- Мистер Нунэн?
Голос я знал, но поначалу не мог понять, кому он принадлежит. И все потому, что его обладательница назвала меня мистер Нунэн. Для Бренды Мизерв последние чуть ли не пятнадцать лет я был Майком.
- Миссис М.? Бренда? Что…
- Я больше не смогу работать у вас, - выпалила она, - Я очень сожалею, что не предупредила заранее, я всегда всех предупреждала о своем уходе, даже старого пьяницу мистера Кройдена.., но другого выхода у меня нет. Пожалуйста, поймите меня.
- Билл узнал, что я вам звонил? Клянусь Богом, Бренда, я никому не сказал ни…
- Нет. Я с ним не разговаривала, он со мной тоже. Я просто не могу прийти в “Сару-Хохотушку”. Сегодня ночью мне приснился сон. Ужасный сон. Мне снилось.., что на меня очень уж сердятся. И, если я приду, со мной что-то случится. Выглядеть все будет как несчастный случай, но.., только выглядеть.
“Глупости все это, миссис М., - хотел я сказать. - Вы уже вышли из того возраста, когда верят страшным историям о призраках и длинноногих чудищах, которые травят у костра”.
Aа только не мог я такого сказать. Потому что происходящее в моем доме никак не походило на походную байку. Я это знал, а она знала, что я знаю.
- Бренда, если из-за меня у вас возникли какие-то сложности, приношу искренние извинения.
- Уезжайте, мистер Нунэн… Майк. Уезжайте в Дерри и побудьте там какое-то время. Для вас это наилучший выход.
Я услышал, как буквы заскользили по передней панели холодильника, и обернулся. На этот раз я увидел, как формировалась окружность из овощей и фруктов. Она оставалась незамкнутой, пока в середину не проскользнули четыре буквы, а потом маленький пластиковый лимон заполнил разрыв. Я прочитал:
yats,
И тут же буквы переместились, образовав:
stay
<Stay - оставайся (англ.), yats - зеркальное отображение stay.>
А потом и окружность, и слово развалились.
- Майк, пожалуйста. - Миссис М, плакала. - Завтра похороны Ройса. Там будут все самые уважаемые жители Тэ-Эр.., все старожилы.
Разумеется, будут. Старые мешки с костями, которые многое знали, но все держали при себе. Да только кого-то из них моя жена сумела разговорить. В том числе и Ройса. А теперь он мертв. Как и Джо.
- Будет лучше, если вы уедете. Вы могли бы захватить с собой и эту молодую женщину. Ее и маленькую девочку.
Но мог ли я захватить их с собой? Я в Этом сильно сомневался, полагая, что нам троим придется оставаться в Тэ-Эр, пока все не закончится.., и я уже начал понимать, когда это произойдет. Надвигалась гроза. Летняя гроза. Может, торнадо.
- Бренда, спасибо, что позвонили. Но я вас не отпускаю. Будем считать, что вы в отпуске, хорошо?
- Ладно.., как вам будет угодно. Вы хоть подумаете над тем, что я вам сказала?
- Обязательно. И я никому не скажу о нашем разговоре, так?
- Так! - воскликнула она, а потом добавила:
- Но они узнают. Билл и Яветт… Дикки Брукс из автомастерской.., старик Энтони Уэйленд, Бадди Джеллисон, все остальные.., они узнают. До свидания, мистер Нунэн. Мне так жаль вас и вашу жену. Вашу бедную жену. Так жаль, - ив трубке раздались гудки отбоя.
Я долго сжимал в руке телефонную трубку. А потом, словно лунатик, медленно положил ее на стол, пересек гостиную и снял со стены безглазые часы. Я бросил их в мусорную корзину и направился к озеру, чтобы поплавать. Мне вспомнился рассказ У.Ф. Харви “Августовская жара”, который завершался фразой: “От такой жары человек может сойти с ума”.
***
Плаваю я неплохо (разумеется, не под градом камней), но к плоту я поначалу поплыл, как новичок: боялся, что кто-то схватит меня за ногу и потащит ко дну. Может, утонувший мальчик. Однако за ноги меня никто не хватал, я сразу успокоился и, еще не доплыв до плота, начал наслаждаться прохладой воды, скользящей по моему телу. Поднявшись по лесенке и распластавшись на досках плота, я чувствовал себя куда лучше, чем после стычки с Дивоуром и Роджетт Уитмор. Я все еще пребывал в трансе и к тому же испытывал невероятный прилив энергии. Поэтому я не придал особого значения отказу миссис М, работать у меня. Она вернется, когда все закончится, думал я. Обязательно вернется. А пока.., может, и хорошо, что она будет держаться подальше от коттеджа, На, меня очень уж сердятся. И, если я приду, со мной что-то случится.
Действительно. Она могла порезаться. Упасть с лестницы, ведущей в подвал. Могла даже заработать инсульт, перебегая залитую солнцем автомобильную стоянку.
Я сел и посмотрел на стоящую на высоком берегу “Сару”, на террасу, нависающую над склоном, шпалы-ступеньки, сбегающие к Улице. Я сидел на плоту лишь несколько минут, но уже всем телом ощущал липкий жар летнего дня. Поверхность воды превратилась в зеркало. Я видел на ней отражение коттеджа, и в этом отражении окна “Сары” напоминали наблюдающие за мной глаза.
