Сие означает, что Дивоур сильно на меня разозлился, поначалу решил я, но вновь взглянув Биллу в глаза, понял, что речь идет не о единичном эпизоде, а о чем-то более фундаментальном.
- Что значит - безумец? Как Чарлз Мэн-сон? Или Ганнибал Лестер <”Герои” громких дел конца 60-х - начала 70-х годов, осужденные судом за массовые убийства.>?
- Скорее, как Говард Хьюз <Хьюз Говард (1905 - 1976) - промышленник, авиатор, кинопродюсер, состояние которого исчислялось миллиардами долларов. Отличался эксцентричным характером.>. Ты о нем читал? Знаешь, что он делал ради того, чтобы добиться желаемого? И он не видел никакой разницы между особым сортом хот-догов, какие продавали только в Лос-Анджелесе, или авиаконструктором, которого он хотел переманить от “Локхида” или “Макдоннелл-Дугласа” <Крупнейшие аэрокосмические компании США.>. Он не останавливался ни перед чем, пока не получал то, что хотел. Дивоур такой же. С самого детства. Очень настырный. По городу о нем ходит много историй.
Одну рассказывал мой отец. Как-то раз, зимой, маленький Макс Дивоур влез через окно в сарай Скента Ларриби, чтобы утащить снегокат, который Скент подарил на Рождество своему сыну. Скутеру. Где-то в 1923 году. Отец говорил, что, разбивая стекло. Макс порезал обе руки, но снегокат уволок. Его нашли около полуночи. Он катался на склоне Шугар-Мапл-Хилл. Кровью он запачкал и варежки, и лыжный костюм. Есть и другие истории, если будешь интересоваться, тебе расскажут не меньше пятидесяти. Возможно, некоторые и соответствуют действительности. Но история о снегокате - чистая правда. Я готов поспорить на собственную ферму. Потому что мой отец не лгал. Его религия этого не допускала.
- Баптист?
- Нет, сэр. Янки.
- 1923 год - далекое прошлое, Билл. Со временем люди меняются.
- Кое-кто - возможно, но большинство - нет. Я не видел Дивоура с тех пор, как он вернулся в наши края и поселился в “Уэррингтоне”, поэтому сам ничего сказать не могу, но из того, что я слышал, ясно одно: если он изменился, то к худшему. Он приехал не для того, чтобы вспомнить детство, отдохнуть. Ему нужен этот ребенок. Для него девочка - тот же снегокат Скутера Ларриби. И я настоятельно советую тебе - помни, что стало с оконным стеклом, оказавшимся между ним и его целью.
Я пил кофе и смотрел на озеро. Билл дал мне время подумать, отковыривая сапогом “кляксу” птичьего помета с одной из досок. Нагадила, по моему разумению, ворона. Из птиц такие смачные “кляксы” оставляют только они.
В одном сомнений у меня не было: Мэтти Дивоур вынесло на стремнину, да еще из ее рук выбило весло. Я уже не тот циник, каким был в двадцать лет (а разве могло быть иначе?), но не столь наивен, чтобы верить, будто закон сможет защитить миссис Трейлер от мистера Компьютера.., конечно, не защитит, если мистер Компьютер сыграет грязно. Мальчиком он добыл снегокат и сразу помчался на склон, не обращая внимания на порезанные в кровь руки. Чего же ждать от него теперь, если за последние сорок лет он завладевал всеми снегокатами, на которые положил таз?
- Расскажи мне о Мэтги, Билл, - попросил я.
Много времени его рассказ не занял. Деревенские истории обычно простые. Но это не значит, что они неинтересные.
Мэтти Дивоур, урожденная Мэтти Стенчфилд, появилась на свет не в Тэ-Эр, но по соседству, в Моттоне. Отец - лесоруб, мать - домашний парикмахер (обычная для маленьких городков семья). Когда Дейв Стенчфилд не вписался в поворот и лесовоз рухнул в Кевадин-понд, его вдова, как говорили, “больше не хотела жить”. И вскоре умерла. Страховки после них не осталось.
