Меня бросило в дрожь. Я проследовал в ванную северного крыла, снял мокрую одежду, швырнул в ванну и повернулся к зеркалу над раковиной. Выглядел я как участник потасовки в баре, потерпевший поражение. Длинная, с запекшейся кровью, царапина на бицепсе. Приличных размеров синяк на левой ключице. Кровавая, уходящая за ухо царапина на шее - след камня с кольца красотки Роджетт.
Я взял зеркальце для бритья и с его помощью обследовал затылок. “Неужели до сих пор не дошло? Видать, череп у тебя слишком толстый” - так, бывало, в детстве кричала на меня мать. Теперь я благодарил Бога, что относительно толщины черепа она не ошибалась. Место соприкосновения с тростью Дивоура походило на усеченный конус потухшего вулкана. А об удачном попадании Уитмор напоминала рваная рана, которую следовало зашить, если я не хотел, чтобы остался шрам. Кровь налипла на волосы, стекла на шею. Кто знает, сколько ее вытекло, пока я “купался” в озере?
Я налил в сложенную лодочкой ладонь перекиси водорода, плеснул на рану, как лосьон после бритья. Ожгло так, что я едва подавил крик. Когда боль утихла, я смочил в перекиси ватный тампон и промыл остальные раны.
Потом я принял душ, надел футболку и чистые джинсы и прошел в холл, чтобы позвонить шерифу округа. Искать номер телефона мне не пришлось: номера полицейского управления Касл-Рока и управления шерифа округа Касл Билл Дин заботливо выписал на отдельный листок, вместе с номерами пожарной команды, службы “скорой помощи” и еще одного, по которому за полтора бакса каждый мог узнать три слова из сегодняшнего кроссворда в “Тайме”. Листок этот висел на стене над столиком с телефонным аппаратом.
Я быстро набрал три первые цифры, а потом сбавил скорость. А набрав 955-960, и вовсе опустил руку. Так я и стоял в холле, прижав трубку к уху, и представлял себе еще один заголовок, не в респектабельной “Тайме”, а в отдающей желтизной “Нью-Йорк пост”.
ПИСАТЕЛЬ - ПРЕСТАРЕЛОМУ
КОМПЬЮТЕРНОМУ МАГНАТУ:
“АХ Ты ХУЛИГАН!”
И тут же фотографии, моя, на которой я выгляжу чуть моложе своих лет, и столетнего Макса Дивоура. “Пост”, уж конечно, позабавит своих читателей, рассказав им, как Дивоур (вместе со своей напарницей, пожилой дамой, которая, если ее намочить в воде, потянет фунтов на девяносто) сбросил в озеро писателя, годящегося ему во внуки, и, судя по фотографии, мужчину стройного, сильного и подтянутого.
Телефону надоело держать в памяти шесть цифр, и он сбросил их: в трубке вновь послышался длинный гудок. Я оторвал трубку от уха, несколько секунд сверлил взглядом, а потом положил на рычаг.
Я не плачусь по поводу ехидного, а то и злобного отношения прессы, но держусь с ней настороже. Точно так же я веду себя, когда вижу бродячую собаку. Кто знает, что у нее на уме. Людей творческих, чья работа - развлекать народ, Америка превратила в проституток высшего класса, и пресса поднимет на смех любую знаменитость, посмевшую выразить недовольство проявленным к ней отношением. “Хватит жаловаться! - хором вопят газеты и ти-ви (в голосах слышатся триумф и негодование). - Неужели ты думаешь, что тебе платят такие бабки только за умение петь или вертеть задом? Ты не прав, засранец! Мы платим, чтобы удивляться, когда у тебя все получается, каким бы делом ты ни занимался, и радоваться, когда ты окажешься по уши в дерьме. А твое дело - работать нам на потребу. Если ты перестанешь нас забавлять, мы всегда сможем убить тебя или съесть”.
