— … Обрати на меня свой взор, милостивая Госпожа, — твердил тихий голос Тильи. — Узри свою рабыню со склонённой пред твоим алтарём головой, с преклонёнными коленами, с униженной мольбой и просьбой. Не обдели меня своим вниманием, великодушием и благословлением. Услышь стоны моего сердца и плачь моей души. Не оставь без внимания мою боль и страдания, мои унижения и слёзы. Прислушайся к бушующей в моей груди ненависти и ярости. …
Поначалу слова Тильи звучали в темноте.
Я слушал их, пребывая во мраке. Пытался понять, о чем рассказывала мне подруга. Не сразу сообразил, что разговаривала она не со мной.
Эту её речь я слышал уже не однажды. И каждый раз, как и сейчас, испытывал желание прервать Тилью, объяснить ей, что боги не любят слушать жалобы: они оказывали покровительство лишь сильным.
Но подруга не слушала меня — раз за разом твердила перед алтарями богов слезливые и бестолковые человеческие молитвы.
Такие же, как эта.
— … Услышь меня, милостивая Госпожа, — говорила Тилья. — Твой светлый лик разгоняет мрак. Твой взгляд растопляет лёд. Твои речи дарят страждущим покой и надежду. …
Тьма рассеивалась.
Зрение возвращалось ко мне постепенно, точно после перехода сквозь диск портала. Первыми появились яркие пятна алхимических фонарей и языки пламени на фитилях восковых свечей. Следом за ними обрели чёткие очертания окружавшие меня предметы.
Сразу понял, где оказался: узнал богато украшенный зал, изображения на стенах и эту приметную щербинку на краю жертвенного камня. Святилище Сионоры на Площади храмов в Селене. Потом я увидел стоявшую передо мной на коленях женщину.
— … Смилуйся над нами, милостивая Госпожа. Обрати на нас свой всевидящий взор. Не обойди нас своим вниманием. Окружи нас своей заботой. …
Я не мог взглянуть на лицо женщины — лишь на её коротко остриженные чёрные волосы. А ещё видел полосу светлой кожи на её шее, откинутый капюшон и прикрытые чёрным халатом плечи. И слышал тихий голос — голос моей подруги.
Он продолжал наговаривать молитву:
— … Милостивая Госпожа, твоя любовь приносит нам свежесть в жару, согревает нас во время холодов, разгоняет перед нами тьму и не даёт ослепнуть при ярком свете. Она не позволяет нам впасть в отчаяние и дарит надежду. Мы храним её в своих сердцах. И делимся ею с другими. …
Я попытался пошевелиться: хотел коснуться плеча Тильи. Но не сумел даже склонить голову. Не чувствовал своё тело. Словно находился под воздействием заклинания «паралич».
Тихий голос Тильи отчётливо звучал в тишине зала. Я улавливал каждое слово, каждый звук. От узнавания интонаций тоскливо сжималось сердце.
— … Мы помним твои заветы, — проговаривала текст молитвы моя подруга. — Храним в себе искру любви, заботимся о ней, не позволяем ей угаснуть. Подпитываем её своими мыслями и поступками, стремимся превратить твой дар в бушующее пламя. …
Короткие волоски на макушке Тильи шевелились. Но я не ощущал движения воздуха. Видел поднимавшийся над фитилями свечей дымок, но не улавливал аромат расплавленного воска. Не чувствовал вообще никаких запахов. Хотя помнил: их в этом зале немало.
— … Мы храним в своей груди твой дар, милостивая Госпожа, — проговаривала финальные слова молитвы Тилья. — Он наполняет нашу жизнь смыслом, делает нас счастливыми. Не забываем о нём и о тебе. Мы любим тебя, милостивая Госпожа. Так же, как ты любишь нас.
«Любишь нас», — мысленно повторил я.
Тилья поднялась на ноги. Плавно, бесшумно. Посмотрела на меня.
Невольно затаил дыхание.
Мне показалось, что за дни, миновавшие с нашей прошлой встречи, Тилья… постарела лет на десять. Я вглядывался в бледное лицо своей подруги. И сердце в моей груди тоскливо вздрагивало от вида случившихся с Тильей изменений: от этих незнакомых глубоких морщин (на лбу и рядом с губами), отёкших век, впалых щёк и в кровь искусанных губ.