Сюжет для братьев Гримм, вы не находите? Если исключить сваленные во дворе игрушки, два стационарных фена в подвале и старенькую “тойоту” на подъездной дорожке, все будет как у них: “Когда-то давно жила бедная вдова и было у нее четверо детей”.
Мэтти в этом раскладе досталась роль принцессы - бедной, но прекрасной (насчет красоты я мог подтвердить). Появился и принц. В нашем случае - рыжеволосый, неуверенный в себе, сильно заикающийся Лэнс Дивоур. Сын Макса Дивоура, родившийся у него уже на склоне лет. Когда Лэнс встретил семнадцатилетнюю Мэтти, ему шел двадцать второй год. Познакомились они в “Уэррингтоне”, куда Мэтти на лето взяли официанткой.
Лэнс Дивоур жил на другом берегу, в Верхней бухте, но по вторникам в “Уэррингтоне” играли в софтбол <Широко распространенная в США спортивная игра, похожая на бейсбол, но площадка для нее меньших размеров, а мяч, наоборот, больше, чем в бейсболе.>, местные против тех, кто приезжал на озеро на лето, и он обычно приплывал в каноэ, чтобы принять участие в игре. Для таких, как Лэнс Дивоур, софтбол - просто спасение: когда ты стоишь на поле с битой в руках, от неуверенности не остается и следа. И никто не посмеивается над твоим заиканием.
- В “Уэррингтоне” он задал им задачку, - продолжал Билл. - Они никак не могли решить, в какой команде ему играть. Местных или Приезжих. Лэнсу было все равно, его устраивал любой вариант. Поэтому иногда он играл за одних, а проходила пара недель - переходил к другим. Везде его принимали с распростертыми объятиями: по мячу он бил от души, по полю бежал со всех ног. Его часто ставили на первую базу, из-за высокого роста, и напрасно. На второй или на перехвате… Господи! Он же прыгал совсем как этот парень, Нуриега.
- Ты хочешь сказать, Нуриев? - поправил я его.
Билл пожал плечами.
- Суть в том, что играл он хорошо. Зрителям нравилось. И в команду он вписывался. Играла-то в основном молодежь, сам знаешь, а им без разницы, кто ты. Главное, чтобы умел играть. Опять же, многие не могли отличить Макса Дивоура от кроличьей норы.
- Только те, кто не читал “Уолл-стрит джорнэл” и компьютерные журналы, - уточнил я. - Там фамилия Дивоур встречалась так же часто, как имя Господне в Библии.
- Ты серьезно?
- В компьютерных журналах слово “Бог” чаще пишется как “Гейтс”, но ты понимаешь, о чем я.
- Пожалуй. Но даже если и так. Макс Дивоур уехал из Тэ-Эр шестьдесят пять лет тому назад, а если потом и бывал здесь, то набегами. Ты знаешь, что произошло после его отъезда, да?
- Нет. Откуда?
Он вновь бросил на меня удивленный взгляд. Глаза его словно подернулись дымкой. Билл мигнул, чтобы разогнать ее.
- Расскажу тебе в другой раз. Это не секрет, но к одиннадцати я должен заехать к Гарриманам, проверить водяной насос. Не хочу нарушать слово. Так я вот о чем. Лэнса Дивоура считали своим парнем, потому что при удачном ударе он мог отбросить мяч футов на триста , пятьдесят. И остальные игроки в силу своего возраста ничего не знали об его отце. Не злились на Лэнса и из-за его богатства, потому что на лето к озеру съезжается много богатых людей. Ты это знаешь. Не таких богатых, как Макс Дивоур, но богатство - это не количество денег, а статус.
Утверждение Билла, конечно же, не соответствовало действительности, и у меня было достаточно денег, чтобы оценить это на себе. Богатство, что шкала Рихтера <Сейсмическая шкала магнитуд, основанная на оценке энергии сейсмических волн, возникающих при землетрясениях.>. Как только ты минуешь некую точку, происходит переход на новый качественный уровень, отличающийся от предыдущего как минимум на порядок. Фицджеральд прекрасно об этом написал, хотя мне кажется, что он сам в это не верил: очень богатые совсем не такие, как вы или я. Я уже хотел сказать об этом Биллу, но передумал: он мог не успеть на свидание с насосом Гарриманов.
