хорошо, девочки промчали мимо, меня только ветром обдало.
После каждого зоосюжета я зарекаюсь, что он последний.
Был еще уникальный черный лебедь, подло ущипнувший меня за задницу. Были кабаны в
Краснокутском питомнике. Кабан, жена его и дети их маленькие полосатенькие, которых мы, собственно, и собирались «заснимать до смерти». Когда папа с мамой побежали, клянусь, задрожала земля. Мы с оператором, камерой и штативом залезли, нет, запрыгнули с одного
прыжка на забор, и уговорить меня слезть обратно приезжал сам начальник областного
управления лесного хозяйства.
Да, сколько всего еще было. Прав человек с форума, классная у нас работа.
MediaPort blogs, февраль, 2009 г.
ПЫТКА ЗАБОТОЙ
«Похороните меня за плинтусом!» Название бессмертного произведения Санаева стало моим личным слоганом.
Слоганом акции «Проведай родителей». Вчера была. Продержалась 2,5 часа…
Обычно мне с порога хочется взять маму за плечи, приподнять и громко так, на ухо
проорать: «Я НЕ ГОЛОДНАЯ! МНЕ НЕ ХОЛОДНО! Я НЕ БЛЕДНАЯ! НЕ ЗАБОЛЕЛА! НЕ ПОХУДЕЛА!
У МЕНЯ НЕТ НЕПРИЯТНОСТЕЙ!»
Как вариант можно заранее изготовить соответствующую табличку. Но он не работает.
— Ой, ну что же ты никогда не предупреждаешь?! Я бы твое любимое приготовила.
— Ма, нормально, я папино любимое съем.
— Не хватай из холодильника! Сейчас горяченького…
— Все, наелась, спасиб, чмок.
— Да ты ЧТО? Разве это еда?!
И понеслась! Речитатив. Знаки препинания можно не учитывать, проговаривается на одном
дыхании.
«…Анечка, горячее нужно кушать ежедневно, ну что же ты на сухомятке живешь и ребенка
на сухомятке держишь, ну как же можно, а?! И душа опять нараспашку! У тебя что, шарфика
нет?! (Идет за шарфиком. Очередным. У меня, если шо, дома складик уже.) Доченька, тапочки обуй, пол холодный, простудишься (фраза от времени года никак не
зависит). Ой, дырочка на носке, снимай, зашью! Ты что, без колготок под джинсами? С ума
сошла, зима же! (Не важно, что на улице плюсовая температура, ЗИМА же!). Эта погода самая
обманчивая! Только кажется, что тепло, а на самом деле ветер! (Я по умолчанию ветра не
чувствую. Ни ветра, ни снега, ни дождя. Я вообще по погоде не понимаю и одеться
соответственно ей не способна). Ой, ну какая же ты худая, кошмар! (Тоже никак не зависит от
набранных килограммов. Ничего, что джинсы не сходятся!?)
Я тебе сейчас сырнички быстренько сделаю («Я не хочу, мамуль» не действует.) Ну хочешь, картошечки поджарю? Может быть, рагу? Салатик? Оладушки? Яичницу? Чайку хоть попей!
(Чаек в нашем доме называется «ну что ж ты без печенья?!») Ну хочешь бутербродов твоих
чертовых сделаю? Только горячих… «
Названия разнообразных блюд повторяются со строгой периодичностью — «каждые 5
минут». И никак, опять же, не зависят от ответов.
«Я не голодна, мамусь», «Мам, я же уже покушала», «Мамочка, не хочу, спасибо» и т. д.
Через час мой голос приобретает металлический оттенок.
Мама обижается. Ее легко обидеть. А я не могу, я с ума схожу от этой маниакальной
заботливости. Через два часа мне хочется назад, в холодную съемную квартиру, с вечно
пустым холодильником и незастеленными кроватями.
Без консервации из родительского дома выйти нельзя. Табу. Вход в шарфике — выход с
малиной «пятиминуткой»! Сколько тысяч раз было сказано: «Ма, мы варенье не едим!» И что?
Я хоть раз вышла без банки варенья? Не взять с собой пирог («ты что, с ума сошла, я
специально готовила») нельзя, автоматически наступает вендетта.
Я иногда думаю: вот прийти, что ли, раз здоровой. (Не дай бог при маме кашлянуть! Боже
упаси чихнуть и (аж страшно) пожаловаться на «болит»! Мгновенно будет сунут градусник, налеплены горчичники, а внутрь влита какая-то жижа из редьки.) Прийти вот такой: с
розовыми щеками, в шарфике, с колготками под джинсами (нет, под аккуратненькими
брючками, не как у сявки), в длинной куртке (чтоб нигде не продувало, а лучше в скафандре).