Начиная с битвы под Москвой, мне почти все время пришлось командовать войсками в наступлении. Исключение составлял лишь период с конца мая до середины июля - примерно полтора месяца,- когда возглавляемая мною 38-я армия с тяжелыми боями отступала сначала к р. Оскол, затем через всю большую излучину Дона. До того я участвовал в нескольких наступательных операциях Юго-Западного фронта. Те из них, которые проводились в начале 1942 г., не дали решительных результатов. Последняя же - майская Харьковская наступательная операция вообще окончилась катастрофически для сил Юго-Западного фронта. Под Сталинградом возглавляемые мной 1-я танковая и 1-я гвардейская армии своими наступательными действиями совместно с другими армиями спутали карты врага, сорвали его планы, однако тогда это также но привело к решительному разгрому противостоявших войск.
Незавершенные или неудачные наступательные операции, конечно, оставили горький след в душе тех, кто в них участвовал. Но также очевидно, что этих людей, в числе которых был и я, не могла не обогатить немалым опытом такая серия наступательных операций, проведенных в разных условиях, различными силами и с неодинаковыми задачами. Что касается меня, то впервые широко применить накопленный опыт организации и ведения наступательной операции мне довелось лишь в январе 1943 г., во время боевых действий по окружению и уничтожению острогожско-россошанской и воронежско-касторненской группировок противника. И они стали первыми операциями, в ходе которых были не только успешно выполнены задачи, поставленные Ставкой и фронтом, но и полностью реализованы мои собственные оперативные решения, принятые в интересах достижения намеченных целей. Иначе говоря, опыт стал богаче и, кроме того, он прошел суровую проверку. И многое из того, что еще недавно казалось неясным, таящим опасности, теперь становилось привычным делом.
В ходе подготовки к наступлению на Харьков так обстояло, в частности, с перегруппировкой и перенацеливанием армии на это направление. Командование и штабы соединений успешно осуществили поворот оси наступления на 90-120°. Они сделали это в чрезвычайно сложных условиях, оставив у себя в тылу окруженную, яростно пытающуюся прорваться на запад крупную группировку противника.
V
К концу января в состав 40-й армии входили восемь стрелковых дивизий, танковый корпус, стрелковая бригада и части усиления, Пять дивизий - 100,183, 305,309-я и 340-я были переключены на подготовку новой наступательной операции.
В результате лишь часть сил армии (107, 303-я, 25-я гвардейская стрелковые дивизии, 129-я стрелковая бригада и 4-й танковый корпус) продолжала действия по ликвидации окруженной группировки. Поэтому процесс этот затянулся. Правда, окруженного противника громили и другие армии. Но их войска находились к востоку от неприятеля. Соединения же 40-й армии действовали в районе западнее Горшечного, где гитлеровцы предпринимали самые отчаянные попытки прорваться на запад.
Там сосредоточилось наибольшее число окруженных войск, действовавших в составе трех групп.
Об одной из них уже упоминалось. То был гарнизон Старого Оскола, превративший этот город в мощный узел сопротивления. Поскольку он предназначался для сковывания войск нашей армии, то сюда были стянуты крупные силы пехоты и артиллерии. Даже после того как этот гарнизон был разгромлен 107-й стрелковой дивизией полковника П. М. Бежко и потерял большую часть своего личного состава, число уцелевших, взятых в плен, достигало почти 2 тыс. человек.
Еще более многочисленной была группировка противника, которая пыталась из района Горшечного прорваться на запад. Впрочем, она значительно уменьшилась под ударами 25-й гвардейской и 303-й стрелковых дивизий.
Таким образом, окруженному врагу ни в том, ни в другом случае не удалось осуществить свои намерения. Однако затяжка ликвидации воронежско-касторненской группировки противника привела к тому, что 107-я и 25-я гвардейская стрелковые дивизии (последняя была сменена частями 38-й армии) лишь 5- 6 февраля получили возможность присоединиться к остальным силам армии, наступавшим уже на харьковском направлении.
