а) соответствие настроениям, чаяниям и нуждам российского народа;
б) политическая независимость от иностранных факторов.
Исходя из этого, Совет НТС решает: воздержаться пока от вступления НТС в КЦАБ”.
Союз все же не отказывается от сотрудничества с Координационным центром. Но в последнем начинаются распри и расколы. Проф. С. П. Мельгунов покидает свой пост председателя. КЦАБ превращается в КЦОНР – Координационный Центр Освобождения Народов России, с явным уклоном в сторону расчленения нашей страны, заранее предрешенного.
12 апреля 1955 года – НТС официально порывает с КЦОНРом.
Из материалов Совета НТС:
“Решение, принятое руководством НТС, – призвать войска, оккупировавшие Восточную Германию, к восстанию, – было решением политическим. Оно отражало ощущение и знание положения в стране: массовые репрессии, 17 миллионов заключенных в концлагерях, неспособность режима восстанавливать страну после военной разрухи, голод и нищета, обманутые надежды, что после войны будет лучше, внешнеполитические авантюры (война в Корее, куда шли народные деньги, так же, как на помощь коммунистическому Китаю), накопившаяся ненависть, подготовка новых массовых репрессий. Для реализации этого решения не оказалось достаточно сил, но политически оно было правильным. Его правильность была подтверждена в самом ближайшем будущем – выступлениями в концлагерях и восстанием в Советской оккупационной зоне Германии”. (Из материалов съезда Совета НТС, январь 1954 г.)
Добавим. Вскоре последовали восстание в Польше и революция в Венгрии. Смерть Сталина создала новую атмосферу. Призыв к восстанию и был продиктован ощущением этой новой атмосферы. Сюда же относится борьба на верхах, начавшаяся расстрелом Берия и кончившаяся свержением Хрущева.
О событиях в июне 1953 года в Германии.
В дни июньских событий радиостанция “Голос Америки” передавала беседу с работником Берлинского комитета Казаковым о различных эпизодах, свидетелем которых ему пришлось быть. Наблюдения касались поведения советских солдат… в частности их реакции на листовки с призывом не стрелять в немецких трудящихся. На глазах у полуроты советских солдат два немца сорвали с Бранденбургских ворот красное знамя, тут же разорвали его на куски и сожгли. Солдаты смотрели на это равнодушно. Были случаи, когда советские танки стреляли по коммунистическим транспарантам.
Вот выдержка из статьи Райнера Хильдебрандта в немецком журнале “Коллоквиум” (№ 3, 1954 г.). В этой статье, озаглавленной “Ошибки 17 июня”, автор пишет, в виде заключения: “Уже утром 17 июня члены одной известной русской эмигрантской организации пытались получить автомашину с громкоговорителем. Таковой их снабдил председатель Свободного Германского профсоюза Шарновский. Они хотели… призывать военнослужащих советской армии не применять никаких мер насилия против демонстрирующих рабочих, борющихся за свои права. Союзные власти пресекли эту акцию. Эрнст Ройтер (бургомистр Западного Берлина) составил речь на русском языке и записал ее в Мюнхене на ленту в радиостудии. Передача этой речи не была допущена”.
Резолюция Совета НТС “О новом этапе борьбы” (26 мая 1954 года):
Действительно, уже осенью 1953 года президиум ЦК КПСС оказался вынужденным вплотную заняться разработкой мер по борьбе с революционным движением и поставить перед своим аппаратом задачу обезвредить наступление НТС.
В результате:
– все сообщения об НТС и его деятельности направляются с грифом “чрезвычайное сообщение – НТС” непосредственно министру внутренних дел СССР (приказ Круглова в ноябре 1953 года);
– для кадров МВД издается специальная секретная брошюра “Ориентировка по НТС”;
– Маленков и Хрущев подписывают приказ о ликвидации члена Совета НТС Г. С. Околовича;
– специальной опергруппе в Берлине поручается захватить другого члена Совета НТС, А. Р. Трушновича, инсценировать его “добровольный переход” на сторону КПСС и организовать публичные “разоблачения шпионской и предательской деятельности НТС”;
– изыскиваются возможности для шантажа зарубежных членов НТС, имеющих родственников на родине;
– коммунистической агентуре за рубежом дается задание использовать наивность и продажность части буржуазной общественности и прессы в целях дискредитации нашей работы;
– подготовляются показательные процессы для опорачивания революционного движения и революционных деятелей в глазах нашего народа”.
ВЕНГЕРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
В Москве идет борьба за власть. Неустойчивость. Усиление напряженности в стране, в силу несбывшихся надежд на либерализацию. В европейских странах коммунистического блока – потрясения. Усиление политического вторжения извне. В результате – отступление власти: XX съезд КПСС, частичное раскрытие преступлений Сталина и развенчание его “культа”, выход из лагерей большого числа зэков. Происшедшее власть и народ оценивают по-разному. Для власти XX съезд – это предел уступок; дальше идти власть не хочет, да и не может. Уступки могут быть лишь поверхностные: поверхностная оттепель на глубоко заледенелой почве. Для новых поколений России XX съезд – это не завершение чего-то, а исходный пункт к чему-то новому.
