— Филип! Ты вернулся!
Через мгновение Альенора повисла на шее своего старшего брата, а тот, смеясь, закружил ее, как делал это до того, как ушел воевать. Любящие сестринские объятия, этот любимый звонкий голос, это изобилие чувств, эта ангельская улыбка… Как он скучал по всему этому! Хотя между братом и сестрой была разница в четыре года, она никогда не давала Филипу маяться от скуки, а он, как и их отец, потакал всем ее прихотям. Долгие годы европейских войн, залитых кровью врагов и друзей, ужесточили характер молодого Нортона, но для своей «маленькой сестренки» он оставался все тем же Филипом.
— Как ты выросла… Еще вчера бегала по лестницам за собаками отца, а теперь поди пойдешь к брачному алтарю! — восхищенно смотря на сестру и любуясь ее родными чертами, сказал Филип. — Должно быть, все местные лорды, холостые и женатые, от тебя без ума!
— О, ты еще сомневаешься в этом? — сладким голосом ответила Альенора. — На днях моей руки просил молодой красивый мужчина, отец которого почти так же богат, как наш.
— Я только что от отца, а он даже не упомянул о том, что выдает тебя замуж! — добродушно рассмеялся Филип. — Бедный отец! Ну, кто еще будет разорять его, когда ты перейдешь под опеку супруга?
— Замужество, дорогой брат, не мой удел! — Альенора презрительно хмыкнула и закружила брата в танце. — Я стану фрейлиной королевы!
— Но, что же проситель? — удивился Филип, повинуясь капризу Альеноры.
Они танцевали посреди украшенного яркими цветами сада, под громкое пение птиц, словно находились в огромном танцевальном зале, и их ноги скользили по траве так же ловко, как по холодным плоским камням.
— Просителю пришлось собрать осколки своего сердца, растоптанные моими туфлями! Отец расстроился, мать даже всплакнула, в тайне от меня, но ты знаешь, Филип: мою волю не сломить! — пропела белокурая красавица Альенора. — Но этот замок все же увидит свадьбу!
— Как ты узнала? — Филип был настолько изумлен, что остановил начатое па, а его губы расплылись в непонимающей улыбке.
— Я слыхала, сегодня какой-то прекрасный богатый мужчина попросил руки нашей красавицы Бригиды, — словно не замечая удивление брата, с хитрой улыбкой сказала Альенора, все так же танцуя, хоть и без партнера. Она танцевала так изящно, и так пленительны были ее движения, что садовник, молодой угрюмый детина, отвлекся от работы и завороженно уставился на танец дочери хозяина.
— И этот мужчина — счастливейший из смертных, — усмехнулся Филип, но, заметив внимание садовника к Альеноре, грубо бросил тому: — Ты на кого уставился, собака? Ласкаешь своими похотливыми глазами мою сестру, мисс Нортон? За такую наглость стоит отрубить тебе твою безобразную голову! — Он грозно насупился и схватился за рукоять своего меча.
— Христа ради! Простите, сэр! Простите, мисс! Христа ради! Ради Матери Божьей Девы Марии! Да видит Господь, ослепила меня, жалкого глупца, красота солнышка нашего мисс Нортон! — упав на колени и многократно осеняя себя крестом, залепетал до смерти испуганный садовник.
— Пошел прочь, псина! Еще раз взглянешь на мою сестру — велю четвертовать! — выплюнул Филип, а на его лице отобразилась такая злоба, что Альенора невольно нахмурилась.
— Не узнаю тебя, брат мой… Так рассердиться из-за жалкого садовника! Танцуй со мной! — Девушка вновь схватила брата за руки, желая танцем вернуть ему доброе расположение духа, и тот, глубоко вздохнув, вновь присоединился к ней. — Счастливица Бригида! Как она рада! Только подумай! Она любит этого мужчину уже несколько лет!
— Любит? Это она сказала тебе? — Сердце молодого Нортона застучало громко, как стучат лошадиные железные подковы о каменный мост.
— А кто же еще? — Альенора заливисто рассмеялась. — Скоро она получит то, чего отчаянно желает, и я счастлива оттого, что счастлива она! И пусть ее жених недостоин ее, пусть он дурак и шут…
— Как приятно получить такие похвалы от родной сестры! — рассмеялся Филип.