Я подивился, зачем моя подруга остригла волосы: её причёска теперь походила на ту, что носила Двадцатая в лагере огоньков — мальчишеская, короткая, почти не скрывавшая уши. Но самое тягостное впечатление произвели на меня большие зелёные глаза Тильи. Увидел в них отражение фонарей, огоньков свечей и отчаянный, полубезумный блеск.
— Я знаю, ты любила его, милостивая Госпожа, — сказала Тилья. — Так… как я не сумела.
Она подняла с пола тяжёлый мешок и вытряхнула на алтарный камень золотые монеты — всё то золото, что принесли нам сделки по продаже карцевых зёрен. Часть монет посыпались на пол, разлетелись по сторонам, подобно брызгам. Тилья этого словно не заметила. Она сунула руку в сумку, что висела у неё на боку, извлекла оттуда пучок чёрных волос. Положила волосы поверх золота.
Посмотрела мне в глаза.
Так вот зачем она подстриглась, отметил я: решила пожертвовать свои волосы богине. Как те женщины в легендах из прошлого. Как сиера вар Севаш кит Аринах после смерти своего жениха.
— Спасибо, что позволила мне быть рядом с ним, милостивая Госпожа, — сказала Тилья. — Я… всё же была счастливой. И любимой. Пусть год назад и не верила, что такое возможно. Он с гордостью носил знак твоей любви, милостивая Госпожа. Любил тебя. И меня.
Улыбнулась.
— Считал, что я приношу ему удачу, — сказала она. — Представляешь? Почти убедил меня в этом. Я даже на время поверила, что научилась любить. Но… наверное ошиблась. И он ошибался. Теперь я это поняла. Я… не уберегла его, милостивая Госпожа. Не подарила ему ту самую удачу. Прости.
Ладонями размазала по лицу слёзы.
— Прими эти дары, милостивая Госпожа. От него. От меня. Я приношу тебе их искренне, с чистым сердцем. И ничего не прошу взамен. Я верю, что ты позаботишься о Линуре и без моей просьбы. Ты любишь его. Он тоже доказал, что умеет любить. Не сомневаюсь: где бы он сейчас ни был, ты окружила его лаской и заботой.
Взгляд Тильи изменился.
Вновь этот безумный блеск в её глазах.
— А то, что нужно мне я уже проделала сама, — сказала Тилья. — Хочу, чтобы ты знала, милостивая Госпожа: золотом и волосами мои дары тебе сегодня не ограничатся. Совсем скоро для тебя будут ещё подношения. Ритуал уже завершён. Остановить его не смогут. Жизни всех этих никчёмных людишек, что так радовались его смерти, я бросаю на твой алтарь, Сионора. В благодарность за твою любовь. Весь этот праздник будет в твою честь, милостивая Госпожа. И в память о нём.
Она отвесила глубокий поклон. Встала на колени. Вновь забормотала слова молитвы.
Её тихому монотонному голосу вторил треск пламени в фитилях свечей.
И вдруг Тилья прервалась, подняла на меня лицо.
— Я всё же кое о чём тебя попрошу, милостивая Госпожа, — сказала она. — Прислушайся к моим словам. Куда бы ни попал Линур после смерти — в свой Лес, в чертоги богов или в пламя инферно — я хочу отправиться туда же. Пожалуйста, милостивая Госпожа! И даже если там мы не сможем быть вместе, даже если нам уготованы разные посмертия… Пусть хоть на мгновение я окажусь рядом с ним, увижу его снова! Это всё о чём я молю тебя, милостивая Госпожа. Если это в твоих силах — не оставь мою просьбу без внимания.
Тилья улыбнулась.
Я посмотрел в её глаза — невольно вспомнил, как увидел их впервые: там, в бараке лагеря огоньков.
— Спасибо тебе, Сионора, — сказала моя зеленоглазая подруга. — Мы любим тебя, милостивая Госпожа. Так же, как ты любишь нас.
— Линур, вставай!
Лицо Тильи, зал храма, трепетавшее на фитилях свечей пламя — всё исчезло.
Маленький кулак толкнул меня в бок.
— Хватит дрыхнуть, мальчик, — сказал голос Нормы. — Не думай, что я позволю тебе снова пропустить утреннюю тренировку! Вставай, ленивый тупица!