Страны “народной демократии”… Частичная десталинизация воспринимается там как сигнал к освобождению. Коммунизм там воцарился куда позже, чем у нас, и люди помнят, что можно жить по-иному. Чекистская мясорубка еще не сделала полностью свое дело. Еще много несломленных человеческих энергий, много не раздавленных тоталитаризмом людей. Одно, пожалуй, исключение – Советская зона Германии. Она, в 1953 году, выступила ранее всех, – никто не поддержал. С тех пор оттуда жители бегут, бороться больше не могут {Так, например, только за одну неделю, с 5 по 12 февраля 1956 года, число немецких беглецов из Советской зоны в Западную Германию достигло 6.465 человек… А Восточный Берлин стал своего рода гнойником. Там процветают пышным цветом чекистские учреждения типа советского “Комитета за возвращение на Родину”. 15 января 1956 года западногерманские газеты сообщают, что один из агентов генерала Михайлова арестован в Мюнхене: произвел ряд взломов в бюро эмигрантских организаций с целью кражи документов}. Зато в других странах…
Чехословакия. 5 июля 1956 года в пражской прессе сообщено о раскрытии заговора группы офицеров. Готовили поджог Панкратовской тюрьмы, захват радиостанции, главной почты и т. д.
Заговор был созвучен требованиям народа. 8 июля в промышленных районах страны (в частности, в Готвальдове – бывшем Злине) крупные забастовки. Убито 4 демонстранта, ранено 13. По всей Чехословакии идут аресты. Потом над страной, почти на 12 лет, опустится ночь.
Польша. 28 июня 1956 года вспыхивает новая революционная искра, вторая (первая была в июне 1953 года). Забастовка заводов в Познани. Захват тюрьмы и освобождение политзаключенных. В Варшаве, в правительственном сообщении, говорится о “большом количестве убитых и раненых”. Но это только генеральная репетиция. Главные события впереди…
В воскресенье 21 октября (тогда, когда в Польше все еще спокойно) радиостанция “Свободная Россия” передает обращение к советским войскам в Польше. Предупреждает их о возможных революционных событиях, призывает: не стреляйте в студентов и рабочих!
Конец октября 1956 года. Польский народ выступает массами. Польская армия колеблется. Советские военные части в подавлении не участвуют… Просталинское польское руководство сметено. Власть переходит к “ревизионисту” Гомулке. Кардинал Вышинский удерживает польский народ от дальнейших радикальных шагов. Обе стороны идут на компромисс. Хрущев и Молотов жмут руку “предателю” Гомулке, недавно выпущенному из тюрьмы. Гаулейтер Польши – маршал Рокоссовский покидает Варшаву. Зарождается гомулкизм – построение коммунизма по особому “польскому” образцу. Польская революция переключена на запасный, гомулковский путь.
Несмотря на неполноценный результат, польская борьба дает все же ценные указания. В случае поголовного восстания населения (пусть невооруженного и лишенного опытного руководства) вооруженный до зубов тоталитаризм идет на уступки… НТС непосредственного участия в польских событиях не принимает. Его внимание сосредоточено на разразившейся почти в то же время народной революции в Венгрии.
Венгрия
Брожение проявилось в июле 1956 года. Культурный союз имени Петефи устраивает дискуссии на острые темы. Там толпы молодежи. Требования полной свободы слова и печати. Оценка “Посева” 22 июля 1956 года: “Венгрия, как впрочем и все остальные страны “народной демократии” в Восточной Европе, живет сегодня под знаком “холодной” революции, от котрой до “горячей” недалеко”.
22 октября бьет час этой “горячей” революции. Манифестация в поддержку польского народа – сигнал к поголовному восстанию. Венгрия на “запасный путь” не идет. Умеренный коммунист Надь, – глава венгерского правительства, – увлечен (быть может, далее, чем того хочет) поднявшейся народной волной. Компартия распадается.
Свержение тоталитарного строя нереально, немыслимо? Студенческая молодежь Венгрии, венгерские подростки и дети этой леденящей догмы не знают. И тоталитарную власть свергают. Свергли бы окончательно, если бы…
Для краткого описания событий возьмем номер “Посева” от 11 ноября 1956 года:
“По приказу из Москвы, наши части, находившиеся в Венгрии, были двинуты на подавление восстания. Это не принесло ожидаемого перелома. Восстание переросло в революцию… Народ потребовал полной ликвидации коммунистического режима, отмены однопартийной системы, передачи местной власти в руки возникших революционных советов трудящихся, проведения свободных выборов, вывода иностранных войск из Венгрии. Наши части практически отказались принимать участие в подавлении восстания…
29 октября советское правительство приняло решение о выводе войск из Будапешта, опубликовав соответствующую декларацию об этом 31 октября. Вывод войск начался практически 30 октября. 31 октября коммунистический режим формально окончил свое существование…
В ночь с 3 на 4 ноября советское правительство предъявило правительству Надя ультиматум. Надь отклонил его и обратился за помощью в ООН, заявив о выходе из Варшавского пакта и объявив Венгрию нейтральной страной. 4 ноября в 4 часа утра генерал Малинин… двинул части нашей армии на подавление Венгерской революции. Наступило “кровавое воскресенье”… Неравная борьба в открытом бою продолжалась неделю. Потом началась партизанщина”.