4-й танковый корпус смог сделать это еще позднее -8 февраля. П вот почему.
В ночь на 2 февраля одна из групп противника прорвала внутренний фронт окружения и устремилась на запад, в направлении населенного пункта Богатыреве. Именно в этом районе сосредоточивалась для движения на белгородское направление 102-я танковая бригада 4-го танкового корпуса. Встретив противника огнем и нанеся ему тяжелый урон, она отразила его попытки прорваться дальше на запад.
Затаившись и выждав до следующей ночи, противник пошел другим путем, надеясь прорваться там. В ночной мгле он приблизился к Ястребовке. Но здесь его ждало еще большее разочарование. В районе этого населенного пункта сосредоточивались 45-я и 64-я танковые бригады. Обнаружив врага, танкисты открыли по нему огонь из пушек и пулеметов.
Нужно пояснить, что на Ястребовку фашисты двигались несколькими плотными колоннами. Встретив отпор, они, вероятно, решили, что натолкнулись на тыловую часть и что им удастся прорваться, подавив ее своей численностью. Поэтому они и но лезли вперед орущей, обезумевшей от ярости массой. Но на их пути непреодолимой стеной стояли танкисты. Они вели огонь, теперь уже шквальный, до тех пор, пока не рассеялись вражеские колонны. Утром за околицей Ястребовки были подобраны и захоронены тысячи окоченевших трупов фашистских солдат и офицеров.
Но и на этом не кончились попытки врага прорваться из окружения на этом участке. Его атаки следовали одна за другой в течение следующих нескольких дней. Но они привели лишь к гибели еще многих тысяч окруженных.
Так 4-й танковый корпус оказался связанным в боях под Горшечным. Поэтому он и не смог выполнить поставленную ему задачу в начавшемся 3 февраля наступлении главных сил 40-й армии в юго-западном направлении. А как нужен был нам в те дни танковый корпус для броска вперед и развития успеха стрелковых дивизий!
Пришлось создать небольшой сводный танковый отряд. В его состав вошли 116-я танковая бригада и три отдельных танковых полка.
Сводный отряд, которым командовал мой заместитель по бронетанковым и механизированным войскам полковник В. Г. Романов, сыграл существенную роль в операции. Но, конечно, заменить танковый корпус он не мог.
69-я и 3-я танковая армии начали Харьковскую наступательную операцию 2 февраля. Сутки спустя, в 9 часов утра, как уже упоминалось, перешли в наступление в юго-западном направлении и главные силы 40-й армии. Они были построены вновь в два эшелона. Впереди наступала ударная группировка в составе 309, 340, 305-й и 100-й стрелковых дивизий. Им была поставлена задача продвинуться к исходу третьего дня на 70 км и достичь рубежа Гнездиловка Казачье - Шеино - Купино. За ними двигался второй эшелон - 183-я стрелковая дивизия и сводный танковый отряд.
Наступление развивалось успешно. Враг оказывал упорное сопротивление. Приспосабливая к обороне населенные пункты, подрывая мосты и лед на переправах, минируя и разрушая дороги, он делал все возможное, чтобы задержать натиск советских войск. Пожалуй, ему помогали в этом продолжавшиеся метели с большими снежными заносами, сильные морозы. К тому же ограниченное число дорог увеличивало для наступающих трудности в маневрировании и в своевременном обеспечении всем необходимым для жизни и боя. Несмотря на все это, наши дивизии, ломая сопротивление, продвигались вперед, и даже быстрее, чем намечалось по плану операции.