— Эти похвалы не для твоих ушей, глупенький! А для ушей жениха Бригиды!
— Именно с ним ты сейчас ведешь беседу.
Альенора резко остановилась, оттолкнул от себя брата и внимательно вгляделась в его лицо.
— Ты жених Бригиды? — неуверенно спросила она, но ответа ей не требовалось: властная улыбка Филипа говорила сама за себя. — Но отец получил письмо! Не ты… Нет, не ты должен стать ее супругом! Это не тебя она любит!
— Не любит сейчас — полюбит позже, когда я подарю ей красивого здорового младенца, — самоуверенно заявил Филип. — У нас будет много детей.
— Филип, она любит Вильяма Тьюри! Она умрет, когда узнает, что он первым попросил ее руки, но отдали ее тебе, а не ему! — возмущенно бросила Альенора. — Она будет несчастна! Всю свою жизнь!
— Но ведь она никогда не узнает об этом. Ее собственный отец не сказал мне ни слова о том, что этот лизохвост желает взять ее в жены.
— Сэр Гиз ничего не знает! Отец Вильяма написал не ему, а нашему отцу! Я вымолила у нашего отца щедрое приданое для моей бедной Бригиды, и сэру Тьюри это пришлось по душе! А тут ты…
— Ах, Филип, вы, должно быть, уже обрадовали вашу сестру новостью о нашей помолвке? — вдруг услышали Нортоны голос Бригиды, и он заставил их прекратить их горячий спор, обернуться к мисс Гиз и спрятать свои чувства за улыбками.
— Да, он сказал мне… Но, Бригида, ты должна знать… — Альенора бросила на брата пытливый взгляд, словно спрашивая: «Ты любишь ее?», на что его взгляд, полный боли и надежды, ответил: «Больше жизни! И ты вонзишь в мое сердце нож, если скажешь ей правду!»
— Что? Что знать? — улыбнулась Бригида, подходя к Нортонам.
— Что день вашей свадьбы будет самым радостным событием, которое только видел этот огромный старый замок! — проглотив ком, застрявший в горле, с фальшивой радостью воскликнула Альенора. Чувствуя, что не в силах больше находиться здесь и не желая, чтобы слезы горечи, сдавливающие ее грудь, вырвались наружу и огорчили подругу, она поспешно добавила: — Я найду матушку и расскажу ей! — Она крепко обняла Бригиду, в мыслях умоляя простить ее за обман, а затем грациозно приподняла полы своего платья и покинула сад.
***
Леди Гильда еще не знала о возвращении сына, поэтому, когда Альенора нашла мать в ее покоях за вышиванием гобелена, та так обрадовалась, что уронила и гобелен, и иголку на пол. Глаза бедной женщины наполнились слезами счастья: сын, первенец, воин Христа и защитник Англии вернулся к ней! После долгих лет разлуки, наполненных молитвами за здоровье и жизнь Филипа, она наконец-то сможет прижать его к своему материнскому сердцу и сказать, как она скучала по нему, как она любит его, своего сына! И пусть бы даже он вернулся калекой, она заботилась бы о нем без устали, все с теми же любовью и терпением.
— Матушка, он цел и невредим! Перестаньте уже плакать, а то глаза покраснеют. Мужчины любят наши слезы, но, думаю, Филипу уже хватило женских слез, ведь он оставил стольких женщин Франции вдовами. Наш дорогой Филип нуждается в радостных возгласах и танцах! — ласково сказала Альенора, гладя узкую спину матери.
— Ты права, права! Устроим пир в честь его возвращения! Будем петь, танцевать, смеяться! Окружим его весельем и заставим забыть о тех ужасах, что он видел и что творил сам! — тотчас взбодрилась леди Нортон. Она поднялась со своего стула, придвинутого к окну, и направилась к двери.
— Он творил эти ужасы во благо Англии, матушка! Эти французы никак не успокоятся, никак не насытятся, эти волки! — Альенора пошла вслед за матерью.
Они вышли в коридор и, подняв полы юбок чуть выше, чем следовало, торопливо направились на кухню: поваров и поваренок ждало много работы! В честь возвращения хозяйского сына должны быть приготовлены десятки блюд! Мясо! Рыба! Птица! Все самое свежее, самое вкусное! Вина тоже должно быть вдосталь!
