Дорогие товарищи!
Войска нашего фронта прошли за время Великой Отечественной войны тяжелый, но славный путь. Боевые знамена наших частей и соединений овеяны славой побед, одержанных над врагом на Дону и под Курском, на Днепре и в Белоруссии, под Варшавой и в Померании, на Украине и на Одере.
Славой наших побед, потом и своей кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него, первыми произнести грозные слова сурового приговора нашего народа гитлеровским захватчикам.
Мы призываем вас выполнить эту задачу с присущей вам воинской доблестью, честью и славой. Стремительным ударом и героическим штурмом мы возьмем Берлин, ибо не впервые русским воинам брать Берлин.
...От вас, товарищи, зависит преодолеть последние оборонительные рубежи врага и ворваться в Берлин.
За нашу Советскую Родину - вперед на Берлин! Смерть немецким захватчикам!
Это обращение сыграло большую роль. В частях и подразделениях, где позволяла обстановка, сразу были проведены митинги, на которых выступали представители руководящего состава армии, корпусов и дивизий. Горячо, искренне говорили бойцы.
6
В ночь на 14 апреля 79-й стрелковый и 12-й гвардейский стрелковый корпуса сменили на плацдарме части 89-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й ударной армии, выставив на передний край одиннадцать батальонов. Полными данными о противостоящем враге мы к этому времени еще не располагали. Прежде всего требовалось уточнить систему огня и группировку сил противника. А главное установить истинное начертание переднего края немецкой обороны.
Дать ответ на эти вопросы могла лишь разведка боем, которую решили провести утром 14 апреля. Гитлеровцев должны были атаковать два усиленных батальона 89-й гвардейской дивизии. Части наших корпусов в бой не ввязывались, чтобы противник преждевременно не узнал о перегруппировке войск.
В 7 часов 27 минут по московскому времени оба батальона, поддержанные артиллерией, поднялись в атаку, ведя на ходу сильный ружейно-пулеметный огонь. Через три минуты артиллерия и минометы перенесли огонь на вторую траншею и отсечные позиции противника. Пехота стремительно хлынула через проходы в минных полях, сделанные ночью саперами. Враг был выбит из первой траншеи. Наши бойцы захватили 37 пленных, принадлежавших 1234-му полку пехотной дивизии "Курмарк" и 653-му полку 309-й пехотной дивизии. Был точно определен передний край обороны противника и частично вскрыта система вражеского огня.
Но и этих данных оказалось все-таки недостаточно: они касались лишь ограниченного участка. Поэтому генерал Кузнецов, с согласия маршала Жукова, решил 15 апреля продолжить разведку боем на более широком фронте, выделив для этой цели пять батальонов и значительные силы артиллерии.
Сам бой был проведен в таком ошеломляющем темпе и при такой мощной артиллерийской поддержке, что немцы приняли эту разведку за начало наступления наших главных сил. Они вынуждены были подтянуть резервы и полностью раскрыть систему огня.
Группировка противника в полосе наступления армии была определена. Нашим артиллеристам, уточнявшим в ходе разведки местоположение вражеских огневых средств, пришлось срочно вносить изменения в свой план.
Во время разведки в руки советских бойцов попало обращение Геббельса к немецким солдатам. Возведенный в роль гаулейтера и имперского комиссара обороны Берлина, Геббельс, оказывается, побывал 14 апреля в 9-й армии, оборонявшей восточные подступы к фашистской столице. Игнорируя действительную обстановку, совершенно не учитывая безвыходного положения немецко-фашистских войск, Геббельс, как всегда в высокопарном и демагогическом тоне, писал: Солдаты девятой армии!
Посетив вашего командующего, я увожу с собою в Берлин уверенность, что оборона нашей родины, подвергающаяся столь суровым испытаниям от степных извергов Востока, находится в руках самых лучших солдат Германии...
Как это имело место и раньше в истории нашей страны, немецкий солдат явится той преградой, о которую разобьется поток, несущийся из далеких азиатских пространств. Пусть вас не смущают настоящие события. Мы знаем наши шансы и знаем, почему таков ход событий. Вечно господствующая историческая справедливость будет с нами.
Любовь к родине и вера в фюрера укажут нам путь, в конце которого находится победа. Несмотря на все, что произошло, мы вспоминаем в эти часы единственного человека, посланного нам провидением.
Да здравствует фюрер!
Ваш доктор Геббельс.
Немецкое командование любыми путями стремилось внушить народу и армии, что еще есть возможность отразить ожидаемое наступление русских и, таким образом, избежать окончательного разгрома Германии. В своих приказах Гитлер требовал от солдат и офицеров сбить наступательный порыв русских и во что бы то ни стало остановить их.
В воззвании к солдатам 15 апреля 1945 года Гитлер заявил: Если каждый выполнит свой долг на восточном фронте, последний штурм азиатов будет сломлен точно так же, как штурм наших врагов был сломлен, несмотря на его максимальное напряжение.
Берлин - немецкий и останется немецким, а Европа никогда не будет русской! Я призываю вас к сплочению не для защиты страны, а для защиты ваших детей и жен, для защиты вашей судьбы.
