Потом побежала к сестре, стала будить ее, рассказывать, а когда вошли в сарайчик, он уже мертвый лежал. Долго плакали и думали, что же дальше делать. Дуся решила меня не выдавать. Ножик спрятала под пол, а сама стала звонить в милицию...
Ко всему этому добавлю только, что я изъял орудие убийства и всех троих привез на допрос в прокуратуру. Так мной было раскрыто преступление на улице Малявина. Клавдию осудили за убийство по неосторожности на два года условно.
Месть
Этот случай произошел в холодную январскую ночь 1985 года. В мою память он врезался надолго. Я дежурил тогда в оперативной группе, и дежурство проходило спокойно.
-- Вот здорово! -- радовался тому, что на улице под тридцать градусов мороза, а я в тепле. Думал, и вся ночь пройдет без вызовов. Однако...
Где-то около четырех утра позвонил дежурный по отделу Сегитов и сказал, что надо срочно проехать на улицу Комарова; там беда -- сын облил отца серной кислотой и ушел из дома, чтобы то же самое сделать со своей матерью. В ту ночь его мать дежурила вахтером на заводе «Электроприбор».
Я записал адрес, и мы с водителем Алексеем (фамилию не помню), выбежали во двор, где стояла дежурная машина, которую сотрудники называли «буханкой». А на улице и в самом деле морозец ой-ей-ей какой! То ли оттого, что вышел из теплой комнаты, то ли, потому, что наша «буханка» за ночь основательно остыла, но пока Алексей заводил машину да стал немного ее прогревать, моя спина чуть не примерзла к сиденью. Наконец тронулись, но ощущение такое, будто сижу на куске льда.
Ехал и думал: что же случилось в квартире на улице Комарова? Когда звонил дежурный, я попытался разузнать подробности, но он не ответил, а нетерпеливо поторопил: «Езжайте быстрее! Как разберешься -- позвони!»
Подъехали, вот тот дом и подъезд. Водитель остался в машине, а я бегом в дом. Нашел квартиру. Дверь приоткрыта. Если откровенно, то опасался -- мало ли что меня там ожидает, тем более что не было никакой конкретной информации.
Заходил осторожно, прислушиваясь и приглядываясь, ведь могла ожидать любая замануха или провокация, потом перед прокуратурой не отпишешься. В коридоре никого. На кухне тоже. Двери в туалет и ванную закрыты, в комнате, что с левой стороны, все аккуратно прибрано. Я уже подумал не обман ли какой? Но почему тогда дверь в квартиру была приоткрыта? Да и чей-то голос, когда заходил, вроде как послышался. И вот дальше, в другой комнате, я увидел то, что приковало все мое внимание. Сбоку стола с телефонной трубкой в руке сидел мужчина лет под пятьдесят, все тело которого было усыпано красными пятнами, волдырями и подтеками. А воздух в комнате густо пропитан запахом кислых щей. Страшное зрелище!
Понял, что сидел сам хозяин. Глаза страдальца -- он, видно, вовремя успел их закрыть, потому и не ослеп -- выражали нестерпимую боль, тоску, скорбь и взывали о помощи. Еле слышно он попросил меня подойти поближе. Я подошел. Мужчина сбивчиво стал пояснять, что сын после ссоры облил его серной кислотой, а потом с бутылкой кислоты пошел убивать мать. Он уже вызвал скорую и умолял поспешить к «Электроприбору», где в эту ночь дежурила жена. Уточнив, давно ли ушел сын и в чем был одет, я быстро известил дежурного о том, что случилось, вкратце объяснил ситуацию и -- бегом к машине, чтобы перехватить сына.
Водитель движок не глушил, хорошо прогрел его, и мы рванули к «Электроприбору». Время было утреннее, транспорта на улице почти никакого. Подъезжая к проходной завода, дежурный по отделу сообщил, что когда на квартиру по вызову приехала скорая помощь, хозяин был уже мертв. Он также проинформировал, что туда направлен дежурный следователь прокуратуры.
Остановились у заводской проходной. Я полагал, что до завода сын скорее всего станет добираться через улицу Депутатскую, потом по частному сектору, чтобы выйти к улице 20-летия Октября. Его надо было опередить. Увидев на вахте женщину, спросил:
-- Вы, Алёхина? Проживаете на улице Комарова?
Она утвердительно кивнула и с тревогой спросила:
-- А в чем дело?