— Моя дорогая, когда мужчины убивают друг друга и оставляют жен друг друга вдовами, в этом нет ничего романтического! Но мой мальчик вернулся! Живой… Как долго я ждала этого дня! Нам нужно будет сходить в церковь и принести Господу молитву благодарности! — сказала леди Гильда. — Нет, нет! Мы проведем мессу! Пошли служанку к священнику! Пусть подготовит на завтра длинную и прекрасную мессу!
— Так и сделаю, матушка! И месса нужна! — восторженно воскликнула Альенора, но затем ее чело омрачила тень, и она добавила: — Торжество будет не только в честь его возвращения, но и в честь его помолвки… Он женится. И знаете на ком?
— Женится? — Эта новость заставила леди Нортон остановить шаг, прижать ладони к груди и едва ли не заплакать от счастья: — Ах, неужели скоро я буду держать в руках внуков? И кто же эта счастливица? Да пошлет им Бог счастья и плодородия! Пусть ее чрево взрастит и выносит в себе много детей!
— Он женится на Бригиде, матушка! — наклонившись к лицу матери, тихо сказала Альенора. Никто не должен быть услышать их беседу.
— Милая моя, но ведь уже обговорено, что она выйдет за Вильяма Тьюри! Конечно, это дурно с его стороны пытаться причинить тебе боль и отомстить за отказ, женясь на твоей лучшей подруге, но… — громко зашептала удивленная леди Нортон.
— Забудьте об этом! Ни Бригида, ни ее отец, ни ее мать не знают о письме этого дурака! Наш Филип любит ее! Он никогда не говорил мне об этом открыто, но в своих письмах часто спрашивал о ней и велел передавать от него горячие приветствия! — вкрадчивым тоном, тихо увещевала мать Альенора: она уже смирилась с тем, что Бригида не получит в мужья того, кого любит, ведь мисс Нортон знала, что ее брат будет любить ее подругу, защищать и хранить. И ведь сам Филип заслуживает счастья! Как он сказал: «пусть Бригида не любит его сейчас, но полюбит позже». Ведь как можно не полюбить этого белокурого голубоглазого красавца?
— Но… Но Бригида бедна! Ее отец не даст за ней приданого, ты ведь знаешь, что он в опале! Зачем нашему мальчику жениться на девице с такой репутацией? Что о нас скажут? Что мы породнились с изменниками? — возмущенно бросила леди Гильда, и ее лицо покрылось румянцем.
— Вы так говорите, матушка, словно моя Бригида какая-то распутница! — ледяным тоном ответила на это Альенора: слова матери глубоко уязвили ее. — Не ее вина в том, что сэр Ричард оказался таким глупцом и перешел дорогу Анне Болейн! Почему она должна страдать из-за его длинного язвительного языка? Такой супруги, как Бригида, Филипу не сыскать в целом мире! Прекрасная, как ангел, робкая, как лань, послушная, как… — Девушка запнулась, не в силах подыскать нужное слово, ведь сама послушной она никогда не была и становиться не собиралась. — Как должно быть женщине! Сейчас же заберите свои слова обратно, или, клянусь, я ни слова вам больше не скажу! Ни слова, пусть вы и будете лежать на смертном одре! — Гнев Альеноры на несправедливое замечание матери был так велик, что она готова была воплотить свою угрозу в действие.
— Ну, что ты, ангел мой! Я люблю Бригиду так же, как тебя, словно она моя вторая дочь! — поспешила исправиться леди Нортон и, заискивающе улыбнувшись, взяла ладони дочери в свои. — Наш Филип будет счастлив с ней! И я буду счастлива не менее его! Но отправляйся же в церковь, не нужно искать служанку! А я поспешу на кухню и прикажу наготовить столько лакомств, что их остатками можно будет накормить тысячи попрошаек и бедняков!
***
Зайдя в старинную каменную церковь, в которой летом стояла приятная прохлада, а зимой холод, от которого до костей промерзали и Отец Марк, и его прихожане, Альенора с удивлением обнаружила в ней свою подругу.