Разумеется, по-настоящему съесть они не могли. Но могли опубликовать твою фотографию без рубашки и написать, что ты очень уж разъелся, могли вести бесконечные разговоры о том, сколько ты пьешь, какие принимаешь таблетки, хихикать насчет того вечера, когда в “Спейго” ты посадил на колени какую-то старлетку и ткнулся языком ей в ухо, но съесть - нет. Поэтому трубку я положил не из-за того, что “Пост” могла обозвать меня плаксой, а Джей Лено - вдоволь похихикать надо мной в своем ток-шоу. Истинная причина заключалась в отсутствии доказательств. Никто нас не видел. А уж алиби для себя и для своего личного секретаря Макс Дивоур нашел бы без труда.
И еще одно обстоятельство остановило меня: допустим, шериф пришлет Джорджа Футмена, он же “папуля”, чтобы взять у меня показания о том, как злобный старик спихнул в озеро маленького Майка. Как бы они потом хохотали втроем!
И позвонил я не шерифу, а Джону Сторроу, чтобы он сказал мне, что я все сделал правильно, как того и требовала логика событий. Чтобы он напомнил мне, что так поступают лишь оказавшись в отчаянном положении (ради этого я даже согласился бы забыть их смех, смех людей, получающих максимум удовольствия от разворачивающегося перед ними действа), и в отношении Ки Дивоур ничего не изменилось: иск ее деда по-прежнему безнадежен.
На квартире Джона мне ответил автоответчик, и я оставил сообщение: “Позвоните Майку Нунэну, ничего срочного, но можете звонить и поздней ночью”. Потом я позвонил ему на работу, держа в уме постулат Джона Гришема: молодые адвокаты работают, пока не валятся с ног. Выслушал инструкцию автомата-регистратора и нажал на панели телефона три клавиши, соответствующие первым трем буквам фамилии Джона.
В трубке щелкнуло, потом раздался его голос, к сожалению, вновь записанный на пленку: “Привет, это Джон Сторроу. На уик-энд я уехал в Филадельфию, повидаться с родителями. На работе буду в понедельник, потом уеду по делам. Со вторника по пятницу меня скорее всего можно будет застать по телефону…”
Номер, который он продиктовал, начинался с цифр 207-955, то есть с кода Касл-Рока. Я понял, что речь идет об отеле, скорее всего о том, где он останавливался и раньше.
- Говорит Майк Нунэн, - сказал я в трубку после звукового сигнала. - Позвоните мне, как только сможете. Я оставил сообщение и на вашем домашнем автоответчике.
Я отправился на кухню, чтобы взять пива, но, остановившись перед холодильником, начал возить магниты по передней панели. Он назвал меня сутенером. “Эй, сутенер, а где же твоя шлюха?” А минутой позже предложил спасти мою душу. Забавно, однако. Алкоголик, предлагающий приглядеть за твоим баром. “Он говорил о вас очень доброжелательно”, - как-то сказала Мэтти. “Ваш прадед и его прадед срали в одну выгребную яму”.
Пиво так и осталось в холодильнике, а я вернулся к телефону и позвонил Мэтти.
- Привет. - Опять я услышал голос с магнитофонной ленты. Мне везло как утопленнику. - Это я, но в данный момент меня или нет дома, или я не могу подойти к телефону. Оставьте сообщение, хорошо? - Пауза, неразборчивый шепот, потом громкий голос Ки:
- Оставьте йадостное сообсение! - Их общий смех оборвал звуковой сигнал.
- Привет, Мэтти, это Майк Нунэн. Я хотел… Не знаю, как бы я закончил эту фразу, но заканчивать ее мне и не пришлось. Потому что после щелчка в трубке послышался голос Мэтти:
- Привет, Майк.
И этот печальный, обреченный голос так разительно отличался от голоса, записанного на пленку, что я на мгновение лишился дара речи. А потом спросил, что случилось.
- Ничего. - Она заплакала. - Все. Я потеряла работу. Линди меня уволила.
