Почувствовал знакомый смрад (я всё в той же комнате). Во рту — привкус крови (прикусил язык?). Отметил, что к боли от ожога на макушке добавились два новых очага — на затылке и на груди. Солома колола спину (лежу на полу?).
— Давай, Хорки, поднимайся!
Я открыл глаза.
Поморгал, прогоняя пелену слёз. Повернул голову, увидел Мирашу. Та сидела на лавке, вытирала тканью лезвие ножа.
— Вставай, вставай!
Я приподнялся на локтях. Боль в затылке усилилась. Картинка перед глазами помутнела — в глазах вновь появилась влага.
— Ты меня ударила, — сказал я. — Похоже, проломила голову. Зачем?
— Так было нужно, Хорки, — сказала Мираша. — Я не нашла другого способа тебя вылечить.
— Вылечить?
Я сел. Вцепился рукой в лавку, чтобы не упасть — комната перед глазами покачивалась.
— Да. Только не от ожогов. С ними ты справишься сам. Я излечила тебя от другого недуга.
Женщина бросила на солому рядом со мной испачканный кровью клочок ткани.
— Вот, полюбуйся. Я ведь не только проломила тебе голову, Хорки. Ещё и шкуру с тебя сняла. Оставь её себе на память.
Я прикоснулся к клочку, развернул его. Увидел на нём два знакомых рисунка — эмблему клана Лизран и знак подчинения. Сообразил, что старуха бросила мне не ткань — кожу. Необработанную, человеческую. Мою.
Я прикоснулся к груди.
И тут же отдернул руку. Сумел не поморщиться от боли.
Увидел на пальцах кровь.
— Сейчас в тебе точно не узнать охотника, Хорки, — сказала Мираша. — Рожа тёмная. Кожа в шрамах и ранах. Башка в крови и ожогах. Ты стал неотличим от человека.
Старуха усмехнулась.
— Жаль, что придется избавиться от такой замечательной маскировки. Приводи себя в порядок, Хорки — обращайся. И поскорее. У нас мало времени.
— Я не могу…
Не договорил.
Взглянул на клочок кожи: на знак подчинения на нём. На нём — не на мне.
Знак лежал на полу — я не сразу понял, что это значит.
А когда осознал, посмотрел на Мирашу и произнёс:
— Спасибо.
— Пожалуйста, Хорки. Поторопись!
Придвинулся к лавке, опёрся об неё локтем. Прикрыл глаза. Почувствовал, как по коже пробежала волна тепла. Она растворила боль.
Такое знакомое, приятное и подзабытое ощущение!
Я обращался в охотника.
Я свободен!
Комната изменилась. Больше не казалась мне пустой и тёмной. Пусть я и раньше прекрасно видел в темноте, но теперь в облике охотника мог рассмотреть каждую трещину на стене, каждую соломинку на полу.
Царившее здесь зловоние распалось на составляющие. Я чётко знал, где сидел, дожидаясь моей победы в полуфинальном поединке Гор. Где мой приятель припрятал сигарету. Уловил запах печёного теста — Мираша недавно ела свежую выпечку.
А ещё я слышал, как скребутся под половицами крысы, как бьётся в груди Мираши сердце, как гудит на Арене многотысячная толпа.
И различил шаги. Знакомые.
Человек пока далеко — только вошел в коридор. Он торопился. Почти бежал.
Шел Вар Брен. Сюда.
— Нам пора, Хорки, — сказала Мираша. — Нужно уходить. Ты победитель — за тобой вот-вот могут прийти. Я уже видела награждение четыре месяца назад. Представляю, как и что в планах организаторов. Тебя наверняка захотят вновь показать публике…
Я коротко рыкнул.
Женщина замолчала. Не испугалась — удивилась.
Привстал на задние лапы, надавил Мираше на плечи — усадил её на лавку. Женщина не сопротивлялась. Лишь вопросительно приподняла брови.
Оттопырил палец с большим черным когтем, прижал к её губам.
— Что? Кто-то идет? Я права?
Кивнул.
— Не успели, — сказала Мираша. — Сколько их?
Оскалил зубы — так всегда получалось, когда я пытался улыбнуться, будучи в образе охотника. Не ответил. Повернул морду к двери.
Вар Брен не заставил себя долго ждать.
Первое, что он сделал, переступив порог — пригладил усы. Посмотрел на меня, на мою одежду, что лежала на полу. Перевел взгляд на Мирашу, спросил:
— Хм, где Везунчик?
Я прыгнул.
Ударил его в грудь, повалил на пол. Вонзил клыки ему в горло. Почувствовал вкус крови.
Мотнул головой — разорвал вар Брену гортань и сломал шею.