Я открыл глаза.
Поморгал, прогоняя пелену влаги.
Увидел освещённый светом фонарей потолок комнаты в доме деда, ярко оранжевые волосы и ухмылку рыжей девицы. Сообразил, где нахожусь. Понял, что храм всех богов и Тилья мне лишь приснились. А вот посыпанное веснушками лицо я сейчас видел наяву.
— Вставай, мальчик, — повторила Норма. — Надаю тебе тумаков, да пойдём завтракать. Слышишь меня? Хватит валяться! Скоро за тобой уже явится магик. Или ты сегодня не собираешься учиться?
Для тренировочных поединков принцесса повела меня на посыпанную песком площадку за домом. Свежий утренний воздух быстро прогнал сонливость (давно я не видел росу на траве!). Чтобы не замёрзнуть, пришлось двигаться. Провёл с Нормой десяток боёв на мечах. В последнем поддался: иначе бы рыжая не успокоилась до полудня — очень уж ей хотелось меня победить.
За завтраком выслушивал остроты и хвастовство принцессы. Та словно злилась на меня: то и дело старалась поддеть словами. Вспоминала Тилью: всё твердила, что та меня обокрала и бросила; называла мою подругу не иначе как «колченогой розой». Не забыла принцесса и про Белину, знатно промыла той косточки. Язвительные замечания Нормы помешали мне в полной мере насладиться кофе.
Сиера вар Жунора я встретил, как спасителя.
Хотя не понял точно, кого именно спас мой учитель: меня от колкостей Нормы или саму рыжую от моего всё нараставшего гнева.
Сегодня я не бросился сходу изучать новые плетения, когда очутился в «пещере сокровищ». А плюхнулся на облюбованный ещё вчера диван и обрушил на сиера кит Мулон град вопросов, возникших у меня вчера в процессе прочтения труда сиера вар Луса. Все они так или иначе касались портальных камней. Причём, не только конструкции их плетения, но и вариантов использования готовых артефактов.
Прежде чем пуститься в объяснения, учитель сам задал мне вопрос.
— Почему вас так заинтересовали именно портальные камни, сиер князь? — спросил он. — Не сочтите мои слова за праздное любопытство. И можете не отвечать, если не хотите; или если ваш ответ коснётся политики. Как уже говорил, с политикой связываться я не желаю. Но наверняка смог бы дать более верные пояснения, понимай я подтекст вашего интереса.
Я расставил на столе чашки, плеснул в них из кувшина ещё горячий напиток.
Воздух наполнился ароматом кофе.
— Тут никакого секрета нет, сиер вар Жунор, — сказал я. — Признаюсь вам честно, моё положение сейчас мало чем отличается от вашего. Я живу вдали от родных мест. И сейчас полностью зависим от других — от их желаний и мнений. Пусть я и считаюсь здесь, в Вульфгарде, князем. Но чувствую себя едва ли не пленником. У меня, по сути, нет никакой свободы. Не могу даже самостоятельно отыскать свою подругу.
Показал учителю свиток с пропуском в имперское магическое хранилище.
— Мне разрешили посещать только «пещеру сокровищ», — сказал я. — Не Селену, не Валесские горы, не родное поселение — только одно место. Да и здесь я могу бывать лишь с чужого одобрения. Пока я жил не один — с подругой — все эти ограничения меня не смущали. У меня были Тилья и магия. Всё остальное меня мало интересовало. Ничего другого я и не хотел.
Я посмотрел сиеру вар Жунору в глаза.
— Теперь моя жизнь изменилась. Я выбрался из тюремной ямы. Но получил только видимость свободы. Мне не позволяют отправиться за Тильей. Да и допуск к магии у меня… временный. Вы понимаете, о чём я говорю, сиер кит Мулон? Собственный камень телепортации смог бы здорово упростить мою жизнь. Он дал бы мне свободу передвижений. Снизил бы мою зависимость от чужих прихотей и неинтересной мне политики.
Показал на шкафы.
— Я мог бы приходить в это место в любое время, — сказал я. — Заниматься магией, когда захочу и сколько захочу. Не вилять хвостом перед родственниками, в страхе потерять сюда доступ. Не соглашаться с их требованиями и не следовать их советам. Мог бы путешествовать по миру, не спрашивая на это чужого дозволения. Впереди моя семнадцатая зима, сиер вар Жунор! Я маг! И я охотник. А мы, охотники, свободолюбивый народ. Хотя некоторые об этом и позабыли.