Больший успех сопутствовал правофланговым дивизиям, которым была отведена важнейшая роль. Ведь именно им предстояло в дальнейшем наступлении на Харьков обойти этот город с запада. Особенно успешно продвигалась одна из них - 309-я. Ее командир генерал-майор М. И. Меньшиков отлично понимал роль своей дивизии в предстоящем освобождении Харькова и до предела использовал санный транспорт для стремительного продвижения вперед. В результате за четыре дня наступления дивизия генерала Меньшикова не только выполнила ближайшую задачу, но и продвинулась на 20 км западнее заданного ей рубежа. Уже 6 февраля она преодолела Северный Донец, овладела крупным населенным пунктом и станцией Гостищево, расположенной на железной дороге Курск - Харьков в 18-20 км севернее Белгорода.
Быстро продвигалась вперед и 340-я стрелковая дивизия генерал-майора С. С. Мартиросяна. Она содействовала также ускорению наступления левофланговых 100-й и 305-й стрелковых дивизий на корочапском направлении. Там противник силами пехоты, поддержанной артиллерией и авиацией, стремился остановить продвижение наших войск, превратив г. Короча в сильный опорный пункт. Осуществить это ему не удалось, так как 340-я стрелковая дивизия обошла город севернее, а 100-я под командованием генерал-майора Ф. И. Перхоровича - южнее. В результате двустороннего охвата, грозившего окружением, противник поспешно отступил в направлении Шебекино, Волчанок. 305-я стрелковая дивизия полковника И. А. Даниловича, наступавшая с фронта, 7 февраля освободила г. Корочу.
Однако важнейшие события, связанные с освобождением Белгорода и Харькова, происходили на правом фланге 40-й армии, где осуществлялся обход вражеской группировки.
Еще 4 февраля, как только в полосе наступления 309-й стрелковой дивизии обозначился успех, с целью его развития я направил туда сводный танковый отряд. Вслед за этим и 183-й стрелковой дивизии генерал-майора А. С. Костицына, находившейся во втором эшелоне, было приказано продвигаться вперед за правым флангом 309-й и быть в постоянной готовности развить ее успех во взаимодействии со сводным танковым отрядом.
В решении развить успех дивизии генерала Меньшикова имелся определенный риск. Ведь правый фланг армии был открыт, и на десятки километров к северу советских войск не было. Только далеко в тылу, в районе Горшечного и Старого Оскола, тогда еще шли ожесточенные бои по ликвидации остатков окруженной группировки врага. Однако в данной обстановке иного решения быть не могло, ибо, во-первых, враг после ударов последних недель не располагал здесь крупными силами и, во-вторых, стало ясно, что именно в полосе 309-й стрелковой дивизии решался успех всей операции.
Командование 40-й армии предприняло ряд мер по обеспечению правого фланга армии, где наступление получило наибольший успех, артиллерией и авиацией. Туда же направлялись по мере высвобождения 107-я и 25-я гвардейская стрелковые дивизии и, наконец, 4-й танковый корпус.
Все эти соединения и части составили сильную ударную группировку, которую мы нацелили на освобождение Белгорода и дальнейшее наступление в обход Харькова. В ее составе было пять стрелковых дивизий, все танки 40-й армии и значительная часть артиллерийских средств усиления. И уже 6-7 февраля, хотя тогда эта ударная группировка была еще не в полном составе, на правом фланге армии был достигнут новый успех.
После освобождения Гостищево наиболее целесообразным представлялось наступать на Белгород с трех сторон. Соответственно этому решению 309-я стрелковая дивизия получила приказ продвигаться к городу вдоль железной дороги, т. е. с севера, 340-я - с востока. Одновременно была введена в бой 183-я стрелковая дивизия с задачей наступать с северо-запада и отрезать вражескому гарнизону пути отхода из Белгорода на запад и юго-запад.
Дальше события развертывались стремительно. 8 февраля в 5 часов 183-я стрелковая дивизия с частью сил танкового отряда полковника Романова овладела западной частью Белгорода и оседлала все дороги к северо-западу, западу и югу от него. Тогда же 309-я стрелковая дивизия совместно со 192-й танковой бригадой заняла его северные, восточные и южные окраины. Вслед за тем наши части начали планомерно очищать город от захватчиков. А в это время 340-я стрелковая дивизия уничтожала противника на восточных подступах к Белгороду.
