— Так, может, он все это время в доме и находился? Сам говоришь, дом давно заброшен.
— Теоретически мог. Странно только, что ни бомжи, что в доме обретались, ни пожарные его не нашли.
— Может, пожар случился оттого, что от трупа пытались избавиться?
— Кстати, идея, — кивнул Тимофей. — Хотя сомнительно… Если он уже несколько лет был в доме, с какой стати вдруг пожар устраивать?
— Да… нестыковочка, — вздохнула подруга. — И никаких предположений, кем дядя был при жизни?
— Ждем озарения, — съязвил Тимофей. — У тебя нет знакомого экстрасенса?
— У меня есть знакомый придурок, подойдет? Нет, серьезно. Если вдруг появился труп, значит, где-то пропал человек. В смысле, живой. Шесть лет, конечно, срок, но не так уж много людей исчезает бесследно… Можно проверить.
— Спасибо, что подсказала.
— И что ты думаешь по поводу перспектив? — спросила я.
— Перспектив? Перспективы дохлые. Оттого это, скорее всего, очередной висяк на наши головы. Так что лучше бы мужички ничего не заметили да и вывезли его по-тихому: с глаз долой — из сердца вон. И пусть бы его в другом месте нашли, за пределами нашего замечательного города, и голову ломать пришлось бы другим хорошим людям.
— Только не строй из себя циника, — фыркнула Людка. — Я же вижу, мужик в мешке задел за живое.
— Я же сказал: загадочно. А загадки возбуждают любопытство. Кстати, забыл сообщить ценную деталь. Труп обретался долгое время целехонький, а кистей лишился совсем недавно. Буквально на днях.
— Чудеса, — пропела Людка и совершенно серьезно добавила: — Может, кто на память взял?
— И кто из нас троих циник? — вопросительно глядя на меня, спросил Тимофей.
— Оба хороши, — пожала плечами я и продолжила: — Допустим, убили мужика несколько лет назад и спрятали тело в доме. Потом узнали, что дом идет под снос, и решили лишить мужика кистей рук, не будучи уверенными, что отпечатки пальцев снять невозможно. Следовательно, искать надо среди пропавших без вести примерно в то же время людей, чьи отпечатки по той или иной причине должны быть в вашей базе данных.
— Это мы и сами догадались, — усмехнулся Тимофей, но смотрел скорее удовлетворенно, ибо не раз заявлял: девушка я сообразительная, чему он рад безмерно. Не знаю, что уж у него там за повод для радости, то есть какая ему от этого польза, но я не против чужих восторгов, доброе слово и собаке приятно. — Только вряд ли труп был спрятан в доме, — продолжил Глазков. — Не то крысы устроили бы легкое пиршество…
— Да блин! — рявкнула Людка. — Просила же без натурализма… Меня от ваших разговоров сейчас стошнит.
— Тоже мне, журналист, — отмахнулся Тимофей.
— Получается, он находился в другом месте, — не обращая внимания на негодование подруги, продолжила я. — И вдруг от него решили избавиться. Почему? Лежал бы себе да лежал… Если его несколько лет не нашли, значит, место вполне надежное.
— А если нет? — влезла Людка, у которой интерес к разговору сохранялся, хоть она и жаловалась на слабый желудок. — Или место вдруг перестало быть надежным?
— Ну да… — я согласно кивнула. — Возиться с трупом — малоприятное удовольствие. Не стали бы зря беспокоиться. Мешок, кстати, новый или старый?
— Похоже, новенький…
— То есть бедолага все эти годы не в нем лежал?
— Ага. И вдруг его запихнули в мешок да и спрятали в доме.
— А может, все наоборот? — нахмурилась я, демонстрируя работу мысли. — Может, с точки зрения того, кто это сделал, пришла пора трупу объявиться?
— На фига тогда кисти отрубать?
— А чтоб вам жизнь медом не казалась, — фыркнула Людка. — Не все в кабинетах штаны просиживать, надо и побегать.
— Он либо не знал, что дом вот-вот снесут, — продолжила я, — и рассчитывал, что труп еще долго не обнаружат, либо идея заключается в том, чтобы личность убитого вы установили, но на это ушло время.
— А за это время что-то должно произойти?
Людка весело подмигнула:
— Вот так, служивый, просто сидишь и ждешь, что из этого получится.
— Примерно это я и планировал, — сладенько улыбнулся ей Тимка.
— Убили-то его как? — проявила интерес подруга.
— Судя по всему, задушили.
— На заказуху не похоже, — почесав за ухом, заметила Людка.
— Не похоже, — согласился Тимофей. — Киллеры предпочитают не входить в тесный контакт с жертвой.
— А вот почему, кстати?
— Хочешь, я тебе с одним злодеем интервью устрою? Он все расскажет.
— Это с кем?
— Да хоть с Колей Тополевым, пока его не отправили в места очень даже отдаленные.
— С Кощеем, что ли? Он же практически идиот. Двух слов связать не может.
— С этим не поспоришь, Коля — известный молчун, но даже когда молчит, на умного не похож, а вот стрелять умеет так, точно вырос на Диком Западе. Прямо талант. Восемь доказанных убийств. И брал недорого.
— Город многое потеряет, — съязвила Людка.
А я вернулась к предыдущему разговору:
— Об убитом что-нибудь известно? Возраст, к примеру?
— Не старик, это точно. Но и не пацан. Скорее всего, от тридцати пяти до пятидесяти, шатен. Может, еще что нароют, но пока все. Как только определятся со временем кончины, дело веселее пойдет. Проверим, кто без вести пропал в этот период…
— Так, может, он приезжий? — сказала Людка.
— Может. Тогда у нас наверняка висяк. Что не радует ни нас, ни наше начальство.
— Если он приезжий, какой смысл прятать труп несколько лет, а потом еще и перетаскивать? Нет, он почти наверняка из этого города. И человек вам известный.