***
Родители Киры встретились у бочонка пива. Мэтти везла его на тележке к площадке для софтбола. Большую часть пути она преодолела без проблем, но накануне прошел сильный дождь, и неподалеку от поля тележка завязла. Так уж получилось, что Лэнс в это время сидел на скамейке, ожидая своей очереди выйти на поле. Он увидел, как девушка в белых шортах и синей тенниске, униформе сотрудников “Уэррингтона”; пытается вытащить из грязи тележку и поднялся, чтобы помочь ей. Три недели спустя они уже были неразлучны, а Мэтти забеременела. Еще через три поженились. А тридцать семь месяцев спустя Лэнс Дивоур лежал в гробу. Все у него осталось позади: и софтбол, и холодное пиво в жаркие летние вечера, и отцовство, и ласки прекрасной принцессы… Еще одна безвременная смерть.
Билл Дин не стал расписывать подробности их встречи: “Они встретились на площадке для софтбола. Она везла пиво, а он помог ей вытащить тележку из грязи”.
Мэтти вообще ничего об этом не говорила, поэтому я многого не знаю. Но, с другой стороны, знаю.., хотя не могу ручаться за стопроцентную достоверность. Но готов поставить сто долларов против одного, что в целом картину я себе представляю. Таким уж выдалось для меня лето 1998 года: мне открывалось то, чего знать вроде бы не следовало.
Но вернемся в год 1994-й. Итак, лето стоит жаркое, самое жаркое лето десятилетия, а июль - самый жаркий месяц лета. На президента Клинтона наседают республиканцы. Многие говоря г, что Хитрый Уилли не будет баллотироваться на второй срок. Борис Ельцин, по слухам, то ли умирает от сердечного приступа, то ли лечится в закрытой клинике от алкоголизма. “Красные Носки” играют как никогда хорошо. В Дерри Джоанну Арлен Нунэн, возможно, немного мутит по утрам. Если и так, она ничего не говорит мужу.
Я вижу. Мэтти в синей тенниске, над левой грудью белыми нитками вышито ее имя. Белые шорты оттеняют загорелую кожу ног. Я также вижу, что она в синей бейсболке, над длинным козырьком которой краснеет буква “У”, от “Уэррингтона”. Ее светлые волосы падают на воротник тенниски. Я вижу, как она пытается вытащить из грязи тележку, не расплескав при этом пиво. Голова опущена. Козырек бросает тень на все лицо, за исключением разве что рта и маленького подбородка.
- П-п-поз-з-звольте в-вам п-помочь, - говорит Лэнс, и она поднимает голову. Тень от козырька уходит, и он видит ее большие синие глаза, те самые, что унаследует от нее дочь. Один взгляд в эти глаза, и война закончена без единого выстрела. Он покорен ею полностью и навсегда, как только молодая женщина может покорить молодого мужчину.
Что за этим следует, понятно без слов…
У старика было трое детей, но отцовские чувства он питал именно к Лэнсу (“Дочь у него совершенно завернутая, - буднично так сообщил мне Билл Дин. - Сидит в каком-то дурдоме в Калифорнии. Вроде бы у нее еще и рак”). Пусть это покажется странным, но Макса только радовало, что Лэнс не выказывает ни малейшего интереса к компьютерам и программному обеспечению. У него был второй сын, который мог возглавить фирму после того, как отец отошел бы от дел. Зато старший сын Макса уступал младшему брату (по отцу) в другом: ждать от него продолжателя рода не приходилось.
- Он предпочитает мужчин, - поделился со мной Билл— Как я понимаю, в Калифорнии таких полным-полно.