Разговор наш был скоротечным: я спешил, чтобы не допустить еще одной смерти. А она, как узнала, что я из милиции, разволновалась, видно, материнским чутьем почувствовав неладное и буквально забросала меня вопросами. Я сказал, что ее сын с отцом крепко повздорили и что скоро вернусь, расспрошу о взаимоотношениях в их семье.
Выскочив из проходной, подошел к машине и попросил водителя отъехать в сторону Вогрэсовского моста и там ждать дальнейших указаний. Сам же неспешно пошел в сторону Дома быта. Был твердо уверен, что сын пойдет именно по улице 20-летия Октября.
Мороз не слабел, ветер крепчал, бросая в лицо колючую снежную поземку. Шел, прикрываясь правой рукой, но так, чтобы видеть всех идущих навстречу. Правда, встречных было мало.
Однако метров через двести я еще издали обратил внимание на приближающегося рослого мужчину, который одну руку держал за пазухой пиджака. По описанию отца понял, что это и есть его сын. Мужчина явно торопился, и расстояние между нами быстро сокращалось.
Надо было срочно принимать решение. Возвращаться назад и брать его у проходной было опасно, потому как он мог заподозрить неладное и выкинуть неизвестно какой крендель. Ясно, что за полой пиджака посудина с серной кислотой. Я уверенно шел ему навстречу, теперь уже прикрывая лицо обеими руками, -- мало ли что этот псих выкинет! Брать решил мгновенно. Решил: как только Алёхин будет проходить мимо, я крутнусь на сто восемьдесят градусов, правой рукой рвану его за шею к себе, а левой выхвачу из-за пазухи емкость с кислотой, и тогда он будет не так опасен.
Все, как задумал и произошло. Убийца очухаться не успел, а бутылка из-под кефира, запечатанная фольгой, была уже у меня. Пока он приходил в себя, я связал его руки ремешком, который кстати оказался в кармане. Только теперь от души отлегло.
Потом вместе с ним пошли к проходной завода. Остановив ехавшее в сторону Вогрэса такси я попросил шофера передать водителю нашей «буханки», возвращаться к проходной «Электроприбора».
Главное сделано -- преступник Алёхин задержан, убийство предотвращено. Подъехала машина. Вместе с Алексеем мы затолкали убийцу в машину.
Но предстояла не менее сложная задача -- поговорить с матерью. Ну как, как сообщить несчастной женщине, что сын убил ее мужа и хотел убить ее?! Иду к проходной, а сам думаю, думаю. Мысли в голове прыгают, роятся -- случай-то больно неординарный. Ну чем же родители так обидели своего дитя, что он решил расправиться с ними таким жестоким образом?.. В общем, вопросов куча, и все пока без ответа. А квартира-то у них хорошая, в комнатах прибрано и ухожено, все как у нормальных людей. И такая беда! Что-то не вяжется!..
Зашел в проходную. Алёхина в тревожном ожидании. Конечно, надеялась услышать что-то ободряющее, хотя по испуганному и напряженному взгляду видно, что ожидала и худшего. Но надо ли посвящать ее именно сейчас во все подробности домашней трагедии? Поэтому я только взял объяснение по взаимоотношениям в семье, а именно: что представлял собой сын, его отношение к родителям и соседям, в общем, все, что давало возможность представить картину их семейной жизни. А потом попросил ее после дежурства прийти в райотдел на улице Маршака, 6 «А» и обратиться к дежурному за всеми подробностями.
Вернувшись в отдел, я сдал задержанного в дежурную часть и написал рапорт о произошедшем.
А где-то через неделю меня, как свидетеля, вызвали в прокуратуру, опросили и за успешно проведенную работу по задержанию убийцы, а также, предотвращение другого убийства направили в отдел представление о моем поощрении. Бывший замполит отдела Вячеслав Алексеевич Мухин в то время работал начальником отдела милиции Центрального района, а новый замполит, -- Александр Николаевич Бондарев, распорядился объявить мне благодарность. Вот такой была моя работа в милиции.
...Но точку по данному уголовному делу ставить не хотелось бы. Много раз думал над причинами того убийства. Страшно представить -- была семья, и нет семьи.
