Борьба с «джигитом»
Я был назначен на должность старшего участкового инспектора отдела милиции Центрального района. Моим штабом работы был опорный пункт охраны правопорядка, располагавшийся на улице Ломоносова дом N 92. Вместе со мной работали участковые инспекторы Беляев Александр Петрович и Бабаев Владимир Иванович, сотрудники опытные и старательные. В зону моего обслуживания входили лесной поселок, Дом престарелых, санаторий имени Максима Горького, несколько общежитий лесотехнического института и другие объекты. Мне как старшему участковому по должности приходилось отвечать за улицы и объекты, которые обслуживались Беляевым и Бабаевым. А участок сложный. В нем было одних только студенческих общежитий -- девять, десятки улиц частного сектора. Много беспокойства доставляла студенческая молодежь лесотехнического и сельскохозяйственного институтов. Первое время я, как и положено, изучал не только свою зону обслуживания, но и зоны участковых Беляева и Бабаева. На работе пропадал целыми сутками. Не всегда все проходило гладко, и порой приходилось выкручиваться. Расскажу об одном таком случае. Я с Беляевым и Бабаевым знакомился с работой общежитий ЛТИ. В общежитие N 6 зашли после одиннадцати часов ночи. Меня интересовало, как обеспечивался порядок проживания студентов именно в позднее время. И что же увидел: почти на каждом этаже у студентов застолье и веселье. Мы заходили в комнаты, я представлялся как новый старший участковый инспектор, просил объяснить, в связи с чем проводится вечеринка с выпивкой. Оправдания, как всегда, находились.
Студенты, правда, перед нами извинялись, и веселье прекращалось. Но так гладко проходило не везде. На каком-то этаже вовсю гульбанули студенты-кавказцы. Шел, что называется, пир горой, а шум и крики из этой комнаты раздавались по всему этажу. И -- это почти заполночь, а утром студентам идти на занятия. Спрашиваю Беляева, так как раньше он обслуживал это общежитие, часто ли подобные веселья случались? Ответил как-то двусмысленно: мол, видно, у кого-то день рождения, пускай, мол, джигиты погуляют... Такой ответ мне не понравился. Вошли в комнату, а там за столами человек под тридцать. Увидев нас, стали гостеприимно приглашать к столу, а на мое замечание, что мешают людям отдыхать, реакция была совсем не такой, какой должна быть. Один из собравшейся братвы, видно, пользовавшийся у всех авторитетом, вальяжно и даже с нагловатой улыбочкой сказал:
-- А вы скажите, кому мешаем. Мы сами с ними разберемся.
В общем, на мое замечание никакой реакции. Тут еще Беляев на ухо нашептывает: да пускай, мол, ребята повеселятся. Вот эту слабинку бывшего участкового кавказцы, похоже, давно поняли и привыкли к тому, что им все дозволено. Жаловаться же на них студенты просто боялись, так как были разобщены и могли получить по шее от сплоченных кавказцев. Поэтому старались в соблюдение порядка, а точнее в его несоблюдение не вмешиваться.
Я еще раз, уже более требовательно, сказал, чтобы сабантуй прекратили и дали людям нормально отдыхать.
Под одобрительный гул друзей «главный» вновь стал меня убеждать, что они тут сами разберутся и поговорят с теми, кому мешают.
Меня это зацепило. На нас, работников правопорядка, они попросту плюют! Видите ли, они сами разберутся, а пока что хотят, то и творят!
-- Да кто же вам дал такое право -- самим тут разбираться? -- сказал я, стараясь держаться спокойно. -- Кто позволил нарушать распорядок проживания в общежитии? Сказано, кончайте, вот и кончайте!
Смотрю, кавказец тоже завелся. Он-то думал, что пригласит ментов за стол, выпьют вместе вина и никаких тебе проблем. Ведь так всегда и было. А этот новый участковый прицепился как репей и не отстает. Сказал он со злостью:
-- Уж слишком вы смелый и непослушный... Милицейскую форму натянули на себя, а без нее тоже побоялись бы зайти. -- И засмеялся. Засмеялись и его дружки. Смотрят, ждут, что же дальше будет.
Можно было бы пойти на обострение, но я этого не сделал.
-- Не знаю, как вас зовут, -- сказал я. -- Но милицейскую форму не вы мне давали и я не хочу этот вопрос обсуждать. Думаю, что ваши друзья это правильно поймут.
Мои коллеги Беляев и Бабаев молчат и переминаются с ноги на ногу. Я понял, что кавказцы и не думают сворачивать свое ночное гульбище. Ах, думаю, наглец, еще и форму мою милицейскую цепляет, стращает, что без формы-то я струсил бы.