Бригида стояла на коленах у распятья, вперив взгляд в лицо Иисуса и медленно перебирая четки. Ее губы двигались в беззвучной, но страстной молитве, она не замечала никого и ничего вокруг. Девушка пришла к Богу, чтобы спросить его: это ли судьба, которую он желает для нее? Неужели ей суждено стать женой Филипа, мужчины, которого она не любит и никогда не сможет полюбить? Пусть он брат Альеноры, пусть он красив и силен, а его отец богат… Она не желает идти с ним к алтарю, не желает ложиться с ним в брачную постель.
«Почему ты так жесток ко мне, Господи? Я верная и послушная Твоя дочь, не пропустила ни одной молитвы, а на мессе я пою громче всех, и душа моя замирает от каждого слова, которую Ты написал в священной Твоей книге… Почему не Вильям? Почему Филип? Но отец так рад… Ему не терпится избавиться от меня, я чувствую это… Прости мне мои сомнения, прости мое непонимание, мою глупость… Но это ли Ты уготовил мне? Быть супругой нелюбимого и матерью его детей? Если да, дай мне знак, и я смирюсь, и никогда больше не усомнюсь! Если нет, если это… Недоразумение или… Или что-то другое, скажи мне! Пока не поздно! Пока я не сказала ему: «Согласна» у священного Твоего алтаря!» — молилась Бригида, плотно закрыв глаза и слегка покачиваясь взад-вперед, в надежде получить от Создателя ответ на свои вопросы.
— О, моя дорогая… Ты здесь? — тихо, чтобы не испугать, ласковым тоном спросила подругу Альенора.
Но она подошла к Бригиде так бесшумно, или сама мисс Гиз была так увлечена своей молитвой, что, несмотря на усилия Альеноры, склоненная в молитве девушка резко распахнула глаза и вздрогнула, как лист от нежданного порыва ветра.
— Прости! Я не хотела напугать тебя… Я пришла, чтобы попросить Отца Марка подготовить на завтра торжественную мессу в честь вашей с моим братом помолвки, — виновато улыбнулась Альенора. — Ты, случайно, не знаешь, здесь ли он? Или опять пропадает на лугах, собирая мяту?
— Право, не знаю… Я пришла не к нему, а к нашему Всевышнему Отцу, ведь Он всегда здесь, — рассеяно ответила Бригида. — Но, если ты не против, я еще помолюсь.
— Конечно, моя милая, я не буду беспокоить тебя… Но только представь, что совсем скоро ты и Филип будете стоять у этого самого алтаря, чтобы соединить ваши души во Христе! — тихо воскликнула Альенора, окинув взглядом роскошный, украшенный золотом алтарь и золотые подсвечники. Ее отец не жалел денег для Церкви и часто подносил ей щедрые подарки, которые с благословением принимались.
— Да… Отец сказал, что свадьба будет на следующей неделе… — Голос Бригиды дрогнул. Она не желала обижать дорогую ей подругу нежеланием выходить за ее брата, но не могла скрыть от Альеноры своего разочарования и боль, которые та легко прочитала на ее белоснежном, как снег, лице.
— Ты не хочешь выходить за него, верно? — слегка поморщившись от собственной низости, громко прошептала Альенора: ведь она знала, что Вильям Тьюри попросил руки Бригиды, но предпочла счастью подруги счастье своего брата.
— Он… Он прекрасный мужчина и твой брат. Мы станем сестрами, — ушла от ответа мисс Гиз, не смея взглянуть на лицо Альеноры.
— Но ты не хочешь становиться его супругой? — снова, все так же настойчиво потребовала ответа Альенора.
— Разве у меня есть выбор? — В этот раз Бригида нашла в себе силы поднять взгляд от четок на подругу, и на ее красивых полных розовых губах возникла грустная улыбка.
«Нужно сказать ей! Не могу смотреть на ее мучения! Филип еще молод, он полюбит еще не раз, но Бригида… Если она выйдет за него замуж, ее жизнь будет наполнена обманом и отторжением к собственному супругу. Он ее любит, да, но любовью лишь одного двоих не согреть… Я скажу ей! Она должна знать, что ее счастье от нее скрывают! И я в том числе!» — пронеслось в разуме Альеноры, и она открыла уже было рот, чтобы признаться подруге в своей вине, как позади нее послышались громкие шаги тяжелых мужских сапог, а своды костела наполнили голоса сэра Нортона и Филипа.