«А ведь точно, — думала я. — Вот и объяснение присутствия на трупе строительной пыли. Этих людей убили несколько лет назад, возможно, здесь, в парке. И спрятали тела в развалинах. Теперь, когда павильон наконец-то решили привести в порядок, убийца испугался, что тела обнаружат, и попытался от них избавиться».
Однако кое-что смущало.
— Если он прятал трупы в павильоне, зачем рисковать, перетаскивая их? Какой в этом смысл?
— Смысл есть, если развалины имеют к нему отношение. Менты начнут задавать вопросы, и неизвестно, что из этого выйдет. Вдруг несколько лет назад у него, к примеру, жена пропала вместе с любовником? — Валька засмеялся, давая понять, что это шутка. — Слушай, а чем ты занимаешься, когда не бегаешь? — вдруг спросил он.
— В смысле где я работаю?
Он кивнул, я объяснила, а Валька удовлетворенно кивнул.
— Ясно. Я подумал, может, к трупам у тебя профессиональный интерес. Оказывается, это хобби.
— Кончай, а? — не выдержала я.
— Ладно, не обижайся. Просто красивая девушка могла бы найти не такое экстремальное увлечение.
— Крестиком вышивать?
— Ну, необязательно. Все-таки любопытно, откуда такой интерес?
В ответ я пожала плечами:
— Как-то все… сложилось. Сама не знаю. Сначала таинственный дом… Людка надо мной потешается, а я чувствую: что-то с ним не так… Ну а потом трупы. Про сестру хозяйки моей квартиры я тебе рассказывала?
Он кивнул.
— И про сестру, и про записку, которую ты нашла. То, что ты это связала, вполне естественно, но… — Тут он почесал бровь, сделал паузу, должно быть подбирая слова. — Логичность построений часто обманчива. Из-за отсутствия сведений, которые не дают полноты картины, и даже из-за простой увлеченности. Версия тебе понравилась, и ты уже не видишь ее недостатков. Я хотел сказать, — засмеялся он, — не торопись с выводами. А трупами вообще-то должны менты заниматься.
Он поднялся, видимо утомившись разговорами, я вслед за ним, и мы отправились к дорожке. Сделали два полных круга по парку. Все это время почти не разговаривали, так как взятый темп этому не способствовал.
— Я тебя провожу, — сказал Валька, а когда мы, выходя из парка, переходили дорогу, машинально взял меня за руку, точно я была ребенком. Этот жест показался мне трогательным, и его руку я не выпускала, даже оказавшись на тротуаре. Валька взглянул вроде бы с удивлением, а потом крепче сжал мои пальцы. — Извини за дурацкие рассуждения, — вдруг сказал он. — Тоже мне, гуру. Советы даю и все такое, — он весело фыркнул.
— Почему дурацкие? Ты прав. С выводами спешить не стоит.
Мы поравнялись с домом с колоннами, и Валька замер напротив калитки. Я, само собой, тоже, раз мы до сих пор держались за руки. Он разглядывал дом не меньше минуты, потом перевел взгляд на меня. В нем читалось сомнение.
— Дом как дом? — спросила я, придя ему на помощь.
— Облезленький… Ставни закрыты. А колонны мне нравятся. По-моему, деревянные колонны — редкость. По крайней мере, в этом городе.
— Стивеном Кингом даже не пахнет?
— Давненько я его не читал… А ты фантастику любишь?
— Страшилки не очень. Ты можешь смеяться сколько угодно, но даже сейчас я чувствую: с этим домом что-то не так.
Улыбка исчезла сначала с его лица, а потом из глаз, и без искорок-смешинок, которые мне так нравились, глаза стали холодными, как вода в реке поздней осенью. И вдруг явилась мысль: назвать его Валькой — полная нелепица. Это не его имя.
Тут он сдвинув бейсболку на лоб, засмеялся и сказал:
— Верю на слово. Говорят, женщины куда чувствительнее мужчин.
— Я опять в гости напрашиваюсь, — когда мы оказались возле моего подъезда, заявил Валька. — Может, сделаем это доброй традицией?
— Отчего не попробовать? — улыбнулась я, доставая ключи.
— Не исключено, что я тебе даже понравлюсь, — поддразнивая меня, продолжил он.
— И не такое случается, — не осталась в долгу я.
Мы вошли и, подняв головы, убедились: соседи уже вернулись. Людка с планшетом в руках сидела в кресле, на столе перед ней стоял бокал мартини. Глазков развалился в кресле, в отличие от Людки он предпочел коньяк. Оба следили за нами заинтересованным взглядом, пока мы поднимались по лестнице.
— Твои соседи? — шепнул Валька.
Я молча кивнула.
— Физкульт-привет! — Глазков отсалютовал нам и протянул руку Вальке, который представился:
— Валентин.
— Тимофей. — Тимка выжал из себя улыбку, появление гостя ему, по неведомой мне причине, не понравилось.
Валькина улыбка, напротив, лучилась дружелюбием.
— Людмила. — Людка тоже протянула руку, которую он аккуратно пожал. — Кто этот красивый мужчина? — повернулась она ко мне.
— Ты же слышала, Валентин.
— И что, такие вот красивые-прекрасивые мужчины ходят по нашим улицам?
— Бегают… И надо обладать отличной физической подготовкой, чтобы их догнать.
— Значит, мне мало что светит. А я уж губы раскатала.
— Присоединяйтесь к нам, — перебил Глазков, обращаясь к Вальке.
— Спасибо, для начала надо душ принять, — ответил он с улыбкой, способной смягчить любой отказ.
— Вы уже душ вместе принимаете? — влезла Людка. — А почему я не знала?
— Душ, к моему великому огорчению, принимаем врозь, — деловито пояснил Валька. — И вещи я пока не перевез. Так что от душа в любом случае толку мало, придется до дома терпеть. Вообще-то я провожатый. В темное время суток девушкам не стоит ходить в одиночестве. А Тина так добра, что угощает меня чаем.
— Не перевелись еще рыцари. Знаете, Валентин, я очень часто хожу одна в очень темное время.
— Отвали, — ласково перебила я, и мы удалились в мою квартиру.