-- А я вот смотрю и диву даюсь, -- отвечаю. -- Вы такой смелый и накачанный, что даже работник милиции вам нипочем. Может, померимся силой, а? Могу и побороться, на Кавказе любят заниматься борьбой.
-- Ха-ха, с работником милиции бороться! -- воскликнул кавказец. -- Нет, не пойдет. Вдруг да что-нибудь поломаю, отвечай потом. -- Ребятня загудела. Такого предложения от меня они явно не ожидали. Мне было понятно, что кавказец, видно, борьбой занимался и безусловно силен. Ах, как ему хотелось проучить этого настырного участкового! Что-то закурлыкали на своем языке, то и дело хохоча и восклицая. Бабаев сбоку меня толкнул:
-- Не вздумай бороться! Им только этого и надо. Пошли на следующий этаж, а их предупредим, что зайдем через часок.
Не-ет, думаю, если сейчас пойду на попятную, то этот парень, да и все, кто здесь собрался, будут считать, что и нового участкового обломали. Слух моментально разлетится среди студентов, и уж тогда точно кавказцы еще больший верх возьмут. Почему бы и не побороться? Сбоку от общежития хорошая спортплощадка, есть свет, вот там и проверим, кто из нас сильнее. Если «джигита» смущает милицейская форма и он боится, как бы мне что-то не поломать, так как отвечать же потом придется, заявлю при всех, что форму сниму и жаловаться ни на кого не буду. И сказал кавказцам все, что думал. Как же все разом изменилось, как совсем по-другому повели себя те, кто только что с каким-то не то что пренебрежением, но уж точно неуважением смотрел на меня и моих товарищей по службе. Я только сказал им, чтоб шли не балаганом, а тихонько и никого не разбудили. Надо было видеть, как они послушно, чуть не на цыпочках выходили из общежития.
Пришли на площадку, нашли местечко, где решили бороться. Я скинул китель и отдал его подержать Беляеву. Брюки снимать не стал, а зря. Они были чуть-чуть узковаты и при резком движении могли порваться. Мои коллеги ворчат: им непонятен мой замысел, да и волновались, вдруг победит кавказец. Риск, конечно, был, но кто не рискует, тот и не побеждает. А кавказцы кто по-своему, кто по-русски лопочут, радуются предстоящему зрелищу. Они-то уверены, что их друг победит. Мой противник приготовился к правилам вольной борьбы, как с ним договорились. И вот мы наконец встали друг против друга. На всякий случай я еще раз предупредил собравшихся, чтобы не было громких возгласов и криков, ночь все-таки -- не день.
Бороться начал решительно, как когда-то учили. Сумев крепко обхватить противника чуть ниже поясницы, я его приподнял и бузанул спиной об землю. Он, видимо, такого профессионального приема не ожидал, но тотчас вскочил и вновь бросился ко мне. Я опять, малость с ним повозившись, прочно обхватил руками и, приземлив спиной, прижал своим телом к земле. Победа стопроцентная. Собравшиеся вокруг только охали и ахали. А вот брюки-то надо было все-таки снять. Когда во второй раз прижимал кавказца к земле, они, как и предполагал, расползлись по шву. Можно б было попросить у кого-то для борьбы тянучки. Но что теперь об этом, главное свершилось, и я победил настырного кавказца. Победил на глазах его друзей -- тут уж не скроешь. Расцепив руки, встал. И, ей-богу, не ожидал, что побежденный бросится на меня драться. Пришлось немного позащищаться, а потом, тут уж было не до шуток, я, скрутив ему назад руки, спокойно спросил:
-- Ну что -- ломать?
Но этого я, конечно, позволить себя не мог. И надо было видеть, как после схватки переживал кавказец. Он бросился на траву, хватал горстями землю и грыз ее зубами. Однако каких-то обид ко мне как от него, так и от его друзей не было. Скажу честно, что после того ночного случая, я стал у этих ребят авторитетным милиционером. Будет и еще один эпизод с кавказцами, о котором я сейчас расскажу, но там были больше виноваты наши местные студенты.
Драка не состоялась
Обстановка в 1991 году в Воронеже, насколько я помню, была сложной и порой непредсказуемой как в политическом, так и общественно-бытовом плане. Это был период какого-то безвластия, брожения, когда всюду проходили шествия, митинги, собрания и крикуны прорывались к власти. Единственной силой, на мой взгляд, которая в то время обеспечивала должный правопорядок, была милиция. Милицию население побаивалось, и она безусловно играла положительную, сдерживающую роль. О том непростом времени в моей памяти отложилось несколько эпизодов. Вот один из них.
