кавалерийская, за ней двинулась стрелковая дивизия. Но на следующий день утром противник силами оборонявшихся здесь и вновь подошедших частей закрыл брешь. Проникшие за линию вражеской обороны соединения оказались изолированными от основных сил армии. В течение пяти дней они отбивались от авиации и пехоты противника. Когда же боеприпасы стали подходить к концу и совершенно иссякли продовольствие и фураж, они ночной атакой прорвали оборону противника с тыла и соединились с войсками армии, сохранив боеспособность. Причиной неудачных действий, как я считал, было то, что кавалерийскую и пехотную дивизии не поддержали остальные силы армии. Более того, они остались без боеприпасов, продовольствия и связи, так как их тылы не успели проскочить в брешь, а имевшиеся в полках радиостанции не обеспечивали надежной связью.
В новой директиве Ставки, стремившейся помочь нам, указывалось на необходимость создать в каждой армии ударные группировки. Эти группировки незамедлительно были созданы. К сожалению, входившие в их состав дивизии имели большой некомплект в личном составе и вооружении; не хватало боеприпасов, авиационная поддержка отсутствовала. Поэтому ударные группировки, несмотря на все усилия командного и политического состава, добиться перелома не смогли. Все наши дальнейшие атаки в сторону Любани отбивались противником.
Чтобы лучше разобраться в обстановке, я выехал на командный пункт 2-й ударной армии. Оттуда вместе с генералом Клыковым направился в ударную группировку. Мы побывали на ее правом фланге, затем у конников генерала Гусева. Солдаты и командиры, с которыми мы встречались, жаловались на отсутствие поддержки со стороны нашей авиации, на недостаток снарядов, на губительный артиллерийский огонь противника. Вражеская авиация буквально висела над нашими войсками, прижимая их к земле.
Созванный после моего возвращения Военный совет фронта, на который было приглашено и командование 2-й ударной армии, констатировал, что одной из причин невыполнения этой армией задач является несогласованность в работе Военного совета и штаба армии и, как следствие, отсутствие четкого и твердого руководства войсками. Имелись случаи пренебрежительного отношения к приему пополнения: маршевые роты во время пути горячей пищей не обеспечивались, пунктов обогрева для них не было. Персональный учет раненых и убитых находился в запущенном состоянии, в армии не знали даже приблизительных потерь. Начальник оперативного отдела полковник Пахомов неправильной информацией вводил в заблуждение командование армии и фронта. Перед последними боями штаб 2-й ударной армии допустил грубые просчеты во времени на подготовку войск для боя. Распоряжения для выполнения боевой задачи некоторые части получали с опозданием на день. Я по собственному опыту знаю, какую важную роль в руководстве войсками играет согласованность между командованием и штабом. Без этого условия вести успешные боевые действия вообще нельзя.
Пришлось пойти на крайние меры. По представлению Военного совета фронта Ставка отстранила от должностей начальника штаба 2-й ударной армии генерал-майора В. А. Визжилина и начальника оперативного отдела полковника Пахомов а. На их должности соответственно были назначены полковник П. С. Виноградов и комбриг Буренин. Как раз этим же приказом на должность заместителя командующего 2-й ударной армией был назначен генералмайор П. ф. Алферьев.
В те же дни в штаб фронта возвратился уезжавший ранее в Москву К. Е. Ворошилов. Вместе с ним прибыли член ГКО Г. М. Маленков и заместитель командующего военно-воздушными силами Красной Армии генерал-лейтенант авиации А. А. Новиков. На этом же самолете на должность заместителя командующего войсками Волховского фронта прилетел генерал-лейтенант А. А. Власов. Его прислала Ставка.