— Можно и так, — сказала Мираша, когда я отошёл от своей жертвы. Присела, срезала с пояса моего бывшего командира два мешочка (в том, что побольше, вар Брен хранил зерна карца; в маленьком — звякнули монеты). Бросила их в свой карман.
— Уходим.
Я склонился над лицом вар Брена. Убедился, что человек не дышит. Оскалил зубы.
«Честь не задета».
Вслед за Мирашей перешагнул порог комнаты: запреты людей меня теперь не касались.
Мираша повела меня по коридору в обратную от выхода на Арену сторону. Ушли мы недалеко. Женщина остановилась около неприметной двери, приоткрыла её. Втолкнула меня в тесную кладовку, набитую хламом, пропахшую крысами.
Раздвинула деревянные ящики, взяла спрятанный за ними холщовый мешок.
— Здесь одежда для тебя, — сказала она. — Не пойдешь же ты в город голым или в форме огонька. Да и видом охотника не стоит пугать местных. Обращайся, Хорки! И побыстрее. Нам нужно успеть найти извозчика до того, как из Арены повалит толпа.
Мираша шла уверенно, не плутала. Она хорошо ориентировалась в плохо освещённых ходах под Ареной. Я шагал за ней следом. Не спрашивал, куда мы идем. После всего, что я сегодня пережил, ощущал опустошённость, безразличие ко всему.
Обращение вернуло телу прежнюю гибкость и ловкость движений (даже не заметил, что лишился их за прошедшие с предыдущего обращения месяцы). Я избавился от ран и шрамов. И от загара. Не осталось на теле и следов в тех местах, откуда Мираша срезала метки. Кожа на руках стала гладкой и чувствительной. Я вновь обрёл пышную шевелюру (отвык от неё), превратившись в прежнего Хорки.
Но только внешне.
Внутри остался Вжиком.
Не огоньком. Огонь исчез. Не отзывался. Я больше не чувствовал его. Ощущал только холодок магической энергии. Даже там, где недавно был огонь. От чего казалось, что маны во мне стало больше.
Мираша тоже заметила произошедшие во мне изменения.
— Года не прошло с нашей прошлой встречи, — сказала она, — а ты очень повзрослел. Стал меньше похож на мальчишку — больше на того дядю Хорки, которого мне описывала мама. Видела, как ты убивал на Арене. Из тебя получится хороший маг. А когда ты порвал глотку своему бывшему хозяину, убедилась — страдать излишней сентиментальностью ты не будешь. Ты настоящий охотник, Хорки. Дед с бабкой тобой бы гордились. Теперь я верю, что не ошиблась, когда решила тебе довериться. К тому же, по финальному поединку поняла, что ты обрёл удачу. Я права? Мне не показалось?
Я не ответил.
Мираша обернулась, посмотрела мне в глаза.
— Кто она?
— Она сейчас в Валесских горах, — сказал я. — Я так думаю. Если, конечно, ещё жива. Но через два-три месяца точно умрёт.
— Почему?
— Она огонёк. Была в моём отряде. Пропала в горах, когда мы там жгли колдунов. Её время почти истекло. Она не охотник — обернуться и избавиться, как я, от той твари, которую подсадили к нам в тело, не сможет. А значит умрёт. И ничего с этим не поделать.
— Вижу, тебе тоже есть что мне рассказать, — сказала Мираша. — С интересом послушаю твою историю. Но не сейчас. Вон за тем поворотом длинный коридор, в конце которого выход наружу. Думаю, нас никто пока не ищет. Но всё же не делай резких движений, Хорки, не привлекай внимание. Если что — я разберусь. Кто бы с тобой ни заговорил — молчи. Говорить буду я.
Пожал плечами.
— Как скажешь.
На выходе нас никто не остановил.
По каменным ступеням мы спустились на выложенную булыжником площадь — огромную, размером едва ли не больше, чем засеянные злаками крестьянские поля, которые я видел в своём королевстве. Преследовавшая нас в коридорах под Ареной крысиная вонь сменилась здесь запахами птичьего помёта и лошадиного навоза. А с края площади, где выстроились в ряд странного вида повозки, ветер принёс запашок конского пота.
— Замечательно, — сказала Мираша. — Пешком идти не придётся.
Повела меня к повозкам.
На площади я увидел людей. Одни неторопливо прогуливались, другие спешили. Кто-то шел из Арены, как мы. Кто-то — нам навстречу.
Мираша заверила меня, что сейчас тут пустынно.
— Посмотрел бы ты, что будет твориться здесь после награждения победителя Битвы Огней, — сказала она. — Не тебя — главным победителем считают клан, который ты представлял. Так что даже твоё отсутствие не сорвёт церемонию. Тысячи людей десятками ручейков повалял на площадь из Арены. То ещё зрелище! А пока у нас есть возможность не просто уйти отсюда без толкучки — нанять извозчика. Надеюсь, в кошеле твоего бывшего хозяина хватит монет, чтобы оплатить нашу поездку.