В то время я работал старшим участковым инспектором, и наш опорный пункт, как уже раньше говорил, располагался в общежитии сельскохозяйственного института по улице Ломоносова. Был конец августа 1991 года. Перед началом учебного года в сельскохозяйственный, лесотехнический и другие институты съезжалась после летних каникул студенческая молодежь. Студенты встречались в общежитиях, велись разговоры об отдыхе, учебе, о жизни, а вечером -- танцы на дискотеках. В двух названных мной институтах в то время обучалось немало студентов кавказских национальностей. Много кавказцев проживало и в общежитиях, которые входили в зону моего милицейского обслуживания. Трудно сказать, когда и с чего началось нездоровое противостояние между русскими и кавказскими студентами. Видимо, оно назревало и как больной нарыв должно было вот-вот прорваться. Последний такой конфликт произошел во время танцев на дискотеке «Околица» в 35-й столовой.
Основу конфликта составил, в общем-то, можно сказать, спор: кто (русские или кавказцы) умнее, круче, блатней? Подобных слов нетрудно подобрать и еще, но смысл один -- кто в молодежной среде должен верховодить? Кавказцы явно этого добивались, но не хотели уступать первенства и местные студенты, особенно те, что обучались на факультете механизации сельскохозяйственного института. Ребята там подобрались в основном из сельской местности: крепкие, работяги, и за себя постоять они могли. Несмотря на то, что русских в происходивших локальных стычках, ссорах и разборках было большинство, кавказцы уступать никак не хотели, держались организованно, слитно, поддерживали связь со своими земляками из других институтов. И наконец долго зревший нарыв -- лопнул. Были определены место, день и час, когда в районе санатория имени Максима Горького должны были встретиться две противостоящие друг другу силы и расставить все точки над «i». Я же узнал об этом от одного студента, который зашел в наш опорный пункт и рассказал обо всей этой катавасии. Сколько человек должно собраться для выяснения обстоятельств, а точнее для драки, студент не знал, да и точное место сбора назвать не мог. Плохо, что я и другие работники милиции об этом узнали так поздно. Хотя я работать в этом микрорайоне стал совсем недавно, но ответственность с себя нисколько не снимал. О ссоре на танцах в 35-й столовой между студентами факультета механизации СХИ и студентами-кавказцами с других факультетов я узнал и решил с этим срочно разобраться, но не успел. Теперь коротко о том, как развивались события дальше и чем все это закончилось.
В опорном пункте кроме меня были в то самое время участковые инспектора Александр Петрович Беляев и Владимир Иванович Бабаев. Они слышали, о чем рассказал студент, и мы без лишних разговоров все трое вышли на улицу, сели в мою машину и поехали к санаторию имени Горького.
По пути обсуждали предстоящее событие. Главное -- сколько ж собралось студентов и как дальше эта ситуация будет развиваться? А может, драка уже началась? Вдруг да у кого-то окажется оружие или пойдут в ход ножи?.. Страшно представить. И как нам-то себя вести в этой обстановке? Может, следовало прежде чем ехать позвонить дежурному по райотделу? А если на месте сбора нет ничего серьезного, да и вообще никакого сбора нет, а нас просто ввели в заблуждение? Уж если что, то сообщить в райотдел успеем. Так порешили мы между собой, проезжая гостиницу профсоюзов. Потом спустились вниз. С правой стороны открылась ровная площадка, с левой -- два больших взгорка, разделенных между собой неглубокой ложбиной. Ложбина покрыта густым кустарником. Взгорки не слишком крутые, от подножья до верхушек ни кустика, ни деревца, а вот дальше вперемежку начинаются сосны, дубы и другие деревья. Спускаясь вниз, мы еще издали услышали несущиеся со взгорков громкие крики и возгласы молодых людей. То ли Беляев, то ли Бабаев охнул:
-- Да их тут целая прорва -- тьма-тьмущая!
Я специально подробно обрисовал место, где собрались студенты для своих разборок, чтобы вам стало ясно: мы оказались в весьма невыгодном положении. Остановил машину как раз напротив ложбины, разделяющей взгорки: на одном из них были, скажем так, кавказцы, а на другом -- русские. Когда вышли из машины, крики и улюлюканье резанули уши, пожалуй, громче, чем бывает на стадионе при жарком футбольном матче. Огляделись, поняли, что драки еще не было. Прикинул, сколько же с двух сторон собралось народу. Кавказцев, как мне показалось, было человек пятьдесят, а русских раза в два больше. Может, я еще и не всех увидел, так как часть парней могла прятаться в лесочке. И собрались с обеих сторон безусловно далеко не хилые ребята.
