— Драмбу! — с вызовом отвечает Гай. — Корней подарил мне Драмбу…
Старуха презрительно свистит.
— Эту старую рухлядь! А что ты сможешь рассказать ему о нашем мире?
Гай краснеет. На лице его выступает пот.
— Ничего, — бормочет он хрипло. — Я никогда никому не скажу ни слова об этом вашем мире…
Почему? — быстро спрашивает старуха.
— Это было бы… государственной изменой, — произносит Гай и опускает голову.
Старуха и Корней обмениваются быстрыми взглядами.
Там же у тента те же и Эрик с гулливеровцами. Старуха истово опустошает немалых размеров глиняный горшочек, наполненный аппетитной дымящейся снедью. Корней, полузакрыв глаза, потягивает через соломинку питье из стакана. Гулливеровцы расселись в траве перед старшими, Гай в стороне от них в прежней позе с угрюмо опущенной головой. Эрик негромко говорит:
— Могу сказать одно, группой я в общем доволен. По технической стороне у меня вообще нет замечаний. Лагерь поставки образцово, будем считать, что механик экзамен сдал. Если не хочешь отдохнуть, Володя, приступай к отработке барьера…
Володя серьезно кивает.
— Жак, — продолжает Эрик. — Ход контакта, пожалуй, в норме. Есть интересные идеи, недурные мысли… Правда, системы еще не видно, а впрочем, время у тебя есть, продолжай работать. Положил бы полезным для тебя через неделю-другую основательно проконсультироваться с Корнеем…
Жак вздыхает, хлопает себя по коленям и улыбается Корнею.
— Координатор… — продолжает Эрик. — Координатор этой группе поставлен в несколько необычные условия. — Он мельком взглядывает на Гая. — Пока я затрудняюсь сказать что либо конкретное, оценочное… Подождем. Ну, а что касается штурманской практики… — Он извлекает из кармана джинсов цилиндрический футлярчик, похожий на кассету современного фотоаппарата, и подает Галке. — Вот задание. Правило тебе известно. В один прекрасный миг тебе подадут звездолет, ты немедленно вскрываешь конверт, на расчет перелета девяносто минут, затем — старт…
Гай прислушивается. Галка несколько раз кивает растрепанной головой и сует футлярчик в нагрудный карман. Эрик поворачивается к старухе.
— У меня все, — почтительно говорит он.
Старуха с тяжким вздохом поднимается, отправляет опустевший горшочек в мусоросборник и выходит перед гулливеровцами.
— Ну вот, — говорит она. — Собственно, у меня тоже все. За исключением одной маленькой частности. С сегодняшнего дня группой будет руководить Корней…
Гулливеровцы качнулись, переглянулись и снова замерли, уставясь на старуху.
— Эрик бросает все на полдороге, — продолжает та, — и переходит в распоряжение Штаба. Весьма возможно, что вы его долго не увидите. Прощайтесь, дети.
Гулливеровцы вскакивают на ноги и обступают Эрика. Видно, что они взволнованы, но все молчат. Затем Галка произносит слегка дрогнувшим голосом:
— До свидания, Эрик. Спасибо за все. Берегите себя.
Эрик с улыбкой наклоняет голову.
Лужайка в лесу. Утро. На середине лужайки расположился в нелепой, нечеловеческой позе робот Драмба с чертежной доской, стиснутой плашмя между могучими коленями. Его трехпалые руки с замечательной точностью и тонкостью орудуют чертежными инструментами.
Гай стоит рядом, нагнувшись, упершись ладонями в колени, и, склонив на бок голову, следит за работой Драмбы. На листе прозрачного пластика возникает чертеж толстостенной короткой трубки с изогнутой нарезкой на внутренней поверхности.
Гай, похлопав робота по плечу, отходит в сторону и валится в траву.
— Ну-ка, включи какую-нибудь музыку… что-нибудь этакое, — командует он.
— Этакое — чувствительное? — монотонно осведомляется Драмба. — Или этакое — боевое?
— Чувствительное, — произносит Гай со вздохом.
Звучат первые такты «Полонеза» Огинского. Гай мечтательно смотрит в синее небо, зажав между зубами травинку.
Лагерь гулливеровцев. Ранний вечер, занятия окончены, Жак обучает Гая приемам современной борьбы. Галка и Володя сидят под тентом и наблюдают их возню, пересмеиваясь и попивая лимонад. Огромный Драмба неподвижно высится у палаток.
Жак и Гай, оба в одних трусах, сходятся, схватываются, секунда — и Гай кувырком летит в траву.
— А ну, еще раз! — азартно кричит он, вскакивая.
— Не напрягайся, — учит Жак. — Схватил за локти и сейчас же, в тот же миг соскальзывай ладонями до запястий…
— Понял, понял… — задыхаясь, говорит Гай. — Давай еще разок…
В разгар очередной схватки Володя вдруг встает и прислушивается. Затем поднимает руку.
— Тихо! — произносит он.
Жак мгновенно останавливается, и Гай, воспользовавшись случаем, опрокидывает его и наваливается сверху.
— Ага! — кричит он.
Тихо! — сердито говорит Жак, не сопротивляясь. Гай отпускает его, оглядывается на Володю. Тот стоит, словно бы прислушиваясь, губы его раздвигаются в радостную улыбку. Все смотрят на него.
Ребята! — говорит он. — Война кончилась! Гай! Гай и Жак вскакивают. Галка тоже встает.
Какая война? — спрашивает она. — Где война?
— Война на Тобе!
Жак и Гай подбегают к нему, и он торопливо рассказывает.
— Парапси-передача из Штаба… Война на Тобе кончилась. Военные действия прекратились почти одновременно по всему фронту. Краманский император низложен. Великий герцог Алайский оставил ставку и скрылся в неизвестном направлении… Поздравляю, Гай!
Он обнимает ошеломленного Гая. Галка в восторге проходится вокруг них, кружась в вальсе. Жак трясет Гаю руку и восхищенно произносит:
— Вот это работа! Ай да Прогрессоры! Гай вдруг вырывается.
— Погодите… — говорит он, задыхаясь. — Если война кончилась… И герцог бежал… А я? Как же я? Мне же надо туда! Мне немедленно надо туда!
Он вертится на месте, хватаясь то за Жака, то за Володю, то за Галку.