Почувствовал, что мои слова стали излишне эмоциональны; вспомнил о дыхании, о подбородке.
Добавил:
— Я давно не нуждаюсь в чужой опеке. Зато хочу обрести свободу.
— И вы считаете, молодой человек, что обретёте её, всего лишь создав портальный камень? — спросил учитель.
Я почувствовал в его словах иронию. Пожал плечами.
— Во всяком случае, — сказал я, — собственный ПК стал бы серьёзным шагом на пути к ней. Он развязал бы мне руки в плане передвижений. Позволил бы самостоятельно совершать ошибки — мои собственные, к чему бы они ни привели. Я устал плыть по течению, сиер вар Жунор. Мне надоело быть чужой игрушкой и… ресурсом. Мне не нравится, когда за меня решают, где я буду жить, с кем общаться и что делать.
Учитель придвинул к себе чашку.
— Значит всё дело в вашем желании поступать по-своему, — сказал он.
— Это если в общих чертах, — сказал я.
Сиер кит Мулон кивнул.
— Понимаю. Мне знакомы ваши чувства, молодой человек. Ведь когда-то и я был в вашем возрасте. Тоже бунтовал против опеки семьи и считал своё мнение и взгляды на жизнь единственно правильными. Не буду утверждать, что с тех пор мои взгляды сильно изменились. Я и сейчас… м-да. Но пылу для того, чтобы доказывать свою правоту, с возрастом у меня определённо поубавилось.
Сиер вар Жунор сделал осторожный глоток кофе, прислушался к ощущениям.
— Портальный камень — безусловно, полезная вещь, молодой человек, — сказал он. — Тут я с вами полностью согласен. Но полной свободы он вам не даст. К сожалению. Даже в плане перемещений: не забывайте, что одного плетения для ПК недостаточно. Сам камень порталов — лишь основная часть конструкции. Которую следует настроить на сигналы пространственных маяков. Причём, по принципу: один сигнал — один адрес.
Учитель отсалютовал мне чашкой.
— Неплохой кофе, — сказал он. — Признаться, я уже успел подзабыть его вкус: моей жене неприятен запах этого напитка. А вот я его уважал. Раньше. Порадовали вы меня, молодой человек. М-да. Так вот. Отвечаю на ваш вопрос, сиер князь: активация новых маяков — не единственный известный способ указания камню порталов новых адресов, но единственный из ныне доступных. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду. Здесь…
Сиер вар Жунор указал по сторонам.
— …собрано множество знаний. Вот только при наших нынешних возможностях многие из них уже (или пока) не представляют для нас практического интереса. Вот так же и все известные способы синхронизации камней порталов. Теория позволяет переносить сигналы известных адресов на другие ПК. Но потребные для этих способов объёмы магической энергии в разы превышают те, что нужны для создания новых — «пустых» портальных камней.
— Какой объём маны нужен для плетения синхронизации? — спросил я.
— Точно не скажу, молодой человек: интересовался этим вопросом с десяток лет назад. Но могу с уверенностью утверждать, что нужного количества магической энергии нет в ауре ни у кого из ныне живущих одарённых. Там речь идёт от трёх, если и вовсе не пяти десятках объёмов карцевых зёрен. Так что даже при наличии портального камня быстро решить проблему с перемещением у вас не получится.
Я вздохнул.
— Значит буду решать её постепенно.
Сегодня не вышло повторить вчерашнее достижение: я не стал пытаться запомнить десять вспомогательных букв — ограничился семью. Из головы не шёл мой сегодняшний сон. Я то и дело отвлекался, вспоминая стоявшую на коленях около алтарного камня Сионоры Тилью.
А ещё я всё же взглянул на те плетения синхронизации ПК, о которых говорил сиер вар Жунор. Прикинул, сколько понадобится маны, чтобы наполнить энергией такую длинную цепочку конструкций. Решил, что учитель не обманул: сплести такой узор попросту невозможно.