***
Разумеется, Линди обосновала свои действия. Мэтти, мол, не уволили, а сократили в рамках программы экономии средств. Однако если бы я заглянул в список спонсоров библиотеки, то нашел бы в нем мистера Макса Дивоура. Причем его пожертвования каждый год наверняка составляли кругленькую сумму. И свое дальнейшее пребывание в списке он обусловил.., короче, Линди Бриггс все поняла и отреагировала адекватно.
- Не следовало нам разговаривать у нее на глазах, - вздохнул я, понимая, что Мэтти уволили бы, даже если б я не приближался к библиотеке и на пушечный выстрел. - Мы должны были предусмотреть такой исход.
- Джон Сторроу предусмотрел. - Мэтти всхлипнула. - Он сказал, что Макс Дивоур постарается загнать меня в угол. Предупредил, что ему очень хочется, чтобы на вопрос судьи о моем месте работы, я бы ответила: “Я безработная, ваша честь”. Я ответила Джону, что миссис Бриггс никогда не пойдет на такую подлость, особенно по отношении к девушке, которая дала блестящий анализ мелвилловского “Бартлеби>. Знаете, что он на это сказал?
- Нет.
- Он сказал: “Вы еще слишком молоды”. Мне показалось, что это прозвучало очень уж снисходительно, но он оказался прав, так?
- Мэтти…
- Что мне делать, Майк? Что мне делать? - Похоже, паника перебралась в трейлер на Уэсп-Хилл-роуд.
Я подумал более чем хладнокровно: А почему бы тебе не стать моей любовницей? Официально я найму тебя “ассистентом по подготовке материалов”, так что будет чем отчитаться перед налоговым управлением. Я тебя одену, дам пару кредитных карточек на текущие расходы, куплю дом, и прощай ржавый трейлер на Уэсп-Хилл-роуд. А в феврале мы сможем слетать на какой-нибудь тропический остров.
Разумеется, Ки получит достойное образование, и каждый год на ее счет будет перечисляться приличная сумма. И я буду очень осмотрительным. Приезжать буду раз или два в неделю, и попозже, после того как девочка заснет.
Сейчас от тебя потребуется только одно: сказать “да”. А потом позволить мне делать все, что я пожелаю.., всю ночь, не говорить “нет”, не говорить “хватит”.
Я закрыл глаза.
- Майк? Вы меня слышите?
- Конечно. - Я коснулся шишки на затылке и поморщился от боли. - Все у вас будет хорошо, Мэтти. Вы…
- Трейлер не оплачен! - Она едва сдерживала рыдания. - Я еще не оплатила два счета за телефон, и они грозят отключить его. В джипе барахлит коробка передач, гремит задний мост! Я смогу оплатить еще неделю пребывания Ки в летней библейской школе, миссис Бриггс выдала мне жалованье за три недели, которые я имела право отработать до увольнения, но на что тогда я куплю ей туфельки? Она так быстро из всего вырастает.., у нее дырявые шорты и.., чуть ли не все трусики…
Вот тут она зарыдала в голос.
- Я позабочусь о вас, пока вы снова не встанете на ноги, - успокоил я ее.
- Нет; я не могу допустить…
- Можете. И допустите, ради Киры. А потом, если захотите, сможете рассчитаться со мной. Если вам так будет угодно, мы будем вести счет каждому потраченному мною доллару. Но я обязательно позабочусь о вас. - И тебе не придется раздеваться в моем присутствии. Я тебе это обещаю.
- Майк, вам нет нужды брать на себя такую обузу.
- Может, и нет, а может и есть. Но я позабочусь о вас. И попробуйте меня остановить! - Я позвонил, чтобы рассказать ей о том, что со мной произошло, разумеется, с юмором, но уже понял, что об этом не стоит и заикаться. - С иском об опеке мы разберемся в самое ближайшее время, и если здесь не найдется человека, который взял бы вас на работу, я найду такого в Дерри. А кроме того, скажите мне откровенно - у вас еще не возникло желания сменить обстановку?
Ей удалось выдавить смешок:
- Скорее да, чем нет.