Добавим кое-что к этой краткой сводке. Итак, в течение 3-4 дней (между выходом первоначально стоявших наших войск и прибытием новых) венгерский народ свободен. К 3 ноября введены внушительные силы – около 200.000 бойцов и 4.600 танков. Основной боевой кулак – возле Будапешта (другие части спешно направлены к западным границам страны с тем, чтобы отрезать борющийся народ от сношений со свободным миром). В ночь с 3 на 4 ноября советское командование заманивает в свою ставку, якобы для ведения переговоров, военного министра Венгрии генерала Поля Малетера и командующего венгерской армией генерала Иствана Ковача и арестовывают их. Венгрия остается без военного возглавления. Непосредственно после задержания обоих генералов начинается штурм Будапешта… Оценка этих событий: “Свершилось величайшее преступление, легшее позором на нашу армию, на нашу страну, на честь русского имени… Исторической ответственности за подавление Венгерской революции не избежать генералам Малинину, Степанову, Шелбанину и другим высшим офицерам советской армии” (“Посев”, 18 ноября 1956 г.).
Наша армия
Несколько общих замечаний. Быстрее и лучше всего в венгерских событиях разбираются солдаты и часть молодого офицерства. К сожалению, далеко не все офицеры. Некоторые лишь думают о том, как давить танками, стрелять в безоружную толпу. Вот пример: “Один раненый солдат сказал, что он – единственный оставшийся в живых из экипажа танка, отказавшегося стрелять по повстанцам. Командир-офицер застрелил всех его товарищей ‘за измену’” (“Дейли телеграф”, Лондон, 13 ноября 1956 г.).
Высшее командование и значительная часть офицерства покорно или инициативно выполняют преступный приказ о подавлении венгров. Этим участь Венгерской народной революции предрешена…
И все же – не одна лишь мясорубка, не один лишь позор. Среди наших войск – два явления: решения массовые, решения единоличные.
Начнем с массовых. Четыре советских дивизии, находившиеся в Венгрии в начале революции (23 октября), в ряде случаев отказываются принимать участие в подавлении. Свыклись с населением, знают, что восстали не фашисты, а весь народ. Примеры… 26 октября в районе Хедьешхалома руководитель повстанцев заявляет, что русские части остались в своих казармах. Солдаты 17 дивизии, расквартированные близ Шомбателя, вывешивают на казармах плакаты: “Мы стрелять не будем, не стреляйте в нас”. В частях, стоящих под Дьером, подняты белые флаги – как символ дружбы и нейтралитета. Не только сохраняют нейтралитет, но и помогают повстанцам. Члены ревкома в Дьере подчеркивают, что без тяжелого оружия, переданного им русскими военнослужащими, повстанцы не одержали бы победу в первой фазе революции. Благодаря нейтралитету значительной части наших войск, венгерский народ имеет дело, главным образом, с одним лишь противником – с членами АВО (венгерский КГБ). Тем более, что венгерская армия частично уже примкнула к революционным силам. 30 октября революционный комитет представителей венгерских свободных профессий публикует заявление, в которое включена благодарность тем советским воинским частям, которые отказались выступить против венгерского народа.
Теперь – о действиях единоличных. Впервые за все годы тоталитаризма наши офицеры и солдаты переходят на сторону восставшего народа и дерутся в рядах повстанцев. Еще в 1953 году в Советской зоне Германии 18 наших военнослужащих расстреляно лишь за то, что отказались стрелять в немецких рабочих. Теперь, в 1956 году, наши солдаты братаются с венграми, перед парламентом в Будапеште, в других городах. Свидетельств об этом много. {См. 1-е приложение к этой главе.} Указание на будущее. В чужой стране, не зная языка, без уверенности в завтрашнем дне, пошли в бой за свободу! А будь подобное в нашей родной стране, среди своих?
Другое ценное указание на будущее – поведение наших солдат по отношению к чинам АВО (венгерским гебистам). Тут нужны примеры: “В Будапеште три советских танка повернули башни “с двенадцати на три” (по часовой стрелке) и открыли огонь по венгерским охранникам” (“Посев”, 4 ноября 1956 г.). “Наблюдалось, что русские возмущались зверствами АВО. Я видел, как русский офицер застрелил одного агента АВО, который только что убил 10-летнюю девочку” (шведская газета “Экспрессен”, 4 ноября 1956 г.). “В XII районе Будапешта советский танк открыл огонь по группе чинов АВО, которые начали расстреливать всех жителей одного дома, включая женщин и детей” (“Посев”, 2 декабря 1956 г.).