С именем Власова связано одно из самых подлых и черных дел в истории Великой Отечественной войны. Кто не слышал о власовцах, этих предателях Родины, презренных наймитах наших врагов? Они получили свое название по имени их гнусного командира, изменившего своей Отчизне. Мне придется еще в дальнейшем говорить о Власове. А пока скажу лишь, как он вел себя в течение тех полутора месяцев, когда являлся моим заместителем. По-видимому, Власов знал о своем предстоящем назначении. Этот авантюрист, начисто лишенный совести и чести, и не думал об улучшении дела на фронте. С недоумением наблюдал я за своим заместителем, отмалчивавшимся на совещаниях и не проявлявшим никакой инициативы. Мои распоряжения Власов выполнял очень вяло. Во мне росли раздражение и недовольство. В чем дело, мне тогда было не известно. Но создавалось впечатление, что Власова тяготит должность заместителя командующего фронтом, лишенная ясно очерченного круга обязанностей, что он хочет получить "более осязаемый" пост. Когда командарм-2 генерал Клыков тяжело заболел, Власов был назначен приказом Ставки командующим 2-й ударной армией.
После того как брешь, пробитая нами в районе Красной Горки, была закрыта, войска ударной группы 2-й ударной армии в течение двух недель пытались снова прорвать вражескую оборону на этом направлении, но безрезультатно. Несколько удачнее развивалось наступление 54-й армии Ленинградского фронта. Она прорвала вражескую оборону западнее Киришей и продвинулась на десяток километров. В результате тяжелых и напряженных боев, длившихся в течение всей первой половины марта, ее войскам удалось продвинуться затем еще на 10 километров, но для дальнейшего развития наступления у нее уже не было сил.
В первой половине марта началось затухание наступательных действий на всех направлениях. 2-я ударная армия, вклинившись в глубину расположения противника на 60 - 70 километров, захватила между дорогами Чудово - Новгород и Ленинград - Новгород большой лесисто-болотистый район. Ее передовые части стояли в 15 километрах от Любани и в 30 километрах от 54-й армии Ленинградского фронта, наступавшей на Любань с другой стороны. Крупная группировка войск противника, зажатая нами в мешке с горловиной в 30 километров, так и осталась там. Завершить окружение и разгромить группировку у нас тогда не хватало сил, а может быть и умения.
Началась весна 1942 года, а с нею пришли новые заботы. 2-я ударная армия, проникнув глубоко в расположение противника, очутилась в тяжелом положении. Нависла угроза активизации противника, прежде всего ударов его войск по флангам горловины прорыва и перехвата коммуникаций 2-й ударной армии. Тяжесть положения этой армии усугублялась еще тем, что начиналась распутица, нарушилось снабжение.
Напрашивались три варианта решения задачи: первый - просить Ставку усилить фронт хотя бы одной армией и, пока не наступила полная распутица, добиться оперативного успеха; второй - отвести 2-ю ударную армию из занятого ею района и при благоприятной обстановке искать решения оперативной задачи на другом направлении; третий - перейти к жесткой обороне на достигнутых рубежах, переждать распутицу, а затем, накопив силы, возобновить наступление.
Мы придерживались первого варианта. Он давал возможность использовать уже достигнутые результаты и закончить операцию до конца зимней кампании. Не возражала против него и Ставка. Преимущество этого варианта заключалось в том, что он оказывал непосредственное влияние на смягчение обстановки под Ленинградом, а при благоприятном исходе операции достигалось снятие блокады.
Командование фронта не возражало и против отвода 2-й ударной армии за линию железной и шоссейной дорог Чудово - Новгород. Этот вариант, как нам представлялось, тоже был правильным, потому что он гарантировал сохранение сил армии и удержание плацдарма на западном берегу реки Волхов. Неподалеку от того места сейчас установлен обелиск в память о подвиге сержанта Ивана Герасименко, рядовых Александра Красилова и Леонтия Черемнова. В конце января 1942 года три героя закрыли своими телами амбразуры фашистских дзотов. Это помогло их подразделению захватить вражеский узел сопротивления, после чего 225-я стрелковая дивизия, форсировавшая реку, смогла зацепиться тут за плацдарм. Подвигу трех воинов поэт Николай Тихонов в те дни посвятил следующие строки:
Герасименко, Красилов, Леонтий Черемнов,
Разведчики бывалые, поход для них не нов...
Идут полки родимые, ломая сталь преград,
Туда, где трубы дымные подъемлет Ленинград...
Простые люди русские стоят у стен седых,