Сломив отчаянное сопротивление врага, войска 40-й армии к утру 9 февраля освободили Белгород. В боях за город они уничтожили полностью до двух полков противника, захватив свыше тысячи пленных. Вырваться из города удалось не более чем батальону немецкой пехоты с танками и обозом, но и он был разгромлен в районе железнодорожной станции Болховец частями 183-й стрелковой дивизии.
VI
Впереди был Харьков. Вторая столица Украины подобно магниту притягивала к себе наши войска. И этот порыв не могли сдержать ни сопротивление противника, ни продолжавшая свирепствовать пурга.
Лично меня с Харьковом связывало многое. В этом городе мне довелось побывать еще в юношеские годы. Уже тогда меня, крестьянского паренька, Харьков поразил строгой красотой улиц и площадей, кипучей жизнью крупного индустриального и культурного центра. Там в начале 20-х годов я окончил объединенную школу красных командиров и получил первичное командирское звание. Приезжая в Харьков и позднее, каждый раз примечал в нем новые, необычайно красившие его черты. То был бурный рост, охвативший тогда, в годы предвоенных пятилеток, все города страны,
Потом пришла война. Осенью 1941 г. в Харьков, в управление Юго-Западного фронта, прибывали многие из тех, кто вырвался из окружения. Тогда я впервые увидел этот город в военном обличье. По улицам шли войска, в составе которых было много харьковчан. Они отправлялись на фронт. Туда же двигались колонны новеньких боевых машин. Их тоже посылал на врага Харьков, обративший всю свою индустриальную силу на обеспечение Красной Армии вооружением и военной техникой.
И наконец, зимой и весной 1942 г., когда Харьков был уже в руках у фашистских захватчиков, я совсем близко подходил к нему во время наступательных операций 38-й армии. Увы, у войск Юго-Западного фронта тогда не хватило сил освободить город, а их майское наступление привело к большой неудаче. С тех пор фронт отодвинулся на многие сотни километров к востоку. И каким далеким казался Харьков в дни обороны Сталинграда!
Но теперь вот он, перед нами. Мы вернулись, чтобы освободить его из плена, очистить от коричневой чумы.
Чем ближе подходили наши дивизии к Харькову, тем ожесточеннее сопротивлялись эсэсовские дивизии. Особенно возросла активность вражеской авиации, наносившая массированные удары по дорогам и населенным пунктам.
Под одну из таких бомбежек попал заместитель начальника Генерального штаба генерал-майор В. Д. Иванов и был тяжело ранен. Он прибыл к нам в первых числах января 1943 г. и все время находился в армии. Генерал Иванов не сидел в штабе, а находился все время со мной на вспомогательном пункте управления и в войсках, поддерживал связь с А. М. Василевским и был информирован о положении советских войск на других фронтах и о замыслах Верховного Главнокомандования. Неоднократно он помогал мне высококвалифицированным советом или выезжал в ту или иную дивизию помочь командирам разобраться в обстановке.
Гитлеровское командование упорно цеплялось за Харьков. Оно понимало, что, потеряв его, не сможет удержать в своих руках и Донецкий угольный бассейн. Поэтому в район Харькова был переброшен из Франции танковый корпус СС в составе трех отборных дивизий - "Адольф Гитлер", "Рейх" и "Мертвая голова". На них немецко-фашистское командование возлагало большие надежды.
И действительно, названному танковому корпусу удалось затормозить наступление 69-й и 3-й танковой армий с северо-востока и востока. На рубеже р. Северный Донец он навязал им тяжелые бои, принявшие особенно затяжной характер на переправах. Только 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу генерал-майора С. В. Соколова, использовавшему успех 6-й армии Юго-Западного фронта, удалось прорваться южнее Харькова и создать угрозу обхода действовавшей здесь группировки противника. Но его сил было явно недостаточно для этого. Тем более что они состояли из кавалерии, которой пришлось действовать против танкового корпуса СС.