Я полагал, что таких хватает и в Тэ-Эр, но посчитал, что не мое дело раскрывать глаза моему сторожу на сексуальные пристрастия местных жителей и приезжих, предпочитающих проводить лето в окрестностях Темного Следа.
Лэнс Дивоур учился в колледже Рида в Орегоне, готовился стать специалистом по лесному хозяйству. Нравились ему кондоры, парящие на заре над лесом. Короче, дровосек из сказок братьев Гримм. На каникулах между первым и вторым курсом отец вызвал его в семейное поместье в Палм-Спрингсе и положил перед ним целый чемодан, заполненный картами, аэрофотоснимками и документами. Все лежало навалом, но я сомневаюсь, чтобы Лэнс выразил по этому поводу свое неудовольствие. Представьте себе коллекционера комиксов, которому дали коробку с редкими старыми изданиями “Дональда Дака” <Дональд Дак (“Утенок Дак”) перекочевал в комиксы, едва появившись в мультфильмах Уолтера Диснея.>. Или коллекционера кинофильмов, который получил предмонтажную пленку не вышедшего на экраны фильма с участием Хэмфри Богарда и Мерилин Монро. И тогда вам будет нетрудно понять состояние будущего лесника, осознавшего, что его отцу принадлежат не просто акры или квадратные мили в лесах западного Мэна, но леса целиком.
Макс Дивоур хоть и уехал из Тэ-Эр в 1933 году, продолжал интересоваться местами, в которых вырос, выписывая местные газеты и журналы, вроде “Даун-ист” или “Мэн тайме”. И в начале восьмидесятых он начал скупать участки леса к востоку от границы штатов Мэн и Нью-Хемпшир. Видит Бог, недостатка в продавцах не было. Для компаний, производящих бумагу, настали тяжелые времена, вызванные перепроизводством их основного товара и стремительным падением цен, и многие решили, что свертывание операций лучше всего начать с Новой Англии, где к ним предъявлялись жесткие природоохранительные требования. Вот так в руки Макса Дивоура попала земля, когда-то украденная у индейцев, на которой в двадцатых и пятидесятых лес вырубался подчистую. Возможно, он купил ее, потому что она продавалась. Цену просили невысокую, и он мог позволить себе такие расходы. А может, он хотел показать самому себе, что действительно стал взрослым, оставив детство в прошлом. Более того, одержав над ним триумфальную победу.
А может, он купил игрушку своему любимому младшему сыну. Конечно, когда Дивоур покупал землю в западном Мэне, Лэнс был еще ребенком.., но наблюдательный отец мог заметить, в каком направлении простираются интересы сына.
Дивоур попросил Лэнса провести лето 1994 года в Мэне, сделать инспекцию территорий, приобретенных им десять лет тому назад. Он хотел, чтобы молодой человек привел в порядок бумаги, но еще больше ему хотелось другого: чтобы Лэнс почувствовал себя хозяином. Ему не требовались рекомендации по использованию земель, хотя он бы и выслушал сына, если бы тот обратился к нему со своими предложениями. Но задача все-таки ставилась иначе. Не проведет ли Лэнс лето в западном Мэне, стараясь понять, что он чувствует, объезжая угодья, которые со временем станут его? Получая при этом месячное жалование в две или три тысячи долларов?
Как я понимаю, старик услышал более интеллигентную версию ответа Бадди Джеллисона: “Ворона дрищет с сосновых верхушек?”
Парень приехал в июне 1994 года и разбил лагерь на дальнем берегу Темного Следа. В колледже Рида его ждали в конце августа. Но он предпочел взять академический отпуск на год. Отцу это не понравилось. Отец понял, что тут замешана женщина.
- Но Калифорния слишком далеко от Мэна, - говорил Билл Дин, привалившись к водительской дверце пикапа. - Сам он остался в Палм-Спрингсе, но нашел человека, который стал его глазами и ушами.
- О чем ты? - не понял я.
- О сплетнях. Люди собирают и распространяют их за бесплатно, а уж за деньги большинство готово рыть носом землю.
- Люди вроде Ройса Меррилла?