командировочного дня.
Девочку звали Наташа. Точнее, Натусечка, Натусеночек и даже Насюсючничек. Школьница.
Выпускница. Семнадцать лет. Девочка, которая никогда не видела свою ПЕРВУЮ (и, конечно
же, единственную и настоящую) ЛЮБОВЬ в глаза. Интернет-роман. Обычное дело нашей с
вами современности. Сначала сайт знакомств (с левыми фотками), потом почта, аська, телефон. Ну и наконец долгожданный реал. Схема вполне традиционная, с теми или иными
поправками проверенная мной лично и десятком близких знакомых. Да, но если бы ей не
СЕМНАДЦАТЬ, а он не ОДНОНОГИЙ КАРЛИК (лет тридцати пяти).
— Малыш, почитай мне что-нибудь! Да, давай Пушкина.
— Конечно, милая: «У лукоморья дуб зеленый…»
— Завтра выпускной экзамен. Нет, не волнуюсь. У меня же есть ты.
— Ты моя хорошая. Я так люблю тебя…
— Когда мы увидимся?
— Мы обязательно увидимся. И мы будем счастливы…
— Я так жду нашей встречи! Ты, наверное, такой красивый!
— Разве это важно?
— Нет, нет, не важно…
Захотелось найти эту девчонку и заорать: Это ВАЖНО, Натусечка! Это очень важно. Потому
что тебе семнадцать. Потому что ты, зайка, сейчас готовишься к самому главному экзамену в
жизни. Это экзамен на доверие. И ты его провалишь, Натусеночек. Потому что, как только эта
долгожданная встреча произойдет (если произойдет), то вдруг окажется, что ты больше не
умеешь верить. Верить человеку, верить мужчине, верить людям и верить в любовь. И этот
чертов урок, которого нет в школьном расписании, будет преследовать тебя всю жизнь.
Потому что он — одноногий карлик. И важно то, что он тебе этого НЕ СКАЗАЛ. Забыл.
Подумаешь, мелочь, ну, не Аполлон, ну, чуток с недостатками физического развития, господи, проблема!
Драматизирую? Отнюдь. Более того, в свои «немного за тридцать» я, давно пережившая
юношеский максимализм, уже философски отношусь и к категории «внешность» и к категории
«правда». Первое, таки да, не самое важное в жизни. Второе — имеет пару-тройку сторон. Но
я прожила вдвое больше, чем эта девочка, и к встрече с одноногим карликом подготовлена
десятками мелких обманчиков и легких недоговоренностей.
А она? Готова ли она понять, что ее «единственный» — урод, причем прежде всего
моральный. Потому что он так самореализуется. Даже если влюблен и любит искренне, все
равно это подло. У меня взрослеет дочь, может быть, поэтому я почти физически ощущаю боль
и трагедию этой девочки. И злюсь. Очень злюсь.
Курю. Сомневаюсь. А вдруг НЕ ПРАВА?
У Рэя Брэдбери есть потрясающий рассказик «И все-таки наш», где у семейной пары
рождается… голубая пирамидка. Здоровый ребеночек, только пирамидка. Родителям
объясняют: все хорошо, просто малыш родился в другом измерении, поэтому мы его видим не
человеком. В конце родители принимают решение отправиться в измерение сына. Для всего
человечества эти двое становятся кубом и ромбом, но они счастливы.
Лежа на верхней полке купе №5, я думала об этом. Может быть, девочка Наташа примет
своего любимого в облике пирамидки, гнома, гоблина…Разве это важно?
И будут они счастливы и умрут в один день (предварительно пережив инфаркт Наташиной
мамы и суицид папы). Снова злюсь. Нет, так нельзя, неправильно, не может быть…
Я уснула. Когда проснулась, его уже не было. Вышел где-то под Харьковом. Но разве это
важно…
MediaPort blogs, июль, 2009 г.
ПЕДАГОГИКА... МАТЬ ЕЕ
Вчера по дороге на работу встретила одноклассницу. С некоторых пор (я заметила) процентное соотношение
традиционных бабских тем: мужики, шмотки, адронные коллайдеры и дети — стало сильно перевешивать в