В создавшейся обстановке значительную роль должна была сыграть 40-я армия. Она находилась в районе Белгорода на западном берегу Северного Донца. Таким образом, рубежи обороны противника восточное Харькова были ею обойдены с севера. Это значило, что ее удар по городу и в обход последнего с северо-запада и запада мог оказать решающее содействие и войскам 69-й и 3-й танковой армий, тогда еще продолжавшим вести тяжелые бои восточное Харькова. 40-й же армии благоприятствовало и то, что все ее дивизии были сосредоточены на небольшом пространстве западнее Северного Донца, где они стремительно двигались на Харьков. Присоединился к ним наконец и 4-й танковый корпус.
Итак, наступил последний, самый ответственный этап операции "Звезда". Главные силы армии начали наступление в южном направлении. Напомню, что до сих пор основной удар армия наносила правым флангом. Теперь же в связи с поворотом фронта надо было обезопасить ударную группировку от неожиданностей с запада. Поэтому основные усилия армии переместились на войска, сосредоточенные в центре ее оперативного построения.
Здесь ударную группировку армии теперь составили 25-я гвардейская, 340-я, 183-я, 305-я стрелковые дивизии и 4-й танковый корпус. Они получили задачу наступать вдоль шоссейной и железной дорог на юг, обходя Харьков с запада.
303-я стрелковая дивизия, ранее направленная на Обоянь, прикрывала ударную группировку армии с севера, 107-я -с запада, 309-я - с юго-запада. При этом дивизии полковника Бежко было приказано наступать на Томаровку, Борисовку, Грайворон, а дивизии генерал-майора Меньшикова - на Богодухов.
Я отдавал себе полный отчет в трудности выполняемой задачи. Особенность ее заключалась прежде всего в том, что предстояло штурмовать крупный город, в котором враг давно и основательно окопался, намереваясь обороняться всеми имевшимися у него силами. Кроме того, нельзя было не учитывать, что основу противостоявших войск составлял эсэсовский танковый корпус, не только обильно оснащенный лучшей немецкой техникой, но и укомплектованный, как мы знали, отборными гитлеровскими головорезами.
Мне, да и многим из нас, до тех пор приходилось иметь дело с отдельными моторизованными дивизиями СС. А вот с целым танковым корпусом этого типа нам предстояло сразиться впервые. Можно было лишь догадываться, что он представлял собой мощную ударную силу. Следовательно, и действовать против него нужно было продуманно, быстро и решительно. Основным условием успеха, несомненно, являлся глубокий обход Харькова крупными силами. Это должно было привести - в случае попытки противника обороняться в данном районе наличными силами - к окружению и ликвидации всей его харьковской группировки.
Немецко-фашистское командование, видимо, также понимало, чем грозил его войскам обходный маневр 40-й армии. Поэтому как только наша ударная группировка направилась к районам, расположенным северо-западнее и западнее Харькова, противник забеспокоился. Он сразу же начал отводить свои войска в полосе 69-й, а затем и 3-й танковой армий.
Это позволило первой из них овладеть Волчанском, форсировать по льду Северный Донец и выйти к оборонительному обводу в 18-20 км от Харькова. 3-я танковая армия также получила возможность переправиться на правый берег той же реки, освободить г. Чугуев и приблизиться к Харькову.
По принятым врагом мерам тогда еще нельзя было судить о его дальнейших намерениях. Для того ли он отводил к Харькову свои войска, в том числе и танковый корпус, чтобы усилить сопротивление непосредственно на ближних подступах к городу? Или это было начало общего отхода противника из Харьковского промышленного района с целью избежать окружения? Ответ на оба вопроса мог дать лишь дальнейший ход событий. Мы, однако, стремились устроить врагу независимо от его намерений еще один "котел", и действовали соответственно этому.