Портал в Вульфгард нам открыли вечером, согласно расписанию. Сиер вар Жунор поприветствовал его разочарованным вздохом. Я же ждал возвращения в Великое княжество с нетерпением: спешил узнать результаты поиска Тильи. За сутки дед вполне мог её разыскать. Не думаю, что моя подруга от него пряталась. А потому я лелеял надежду увидеть Тилью уже сегодня. Надеялся, что подруга встретит меня у порога дома, что смогу обнять и расцеловать её ещё до ужина.
На выходе из зала с ПК мы столкнулись с шумной группой стражников. Те покинули свои посты (раньше я не замечал за ними такого поведения), столпились в коридоре. Стражи не обратили на нас с сиером вар Жунором внимания: что-то обсуждали, бурно жестикулировали. Их хриплые голоса эхом отражались от каменных стен, заглушали наши шаги. Я не прислушивался к разговорам. Но всё же отметил, что в речах стражников часто повторялось слово «Селена».
Ещё за дверями дома я ощутил в воздухе аромат дыма чиманы. Совсем свежий — ветерок не успел растащить его по саду. В доме запах усилился — там он заглушал прочие. Я перешагнул порог, услышал доносившиеся из гостиной голоса. Оба показались знакомыми, хотя один из них я никак не рассчитывал здесь сегодня услышать. Нахмурился: ни один из голосов не принадлежал Тилье.
Я поспешил в гостиную. Тилью там не увидел. Зато обнаружил взъерошенную Норму с красными, должно быть из-за дыма, глазами. Рыжая кривила губы, подпирала плечом стену рядом с приоткрытым окном. А с большого кресла, что около камина, мне помахивал дымившейся курительницей дядя — сиер Нилран вар Торон кит Сиоль. В воздухе над ним зависало густое серое облако.
Я мазнул взглядом по серьёзным, напряжённым лицам, обронил слова приветствия. Норма на моё приветствие никак не среагировала: принцесса меня словно не услышала. Дядя не улыбнулся — лишь кивнул головой. Рассматривал меня, над чем-то задумавшись. Вопрос о том, зачем явился сиер Нилран, я оставил на потом. Поинтересовался у Нормы известиями о Тилье.
— Здравствуй, Линур, — сказал дядя. — Присядь.
Он указал рукой на соседнее кресло.
В его голосе мне послышалась усталость.
— Зачем? — сказал я.
Вновь задал вопрос рыжей.
— Так что говорит дед о Тилье? — спосил я. — Он её нашёл? Два дня прошло. Должен же он был узнать о ней хоть что-то?!
Сиер Нилран и Норма переглянулись. Дядя затянулся дымом — выпустил его тонкой струёй в потолок. Принцесса шмыгнула носом, потёрла глаза.
— Присядь, Линур, — повторил сиер вар Торон.
Я не стал противиться — выполнил его просьбу. Продолжал смотреть на раскрасневшееся лицо рыжей. Всё ещё ждал ответ. Но принцесса молчала. Мелькнула мысль о том, что дядя и Норма поругались.
— Что передал дед? — спросил я.
Поёрзал, усаживаясь поудобней: готовился выслушать подробный отчёт принцессы. Чувствовал, что не смог утаить разочарования от того, что не увидел дома Тилью. Норма отвела взгляд, снова шмыгнула, опустила влажно заблестевшие глаза.
— Твоего деда больше нет, — сказал сиер Нилран.
Он вновь приложил к губам тонкую трубку курительницы, сквозь пелену дыма смотрел на моё лицо. Я перевёл взгляд с Нормы на дядю. Вопросительно приподнял брови.
— Что значит, нет? — спросил я.
Сиер вар Торон выпрямил спину, помахал рукой, отгоняя от своего лица дым.
— Сиер вар Фелтин умер, — сказал он. — Сегодня. Прими мои соболезнования, племянник.
Мне показалось, что Норма всхлипнула.
— Эээ…
Я не сразу понял, о чём сообщил дядя.
Попытался ответить. Но не сообразил, что именно нужно сказать.
Спросил:
— Что случилось?
Увидел на лице Нормы слёзы.
Сиер Нилран набрал в лёгкие большую порцию дыма. Затаил дыхание, зажмурил глаза, точно раздумывал, что именно мне ответить. Я заметил, что около его губ появились новые глубокие складки, похожие на те, что я видел во сне у Тильи.
Дядя шумно выдохнул.