Я уже поругал себя, что перед выездом не позвонил таки в райотдел. Но теперь ругай не ругай, а делу не поможешь, да и уехать нельзя -- это только еще больше подогреет конфликт и уж точно спровоцирует драку. И кто тогда ответит за ее последствия, которые могут быть очень тяжелыми?
Я старший, мне и принимать решение. Мои товарищи ждут. А крики, возгласы, галдеж понеслись с новой силой. Слышу, как громко кричат -- и с той и с другой стороны: «Менты, во-он отсюда!.. Не бойтесь ментов!.. Мы их затопчем!..» Мы внизу, драчуны -- наверху. Передние из них начали размахивать цепями, колами, палками, всем, что у кого было в руках, и медленно спускаться вниз. Мысли скачут как зайцы, а в голову почему-то пришли кадры из кинофильма «Чапаев» -- та незабываемая психическая атака каппелевцев. Ведь и сейчас было психологическое давление драчунов на нас, троих милиционеров: мол, убирайтесь отсюда, пока и вам не накондыляли! Хотели нас запугать.
Я поднял руку, и всеобщий гам хоть и на немного, но притих. Громко, так, чтобы было слышно всем, прокричал:
-- Предупреждаю, если будете драться -- применим оружие! -- Повторил еще и еще раз. Потом сказал, что подстрекатели будут немедленно изолированы. Попросил участковых достать пистолеты. Те мое приказание выполнили.
«Атака» разгоряченных драчунов несколько замедлилась, но потом вновь продолжилась, а крики и призывы стали еще громче и воинственней. Цепи спускались все ниже и ниже, до нас оставалось каких-то метров тридцать, не больше. Особенно выделялся своими выкриками один из русских ребят. Был он в красной футболке, рослый, крепкий, его голос перекрывал другие крики. Вот он-то, как я понял, и был главным заводилой.
-- Не бойтесь ментов! -- кричал он. -- Они уже в штаны наложили!.. Будем лупить и их вместе с кавказцами!.. Смелей, не трусьте!..
Обстановка накалялась. Конечно же, мы не думали отступать и, в крайнем случае, если бы на нас набросилась толпа с кольями и цепями, применили табельное оружие. Но этого не произошло. Бывает же, что иногда вдруг неожиданно везет, вот и нам в тот раз повезло. К нам подъехала машина вневедомственной охраны, причем с пульта, который располагался рядом с нами. Мы этих ребят знали. В машине были водитель и два автоматчика. Они ехали по своим служебным делам и оказались здесь как нельзя кстати. Криков и всякого гвалта со стороны спускавшихся поубавилось, цепи все ближе и ближе. Бузотер в красной футболке не умолкал, его призывы перекрывали другие голоса: «Кого боитесь!.. Да мы их!..» Так и спускались вниз две противостоящие группы возбужденных молодых людей, провоцируя друг друга на драку.
-- Да вы их боитесь! -- кричали с одной стороны.
-- Нет, это вы их боитесь! -- отвечали с другой.
Я принимаю решение и говорю старшему из подъехавшей машины:
-- Видишь вон того крикуна в красной футболке?
-- Вижу, -- отвечает он. -- И что?
-- Как только скомандую -- поверх его головы дай очередь из автомата, а потом добавьте еще одиночными.
-- А дальше? -- спрашивает он.
-- Ты их положи, -- поясняю, -- а я тем временем добегу до этого горлопана и притащу в машину.
Кто-то из охранников засомневался:
-- Да они тебя там колами забьют.
-- А это мы еще посмотрим, -- ответил я и громко, насколько хватило голоса, завопил, показывая рукой на бузотера: -- Вон того, в красной футболке, пристрели!.. Пристрели!.. -- И рванул на взгорок к тому самому заводиле, не дожидаясь, когда прострочит очередь из автомата.
Как я и предполагал, все парни сразу же залегли. Бросился на землю и заводила. В несколько прыжков я оказался рядом с ним. Как и было договорено, раздались еще несколько одиночных выстрелов. Этого было достаточно, чтобы сбить с драчунов спесь и заставить их лежать на земле. Парень в красной футболке довольно крепок и силен. Вскочив на ноги, он бросился на меня с кулаками, но со мной-то такие штучки не проходят. Я его сходу вырубил, свалил, схватил за пояс и мы вместе покатились вниз. Буквально за пару минут, не больше, основной зачинщик готовящейся драки был от всех изолирован и уже сидел в наручниках в машине.