Следом за Мирашей я забрался в крытую повозку с дверью и окнами — ты самую карету, которую мне описывала Двадцатая, и о которой читал в книге о Линуре Валесском. Хотя я представлял её иначе — не скрипучей и пропахшей человеческим потом. Внутри неё не оказалось ни позолоты, ни обитых дорогой тканью диванов. Лишь грязные стены и две деревянные лавки.
— Прокатимся, как богачи, — сказала Мираша. — На колёсах мы доберёмся до моей берлоги к полуночи!
Карета вздрогнула и поехала.
Я выглянул в окошко. Посмотрел на Центральную Арену Селены.
Ещё вчера я разглядывал бы её, приоткрыв рот от восхищения. Любовался бы на все эти арки и колонны, восторгался её размерами. Ничего подобного я никогда раньше не видел, и не представлял, что такие громадные строения существуют!
Но сейчас я лишь скользнул по ней взглядом.
И отвернулся.
Спросил:
— Как ты меня нашла?
Под скрип колес и стук лошадиных копыт я слушал рассказ Мираши.
Женщина без подробностей описала, как добиралась до имперской столицы. Упомянула о том, что по пути проявила чудеса находчивости — спешила, не могла себе позволить добираться пешком. Сказала, что прибыла в Селену шесть месяцев назад.
И почти сразу принялась разыскивать меня.
Отправной точкой для поисков стал рисунок в том письме, что я получил из городской лаборатории — точнее эмблема, которую Мираша на нём видела. По ней женщина узнала название клана, который доставил меня в столицу Империи — Аринах. Выяснила, где расположены его кварталы, и какая из его семей занимается поиском одарённых для магической школы клана. Правильные вопросы и взятки привели Мирашу к тому самому толстяку, что продал нас с Гором, как рабов, клану Лизран.
— Забавный этот вар Фарук, — сказала Мираша. — Сперва не соблазнился на деньги. Долго строил из себя дурачка. Жаловался на плохую память. Пришлось пощекотать его ножичком.
Толстяк вспомнил меня — молодого северного варвара. Объяснил, что к учёбе я оказался непригоден (нулевой!). Что я сам уговорил его спасти меня от голодной жизни в столице (клан не оплачивает отправку соискателей мест в школе обратно в их медвежьи углы). Он дал мне шанс стать боевым магом-огоньком.
Тогда Мираша не знала, кто такие огоньки. И почти поверила в добрые намеренья толстяка. Тот сообщил, куда меня отправил. И подсказал единственный верный способ со мной увидеться. Не забыв стребовать с Мираши за совет немалую сумму.
— Вар Фарук утверждал, что лагерь, где тебя держат, мне не отыскать. Он где-то в степях, кроме как через портал туда не добраться. А если и найду — не попаду в него. Но подсказал выход — Битва Огней. Сказал, что всех огоньков по окончании срока их службы приводят на Центральную Арену Селены для участия в турнире.
Мираша решила подождать, когда меня доставят в столицу. Нанялась в Арену работницей, чтобы не пропустить моё появление и получить доступ в подсобные помещения. Уже пять месяцев Мираша кормила там животных.
— За всё это время я заработала денег меньше, чем та взятка, которую пришлось отвалить, чтобы устроиться. Но здесь, в Селене, по-другому работу не получить. Понимаешь, если ты не клановый или не имеешь нужных знакомств, то, каким бы идеальным тружеником ни был, на работу тебя не возьмут. Вот и я: мало того, что взяла на себя кормёжку всех экзотический зверюг, схарчивших уже не одного раба, так ещё и заплатила за это сомнительное удовольствие из своего кармана! Но деваться-то было некуда…
Среди участников прошлой Битвы Огней, Мираша меня не увидела. Зато сумела собрать информацию об огоньках. И поняла, что уйти с Арены по собственной воле я не смогу.
Знающие люди подсказали ей, как можно освободить раба. И что сам раб, да и другие рабы обязательно будут такому освобождению мешать — им приказали так поступать. Уговорами и объяснениями тут не обойтись.
— Я ждала, когда ты останешься в одиночестве, — сказала Мираша. — Сначала мне показалось, что случится это скоро. Но один из огоньков твоего отряда не желал умирать. Продержался до полуфинала.
— Его звали Гор, — сказал я. — Он был моим другом.
