Евграф Иосифович был грамотным офицером, хорошим летчиком и умелым организатором. Может быть, в этот раз он обратился к нам нарочито не по-уставному, чтобы подчеркнуть, что посылает нас на боевое задание в сложнейших погодных условиях не по приказу, а рассчитывая на нашу сознательность и самоотверженность.
Первым на слова командира отозвался Васильев.
- Раз надо, значит, полетим! - выразил он наше общее мнение.
Над аэродромом плыли низкие серые облака, из которых время от времени сеял мокрый снег, а в воздухе стояла густая дымка.
- Куда нужно лететь? - поинтересовался капитан Семенов. .
Начальник штаба майор Поляков тут же объяснил нам сложившуюся обстановку. Нужно было оказать поддержку с воздуха только что прибывшему на фронт соединению, вступившему в бой под белорусским селом Ленино. Положение осложнялось тем, что мы должны были штурмовать минометные и артиллерийские батареи противника, не зная заранее ни их координат, ни линия боевого соприкосновения войск.
- Смотрите по своим не ударьте! - напутствовал нас Евграф Иосифович. Действуйте повнимательнее с малых высот.
Хотя в общем-то задача была ясна, однако с командного пункта мы ушли озабоченными. Погода явно нелетная, а тут еще настораживало предупреждение командира полка относительно поиска целей, уточнения линии боевого соприкосновения и его указание лететь на малых высотах.
Но приказ есть приказ. Перед вылетом майор Селиванов еще раз повторил наше задание, посоветовал, как лучше вести визуальную ориентировку, уточнил сигналы взаимодействия и, закончив, твердо произнес:
- Если вопросов нет, по самолетам!
Для выполнения этого боевого задания были отобраны лучшие летчики. У нас в эскадрилье ведущими пар шли Николай Воздвиженский и Михаил Назаров. В случае усложнения обстановки они с ведомыми должны были действовать самостоятельно.
По всему маршруту нас сопровождали сложные метеоусловия. Над линией фронта погода несколько улучшилась: выше поднялась облачность, рассеялась дымка. С малой высоты отчетливо было видно, что на земле идет бой. Горели подожженные снарядами деревни, по дорогам к фронту двигались грузовики с боеприпасами, мелькали вспышки орудийных выстрелов, видны были пушки на огневых позициях.
Но где свои, где чужие - сразу не разберешь. Решаю выйти на Ленино. И сразу к нашим самолетам потянулись трассы "эрликонов", а строй штурмовиков окутали клубки разрывов. Передаю летчикам по радио:
- Внимание, под нами противник!
Разведка боем проведена. Теперь мы знаем, где наш передний край. Как и было решено перед вылетом, парами атакуем огневые позиции противника. Огонь ведем комбинированный, обстреливаем батареи врага из пушек и эрэсами. С пикирования бросаем бомбы. На выводе из атаки ведут огонь по гитлеровцам наши воздушные стрелки.
Каждый из нас успел сделать по нескольку заходов на цели. Вижу, как работают наши летчики. Огненные трассы реактивных снарядов стремительно чертят пространство и обрываются у маскировочных сетей, которыми накрыты орудия противника.
- Молодцы, соколы! - слышу чей-то голос с нашей наземной станции наведения.
Похвала всегда радует. Уже нечем стрелять, нет больше боеприпасов, мы на бреющем проносимся над головами обалдевших от страха гитлеровцев. На выводе из пикирования мы так снижались, что в радиаторы штурмовиков набились срезанные ветки орешника.
После посадки докладываю начальнику штаба о результатах боевого вылета.
- А знаете, кого вы сейчас поддерживали? - многозначительно спрашивает майор Поляков.
- Как это кого? Пехоту!
- Наших товарищей по оружию - польскую дивизию имени Тадеуша Костюшко. Попятно?
- Не совсем!
- Для ясности срочно готовьтесь к повторному вылету. Цель прежняя артиллерия противника в районе Ленино. Да заодно посмотрите, как наступают поляки!
Весть о том, что под Ленино в бой с гитлеровцами вступила польская дивизия, быстро облетела аэродром, вызвала у наших воинов энтузиазм и новый прилив сил. За короткий срок штурмовики были подготовлены к очередному заданию. На бомбах, которые мы должны были сбросить на головы фашистам, появились надписи: "За свободную Польшу!", "Вперед, на Варшаву!", "В помощь польскому жолнежу!".
Так как погода улучшилась, то по решению командира дивизии число самолетов для повторного вылета под Ленино было увеличено. Много было дано нам советов, дружеских пожеланий. Общее мнение хорошо выразил инженер полка майор Воротилов.
- Вы уж там постарайтесь, хорошенько поддержите товарищей, по оружию, говорил он, - сами знаете, что значит для них первый бой за свою родину!
Наши летчики и воздушные стрелки хорошо понимали патриотические чувства солдат и офицеров дивизии имени Т. Костюшко, которые в суровое время присягнули на верность свободной Польше, поклялись укреплять братство по оружию с советскими воинами.
Сформированные Союзом польских патриотов, эти воинские части коренным образом отличались от довоенной польской армии, а также и от армии генерала Андерса, созданной на территория СССР в 1941 году по соглашению с лондонским эмигрантским правительством. По своему характеру и духу армия Аидерса была кастовой, буржуазно-помещичьей. Она отказалась воевать совместно с советскими войсками против немецко-фашистских оккупантов. В 1942 году через Иран армия генерала Андерса была выведена из СССР.