В эти часы на вас смотрит весь мир! Мои восточные бойцы, учтите, что только благодаря вашему мужеству, смелости, упорству и фанатизму мы затопим кровью большевистское нашествие!
Как видно из этих лживых и хвастливых заявлений, никто не собирался "открывать нам двери в Берлин", как пишут об этом сейчас некоторые западные историки. Нет, фашистские руководители призывали своих головорезов оказать самое упорное сопротивление советским войскам...
Утром 15 апреля командирам корпусов было направлено последнее приказание, касавшееся наступления: "Начало артподготовки - 5.00 16.4.45. Атака пехоты и танков - 5.30 16.4.45. Кузнецов, Литвинов, Букштынович".
Время "Ч", которое держалось в строжайшей тайне, было наконец объявлено командирам соединений.
Поздно вечером мы с командармом выехали на наблюдательный пункт армии, оборудованный на высоте 23,3 вблизи Одера. Высота эта господствовала над прилегающей местностью, отсюда плацдарм просматривался почти весь, до самого переднего края. С НП под руководством подполковника Н.С. Федотова, исполнявшего обязанности начальника связи армии, была организована надежная радио- и проводная связь со всеми командирами корпусов и дивизий.
Наступила темная, тревожная ночь. Войска армии незаметно занимали исходное положение для завершающего сражения войны. Противник, как обычно, вел редкий ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Его авиация до 3 часов бомбила наши переправы на Одере и боевые порядки войск на плацдарме. К 5 часам саперы подготовили и обозначили указателями 60 проходов в минных полях противника, шириной от 20 до 50 метров каждый.
Генерал-майор И. И. Морозов доложил генерал-полковнику В. И. Кузнецову о полной готовности всей артиллерии к открытию огня. Через некоторое время доложили о занятии пехотой и танками исходного положения командиры корпусов генералы С. Н. Переверткин и А. Ф. Казанкин.
Смотрю на часы: идут последние минуты. Офицеры разговаривают вполголоса, никто не может скрыть волнения.
И вот ровно 5 часов по московскому времени. По местному - 3 часа. Воздух над кюстринским плацдармом содрогнулся от залпа нескольких тысяч орудий и минометов. Небывалый шквал огня обрушился на позиции врага. Огненные стрелы реактивных снарядов, описав гигантские дуги, мгновенно уносились на запад.
В 5 часов 30 минут просигналил один из прожекторов вблизи нашего наблюдательного пункта. Как только мощный вертикальный луч вонзился в небо, сразу включились еще 19 прожекторов, ослепляя противника ярким светом. Одновременно артиллерия перенесла огонь в ближайшую глубину вражеской обороны. Дружно ринулись в атаку пехота и танки непосредственной поддержки.
С рассветом над полем боя появились наши штурмовики и бомбардировщики. Истребители прикрывали наступавшие войска с воздуха. Противник, подавленный огнем артиллерии, почти не оказал сопротивления на переднем крае. Но затем, оправившись от потрясения, гитлеровцы начали драться с ожесточением. Активизировалась и вражеская авиация.
На НП командарма стали поступать первые доклады командиров корпусов. Но войска двигались так стремительно, что в 11 часов дня мы с генерал-полковником В. И. Кузнецовым вынуждены были переместиться на новый наблюдательный пункт, срочно подготовленный саперами и связистами на только что отвоеванной территории. По дорогам выдвигались вторые эшелоны стрелковых дивизий, шли на новые огневые позиции орудия, подтягивались войсковые тылы. На запад стремился сплошной поток войск.
79-й стрелковый корпус генерала С. Н. Переверткина, наступавший на правом фланге армии, преодолел несколько неприятельских траншей, овладел рядом укрепленных опорных пунктов и продолжал с боями теснить противника. 150-я стрелковая дивизия под командованием генерала В. М. Шатилова к 13.30 сломила на своем участке сопротивление фашистов и вышла к широкому, наполненному водой каналу Позедин-грабен. Введя в бой резервный полк, дивизия пыталась с ходу форсировать канал на подручных средствах. Однако противник сильным минометным и пулеметным огнем сорвал переправу. Лишь после тщательной артиллерийской обработки противоположного берега, в которой приняли участие орудия прямой наводки, танки и самоходные установки, частям дивизии удалось захватить небольшой плацдарм северо-западнее Клайн-Нойендорфа. Пользуясь наступившей темнотой, саперы быстро навели понтонный мост и начали переправлять на западный берег орудия и танки.
171-я стрелковая дивизия полковника А. И. Негоды в 10 часов 30 минут отразила контратаку немецкого батальона, усиленного танками, и продолжала продвигаться вперед. Введя в бой свой второй эшелон, дивизия овладела узлом сопротивления Клайн-Нойендорф и к 20 часам, как и 150-я дивизия, форсировала канал Позедин-грабен.