Я прикинул, что фокус этого феномена находится аккурат на Улице, протянувшейся между настоящей “Сарой” и ее отражением. Здесь все и произошло, сказал Дивоур. А другие старожилы? Большинство из них, как и я, наверняка знали:
Ройса Меррилла убили. И вполне возможно - почему нет? - то, что убило его, окажется среди них, когда они соберутся в церкви на похоронную службу, или потом, когда они будут стоять у его могилы. Оно может подпитаться оставшимися у них жизненной силой, чувством вины, воспоминаниями, принадлежностью к Тэ-Эр, чтобы довести дело до конца.
И меня очень радовало, что завтра в трейлере будут и Джон, и Ромео Биссонетт, и Джордж Кеннеди, который становился душой общества, пропустив стаканчик или два. Радовало, что в тот день, когда старожилы Тэ-Эр соберутся вместе, чтобы предать тело Ройса Меррилла земле, рядом с Мэтти и Ки буду не только я. Меня уже не волновала история Сары и “Ред-топов”. Не заботило, какие призраки живут в моем доме. Я хотел лишь пережить завтрашний день. И очень надеялся, что его переживут и Мэтти, и Ки. Я знал, что мы поедим до того, как пойдет дождь и разразится обещанная гроза. И если мы сможем отбиться от стариков, думал я, то наши жизни и наше будущее станут такими же безоблачными, как и небо после прохождения грозового фронта.
- Я прав? - спросил я. Не ожидая ответа, просто у меня вошло в привычку рассуждать вслух, но где-то в лесу, к востоку от дома, ухнула сова. Один раз, как бы подтверждая: переживете завтра, и все уладится. Уханье о чем-то мне напомнило, вызвало какие-то ассоциации. Я попытался поднапрячь память, но она выдала мне лишь название прекрасного старого романа, который я когда-то читал: “Я слышал, сова позвала меня по имени”.
Я прыгнул с плота в воду, прижав колени к груди и обхватив их руками, словно ребенок, изображающий орудийное ядро, и оставался под водой до тех пор, пока воздух в легких не превратился в раскаленную жидкость, а потом вынырнул на поверхность. Проплыл тридцать ярдов, пока дыхание не восстановилось, нашел взглядом Зеленую Даму и взял курс на берег.
Я вылез из воды, начал подниматься по шпалам-ступенькам, остановился, вернулся на Улицу. Какое-то время собирался с духом, а потом зашагал к той березе, что грациозно нависла над водой. Обхватил белый ствол, как и в пятницу вечером, посмотрел в воду, не сомневаясь, что увижу утонувшего ребенка, мертвые глаза, уставившиеся на меня с раздувшегося коричневого лица, почувствую во рту и горле привкус озерной воды: помогите, я тону, отпустите меня, о Боже, отпустите меня. Но ничего не увидел, ничего не почувствовал. Ни тебе мертвого мальчика, ни трости “Бостон пост”, увитой лентами, ни привкуса озерной воды во рту.
Я повернулся, посмотрел на серую скалу, торчащую из земли. Подумал: здесь, именно здесь, но мысль эта лишь промелькнула и исчезла. Гнилостный запах, уверенность в том, что именно здесь произошло что-то ужасное, не появились.
А когда я поднялся наверх и прошел на кухню за банкой пепси, меня встретила пустая передняя панель холодильника. Магниты исчезли все - и буквы, и овощи, и фрукты. Я их так и не нашел. Наверное, смог бы найти, если б уделил этому время, но в тот понедельник лишнего времени у меня не было.
***
Я оделся и позвонил Мэтти. Мы поговорили о грядущем ленче, о том, как волнуется Ки, о том, как нервничает Мэтти: в пятницу ей предстояло возвращаться на работу, а она опасалась, что местные жители будет с ней очень суровы (еще больше она боялась их холодности). Мы поговорили и о деньгах, и я быстро понял, что она до сих пор не верит в реальность наследства.
- Лэнс, бывало, говорил, что его отец из тех, кто покажет кусок мяса умирающей от голода собаке, а затем съест его сам. Но раз у меня снова есть работа, нам с Ки голод не грозит.
- Но если ты действительно получишь такие большие деньги…
- Да перестань. - Она рассмеялась. - Даже думать об этом не хочу. Я же не сумасшедшая, верно?.
- Нет, конечно. Между прочим, а как там люди из холодильника? Что-нибудь пишут?
- Все это более чем странно. Они исчезли.
- Люди из холодильника?
- Про них я ничего сказать не могу, а вот букв-магнитов, которые ты подарил Ки, нет. Когда я спросила об этом Ки, она заплакала и сказала, что их утащил Алламагусалам. А потом глубокой ночью, когда все люди спят, съел их.
- Алла - кто?
- Алламагусалам. - Мэтти хихикнула. - Еще один маленький подарок от дедушки. У микмаков это слово означало демон или чудовище.., я нашла его в словаре. Зимой и весной Кире часто снились страшные сны с этим самым алламагусаламом.