Немало убийц за время службы в органах внутренних дел мне пришлось задерживать и отдавать под суд. И всегда в душе оставался горький осадок. Как так? Ведь все дети рождаются по любви, а получается, что определенная часть из них потом становятся убийцами. Многое тут зависит и от семьи ребенка, от личного примера и внимания к нему пап и мам. А сколько у нас семей, в которых детей воспитывает мать-одиночка! Это же неполноценная семья, но таких, к сожалению, все больше и больше. Не секрет, как много для себя дети черпают из личной жизни своих родителей: их отношения друг к другу, культуры поведения, добропорядочности, в общем, вся их жизнь у детей на виду, и те учатся у предков, как надо жить --хорошо или плохо. Весь негатив плохого воспитания --и я в этом твердо убедился -- исходит, как правило, из семьи. Там и вырастают хорошие или плохие люди. За плохое воспитание родителям приходится потом страдать, мучиться, но упущенного уже не вернешь. И случай, о котором я рассказал, -- яркий пример того, чем порой приходится расплачиваться родителям, -- даже собственной жизнью.
При проведении оперативно-следственных действий по данному убийству было установлено, что единственный сын в семье Алёхиных родился не совсем здоровым; он и рос невыдержанным, психованным, истеричным. Однако родители на это должного внимания не обращали и продолжали всячески его лелеять. А подрастая, сынок стал вытворять такое, что и в голове-то не укладывалось. Но родители это старались замалчивать, хотя давно следовало бы обратиться к врачам и заняться лечением ребенка.
В итоге неврастеник сын к своим тридцати годам уже страдал опасной формой шизофрении. У него возникало немало неприятностей в общении с товарищами, особенно с девушками. Личная жизнь не складывалась. Все это заставило его самому пойти к врачам. Больного основательно обследовали и принялись лечить. Лечение проходило сложно. Однажды врач спросил, почему родители раньше его лечением не занялись. А что он мог ответить, зная их позицию, что все уладится само собой. Не уладилось...
А болезнь прогрессировала, вылечить сына становилось невозможным. И тогда он на отца и на мать затаил злобу. «Это они во всем виноваты! -- считал он. -- Почему не лечили?» Решив отомстить, начал собирать и прятать серную кислоту. Достать ее было в то время несложно. У заправщиков аккумуляторов стояли целые баки этого химиката. После очередной бурной ссоры с отцом, сын в порыве гнева плеснул на него из стеклянной банки кислоту, а потом пошел на работу к матери, чтобы и с ней совершить то же самое.
Ну а что было дальше, я уже рассказал.
Афганец
В годы моей работы в уголовном розыске преступления, так же, как и сейчас, совершались самые разные. Иные как-то постепенно забылись, а иные, оставив в сердце свой след и свою метку, запомнились. То, о чем расскажу, буду помнить, пока жив. Таких случаев не очень много, но они были. Любопытно, что в тех ситуациях мне, как правило, не приходилось разрабатывать каких-то сложных оперативно-розыскных мероприятий. Это были случаи не «длительного действия», а скорее разовые, быстротечные, но они потребовали большого напряжения и сил, и воли.
Вот один из них. Но вначале вкратце о предыстории. В Советском и Ленинском районах города Воронежа с периодичностью в одну-две недели стали происходить довольно странные события: молодой мужчина в камуфляжной форме и с автоматом Калашникова в ночное или предутреннее время останавливал машины и брал у водителей небольшие деньги, на пиво и сигареты. Забрав деньги и поговорив о том о сем с водителем, он его, как правило, отпускал. Многие водители молча уезжали от греха подальше и никуда не обращались. Но были и такие, которые сразу же звонили в отделы милиции и просили принять срочные меры. Однако выезды дежурных нарядов на места происшествий были безрезультатны -- человек с автоматом исчезал. Думали всякое: может, какой-то солдат сбежал из воинской части, а возможно, это больной человек. Но страсти накалялись, а результата все не было.
В конце сентября 1986 года я дежурил по отделу милиции. В три часа ночи, это хорошо запомнил, к райотделу подъехал таксист и, волнуясь, рассказал, что его на улице остановил мужчина с автоматом и в камуфляжной форме, угрожая оружием забрал три рубля, а потом отпустил. Странно как-то, думал я, сопоставляя данный случай с прежними, -- под угрозой оружия человек берет у водителя лишь три рубля и сразу же отпускает. Это показалось странным и таксисту. Он решил проследить за непонятным грабителем и, когда тот остановил грузовую машину возле ателье «Березка», таксист, не теряя времени, поехал в милицию. Записав данные таксиста, я вышел из райотдела. Во двор как раз въехала машина Госавтоинспекции. Рассказав сотруднику ГАИ о случившемся, сел к нему в машину, и мы поехали к ателье. По дороге думал: вот бы застать таинственного автоматчика и посмотреть, что это за вояка. Лишь бы не исчез как невидимка. Уж слишком много на его необычные ночные действия стало поступать сигналов. Думалось и о другом: через несколько часов мое дежурство должно было закончиться и я пойду домой. Жил же как раз в доме возле названного ателье «Березка».