— Ты знаешь, племянник, — сказал он, — что произошло шестьсот лет назад в Фориде? Это бывшая столица Лиидского королевства. Сейчас — главный город Лиидской провинции империи. Вы должны были проходить этот случай на уроках по имперской истории. Вспомнил, Линур?
Я пожал плечами.
Вопрос по истории показался мне неуместным, похожим на неудачную шутку.
— Ну… что-то слышал, — сказал я. — Причём здесь Форид?
Добавил:
— Какое он имеет отношение к деду?
«Мы любим тебя, милостивая Госпожа. Так же, как ты любишь нас», — не к месту вспомнились мне слова Тильи из сегодняшнего сна.
— В Селене сегодня произошло то же самое, что и шестьсот лет назад в Фориде, — сказа сиер Нилран. — Там имел место неудачный ритуал призыва. По всей видимости. Призыватель не удержал под контролем межмировой прокол. Или намеренно не стал его удерживать. Я уверен, что теперь никто не сможет установить точные причины случившегося. Известно лишь, что в город хлынули орды духов. Как и когда-то в столице Лиидского королевства. Думаю, племянник, ты понимаешь, к чему это привело. Все горожане погибли.
Я посмотрел на серьёзное лицо сиера Нилрана, на раскрасневшуюся Норму. Они рассматривали меня. Чего-то от меня ждали. Мои мысли никак не желали концентрироваться на Фориде, на Селене, на словах дяди о смерти деда. Потому что меня беспокоило сейчас другое.
— А Тилья? — спросил я.
Рыжая вздрогнула, возмущённо всплеснула руками. Отстранилась от стены.
— Ты что, не слышал, тупица?! — закричала она. — Все погибли! Все! И твой дед! И император! И старшие семьи кланов! Все!
От её пронзительного голоса задрожали стёкла. Принцесса уже не сдерживала слёзы. Дядя вновь приложил к губам курительницу. С улицы доносилось тревожное птичье чириканье. Облака дыма неторопливо двигались по комнате — подбирались к окну.
Я поднялся на ноги.
Сказал:
— Мне нужно попасть в Селену.
Сиер Нилран и Норма переглянулись.
В глазах сиера Нилрана я почёл усталость — во взгляде рыжей удивление и злость. Дядя нахмурился. Принцесса взмахнула руками.
— Какая Селена?! — сказала Норма. — Тупица! Что ты такое говоришь?! Ты не понимаешь, что случилось?! Не слышал, что тебе сказали?!
Она всхлипнула.
Прокричала:
— Нет больше Селены! Понимаешь, мальчик?! Нет! Там все мертвы! Все! И людишки! И наши! Что тебе непонятно в моих словах?!
Дядя взмахнул курительницей.
— Послушай, Линур… — начал говорить он.
— Это вы послушайте! — перебил я.
Шагнул к Норме, схватил её за плечи, встряхнул.
— Мне нужен портал в Селену! Срочно, сейчас! Я должен найти Тилью!
Дядя тоже встал. Неохотно.
— Линур, — сказал он. — Присядь…
Я грубо подтолкнул Норму к выходу из гостиной. Та сделала два шага, замерла. В поисках поддержки взглянула на сиера Нилрана.
— Пошли! — сказал я.
— Куда? — спросила рыжая.
Я указал на дверь.
— В башню. К портальному камню.
Норма попятилась.
— Ты сбрендил, тупица?!
Она сжала кулаки, точно собралась отбиваться от меня.
Но я увидел в её глазах не злость, а испуг.
— Линур, ты не понимаешь!.. — сказал дядя.
Рука сиера Нилрана легла мне на плечо.
Я сбросил её. Продолжать сверлить взглядом рыжую.
Та пятилась.
— Я всё понимаю, сиер Нилран! Я должен её найти!
— Послушай, племянник…
Я отмахнулся. Схватил Норму за плечо. Та попыталась вырваться — не сумела.
Я потащил рыжую к выходу. Принцесса бросила поверх моего плеча беспомощный взгляд — на сиера Нилрана. Голос дяди смолк.
Но ненадолго.
После короткой паузы дядя сказал:
— Ладно.
Я ощутил на шее знакомый укол.
«Шок».
Колени вдруг подогнулись. Я почувствовал, что падаю.
Комната покачнулась, картинка перед глазами померкла.