— В полуфинале противник не дал ему шанса на победу. Да ты и сам потом убедился, что тот зелёный оказался даже слишком сильным. Не сомневалась, что ты переживёшь остальных. Ведь ты охотник. Но перед самым финалом едва удержалась от того, чтобы нагрянуть к тебе. Уж очень грозно выглядел твой финальный противник.
— Почему не пришла?
— Понимаешь, решила, что ты расстроишься, если я отниму у тебя победу в Битве Огней. Ещё мама рассказывала, что ты всегда стремился доказать, что лучший во всём. И ужасно злился, когда кто-либо пытался это оспорить. Теперь вижу, что поступила верно. Если тот парнишка, которого зелёный убил в полуфинале, был твоим другом, я лишила бы тебя возможности отомстить.
Я повторил:
— Отомстить.
Усмехнулся.
— Мне не за что было мстить Вулкану, — сказал я. — Он не мог поступить иначе. Ему приказали убить противника. А знак подчинения не позволил проигнорировать приказ. К тому же, он дрался за свою жизнь. Да и… если бы он проиграл Гору, друга пришлось бы убить мне. Или погибнуть от его руки. Оба варианта мне не нравятся. Так что… нет, я не собирался Вулкану мстить. Но… отомстить, я хочу. И за Гора, и за себя. И за многих других. Ты говорила, что знаешь, где найти толстяка. Его можно застать там и сейчас?
— Кого?
— Вар Фарука кит Аринах. Того, кто продал меня и моего друга в рабство.
— Раньше он проводил вечера в баре борделя — неподалёку от того места, где я обосновалась. Я так и нашла своё жильё — искала вар Фарука и наткнулась на тот трактир, где мне помогли с работой и жильём.
— Едем туда, — сказал я. — В бордель.
— Сейчас?
— Да. Надеюсь, мне повезет сегодня ещё раз — мы найдем толстяка. Я отправлю его к Гору. Моему другу есть о чём с ним поговорить.
Мне повезло.
Вар Фарука мы нашли в том самом баре, рядом с которым Мираша с ним уже однажды общалась.
А ещё повезло: недолго ждали, когда он оттуда уйдёт. Когда мы вошли в тот пропахший кислым пивом зал, толстяк уже едва стоял на ногах. Мне даже не пришлось отбиваться от назойливых девиц. Охранники выставили вар Фарука за порог — мы направились следом.
Прошли за ним до соседнего квартала.
Потом я догнал его и затолкал в тёмный переулок.
Спросил:
— Помнишь меня?
Толстяк уставился на меня мутным взглядом, что-то невнятно промычал.
И тогда я его ударил. Один раз. По шее.
Услышал хруст позвонков.
Вар Фарук упал на землю. Мёртвый.
Я посмотрел на его лицо. Не почувствовал ни радости, ни раскаяния.
— Честь не задета.
Мираша выудила из-под своего халата нож с узким трехгранным клинком. Склонилась над вар Фаруком. Резким ударом пробила толстяку на виске кость — воткнула нож ему в голову.
— Так надёжнее, — сказала она.
Выдернула клинок, обтёрла его об одежду вар Фарука.
— Пошли отсюда, Хорки. По этим кварталам ночью часто бродят стражники. Еще не хватало, чтобы они нас застукали на горячем.
Ни от кого не прячась, мы шли по ночной Селене. По узкой освещённой редкими фонарями улочке. Слушали рычание и лай собак в подворотнях. Наслаждались порывами прохладного ветра. Дышали запахом помоев и лошадиного навоза.
Мираша держала меня под руку. При встрече с патрулями городской стражи горбила спину, подволакивала ногу — изображала старую развалину. Иногда здоровалась с прятавшимися в темноте переулков мужчинами.
Я рассматривал дома. В полумраке они мало чем отличались от тех, что я видел в городке около своего поселения. Двух-, трёхэтажные, с пошарпанными фасадами и толстыми ставнями на окнах. Без дымоходов, с плоскими крышами. Где-то прижимались друг к другу вплотную, местами между ними зияли широкие проходы.
Никакого величия и помпезности. Ни намёка на красоту и чистоту. Совсем не такими я представлял улицы имперской столицы.
— Осталось пройти пять кварталов, Хорки. Слышу, как урчит твой живот. Плита в трактире уже остыла, но не беда. Обойдемся и без горячего. Но не уснём голодными. Ушастый Битя найдет, чем накормить нас.
— За все эти месяцы я так и не понял, почему маги нападут на наше поселение, — сказал я. — И почему «магия не для оборотней». Наверное, это потому что я не сумел поступить в школу магии.
— Не беда, Хорки, — сказала Мираша. — Зато я кое-что обнаружила. Пусть это и не объяснение тому, что произойдет. Но теперь хотя бы знаю, где искать разгадку. Завтра расскажу тебе о своей находке.