Наконец подъезжаем. Еще издали увидел грузовую машину «ЗИЛ». Ее водитель как-то странно сидел на асфальте на корточках и держал руки на шее. Рядом с водителем -- человек с автоматом и в камуфляже. Не доезжая метров двадцати, мы остановились и вышли из машины. Мое внимание по-прежнему приковано к человеку с оружием. Кто он? Почему разгуливает с автоматом в ночное время и останавливает машины?.. И как он себя дальше поведет?.. В моей службе подобного случая еще не бывало. И вдруг человек с автоматом обернулся и, направив на нас оружие, властным голосом крикнул:
-- Стоять или стрелять буду!
Вот те раз, подумал я, вздрогнув от резкого крика. Полоснет сейчас сдуру очередью, и грохнусь я рядом с родным домом. Бросил взгляд на окна своей квартиры: света в них не было, значит, мои еще спят. Они-то и не догадываются, что со мной сейчас происходит. Скосив взгляд назад, заметил, как сотрудник ГАИ попятился за машину. Испугался... Мысли в голове просто скачут: что же делать? Прикидываю: пойду вперед -- может убить, назад -- то же самое. Издали смотрит на меня не различимое в предутренней мгле лицо неизвестного человека в камуфляжной форме. Вскинутое дуло автомата готово задрожать как только вояка нажмет пальцем на курок. Заметил, а может, и со страху показалось, что водитель еще сильнее сжался в комок.
«Помоги и спаси нас, Господи», -- подумал я и шагнул вперед -- на автомат. Будь, что будет. Иду, а ноги точно одеревенели и стали ватными, по всему телу бьет холодная дрожь, на голове зашевелились волосы. Вновь услышал:
-- Еще шаг и стреляю!
Если честно, то никогда не было так страшно, как в этот момент. Но словно какая-то внутренняя сила меня подталкивала вперед.
-- Сказал -- стоять! Застрелю! -- вновь прокричал вояка. А я иду, как будто ничего не слышу. Хотя почувствовал в голосе незнакомца какую-то фальшь и растерянность. Да-да, именно растерянность и нерешительность. Это меня воодушевило. Отвечаю как можно спокойней:
-- Брось, браток, шутить! Опусти ствол...
Остается сделать всего лишь пять-шесть шагов. Четко различаю лицо «камуфляжника» и его безумно уставившиеся на меня глаза, а в них -- злость, страх, тупое безразличие. Мое сердце стучит так, что чуть из груди не выскакивает. Пальнет или нет?.. Последние шаги и... еще не забытым мной спортивным приемом я рывком выхватил автомат и, отбросив его в сторону, тут же скрутил незнакомцу руки. Подбежал на помощь гаишник, распрямился водитель. И только когда опасность миновала, до меня дошло, что автомат-то был не настоящий, а резиновый: макет, точь-в-точь разукрашенный под «калашникова».
Отпустив перепуганного водителя, мы с сотрудником ГАИ посадили задержанного в машину и повезли в отдел милиции. Дежурный Сигитов принял «стрелка» и произвел его досмотр. Да, автомат Калашникова был не настоящим, а талантливо исполненной подделкой. Позже я узнал, что подобные макеты боевого автомата продавались, и их можно было купить. Задержанным оказался воронежец, некто Комаров (фамилия изменена). Он бывший афганец, награжден орденом Красной Звезды. Во время боевых действий Комаров был контужен и на гражданке получал пенсию по инвалидности. Страдал психическим расстройством, лечится. После прохождения очередного курса лечения Комаров, со слов матери, какое-то время вел себя тихо и никого не беспокоил. Но когда болезнь начинала прогрессировать, он, прихватив с собой макет автомата и облачившись в камуфляжную форму, выходил по ночам «на войну». В общем, ночью бодрствовал, а днем отсыпался. У остановленных им водителей чаще просил мелкие деньги на пиво и курево и почти сразу же отпускал. Но иногда были и заскоки -- более жесткое обращение с водителями. Мать же о том, что сын шатается по ночным улицам и пугает людей, не знала. После этого случая Комарова вновь направили на лечение, после которого его поведение было взято на контроль участковым инспектором милиции.
Наедине с «психом»