Только небольшая; часть офицеров решила остаться в Советском Союзе и продолжить борьбу с фашизмом. Весной 1943 года эти офицеры вступили в созданную на территории СССР дивизию имени Тадеуша Костюшко.
Новая польская армия создавалась как народная. Она была построена на демократических принципах. По просьбе Союза польских патриотов в польские формирования из Советской Армии были направлены добровольцы - опытные офицеры и генералы из числа лиц польской национальности. Подготовка национальных офицерских кадров велась в польском военном училище в Рязани.
Так были преодолены трудности начального формирования польских частей. Скоро за дивизией имени Т. Костюшко появилась вторая польская дивизия - имени Генриха Домбровского, затем артиллерийская и танковая бригады, а также другие специальные формирования, составившие 1-й польский корпус под командованием генерала Зигмунда Берлинга.
16 марта 1944 года Советское правительство приняло решение о переформировании 1-го польского корпуса в польскую армию в СССР. Польские части были переведены со Смоленщины на Украину, на ближайшее к Польше стратегическое направление.
1 июля 1944 года, в канун вступления Советской Армии и 1-й польской армии на территорию Польши, в состав этого объединения входили уже четыре пехотные дивизии, кавалерийская бригада, пять артиллерийских бригад, танковая бригада, зенитная дивизия, саперная бригада и два авиационных полка. Вооруженное первоклассной боевой техникой, Войско Польское в СССР превратилось в значительную боевую и политическую силу, способную во взаимодействии с советскими войсками наносить серьезные удары по фашистам.
Много позже мне неоднократно приходилось встречаться с офицерами и генералами Войска Польского, которые в грозные октябрьские дни 1943 года начинали свой путь под Ленино. Примечательно, что 12 октября отмечается сейчас как день рождения Войска Польского.
Как-то незаметно подкралась к фронту третья военная зима. Еще вчера с высоты птичьего полета отчетливо просматривались проселки и тропинки, лес был разукрашен причудливыми красками осени. А сегодня, кругом белым-бело.
У нас выдалось временное затишье. Но наш новый командар полка не любит бездействия. Он решил со всеми летчиками произвести облет района аэродрома при снежном покрове..
Казалось бы, простое дело - визуальная ориентировка летом или зимой: запомни нужные ориентиры, курсы полета от них на свой аэродром. Вот и порядок. И все-таки 164] к зимнему пейзажу летчику каждый раз приходится привыкать как бы заново.
Снежная белизна слепила глаза. Резко уменьшилось и количество заметных ориентиров. А какие остались - смотрелись по-иному. Покрывались льдом и исчезали под снежной пеленой озера и реки. Снег как-то изменил конфигурацию населенных пунктов. Не стало видно ни подъездных путей к ним, ни привычных глазу огородов и садов. И даже наше летное поле, заботливо обозначенное по краям елочками, казалось маленьким пятачком.
- Ничего... Умостимся! - самоуверенно протянул Костя Среднев и в первом же вылете, выполняя посадку, выкатился за черту аэродрома.
Причиной тому был все тот же обманчивый снежный покров.
Нет, предусмотрительность командира не была излишней. В тот же день летчики лейтенанты Я. Фоминых и Г. Кротов допустили в полетах временную потерю ориентировки. У Кротова едва хватило горючего, чтобы вернуться домой, а Фоминых так и сел у соседей.
- Снег ослепил, - пытался оправдаться Яша перед командиром, - и ориентиров совсем не видно!
Были у нас в тот день и другие нарушения. Особенно на посадке. Летчики ошибались в расчетах при определения высоты выравнивания, грубо приземляли машины. Помнил и я свой прошлогодний случай, а потому был особенно внимателен в первых зимних полетах.
...Не отходили в эти дни от самолетов инженеры и техники, авиационные механики и мотористы. Каждый из них стремился получше подготовить свой штурмовик к зимней эксплуатации. Инженер полка майор Воротилов виновато разводил руками:
- Кто же мог знать, что так рано выпадет снег!
На самом деле инженер хитрил. Он исподволь готовился к зиме, а сегодня опасался, как бы часть специалистов не сняли с самолетов и не послали на расчистку аэродрома. Правда, воины авиационного тыла сами успешно справились с этой задачей. Помогли волокуши и снеготаски, заблаговременно изготовленные солдатскими руками. В тыловых авиационных подразделениях было немало своих изобретательных мастеров-аэродромщиков.
Инженерно-технический состав полка своевременно закончил работу по переводу самолетов на зимнюю эксплуатацию. Наш самолет был признан эталонным в полку. Старший сержант Коновалов охотно делился опытом с молодыми механиками. Влюбленный в свою специальность, он все делал капитально, старательно, красиво. Наш штурмовик выглядел так, как будто только что сошел с заводского конвейера.
Каждый краник на нем блестел, каждая проволочная контровка имела "усик" строго определенной длины. Инструменты у механика хранились в исключительном порядке. Ключей и отверток имелся полный набор. На каждом инструменте - свое клеймо, чтобы, не дай бог, никто не "позаимствовал". Ни к кому Коновалов не бегал попросить шайбу, прокладку, ключ. Такой у Юры был стиль работы, и инженер полка не раз ставил Коновалова в пример.