Несколько медленнее развивались боевые действия в полосе 12-го гвардейского стрелкового корпуса, который наступал на левом фланге армии в направлении на Ной-Фрид-ланд. Основным препятствием для 33-й стрелковой дивизии генерала В. И. Смирнова оказался крупный, сильно укрепленный пункт обороны противника - город Лечин. Оборудованные в каменных зданиях Ленина огневые точки не были подавлены в период артиллерийской подготовки. Поднявшиеся в атаку цепи 164-го и 82-го стрелковых полков были встречены организованным огнем и не смогли прорвать вражеский рубеж. Наступление 33-й дивизии задерживалось.
Более успешно действовала 23-я гвардейская стрелковая дивизия генерала П. М. Шафаренко. Отбив контратаку немецкого батальона в районе Вильгельмсауэ, дивизия в ожесточенном бою овладела опорным пунктом Позедин, прорвала вторую позицию гитлеровцев и начала обходить Лечин с севера. Успех 23-й дивизии немедленно был использован 33-й дивизией. Произведя перегруппировку, она тоже направила свои основные силы в обход Лечина с севера.
Этот маневр оказался удачным. Части 33-й дивизии сбили противника с позиций севернее города и к 15 часам вышли в тыл вражескому гарнизону. Оказавшись под угрозой окружения, ленинский гарнизон вечером прекратил сопротивление и был полностью пленен вместе с командиром и штабом 309-го пехотного батальона.
Бригады 9-го танкового корпуса генерала И. Ф. Кириченко были введены в бой в 10 часов утра. Они достигли передовых подразделений нашей пехоты в районах Грос-Барним и Позедин, но не смогли преодолеть канал Позедин-грабен. Лишь вечером 23-й танковой бригаде, действовавшей в полосе наступления 79-го стрелкового корпуса, удалось форсировать канал южнее Грос-Барним. При этом было подбито 5 боевых машин. 95-я танковая бригада задержалась в районе Позедина в боевых порядках пехоты. Таким образом, танковый корпус не смог войти в прорыв, как было намечено по плану. Основную тяжесть напряженных боев несли на своих плечах пехотинцы и артиллеристы.
Первый день Берлинского сражения завершился. Несмотря на задержку в районе Лечина, войска 3-й ударной армии в этот решающий день добились немалых успехов. Они прорвали первую, основную полосу немецкой обороны, продвинулись на запад до 8 - 9 километров и подошли к промежуточной позиции противника. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление огнем и контратаками.
Таких же примерно успехов добилась и наступавшая справа 47-я армия генерала Перхоровича, войска которой к концу дня тоже вышли к промежуточной позиции противника. Действовавшая слева 5-я ударная армия генерала Берзарина достигла рубежа Альт-Фридланд, Вульков и завязала бои за Зеловские высоты, по которым проходила вторая полоса немецкой обороны. Однако основные бои по прорыву вражеского рубежа на Зеловских высотах развернулись южнее, в полосе 8-й гвардейской армии, которая наступала непосредственно на Зелов. Неоднократные попытки пехоты 8-й гвардейской армии и передовых частей 1-й гвардейской танковой армии штурмом овладеть высотами успеха не имели. Продвинуться вперед мешал не только сильный огонь противника, но и крутые, почти отвесные склоны.
В первой половине дня 16 апреля маршалу Г. К. Жукову стало ясно, что 8-я гвардейская армия не сможет самостоятельно взломать оборону противника и обеспечить ввод в прорыв 1-й гвардейской танковой армии. Маршал дал указание ввести в полосе действий 8-й гвардейской армии главные силы 1-й гвардейской танковой армии. Но и совместные усилия двух мощных гвардейских армий не принесли желаемого результата: противник продолжал удерживать Зеловские высоты.
Командующий фронтом решил наращивать темпы наступления в полосе 3-й и 5-й ударных армий, добившихся наибольшего успеха. С этой целью 2-я гвардейская танковая армия в 16 часов 30 минут начала выдвигать вперед два своих корпуса. Они получили задачу обогнать пехоту и нанести удар в общем направлении Рейхенберг, Бернау в обход Берлина с севера. Однако, выйдя к 19 часам на линию передовых частей 3-й и 5-й ударных армий, танкисты встретили сильное сопротивление противника и вынуждены были остановиться.
Фашисты повсюду дрались упорно и ожесточенно. Наши части с боем захватывали каждый метр территории.
А как в этот период развивались события на западе? Можно сказать, вполне благоприятно для союзников. Англоамериканские войска в первой половине апреля, не встречая серьезного сопротивления, продолжали двигаться вперед на гамбургском, лейпцигском и пражском направлениях. К началу нашего наступления передовые части союзных армий вышли к реке Эльбе от Виттенберга до Дессау. До Берлина им оставалось 100 - 120 километров.
7
В ночь на 17 апреля наши передовые части вели разведку, улучшали свои позиции и на некоторых направлениях немного продвинулись на запад. Главное внимание всех командиров и штабов было сосредоточено на том, чтобы переправить как можно больше танков и артиллерии через каналы Позедин-грабен и Хаупт-грабен. Подтягивались резервы, подвозились боеприпасы.